Гигантская машина по производству жевательной резинки

Мистер Уонка подвел всю компанию к гигантской машине, стоявшей в самом центре Цеха Изобретений. Эта гора сверкающего металла возвышалась высоко над головами детей и их родителей, а наверху из нее выходили сотни переплетенных друг с другом тонких стеклянных трубочек, которые, загибаясь книзу, гроздью свешивались над огромным круглым сосудом, размером с большую ванну.

— Вот она! — прокричал мистер Уонка и нажал три кнопки на боку машины.

Сейчас же внутри что-то загрохотало, всю ее заволокло паром, а сама она угрожающе затряслась. И тут остолбеневшие зрители увидели, как по всем стеклянным трубкам побежала жидкость и тонкими струйками полилась в сосуд. Причем из каждой трубы лилась жидкость особого цвета, так что в сосуде играли и пенились все цвета радуги (и многие другие). Это было чрезвычайно красивое зрелище.

Когда сосуд почти наполнился, мистер Уонка нажал еще одну кнопку и грохот моментально прекратился, перейдя в шипение и свист. Внутри сосуда завертелся гигантский волчок, смешивая разноцветные жидкости. Постепенно смесь начала густеть, постоянно меняя свой цвет — от голубого к белому, от белого к зеленому, от зеленого к коричневому, от коричневого к желтому и от желтого снова к голубому.

— Смотрите! — воскликнул мистер Уонка.

В машине что-то щелкнуло, и волчок остановился. Потом раздались громкие чавкающие звуки, и всю густую голубую смесь в два счета засосало обратно в брюхо машины. Несколько мгновений было тихо. Затем послышались какие-то странные погромыхиванья и снова наступила тишина. И вдруг машина издала чудовищный протяжный рев, и в тот же миг сбоку у нее появился крошечный выдвижной ящичек (не больше, чем ящички торговых автоматов), в котором лежало что-то такое маленькое, тонкое и тусклое, что все подумали, будто произошла какая-то ошибка. Эта штука была похожа на полоску серого картона.

Дети и их родители удивленно уставились в ящичек.

— И это все? — с отвращением спросил Майк Телик.

— Да, это все! — ответил мистер Уонка, с гордостью глядя на результат своих трудов. — Знаете, что это такое?

Все молчали. И тут Виолетта Борегард, эта бестолковая девчонка, непрерывно жующая жевательную резинку, радостно завопила:

— Господи, да это же жвачка! Настоящая жвачка!

— Верно! — закричал мистер Уонка, изо всех сил хлопнув девочку по спине, — Настоящая жвачка! Самая вкусная, самая чудесная и самая великолепная жвачка в мире!

21. ПРОЩАЙ, ВИОЛЕТТА!

— Эта жевательная резинка, — продолжал мистер Уонка, — мое самое новое, самое великое и самое поразительное изобретение. Так называемая питательная жевательная резинка. В этой маленькой невзрачной полоске жвачки заключается, как бы получше сказать, полный обед из трех блюд.

— Это еще что за чушь? — спросил один из отцов.

— Уважаемый сэр! — воскликнул мистер Уонка. — Когда эта жевательная резинка появится в магазинах, произойдет буквально революция в приготовлении пищи. С готовкой и возней на кухне будет покончено раз и навсегда! Не нужно будет покупать ни мяса, ни круп, ни каких-нибудь других продуктов! Отпадет надобность в ножах, ложках и вилках! Тарелки тоже будут ни к чему. А следовательно, не надо будет мыть посуду и вытирать со стола. Никаких забот! Маленькая полоска «Волшебной жевательной резинки Уонка» — и вам не нужен ни завтрак, ни обед, ни ужин! В частности, вот этот кусочек жвачки, сделанный на ваших глазах, заключает в себе томатный суп, жаркое и пирог с черникой. Но, в принципе, содержимое может быть и любым другим.

— Как это в ней заключается томатный суп, жаркое и пирог с черникой? — спросила Виолетта Борегард.

— Очень просто. Стоит начать ее жевать, как ваш организм полностью получит все, что я назвал. Причем, вы буквально почувствуете, как пища проходит по пищеводу в желудок, и испытаете ощущение полной сытости! Это просто потрясающе!

— Но это абсолютно невозможно! — заявила Верука Солт.

— Раз это жевательная резинка и ее можно жевать, то эта штука для меня! — воскликнула Виолетта Борегард, торопливо вынимая изо рта свою жвачку-рекордистку и прилепляя ее за ухо. — Мистер Уонка, дайте-ка мне вашу волшебную жвачку и посмотрим, как она работает.

— Прекрати, Виолетта! — вмешалась миссис Борегард. — Не стоит делать глупостей.

— Я хочу попробовать эту жвачку! — упрямо сказала Виолетта. — Что тут глупого?

— Я бы не советовал тебе пробовать ее именно сейчас, — мягко сказал мистер Уонка. — Видишь ли, она еще не совсем готова и есть кое-какие недоработки…

— Плевать! — заявила Виолетта и, прежде чем мистер Уонка успел ей помешать, протянула свою толстую ручку, выхватила из ящичка полоску жвачки и сунула ее в рот.

И тут же ее тренированные челюсти заработали, как жернова.

— Не надо! — воскликнул мистер Уонка.

— Невероятно! — закричала Виолетта. — Настоящий томатный суп! Горячий, жирный и ароматный! Я чувствую во рту его вкус!

— Остановись! — волновался мистер Уонка. — Жвачка еще не готова. Она может подействовать как-нибудь не так!

— Все в порядке! — заявила Виолетта. — Она действует прекрасно! Что за чудесный суп!

— Выплюнь ее! — сказал мистер Уонка.

— Вкус меняется! — закричала Виолетта, одновременно жуя и улыбаясь. — Пошло второе блюдо! Жаркое! Такое нежное и сочное! Боже, что за аромат! И жареная картошка тоже чудесная! Корочка так и хрустит, а масло такое вкусное!

— Ой, как интересно! — воскликнула миссис Борегард. — Виолетта, ты такая умница!

— Жуй-жуй, моя девочка, — проговорил мистер Борегард. — Жуй, не бойся. Сегодня великий день для семьи Борегардов. Наша малышка первая в мире жует питательную жевательную резинку!

Все остальные с любопытством наблюдали, как Виолетта Борегард жует эту невероятную жвачку, Чарли Баккет, словно зачарованный, не мог оторвать глаз от ее большого энергичного рта, а рядом с мальчиком застыл в изумлении дедушка Джо. И только мистер Уонка, в отчаянье заламывая руки, повторял:

— Нет, нет! Ее еще нельзя жевать! Она не готова! Выплюнь сейчас же!

— Черничный пирог с кремом! — закричала Виолетта. — Божественно! Изумительно! Самый настоящий, самый лучший в мире черничный пирог! Как будто я жую его большими кусками!

— Господи Боже мой! — вдруг завизжала миссис Борегард. — Девочка моя, что с твоим носом?

— Успокойся, мама! Не мешай мне! — ответила Виолетта.

— Он синеет! — надрывалась миссис Борегард. — Становится синим, как черника!

— Верно! — закричал мистер Борегард, — У тебя весь нос фиолетовый!

— Что ты хочешь сказать? — спросила Виолетта, не переставая жевать.

— А щеки! — завопила миссис Борегард, — Они тоже синеют! И подбородок! У тебя уже все лицо посинело!

— Выплюнь сейчас же эту жвачку! — приказал мистер Борегард.

— Господи, помилуй нас! — надрывалась миссис Борегард.

— Она уже вся синяя с ног до головы! Даже волосы и те посинели! Девочка моя, что с тобой! Виолетта моя, ты стала вся фиолетовая!

— Я предупреждал, что жвачка еще не готова, — вздохнул мистер Уонка, грустно качая головой.

— Ничего вы не предупреждали! — орала миссис Борегард. — Да вы только посмотрите на нее!

Впрочем, все и так не сводили глаз с Виолетты. И на это жуткое зрелище стоило посмотреть. Лицо, шея, руки, ноги — да собственно, все тело девочки — и даже огромная шапка ее курчавых волос переливались теперь всеми оттенками темно-синего и фиолетового цветов, словно черничный сок!

— У нас всегда что-то не ладилось, когда дело доходило до десерта, — вздохнул мистер Уонка. — А все этот черничный пирог. Но я доведу его до ума, вот увидите!

— Виолетта! — в ужасе закричала миссис Борегард. — Что с тобой? Ты раздуваешься!

— Меня тошнит, — проговорила Виолетта.

— Ты раздуваешься! — снова закричала миссис Борегард.

— Какое странное ощущение! — задыхаясь, пробормотала девочка.

— Еще бы! — сказал мистер Борегард.

— Господи! — верещала миссис Борегард. — Доченька моя, ты похожа на воздушный шар!

— Скорей, на огромную ягоду черники, — сказал мистер Уонка.

— Доктора! — закричал мистер Борегард.

— Проткните ее булавкой! — посоветовал кто-то из мужчин.

— Помогите же ей! — заламывала руки миссис Борегард.

Но помочь девочке было уже нельзя. Ее тело меняло очертания с такой скоростью, что меньше, чем через минуту, представляло собой огромный темно-синий шар — попросту говоря, гигантскую черничину — и о прежней Виолетте Борегард напоминали теперь только две пары крошечных ручек и ножек да маленькая головка, торчавшие с разных сторон из этой огромной ягоды.

— Вот так у нас всегда и получалось, — с очередным вздохом проговорил мистер Уонка. — Я двадцать раз ставил этот эксперимент на двадцати симпатимпасах, и каждый из них превращался в чернику. Самое обидное, что я до сих пор не могу понять почему.

— Я не хочу, чтобы моя дочь превратилась в чернику! — завопила миссис Борегард. — Сделайте так, чтобы она стала прежней!

Мистер Уонка щелкнул пальцами, и тут же рядом с ним появились десять симпатимпасов.

— Откатите мисс Борегард обратно в шлюпку, — приказал он им, — и немедленно доставьте ее в Соковыжимальный Цех.

— В Соковыжимальный Цех? — закричала миссис Борегард. — Что они собираются там с ней делать?

— Ее нужно сейчас же отжать, — сказал мистер Уонка. — Выжать из нее весь сок, а там посмотрим, что получится. Не стоит беспокоиться, дорогая миссис Борегард! Как бы то ни было, мы приведем в порядок вашу дочь! Честное слово, мне очень жаль, что так вышло…

Десять симпатимпасов, как бочку, покатили огромную ягоду по полу через весь Цех Изобретений к двери, выходящей на шоколадную реку, где ждала розовая шлюпка, и мистер и миссис Борегард поспешили за ними. Все остальные (и в том числе Чарли Баккет и дедушка Джо) молча смотрели им вслед.

— Ты слышишь, дедушка? — прошептал Чарли, — Симпатимпасы там в шлюпке что-то поют!

И действительно, снаружи раздавался стройный многоголосый хор. Слова были слышны вполне отчетливо:

— Не может быть сомненья даже,

Что в мире нет явленья гаже,

Чем юная особа та,

Что месяцами изо рта

Не вынимает жвачки (это

Сравниться может в мненье света

Лишь с ковырянием в носу,

Что губит девичью красу

Под корень). Нам известно точно:

Все, кто привержен сей порочной

Привычке, будут в некий срок

Наказаны за свой порок.

Как не пошла она во благо

Известной всем мадам Жеваго,

Что набивала жвачкой рот

Буквально сутки напролет.

Она жевала дома в ванной,

В гостях на вечеринке званой,

В такси и даже — стыд и срам! —

Входила с жвачкой в Божий храм.

А если у нее в заначке

Не оставалось больше жвачки,

Она жевала все, что под

Руку ей только попадет

(Причем с отменным аппетитом):

Куски линолеума, битум,

Чужое нижнее белье

(Но почему-то не свое),

Покрышки от автомашины

И нос любимого мужчины.

На протяженье многих лет

Тянулся этот жвачный бред,

Пока не завершился самой

Что ни на есть кровавой драмой:

Уже сгустилась ночи мгла,

Когда в постель свою легла

Мадам Жеваго. Для начала

Она немного почитала,

Жуя в кровати (даже там!),

Как заводной гиппопотам.

Потом, сжевав четыре пачки

И выплюнув остаток жвачки

На позолоченный поднос,

Она, уткнув в подушку нос

И отсчитав два-три десятка

Овец, уснула сладко-сладко.

Но что за чудо! Спит мадам,

А тренированным зубам

Ее не спится ни в какую —

Они молотят вхолостую!

Остановиться им невмочь.

Представьте лишь: глухая ночь,

И с жутким звуком плотоядным

В кромешном мраке непроглядном

Жует невидимая пасть:

«Хрясть-хрясть-хрясть-хрясть!

Хрясть-хрясть-хрясть-хрясть!»

И вдруг, застыв на миг короткий,

Огромная раскрылась глотка

И, лязгнув как стальная дверь,

Язык свой собственный на две

Перекусила половинки!..

Вот так из-за любви к резинке

Осталась навсегда немой

(Благодаря себе самой)

Мадам Жеваго и отныне

Была помещена родными

В приют для потерявших речь.

Вот почему предостеречь

Хотели б мы мисс Виолетту,

Чтоб не пришлось ей участь эту

Же разделить. Ведь, ей-же-ей,

Еще совсем не поздно ей

Решиться жизнь начать сначала!

Хотя надежд на это мало.

ПО КОРИДОРУ

— Ну что ж, — вздохнул мистер Уонка, — на двух непослушных детей стало меньше. Будем надеяться, что осталось трое послушных. Но я все-таки думаю, что нам стоит от греха подальше уйти из этого цеха, а то мы потеряем кого-нибудь еще.

— Но мистер Уонка, — с тревогой спросил Чарли Баккет, — что же будет с Виолеттой Борегард? Неужели она навсегда останется черникой?

— Ее выжмут в два счета! — торжественно заявил мистер Уонка. — Закатят в соковыжималку, и все будет в лучшем виде!

— Но она по-прежнему останется синей с головы до пят? — спросил Чарли.

— Не синей, а фиолетовой! — воскликнул мистер Уонка. — Прекрасный, густой фиолетовый цвет! Ничего не поделаешь — так бывает с теми скверными детьми, что жуют жвачку целыми днями!

— Если вы считаете, что жевать резинку так плохо, то почему вы сами делаете ее на своей фабрике? — спросил Майк Телик.

— Что ты там бормочешь себе под нос? — проговорил мистер Уонка. — Ни слова не могу разобрать! Но пора идти! У нас мало времени. За мной!

С этими словами мистер Уонка прошмыгнул в дальний угол Цеха Изобретений и юркнул в маленькую потайную дверцу, упрятанную за печами и трубами. Трое оставшихся детей — Верука Солт, Майк Телик и Чарли Баккет — и пятеро оставшихся взрослых поспешили за ним.

Чарли увидел, что они снова оказались в одном из прежних розовых коридоров, от которого ответвлялись во все стороны другие такие же розовые коридоры. Мистер Уонка быстро шагал впереди всех, поворачивая то направо, то налево.

— Держись крепче за руку, Чарли! — сказал дедушка Джо. — Не дай Бог здесь потеряться!

— У нас нет больше времени валять дурака, — говорил на ходу мистер Уонка. — Такими темпами мы ничего не успеем!

Он еще быстрей устремился по бесконечным розовым коридорам. Его лоснящийся черный цилиндр сверкал впереди, как маяк, а фалды его бархатного фрака развевались на ветру, словно знамя.

Они миновали какую-то дверь в стене.

— Дальше! — прокричал мистер Уонка. — Шире шаг! Шире шаг!

Компания миновала еще одну дверь, потом еще и еще. Теперь двери в коридоре попадались уже буквально через каждые двадцать шагов и на каждой из них была своя надпись. Вдобавок из-за некоторых дверей раздавались какие-то непонятные звуки, из-за других через замочные скважины доносились изысканные запахи, а из-под третьих сквозь щели внизу вырывались облачки дыма.

Хотя дедушке Джо и Чарли Баккету приходилось чуть ли не бежать, чтобы не отстать от мистера Уонка, они успевали прочесть надписи на дверях. На одной было написано: СЪЕДОБНЫЕ ЗЕФИРНЫЕ ПОДУШКИ.

— Съедобные подушки просто великолепны! — кричал на ходу мистер Уонка. — Когда я пущу их в продажу, их будут с руками отрывать! Но некогда останавливаться! Нет времени!

ЛИЖУЩИЕСЯ ОБОИ ДЛЯ ДЕТСКИХ КОМНАТ — гласила надпись над следующей дверью.

— Отличная штука эти лижущиеся обои! — воскликнул мистер Уонка, пробегая мимо. — На них нарисованы разные фрукты: бананы, яблоки, апельсины, виноград, клубника, улыбника…

— Улыбника? — удивился Майк Телик.

— Не перебивай меня! — заявил мистер Уонка. — Так вот, на обоях нарисованы все эти фрукты, и если полизать изображение банана, то почувствуешь вкус банана, а если полизать изображение клубники, то почувствуешь вкус клубники. А если полизать изображение улыбники, то почувствуешь вкус самой настоящей улыбники…

— А какой у нее вкус? — спросил Майк Телик.

— У тебя опять каша во рту, — сказал мистер Уонка. — Следующий раз спрашивай разборчивей. Но идем дальше! Мы опаздываем!

ГОРЯЧЕЕ МОРОЖЕНОЕ ДЛЯ ХОЛОДНОЙ ПОГОДЫ — было написано над следующей дверью.

— Чрезвычайно полезная вещь в зимних условиях, — проговорил мистер Уонка, не сбавляя шага. — Очень согревает в холода! Кроме того, я делаю из этого мороженого специальные кубики, чтобы класть их в горячие напитки. От горячего мороженого горячие напитки становятся еще горячей.

КОРОВЫ, ДАЮЩИЕ ШОКОЛАДНОЕ МОЛОКО — гласила следующая надпись.

— Ах, мои миленькие коровки! — умильно воскликнул мистер Уонка. — Как же я их люблю!

— Но почему нам нельзя на них посмотреть? — спросила Верука Солт.

— Почему мы должны бежать сломя голову и не останавливаемся в таких интересных комнатах?

— Мы остановимся там, где нужно! — выкрикнул мистер Уонка. — Имей хоть каплю терпения!

ОКРЫЛЯЮЩИЕ ГАЗИРОВАННЫЕ НАПИТКИ — значилось над очередной дверью.

— Это просто чудо! — воскликнул мистер Уонка. — В пузырьках этих напитков содержится специальный газ, который обладает такой зверской подъемной силой, что, когда он наполняет ваш желудок, вы начинаете подниматься вверх, как воздушный шарик, пока не упретесь головой в потолок — и остаетесь висеть там.

— А как же после этого спуститься вниз? — спросил Чарли.

— Естественно, надо рыгнуть, — ответил мистер Уонка — Грубо, вульгарно, от души рыгнуть. Газ выйдет наружу, а вы опуститесь вниз. Только ни в коем случае не пейте этих напитков на улице! Неизвестно, как высоко вы тогда улетите. Один раз я на заднем дворе дал этот напиток одному престарелому симпатимпасу, так он начал подниматься, и поднимался, пока не скрылся из виду. Увы, с, тех пор я больше его не видел.

— Ему надо было рыгнуть, — сказал Чарли.

— Конечно! — воскликнул мистер Уонка, — Я стоял внизу и кричал ему: «Рыгайте, старый дурак! Почему же вы не рыгаете?» Но он не рыгнул: не смог или не захотел — не знаю. Возможно, он был слишком хорошо воспитан. Сейчас он, наверно, уже долетел до луны.

На следующей двери было написано: КВАДРАТНЫЕ КОНФЕТЫ, КОТОРЫЕ ПОКОСИЛИСЬ.

— Остановитесь-ка на минутку! — закричал мистер Уонка, внезапно останавливаясь сам. — Я невероятно горжусь своими шоколадными конфетами, которые покосились. Давайте-ка заглянем сюда.