Глава 21. социальная психология моды и пропаганды

Понятие и функции моды

Мода, являющаяся атрибутом повседневной жизни, как социально-психологический феномен представляет собой достаточно сложное образование, с трудом поддающееся какому-либо однозначному определению. Видимо, поэтому существует множество определений данного понятия.

Например, Б.Ф. Поршнев считал, что «мода принадлежит к очень простым явлениям из сферы настроений». По его мнению, люди приобщаются к моде, перенимая ее при непосредственном контакте друг с другом. Носители «модного» образуют некую в высшей степени аморфную, зыбкую социально-психологическую общность» [9].

Соглашаясь с тем, что мода относится к области общественного настроения, В.И. Толстых утверждает, что она представляется простым и бесхитростным феноменом до тех пор, пока остаются в тени ее действительные побудительные силы и мотивы, пока игнорируются «реальные конкретно-исторические потребности общества и личности, обусловившие появление данных модных форм» [12]. Но как только делаются попытки проникнуть в истоки моды, она оказывается явлением куда более сложным. Относя моду к одной из форм «контактного» взаимодействия людей, к средствам массовой коммуникации, В.И. Толстых полагает, что она связана с общим социальным контекстом жизнедеятельности людей, отражает «текущий момент» жизни общества. Иначе говоря, мода по-своему фиксирует, закрепляет «на какое-то время некоторые существенные моменты происходящего процесса в социальной психологии, общении и поведении людей, внешних формах быта и т.п.» [12].

Мода как социальное явление может рассматриваться в различных аспектах: социально-философском, социологическом, социально-психологическом, культурологическом, эстетическом. Исходя из социально-психологического аспекта, моду можно определить как предпочтение, оказываемое массовым, групповым сознанием в определенный период времени каким-либо формам жизнедеятельности (манера одеваться, прическа, типы и формы жилищ, общение и поведение людей, их образы мыслей и т. п.).

Итак, мода тесно взаимосвязана с образом жизни людей. Это своеобразный общественный норматив, складывающийся в основном стихийно в рамках определенного образа жизни (хотя в последнее время этим «капризным» феноменом пытаются все настойчивее управлять, целенаправленно влияя на деятельность фирм, производящих товары широкого потребления), на тот или иной период времени.

Понять социально-психологическую природу и живучесть данного феномена невозможно, не обратившись к анализу его механизма и функций в обществе. Механизм функционирования моды базируется на подражании и психологическом заражении. Однако, ограничиваясь этими двумя компонентами механизма формирования моды, невозможно объяснить ее изменчивость и ответить на вопрос: почему через определенный период времени множество людей начинают подражать новым образцам поведения, манере одеваться и т. д.? Для этого необходимо проанализировать функции моды и разделить всю общность людей, имеющих отношение к моде, на «законодателей» (инициаторов) моды и «подражателей».

Что касается функций моды, то среди обилия перечисляемых в литературе задач, которые она выполняет в обществе, можно выделить две базовые: 1) стремление выделиться на фоне других новой внешней формой (одеждой, прической, поведением, речью и т.д.), приподнимая этим свой статус, возвышая себя, отделяя от других; 2) желание хотя бы внешне подражать более сильным, богатым, удачливым, тем самым в надежде (сознательной или бессознательной) повысить свой статус, показать свою солидарность с «законодателями» моды.

Выделение этих двух функций не означает, что у моды нет других функций. В современном обществе моду активно используют как средство для постоянного обновления ассортимента потребляемых на рынке товаров, обращаясь при этом за помощью к рекламе. В результате предприятия и фирмы, занятые производством и сбытом товаров широкого потребления, побуждают людей отказываться от еще физически исправных предметов ради новых, более модных, получая таким образом прибыль.

В политической сфере моду часто используют как средство манипулирования массовым сознанием, чтобы в погоне за модными, постоянно меняющимися внешними атрибутами жизнедеятельности люди меньше задумывались над сущностью политических процессов. Политики могут использовать моду и как средство политической социализации - для более быстрого проникновения новой идеологии в сознание людей через внешние формы. В результате в период политических революций, переворотов мода начинает приобретать черты тирании. Пример такой тирании моды в смутные времена Великой французской революции приводит А.И. Юрьев в своей книге «Введение в политическую психологию» (СПб., 1992). Каждый, кто не носил костюм определенной формы, рисковал стать подозрительным человеком, не принявшим революцию, с вытекающими отсюда последствиями. Так, женщины носили чепцы «бастилия». Модными были медальоны из полированного камня разрушенной крепости-тюрьмы Бастилии. Мода на короткие и гладкие волосы называлась революционной. Даже буржуа стали носить трехцветные длинные панталоны из грубой шерстяной материи. Видимо, по причине массового террора по отношению к «врагам революции», осуществляемого с помощью гильотины, возникла мода на серьги в виде маленьких гильотин. Этими украшениями пользовались женщины только во время балов, что предписывалось новым этикетом. Мужчины же вырезали изображения гильотин на своих печатях. Такие перцептивные стандарты позволяли достаточно быстро отделить по внешним признакам «своих» от «чужих», т. е. тех, кто принял революцию, от тех, кто ее не принял.

Таким образом, мода как сложное социально-психологическое явление выполняет в обществе довольно разнообразные функции: социализации, манипулирования массовым сознанием в нужном направлении, продвижения товаров широкого потребления на рынках сбыта и т. д. Однако базовыми функциями все же являются две, названные выше. Этот вывод подкрепляется социологическим анализом моды, рассматривающим ее с позиции социального символизма. Суть этой концепции сводится к функции регуляции отношений между различными стратами, общностями. Эта регуляция предполагает использование «символических средств в целях идентификации индивидов со своей группой и установления «социальных дистанций» общения между группами, занимающими различные позиции в социальной иерархии» [1].

Именно эти две базовые функции моды используются (осознанно или неосознанно) в бизнесе при продвижении товаров широкого потребления на перенасыщенном рынке Запада. Основную роль в этом играет реклама. В современном обществе мода не может столь быстро распространяться (даже с помощью средств массовой коммуникации) без рекламы, которая, в свою очередь, не может достигать своих целей, не прибегая к моде.

Если смотреть на моду с позиций общественного интереса (а не только с точки зрения бизнеса), то в этом явлении можно обнаружить асоциальные, а порой даже и криминальные аспекты. Представляется, что мода на курение, употребление алкогольных напитков и приобретение оружия носит асоциальный характер.

Асоциальные аспекты моды наиболее распространены в преступной субкультуре, где существует своя мода на манеру одеваться, жаргон, татуировки, на образ жизни в целом (в том числе на марки автомашин - иномарки определенных фирм, на посещение определенных ресторанов, казино, ночных клубов и т. п.).

К тревожным тенденциям нашего времени можно отнести и распространение некоторых элементов моды криминальной субкультуры на моду в общей культуре. Например, некоторые термины из тюремного жаргона перекочевали в общество и звучат даже в устах политических деятелей как в парламенте, так и в правительстве («беспредел», «разборка» и т. д.). Еще в большей степени подвержена такой моде молодежная субкультура, подростки, среди которых употребление жаргона криминальной субкультуры является определенным «шиком». Модными становятся и способы разрешения конфликтов, принятые в криминальной среде [11].

Психология пропаганды

Под пропагандой в широком смысле понимается деятельность по распространению каких-либо знаний, оценочных суждений, убеждений с целью их внедрения в сознание людей. В этом плане можно говорить о пропаганде правовых, экологических, культурных знаний. Однако пропаганда в узком и наиболее часто употребляемом смысле - это распространение и внедрение в сознание различных слоев населения прежде всего идеологических, политических знаний и убеждений для формирования определенной идеологии.

В настоящее время, когда, по существу, произошла деидеологизация общества и существует свобода слова, вопрос о пропаганде как будто бы отпадает. Тем не менее, пока существуют государство, различные политические партии, пропаганда есть и будет.

Рассматривая общество как систему, а социальные институты, осуществляющие информационно-пропагандистскую деятельность, как его подсистему, пропаганду можно определить как информационно-коммуникативую деятельность одних субъектов социальных отношений (пропагандиста, коммуникатора), направленную на внедрение и закрепление определенных социальных ценностей, идеалов, установок, стереотипов у других субъектов социальных отношений (аудитории).

Психология пропаганды, с одной стороны, выявляет определенные психологические и социально-психологические закономерности информационно-пропагандистской деятельности и тем самым обогащает теорию социальной психологии, с другой - на основе выявляемых закономерностей разрабатывает практические рекомендации, направленные на повышение эффективности пропаганды.

Среди различных направлений пропаганды (экономическое, правовое, культурное, медицинское и т. п.) наиболее сложной является политическая пропаганда. Это обусловлено тем, что согласно природе политической борьбы различных социальных групп, слоев, классов, обладающих разными мировоззрениями, политическими взглядами, собственно политическая пропаганда обязательно должна дополняться контрпропагандистской деятельностью. Последняя направлена на разрушение в сознании людей определенных политических ценностей, установок, переориентацию их на те политические ценности, установки, которые проповедуют пропагандисты и социальные институты, осуществляющие пропаганду. Не случайно психология пропаганды, равно как и политическая психология, стала наиболее интенсивно развиваться перед Второй мировой войной, когда обострились отношения между различными идеологиями (буржуазно-демократической, фашистской, коммунистической и др.) и общественно-политическими блоками. Максимального развития как в теоретическом, так и в практическом аспектах психология пропаганды достигла в ходе Второй мировой войны и в послевоенное время (так называемый период холодной войны).

Одним из первых психологов, заявивших о необходимости организованного и научного использования психологии в пропаганде, был немецкий социальный психолог В. Меде. Его идеи были подхвачены многими исследователями во всех развитых странах мира, и прежде всего в США.

Наибольшее внимание американские психологи уделяли проблеме социальных установок и оценок (аттитюдов). В качестве одной из первых обобщающих работ, в которых предпринята попытка выделения проблем психологии пропаганды в особую область, можно назвать статью американского психолога У. Байдла. Более широкие обобщения осуществил в своих работах другой американский психолог, один из наиболее известных специалистов в теории пропаганды - Л. У. Дууб. Среди основных направлений в теории и практике психологии пропаганды он отмечал психологический анализ приемов массового воздействия с помощью пропаганды, восприятия содержания пропаганды, личности пропагандиста и др. По сути дела, Л. У. Дууба можно считать создателем первого учебника по психологии пропаганды. В дальнейшем предмет психологии пропаганды продолжал расширяться и приобрел определенное завершение в классической формуле Г. Лассуэлла: «Кто передает пропагандистское сообщение, Кому, Что, в Каких условиях и с Каким эффектом».

Сразу после войны стали появляться многочисленные публикации таких известных в настоящее время психологов, социологов, теоретиков пропаганды, как С. Ховленд, П. Ф. Лазарсфельд, Л. У. Дууб, Г. Лассуэлл и др.

Наряду с американцами, сыгравшими на первом этапе становления психологии пропаганды особенно заметную роль, разработкой данной проблематики занимались и психологи других стран. В частности, в немецкой литературе была предпринята попытка анализа психологических проблем пропаганды с помощью средств массовой информации. Например, Г. Малетцке изучал деятельность коммуникатора в процессах составления и передачи пропагандистского сообщения с помощью СМИ, а также его роль в интерпретации этого сообщения. Аналогичную попытку предпринял итальянский психолог С. Галло.

Если в американской психологии пропаганды доминировали проблемы инструментального характера (измерение социальных установок, анализ систем аргументации пропагандистских сообщений, условия и способы формулирования выводов, влияние эмоциональных состояний на восприятие пропагандистских сообщений и т.д.), то в советской психологии публикации на эту тему можно подразделить на преимущественно идеологизированные и эмпирические с идеологической «оболочкой». Причем первые работы тысячекратно превосходили по количеству вторые. Такое соотношение объясняется тем, что политическое руководство СССР весьма подозрительно относилось к психологическим и социологическим эмпирическим исследованиям. В условиях монополизма в духовной сфере коммунистической идеологии практически все публикации по психологии пропаганды носили ярко идеологизированный характер. Как правило, буржуазная пропаганда в этих публикациях называлась лживой, ненаучной, манипулирующей сознанием масс, а социалистическая - правдивой, научной, убеждающей в правоте пропагандируемых идей, социальных ценностей [4]. Такого рода публикации существовали почти до конца 80-х годов, даже в условиях начавшейся перестройки, в том числе и в идеологической сфере. «Пик» таких публикаций приходится на середину 80-х годов [2, 6], после чего их число резко уменьшилось.

Публикации, в которых за традиционной идеологической оболочкой можно было обнаружить действительно научный, объективный анализ проблем пропаганды на психологическом, социально-психологическом и социологическом уровнях, начали появляться у нас со времен «хрущевской оттепели». С трудом они пробивали себе дорогу в так называемые «застойные годы», но в период перестройки их число сразу возросло. Появились работы Ю. А. Шерковина, Б. А. Грушина, Т. М. Дридзе, В. С. Комаровского, А. А. Коробейникова и др.

Тем не менее идеологическое противоборство двух общественно-политических систем, научный психологический анализ пропаганды (как с той, так и с другой стороны) позволили выявить определенные закономерности в этом виде духовной деятельности.

К основным проблемам психологической пропаганды, нуждающимся как в теоретическом, так и в прикладном, эмпирическом исследовании, относятся:

- психологический анализ личности пропагандиста;

- психологический анализ содержания пропагандистских сообщений (их идеологическая направленность, степень соответствия излагаемых фактов реальной действительности и т. п.);

- психологическая характеристика реципиентов (аудитории), их установки, ценностные ориентации и т. п.;

- общий психологический анализ различных типов пропагандистского воздействия и средств пропаганды;

- психологический анализ приемов и способов пропагандистского воздействия;

- психологический анализ восприятия реципиентами пропагандистских сообщений;

- общий психологический анализ взаимодействия всех элементов коммуникативной системы с пропагандистскими сообщениями, проблемы эффективности пропагандистской деятельности.

Рассмотрим последовательно эти психологические проблемы пропаганды.

Психологический анализ личности пропагандиста предполагает, в частности, разработку модели его личности, в которой бы учитывались характеристики, существенно влияющие на контакт между коммуникатором и реципиентом. Разработка модели могла бы облегчить подбор пропагандистов, оказать влияние на создание правильной программы их подготовки. К таким важным характеристикам и свойствам личности пропагандиста относятся его внешний вид, мимика и жестикуляция, черты характера, эрудиция, подготовленность и т.д.

Содержание пропагандистских сообщений можно подразделить на фактологическую информацию (сообщения о реальных событиях, фактах социальной действительности), оценочную, дающую оценки сообщаемым фактам, и комментаторско-аналитическую, которая помимо таких оценок содержит сведения о связи фактов с другими событиями и т. д.

В пропагандистских сообщениях, как правило, преобладают оценочные и комментаторские материалы, несущие основную идеологическую нагрузку. Однако влияние определенных закономерностей восприятия фактологической и оценочной информации, особенно в условиях конкуренции противостоящих друг другу пропагандистских систем, привело к тому, что в последние десятилетия в пропаганде стала заметной тенденция к увеличению объема фактологической информации. Цель ее - склонить, привести реципиента к таким «самостоятельным» оценками и выводам, которые бы отвечали намерениям пропагандиста. Подача же оценочной информации самим пропагандистом порой может встречать определенное сопротивление аудитории.

Пропагандистские материалы достигают более высокого эффекта тогда, когда коммуникатор-пропагандист хорошо знает психологические и социально-психологические особенности реципиентов (аудитории) - пол, возраст, образовательный уровень, социальные ценности и установки, стереотипы, обычаи и традиции. Эффективность пропаганды зависит также от средств, приемов и методов ее проведения. Каждое средство пропаганды - наглядная агитация, устная пропаганда, СМИП (средства массовой информации и пропаганды) - имеет свои закономерности функционирования, в том числе и в психологическом плане. Известно, например, что в наглядной агитации наибольшего эффекта достигают яркие, образные материалы с кратким, лаконичным, а порой и остроумным текстом. Однако, чтобы добиться такого эффекта, необходимо соблюдать определенные принципы, в частности привлечение внимания (формой, цветом, экспозицией и т.п.), создание цветового пятна, ритмического сочетания элементов, контрастного сочетания цветов, подчеркивание одного из элементов и т. д. [3].

Устная пропаганда, представляющая собой непосредственный контакт между коммуникатором-пропагандистом и реципиентами, тоже имеет свои психологические закономерности, соблюдение которых повышает ее эффективность. Несмотря на многообразие форм устной пропаганды (доклад, выступление, лекция, отчет, беседа, дискуссия и т.д.), на структуру сообщения и коммуникации влияют две основные группы факторов: 1) способ и форма выступления (особенности языка, форма произнесения); 2) личностные особенности коммуникатора. К свойствам языка, обусловливающим успешность устного выступления, относятся правильность, коммуникативность (понятность), наличие эмоциональных элементов, рациональность аргументации (извлечение выводов, очередность при изложении аргументов) [8]. Например, для эффективности устного пропагандистского сообщения важно соблюдать «принцип первенства», согласно которому аргументы, излагаемые в первую очередь, запоминаются быстрее и прочнее, чем последующие. Большую роль в устной пропаганде играет и форма преподнесения сообщения, под которой понимается совокупность факторов, связанных с напряжением голоса, интонацией, эмоциональностью, дополнительным поведением в виде мимики, жестов и т. п. Совокупность этих элементов воздействует на реципиентов независимо от произносимого текста.

Однако по возможности одновременного воздействия на большие, рассредоточенные в пространстве массы населения СМИП (печать, радио и телевидение) намного превосходят наглядную агитацию и устную пропаганду. Особенно это касается телевидения. Сочетанием звукового, видового, динамичного ряда телеинформация создает эффект причастности аудитории к событиям, происходящим за сотни, тысячи километров от нее, что, несомненно, повышает и эффективность пропагандистских сообщений. Одновременно это позволяет манипулировать сознанием масс. Так, из пропагандистских соображений тщательно режиссируются и отбираются телематериалы, «работающие» на цель той или иной пропагандистской кампании. Прежде всего это относится к политической рекламе, средства которой во многом заимствованы у рекламы коммерческой. Современная пропаганда, которая ведется с помощью телевидения и других средств массовой информации, строится в основном на апелляции к эмоциям и чувствам аудитории с опорой на бессознательное. Соответственно когнитивный, рациональный компонент убеждающего воздействия все больше игнорируется. Отсюда пропагандистские кампании по выборам кандидатов во властные структуры все чаще превращаются в эстрадные шоу.

В конечном счете вся пропагандистская деятельность направлена на то, чтобы изменить у реципиентов установки в желаемом для пропагандиста направлении (или закрепить сформировавшиеся ранее установки, совпадающие с намерениями пропагандиста). Изменение установок происходит тем успешнее, чем больше указанная мысль будет соответствовать имеющимся у данного человека потребностям и мотивам. Вероятность этих изменений возрастает, если содержание воспринятой информации соответствует нормам группового поведения; источник информации достаточно добросовестен и компетентен; передача информации удовлетворяет формальным требованиям, предъявляемым к структуре и способу аргументации. Наконец, изменение установок будет более устойчивым тогда, когда окружающая человека действительность подтверждает содержание воспринятой информации [3].

Последнее обстоятельство ставит определенные пределы, казалось бы, неограниченным возможностям манипулирования сознанием масс с помощью современных средств массовой информации и пропаганды. Непосредственный контакт реципиентов с социальной действительностью без помощи пропагандистских аппаратов формирует соответствующие установки. Однако область социальной действительности, определяющая установки аудитории в современном мире, гораздо шире области непосредственного общения, окружения этой аудитории. Остальную информацию она черпает все же из средств массовой информации и пропаганды. При наличии монополизма на эти средства какой-либо одной из политических сил возникает угроза манипулирования массовым сознанием. Но политический плюрализм, политическая борьба между различными партиями и движениями, обладающими своими средствами массовой информации, позволяют надеяться, что последнее слово в политической ориентации под воздействием пропагандистских сообщений различных субъектов пропаганды останется все же за аудиторией.

Литература

1. Басин Е.Я., Краснов В.М. «Гордиев узел» моды // Мода: за и против. - М., 1973.

2. Белащенко Т.К. Психологическая война - оружие империализма. - М., 1986.

3. Войтасик Л. Психология политической пропаганды. - М., 1981.

4. Гуревич П. С. Буржуазная пропаганда в поисках теоретического обоснования. - М., 1978.

5. ГэлбрейтД. Жизнь в наше время. - М., 1986.

6. Иванов А.А. «Психологическая война» империализма против освободившихся стран. - М., 1986.

7. Идеологическая работа и социальное творчество масс / Под ред. В. С. Комаровского, А.А. Коробейникова. - М., 1989.

8. Ножин Е.А. Мастерство устного выступления. - М., 1978.

9. Поршнее Б.Ф. Социальная психология и история. - М., 1979.

10. Психология: Словарь / Под ред. А.В. Петровского, М. Г. Ярошевского. - М., 1990.

11. Сухов А.Н. Конфликты в первичных коллективах осужденных. - Рязань, 1979.

12. Толстых В.И. Мода как социальный феномен // Мода: за и против. -М„ 1973.

13. Феофанов О.А. США: реклама и общество. - М., 1974.

14. Шерковин Ю.А. Социальная психология и пропаганда: Проблемы социальной психологии и пропаганды. - М., 1971.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В первой части подведен итог состоянию социально-психологической теории, проведен анализ понятий, очерчен круг реальных проблем, относящихся к предмету социально-психологической теории. Однако будет заблуждением считать, что данным пособием поставлена точка в создании социально-психологической теории. В последующих трудах социальных психологов планка должна быть поднята еще выше.

В пособии наравне с нормальными рассмотрены криминогенные социально-психологические явления. Такой подход вполне закономерен. Анализ деформаций социально-психологических явлений позволяет полнее и глубже понять и познать их и на этой основе принимать решения по преодолению деформаций, по обеспечению духовного, культурного, психического роста личности и общностей.

В отечественной научной и публицистической литературе марксистская точка зрения относительно общественного развития была до недавнего времени господствующей. Ее сущность составляло учение о том, что в основе развития общества лежит определенная совокупность производственных отношений и производительных сил. По существу это был главный социологический закон. При этом классовая борьба рассматривалась в качестве движущей силы развития общества. Считалось, что разрешить противоречие между производственными отношениями и производительными силами можно только путем классовой борьбы, революционным способом.

Конечно, согласиться с таким объяснением развития общества нельзя. Прежде всего несогласие вызывает некорректное употребление терминов. На самом деле следует говорить не о классовой структуре, а о стратификации общества, не о формировании, а о развитии и трансформации этого развития в саморазвитие личности, и т. д. Но главное не только в терминологических нюансах, а гораздо глубже - в смещении акцентов. За разными терминами стоят и различные теоретические подходы.

В марксизме имеет место, по существу, мифологический подход к изучению общества. Структура последнего не может быть сведена только к рабочим, крестьянам и интеллигенции. Когда же речь идет о стратификации, это реальный, научный подход. То же самое можно сказать о различиях между понятиями «формирование» и «рост» личности. Формирование предполагает пассивность личности, а рост - ее активность, работу над своим совершенствованием. Таким образом, налицо не только терминологическая, но и концептуальная разница, т. е. различные подходы к объяснению развития личности.

Деидеологизация науки способствовала тому, что в отечественную науку пришли теории, которые ранее рассматривались лишь в критическом плане. «Законодателями мод» в социальной теории и практике стали научные направления психотерапевтического плана, начиная от классического психоанализа, гуманистической психологии К. Роджерса, когнитивистских ориентации и кончая самыми современными теориями «Я». Данные теории привнесли в отечественную психологию гуманистический дух, оригинальные подходы к объяснению развития личности.

Однако сегодня при реализации этих теорий, оказании населению психологической помощи нередко проявляется некомпетентность. Вызывает озабоченность и то, что под эгидой психологии различные проповедники и миссионеры протаскивают сомнительные религиозные идеи. Среди теорий общественного развития прочное место занимает теория стадиального развития, конвергенции. Разумеется, ее сторонники пытаются преодолеть однобокость и вульгарность, присущие догматически применявшемуся многими психологами марксистскому подходу. Не умаляя достоинств и возможностей данной теории, нельзя не заметить, что она также не лишена схематизма и даже утопичности, во всяком случае - абстрактности.

К примеру, социальные конфликты (политические, экономические и др.) невозможно разрешить при помощи одной только индивидуальной психотерапии. Однако это пытаются делать. Необходимо преодолеть механическое противопоставление подходов, связанных с теориями развития личности и общностей психотерапевтического плана, подходам, опирающимся на социологические взгляды о развитии общества. Следует стать на реалистические позиции и отказаться от социальной утопии. Адекватное объяснение развития личности и общностей и их функционирования возможно лишь на основе глубокой интеграции всего позитивного, содержащегося в различных теориях, не исключая марксизм.

Наиболее приемлем последовательно проводимый, строго системный подход, который дает возможность избежать конфронтации между названными подходами. Используя его, можно вычленять те социально-психологические явления и объективные факторы, от которых они зависят, тормозящие действительное развитие личности и общностей, и намечать пути их преодоления.

Достижению вершины развития личности и общностей мешают их деформации. Поэтому встает вопрос о природе и причинной обусловленности данного явления. Эти знания позволят разблокировать развитие личности и общностей, понять закономерности и механизмы, которые связывают в единое целое процессы их развития и, конечно, саморазвития. Наряду с другими мерами успешность преодоления деформаций социальных отношений зависит от повышения социально-психологической компетентности как представителей властных структур, так и всего общества.