О значении терминов, употребляемых при характеристике правосудия

В юридической теории и практике нередко употребляются термины, значение которых как будто очевидно для всех. К числу таковых относится и термин правосудие, который часто используется в литературе без каких-либо пояснений. Однако внимательное прочтение работ разных авторов, в том числе и представителей процессуальной науки, показывает, что многие из них значение соответствующего термина понимают неодинаково*(4). Такой разнобой во взглядах на правосудие объясняется скорее не сложностями в понимании данного социального института, содержание которого непосредственно раскрыто в нормах Конституции РФ, сколько вольным обращением с понятийным аппаратом юридической науки.

Если обратиться к справочной литературе, то правосудие в ней определяется как форма (вид) государственной деятельности по рассмотрению и разрешению судом дел. Иногда к этому добавляется, что соответствующая деятельность суда является по своей сути правоприменительной, юрисдикционной деятельностью*(5). Авторы научных публикаций и учебников наряду с названными признаками обычно указывают на наличие специальной процессуальной формы, по правилам которой суд разрешает правовые конфликты, в связи с чем делается вывод о тождественности понятий правосудия и судопроизводства*(6). В более развернутых определениях дается качественная характеристика судебной деятельности, которая и позволяет ей претендовать на роль правосудия (независимость суда, надлежащее рассмотрение и разрешение дел), указывается на ее цели (укрепление законности и правопорядка, предупреждение правонарушений, охрана от всяких посягательств конституционного строя, прав и интересов граждан, организаций, общества и государства)*(7). Подобные определения, хотя и не всегда отличаются достаточной полнотой, все же указывают на основные признаки определяемого понятия и не противоречат конституционным положениям, согласно которым государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную, в системе которой только на суд возлагается обязанность по осуществлению правосудия, реализующего судебную власть посредством судопроизводства (ст. 10, 118 Конституции РФ).

Вместе с тем многие определения правосудия, прежде всего в справочной литературе, не только не раскрывают всех его характерных черт, но и вступают в противоречие с реалиями российской судебной системы. Причем нередко попытки преодолеть неполноту определяемого понятия перечислением ряда дополнительных признаков порождают у авторов трудности по выявлению взаимосвязи между правовыми явлениями, сопряженными с правосудием. В результате такого рода дополнения часто сами страдают нечеткими формулировками, а иногда демонстрируют и заблуждение авторов относительно некоторых аспектов определяемого понятия.

Например, авторы Большой юридической энциклопедии, рассматривая правосудие как вид государственной деятельности, посредством которого реализуется судебная власть, указывают также на ряд признаков, присущих, по их мнению, правосудию*(8). Формулировка большинства из них особых возражений не вызывает, хотя есть и досадная неточность, ибо вопреки действующему законодательству утверждается, что одной из форм участия граждан в отправлении правосудия является включение в состав суда народных заседателей. Оставим без обсуждения небесспорный вопрос о том, насколько вообще существенным для характеристики правосудия как вида государственной деятельности является участие в нем граждан в таком качестве. Тем более что к моменту издания энциклопедии народные заседатели уже не участвовали и не могли участвовать ни в одном из видов российского судопроизводства. В связи с этим сущность российского правосудия вряд ли изменилась, но в данном случае бесспорным является то, что из-за небрежности авторов читателям была дана недостоверная информация*(9).

Кроме этой неточности в приводимых авторами энциклопедии признаках правосудия содержатся и положения, с которыми нельзя согласиться по принципиальным соображениям. В частности, с тем, что правосудие может осуществляться только судом при рассмотрении гражданских, уголовных и арбитражных дел, а способом осуществления правосудия является судебное заседание, в котором участвуют заинтересованные в исходе дела лица и их представители.

Действительно, правосудие осуществляется только судом, что применительно к российской правовой системе не может быть предметом спора. Однако в судебную систему согласно ст. 118, 125, 126, 127 Конституции РФ и ст. 4, 18-27 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации" входят не только суды общей и арбитражной юрисдикции, но и Конституционный Суд РФ, а также конституционные (уставные) суды субъектов Российской Федерации. Осуществляя судебную власть посредством конституционного судопроизводства, они рассматривают ряд категорий дел по спорам в публично-правовой сфере, преобладающими среди которых являются дела о проверке конституционности нормативных актов. Чаще всего они сопряжены со спорами о нарушении конституционных прав при осуществлении гражданского оборота и предпринимательской деятельности, а также в криминальной и иной публично-правовой сфере, но при этом не относятся к тем судебным делам, которые в энциклопедии названы гражданскими, уголовными и арбитражными делами.

Некоторые авторы вопреки положениям гл. 7 Конституции РФ и Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации" оспаривают принадлежность Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации к органам правосудия. Не вдаваясь в дискуссию по этому вопросу, поскольку он не относится непосредственно к теме настоящего исследования, заметим лишь, что в процедуре конституционного судопроизводства, как и в других формах осуществления правосудия, посредством судебной юрисдикционной деятельности обеспечивается защита прав (ст. 18, ч. 1 и 2 ст. 46, ст. 118 Конституции РФ). Дела о проверке конституционности нормативных актов, особенно по жалобам граждан и организаций на нарушение конституционных прав законом, примененном или подлежащем применению в конкретном деле, по своей сути идентичны делам об оспаривании законности нормативных актов, отнесенным к компетенции судов общей юрисдикции и арбитражных судов (гл. 24 ГПК, гл. 23 АПК). Принадлежность же процессуальной деятельности этих судов по рассмотрению и разрешению названных дел, возникающих из публичных правоотношений, к правосудию никем не оспаривается. Уже в связи с этим нелогично судебный конституционный контроль в отличие от иного судебного нормативного контроля, осуществляемого в аналогичных процедурах судом общей юрисдикции и арбитражным судом, исключать из сферы правосудия.

Оставили авторы энциклопедии без внимания и то обстоятельство, что судебная власть в Российской Федерации наряду с другими конституционными формами правосудия осуществляется и посредством административного судопроизводства, что предполагает выделение категории административных дел. Во всяком случае, административные дела специально названы в ст. 126 Конституции РФ при определении компетенции Верховного Суда РФ как высшего судебного органа по делам, подсудным судам общей юрисдикции.

В связи с этим нельзя не заметить, что по поводу наименования производства и дел по спорам, возникающим из административных и иных публичных правоотношений, которые суды общей и арбитражной юрисдикции рассматривают соответственно по правилам ГПК и АПК, в процессуальной литературе высказываются разные позиции. Например, существует точка зрения, что названные дела - предмет гражданского судопроизводства и являются гражданскими делами, другие же авторы относят их к административным делам. Соответственно авторы энциклопедии относительно данных дел вправе придерживаться той или иной позиции, но при характеристике правосудия в любом случае нельзя забывать о делах, которые к числу административных отнесены непосредственно Кодексом РФ об административных правонарушениях, по правилам которого их и рассматривают суды общей юрисдикции.

Вызывает возражение и употребление авторами энциклопедии термина арбитражные дела, поскольку наличие арбитражного судопроизводства как самостоятельной формы осуществления правосудия Конституция РФ (ч. 2 ст. 118) не предусматривает. Даже если согласиться с возможностью условного использования этого термина для обозначения дел, отнесенных к компетенции арбитражного суда, то уж во всяком случае нельзя допускать употребления данного термина в одном ряду с термином гражданские дела. Законодательство об арбитражных судах относит к их ведению дела по экономическим спорам и другие дела, связанные с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности, в которых по общему правилу участвуют на той и другой стороне юридические лица и граждане-предприниматели. Возникают они из гражданских, административных и иных правоотношений в сфере гражданского оборота, в том числе при осуществлении предпринимательской деятельности, и, как правило, под наименованием именно гражданских дел становятся подведомственными суду общей юрисдикции при появлении в числе участников спора гражданина, не наделенного статусом предпринимателя. Однако вне зависимости от подведомственности спора суду общей юрисдикции или арбитражному суду это по своей сути однородные дела, которые при характеристике правосудия нельзя называть по-разному.

Иначе говоря, обязанность по отправлению правосудия по гражданским делам в Российской Федерации возложена не только на суд общей юрисдикции, но и на арбитражный суд. Соответственно так называемые арбитражные дела соотносятся с гражданскими делами как частное с общим. С учетом этого под гражданскими делами при характеристике правосудия следует понимать принятые к рассмотрению суда общей юрисдикции или арбитражного суда правовые конфликты или (при отсутствии спора о праве) вопросы об установлении юридических фактов, определении правового статуса гражданина или имущества, которые оформлены в соответствующее производство согласно правилам, предусмотренным гражданским процессуальным или арбитражным процессуальным законодательством.

В научной литературе понятию правосудия иногда придается чрезмерно широкое значение, когда к нему относят не только судопроизводство, осуществляемое в соответствующей процессуальной форме, но и судоустройство. Причем в судопроизводство как компонент правосудия включаются также внесудебные и досудебные формы урегулирования споров, а в судебную систему все органы (иные структуры), специально созданные для защиты нарушенных прав и законных интересов. В связи с этим в научной литературе употребляются такие термины, как: экономическое правосудие, восстановительное правосудие, удостоверительное правосудие, альтернативное правосудие, общественное правосудие, третейское правосудие, превентивное правосудие.

Такое широкое понимание правосудия справедливо критикуется в процессуальной науке*(10), однако продолжающееся наращивание количества прилагательных, сочетаемых авторами многих работ с термином "правосудие", заставляет повторить некоторые очевидные аргументы, хотя они высказывались ранее многими процессуалистами, в том числе и автором этих строк*(11).

Прежде всего правосудие как форма осуществления судебной власти всегда есть именно деятельность. То обстоятельство, что она осуществляется судом как единственным носителем этой власти, не дает оснований включать данного субъекта соответствующих конституционных правоотношений в содержание собственно правосудия. Суд - это орган судебной власти, осуществляющий правосудие (судопроизводство), и только в таком качестве следует рассматривать соотношение суда и правосудия.

Тем более нельзя относить к компоненту правосудия все иные альтернативные по отношению к суду органы, специально созданные или создаваемые для защиты прав, поскольку судебная власть есть разновидность государственной власти. Ее носителем являются только государственные суды, состав которых определен Конституцией РФ и федеральным конституционным законом. Никакие иные органы не могут наделяться функциями по осуществлению судебной власти, следовательно, не могут претендовать и на роль органов правосудия, а их деятельность судопроизводством не является. В предусмотренных законом случаях и при наличии возможности обратиться к последующему судебному контролю защита прав может осуществляться путем разрешения правовых конфликтов несудебными органами гражданской юрисдикции (административными органами, комиссиями по трудовым спорам, третейским судом и др.). Обеспечивают защиту прав и законных интересов граждан и организаций по бесспорным вопросам также нотариат, регистрационные органы. Однако деятельность по разрешению всеми названными органами правовых вопросов осуществлением правосудия не является.

Основная цель правосудия непосредственно закреплена в ст. 18 Конституции РФ и заключается в обеспечении защиты прав и свобод человека и гражданина, применительно к судопроизводству по гражданским делам она конкретизирована в ст. 2 ГПК и ст. 2 АПК*(12). Защита прав, свобод и законных интересов в сфере гражданского оборота осуществляется и посредством деятельности иных юрисдикционных органов, с этим и связан широкий подход к пониманию правосудия. Однако судебная защита соответствующих прав, свобод и законных интересов, которая только и может быть отнесена к правосудию (ч. 1 и 2 ст. 46, ч. 1 и 2 ст. 118 Конституции РФ) возложена именно на суд общей юрисдикции и арбитражный суд, только они в сфере гражданской юрисдикции осуществляют судопроизводство.

В связи с этим следует отметить неточность ст. 11 ГК РФ, которая к субъектам, осуществляющим судебную защиту гражданских прав, наряду с судом общей и арбитражной юрисдикции относит и третейский суд. Однако третейское разбирательство не судопроизводство, оно не является правосудием и в российской правовой системе его во избежание путаницы следует относить к общественной форме защиты прав.

Такой подход не умаляет значения третейского суда и иных альтернативных суду органов для обеспечения защиты прав в Российской Федерации. Причем в иной правовой системе было бы возможным рассматривать их процедуру и как разновидность судебного разрешения дел, т.е. судопроизводства. В частности, Европейский суд по правам человека при интерпретации Конвенции о защите прав человека и основных свобод исходит из того, что суд может и не принадлежать к государственным структурам, таковым является любой орган по защите прав, если он независим от исполнительной власти и сторон, беспристрастен, создан на основании закона, имеет достаточно длительный срок полномочий (мандат), действует с соблюдением процедуры, обеспечивающей законность и по результатам разбирательства постановляет акт принудительного характера*(13). Однако российская судебная система построена иначе, в ней защиту прав посредством судопроизводства осуществляет лишь государственный суд как орган судебной власти. Такая роль суда в механизме защиты прав предполагает и судебный контроль за деятельностью всех иных юрисдикционных органов. Принудительный характер решение того же третейского суда приобретает лишь после выдачи государственным судом исполнительного листа на его исполнение.

Государственные суды и иные органы, уполномоченные государством на защиту прав посредством разрешения споров и совершения иных действий властного характера, объединяет то, что все они являются правоприменительными, юрисдикционными органами. Иногда правоприменительную и юрисдикционную деятельность в справочной литературе относят лишь к деятельности государственных органов*(14). Однако деятельность по применению права и юрисдикцию могут осуществлять с санкции государства также общественные организации, каковыми, в частности, в сфере гражданской юрисдикции являются третейские суды и комиссии по трудовым спорам. Причем защита прав в некриминальной сфере посредством правоприменительной деятельности не сводится только к разрешению правовых споров, она может быть осуществлена и в ином порядке. Соответственно к числу юрисдикционных следует относить и такие органы, которые разрешают бесспорные правовые вопросы, обеспечивая защиту бесспорных прав посредством их удостоверения, фиксации (органы государственной регистрации, нотариат и др.). Таким образом, их называют органами бесспорной юрисдикции*(15).

Из сказанного следует, что понятия правоприменение и юрисдикция шире, чем понятия правосудие и судебная власть. Субъектами судебной власти являются только государственные суды, осуществляющие ее как органы правосудия посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства (ч. 2 ст. 118 Конституции РФ). Порядок каждого из названных видов судопроизводств определяется процессуальным законом, т.е. их характерным признаком является наличие специальной процессуальной формы. Однако и все другие юрисдикционные органы, осуществляя правоприменительную деятельность по защите прав, действуют в соответствии с нормативно установленной процедурой, предусматривающей определенную последовательность этой деятельности.

Поскольку правосудие по гражданским делам осуществляется в порядке, предусмотренном гражданским и арбитражным процессуальным законодательством, в научной и учебной литературе при его характеристике часто употребляются термины гражданский процесс и арбитражный процесс. Учитывая особое значение для правосудия по гражданским делам понятий, обозначаемых соответствующими терминами, поместим их анализ в специальный параграф.

§ 2. Соотношение понятий "гражданский процесс" и "арбитражный процесс"

В процессуальной теории и судебной практике значение терминов гражданский процесс и арбитражный процесс понимается по-разному. Определенные основания для этого дают противоречия при их использовании в самом процессуальном законодательстве.

Обычно под гражданским процессом понимается деятельность суда общей юрисдикции, участвующих в деле лиц и других субъектов судопроизводства по рассмотрению и разрешению гражданских дел. То есть гражданский процесс в таком понимании выступает как процессуальная форма осуществления правосудия по гражданским делам, отнесенным к компетенции суда общей юрисдикции.

При этом нередко гражданский процесс, в том числе в законодательстве, отождествляется с гражданским судопроизводством. В частности, ГПК употребляет словосочетание гражданское судопроизводство именно как синоним термина гражданский процесс в значении процессуальной формы осуществления правосудия по гражданским делам, отнесенным к подведомственности суда общей юрисдикции.

Соответственно под арбитражным процессом в таком значении понимается деятельность арбитражного суда, участвующих в деле лиц и других субъектов судопроизводства по рассмотрению и разрешению дел, отнесенных к компетенции арбитражного суда. Поскольку арбитражный процесс при этом выступает как процессуальная форма осуществления правосудия арбитражным судом, иногда его называют арбитражным судопроизводством, подчеркивая тем самым отличие от гражданского процесса, называемого гражданским судопроизводством. Например, такое понимание гражданского и арбитражного процесса нашло отражение в наименовании общей темы и ряда выступлений на Всероссийской научно-практической конференции, проведенной в Москве 31 января - 1 февраля 2001 г. юридической фирмой "Лиджист" при поддержке Высшего Арбитражного Суда РФ, Верховного Суда РФ и Российской академии правосудия*(16).

Между тем при употреблении соответствующих терминов следует учитывать, что дела, возникающие из гражданских и иных правоотношений в сфере гражданского оборота, как уже отмечалось ранее, рассматриваются не только судом общей юрисдикции, но и арбитражным судом. Порядок их рассмотрения установлен арбитражным процессуальным законодательством, но Конституция РФ (ч. 2 ст. 118) и Федеральный конституционный закон "О судебной системе Российской Федерации" (ч. 3 ст. 1) при перечислении процессуальных форм осуществления судебной власти не выделяет специально арбитражное судопроизводство, а наряду с конституционным, административным и уголовным судопроизводством называет лишь гражданское судопроизводство. В литературе это иногда объясняется простым упущением ("технической погрешностью")*(17), но вряд ли с таким объяснением можно согласиться. Причина более глубока и заключается именно в том, что арбитражный суд, как и суд общей юрисдикции, рассматривает дела, которые по своей природе являются гражданскими. Вопреки иным мнениям, АПК не предусматривает какой-либо специфической формы судопроизводства, которая не укладывалась бы в рамки правосудия по гражданским делам.

Следовательно, с точки зрения конституционных норм арбитражного судопроизводства как самостоятельной формы осуществления правосудия не существует, а гражданское судопроизводство включает в себя не только гражданский, но и арбитражный процесс. Обе разновидности судебного процесса являются процессуальной формой осуществления правосудия по гражданским делам, отнесенным к компетенции двух самостоятельных звеньев судебной системы Российской Федерации (суда общей юрисдикции и арбитражного суда), представляя собой по своей сути единый цивилистический процесс*(18). В связи с этим следует согласиться с В.В. Ярковым, по мнению которого термин арбитражное судопроизводство сомнителен и вряд ли может использоваться в научном и нормативном обороте*(19).

Арбитражный процессуальный кодекс (ст. 29) относит процедуру рассмотрения возникающих из административных и иных публичных правоотношений экономических споров и иных дел, связанных с осуществлением организациями и гражданами предпринимательской и иной экономической деятельности, к административному судопроизводству. Это вызывает критику в процессуальной литературе, основанную на том, что по существу арбитражный суд при рассмотрении таких дел действует по правилам не административного, а гражданского судопроизводства (согласно ч. 1 ст. 189 АПК они рассматриваются по общим правилам искового производства с учетом особенностей, установленных разд. III АПК, если иные правила административного судопроизводства не предусмотрены федеральным законом)*(20). Аргументация сторонников приведенной точки зрения усиливается тем, что в гражданском процессуальном законодательстве подведомственные судам общей юрисдикции дела, возникающие из публичных правоотношений, отнесены к сфере не административного, а гражданского судопроизводства (см., в частности, п. 3 ч. 1 ст. 22 ГПК).

Однако при всем том нельзя не учитывать специфику дел, возникающих из административных и иных публичных правоотношений, а также игнорировать волю законодателя, определившего процедуру их рассмотрения арбитражным судом как административное судопроизводство в сфере гражданского оборота. При таком подходе соответствующая разновидность административного судопроизводства по существу рассматривается законодателем как составная часть цивилистического судебного процесса. Но в связи с этим следовало бы проявить последовательность и законодательно отнести к административному судопроизводству также предусмотренную ГПК процедуру рассмотрения таких дел судом общей юрисдикции. Во всяком случае, терминологическое различие в законодательстве при обозначении процедуры рассмотрения и разрешения однородных, цивилистических (гражданских) по своей сути дел не поддается логическому обоснованию.

Вместе с тем вне зависимости от законодательного решения этого вопроса в гражданском процессе возникающие из административных и иных публичных правоотношений дела в обоих видах цивилистического процесса следует относить именно к гражданским делам. Они возникают в сфере гражданского оборота, рассматриваются судами общей и арбитражной юрисдикции с соблюдением общих правил рассмотрения гражданских дел, каковыми и являются в рамках соответствующего судебного процесса при всей их специфике.

Это относится и к тем делам об административных правонарушениях, которые рассматривают арбитражные суды по правилам арбитражного процессуального законодательства (гл. 25 АПК), поскольку порядок их рассмотрения подчинен общим правилам цивилистического процесса. В таком подходе нетрудно заметить противоречие, поскольку такие же дела судами общей юрисдикции рассматриваются по правилам Кодекса РФ об административных правонарушениях, соответственно они именуются административными делами. Однако такое противоречие создал сам законодатель, предусмотрев существенные различия в построении системы судов общей и арбитражной юрисдикции и отказавшись от принятия единого кодекса об административном судопроизводстве.

Термины гражданский процесс и арбитражный процесс употребляются также иногда для обозначения отраслей права, определяющих порядок судопроизводства по гражданским делам, отнесенным соответственно к компетенции суда общей юрисдикции или арбитражного суда. В этом смысле под ними обычно понимается система правовых норм, регулирующих процессуальные правоотношения, которые складываются между судом и другими участниками судопроизводства при осуществлении правосудия по гражданским делам судом общей юрисдикции или арбитражным судом. Правильнее, однако, для наименования соответствующей отрасли права употреблять термины гражданское процессуальное право и арбитражное процессуальное право, поскольку они адекватнее отражают сущность соответствующих процессуальных отраслей.

С учетом общности предмета защиты, правовой природы суда общей юрисдикции и арбитражного суда, принципов их организации и деятельности некоторые процессуалисты считают, что процессуальные нормы, содержащиеся в законодательстве об арбитражном суде, являются органической частью гражданского процессуального права и должны включаться в его состав. Соответственно они рассматривают арбитражный процесс как часть гражданского процесса, полагая, что он соотносится с ним как частное с общим*(21). Для такого подхода есть основания, но следует все же признать, что законодатель пошел по пути дифференциации цивилистического процесса, что нашло отражение и в Основном законе страны (в п. "о" ст. 71 Конституции РФ как предмет ведения Российской Федерации наряду с гражданско-процессуальным законодательством названо и арбитражно-процессуальное законодательство). Принятие же законодателем специального процессуального кодекса (АПК), определяющего порядок производства в арбитражном суде по делам о спорах в сфере гражданского оборота, который наряду с общими чертами имеет и существенные отличия от порядка, предусмотренного для суда общей юрисдикции для таких же дел, свидетельствует об официальном признании им арбитражного процессуального права самостоятельной отраслью российского права.

Такое законодательное решение не бесспорно, поскольку отрасли права при их подразделении должны отличаться специфическими режимами правового регулирования, т.е. особым порядком возникновения, формирования и осуществления прав и обязанностей, спецификой санкций и способов их реализации, наличием самостоятельных принципов и общих положений, характерных лишь для данной совокупности норм*(22). Требуются ли такие особые юридические режимы для регулирования процессуальных отношений, возникающих при рассмотрении и разрешении судом общей юрисдикции или арбитражным судом однородных гражданских дел, имеются ли они в действительности - большой вопрос. С другой стороны, в литературе приводятся аргументы и в пользу субъективного характера построения системы права. При этом отмечается, что подразделение законодателем общественных отношений происходит для удобства правового регулирования не столько в силу существенных различий в предмете правового регулирования, сколько в результате творческой деятельности юристов*(23). Для сторонников такого подхода нет сомнений в том, что общественные отношения становятся гражданскими процессуальными или арбитражными процессуальными уже потому, что они регулируются соответствующим кодексом. Не останавливаясь специально в рамках данной работы на этом вопросе, который требует более глубокого исследования, не вступая соответственно в дискуссию с представителями различных точек зрения по нему, с учетом воли законодателя и практики осуществления правосудия по гражданским делам будем исходить из наличия все же двух относительно самостоятельных отраслей процессуального права и двух разновидностей цивилистического судебного процесса*(24), которые к тому же в своем развитии отдаляются друг от друга.

Гражданским процессом называют также юридическую науку, которая изучает систему гражданских процессуальных норм и практику их применения в их историческом развитии, т.е. гражданское процессуальное право в действии. К предмету данной науки относятся и другие явления, в частности деятельность третейского суда, нотариата, службы судебных приставов-исполнителей, зарубежный гражданский процесс. Как и при наименовании отрасли права, которую изучают данные юридические науки, для их обозначения, кроме терминов гражданский процесс и арбитражный процесс, употребляются также термины гражданское процессуальное право и арбитражное процессуальное право. Соответственно гражданским процессом, или гражданским процессуальным правом, арбитражным процессом, или арбитражным процессуальным правом, называют в юридических учебных заведениях и учебные дисциплины, которые строятся на основе предметов данных наук.

Сторонники отнесения арбитражного процессуального законодательства к формально-юридическим источникам гражданского процессуального права, не признающие наличия арбитражного процессуального права как самостоятельной отрасли российского права, изучение системы процессуальных норм, регламентирующих деятельность арбитражного суда, практики их применения и других явлений, сопряженных с деятельностью арбитражного суда по защите прав и законных интересов в сфере гражданского оборота, относят к предмету науки гражданского процессуального права. Однако большинство процессуалистов исходят из наличия самостоятельной науки арбитражного процессуального права*(25).