Процессуальные цели как критерий эффективности судопроизводства по гражданским делам

Для надлежащей защиты прав и свобод судопроизводство должно быть эффективным, обязанность сделать его таковым по каждому конкретному делу лежит на суде. Однако без сторон и других участвующих в деле лиц судебный процесс невозможен; обладая широким комплексом диспозитивных правомочий по распоряжению предметом спора и процессуальными средствами его защиты, они также в состоянии влиять на ход гражданского судопроизводства. Активность названных субъектов при реализации предоставленных им законом процессуальных прав способно не только облегчить суду выполнение стоящих перед ним задач, но и скорректировать поведение самого суда, если оно не отвечает требованиям эффективного судопроизводства, а при необходимости добиться отмены или изменения неправосудного судебного акта.

Определяя структуру, основные направления и принципы деятельности судебной власти в Российской Федерации, Конституция не употребляет термин эффективное судопроизводство. В этом нет особой необходимости, поскольку сама сущность правосудия, обязанность по осуществлению которого Основной закон возлагает на суд как единственного носителя судебной власти в стране, предполагает безусловную эффективность соответствующего вида государственной деятельности. По смыслу конституционных норм, определяющих предназначение правосудия как института по обеспечению прав и свобод человека и гражданина*(116), его свойства приобретает только судопроизводство, надлежаще выполняющее свою социальную роль. Как отмечает Конституционный Суд РФ в своих решениях, правосудие признается таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах*(117). Такой подход соответствует и международно-правовым стандартам в сфере правосудия, согласно которым каждый человек имеет право на эффективное восстановление в правах компетентным национальным судом*(118).

В литературе существуют разные подходы к определению эффективности судопроизводства, но все авторы указывают на связь определяемого понятия с достижением поставленных перед судебным процессом целей*(119). Это и понятно, поскольку эффективность такого социального явления, как судопроизводство, невозможно рассматривать в отрыве от целенаправленной деятельности суда и контролируемой им деятельности других субъектов процесса. Общая направленность их деятельности определяется целевыми установками судопроизводства, которые существуют объективно как общественные потребности и интересы в наиболее оптимальной судебной процедуре, находя выражение в законодательстве. Соответственно лишь при сопоставлении результата рассмотрения и разрешения дела с закрепленными в нормах права процессуальными целями может быть дана надлежащая оценка действенности судопроизводства.

Вместе с тем и сами нормы процессуального права, определяющие порядок осуществления судопроизводства, должны быть эффективными. Они должны правильно отражать общественные потребности и интересы в эффективном судопроизводстве, предусматривать такую нормативную модель судебного процесса, которая обеспечивает доступность суда и действенную судебную защиту действительно нарушенных или неправомерно оспариваемых прав. Как и при характеристике судопроизводства, эффективность правовых норм в литературе определяют через соотношение между фактически достигнутым результатом их действия и той социальной целью, для достижения которой эти нормы были приняты*(120).

Иначе говоря, как нормативная модель судопроизводства, так и осуществляемый по этой модели судебный процесс должны быть оптимальными с позиции социальных потребностей и интересов в эффективной судебной защите прав, в гармонизации общественных отношений на основе верховенства права. Как отмечается в литературе, оптимальность судопроизводства - это создание такого механизма рассмотрения и разрешения судебного дела, который предоставляет выбор наилучшего пути достижения задач и целей правосудия*(121).

Поскольку на эффективность судопроизводства влияет поведение не только суда, но и ординарных субъектов процесса, в литературе иногда основная ответственность за неэффективность современного гражданского судопроизводства возлагается на лиц, участвующих в деле. Причем ненадлежащее процессуальное поведение сторон и других лиц, участвующих в деле, объясняется наличием у населения нашей страны определенных отрицательных черт, обусловленных историческими причинами.

Так, А.В. Юдин утверждает, что "основным фактором, дестабилизирующим гражданское судопроизводство, является несоблюдение лицами, участвующими в деле, требований процессуального закона"; "...ненадлежащее поведение участников гражданского судопроизводства имеет во многом историческую обусловленность и связана с уровнем правосознания, юридического быта, традициями и иными факторами". В числе исторических причин такого поведения он называет сформировавшееся на основе прежнего гражданского процессуального законодательства социальное иждивенчество, проявляемое в переложении своих процессуальных обязанностей по доказыванию на суд; взаимное социальное недоверие членов общества, превращающее судебный спор в острое конфликтное противостояние, что заставляет субъектов процесса прибегать к различным ухищрениям и недобросовестным действиям; уровень правосознания, юридические ценности и традиции, определяющие нигилистическое отношение к праву и закону, отсутствие культуры судебного процесса и уважения к суду; исторически присущее суду попустительство правонарушениям в сфере судопроизводства; юридический формализм, проявляемый в следовании не духу, а букве правового акта; стремление к эпатажу, проявляемое в стремлении путем недобросовестного использования процессуальных прав привлечь к себе внимание определенной группы лиц, позиционировать себя в качестве яркой, выдающейся личности, борца за правду и т.п.*(122)

Не вдаваясь в подробную оценку названных причин неэффективности судопроизводства, заметим вместе с тем, что они действительно иногда проявляются при рассмотрении и разрешении гражданских дел, однако их значение А.В. Юдиным явно преувеличено. Возможно, такое преувеличение вызвано основной направленностью научных интересов автора, связанных с исследованием процессуальных злоупотреблений при осуществлении правосудия*(123), однако возлагать основную ответственность за неэффективное судопроизводство на лиц, участвующих в деле, неверно как с учетом роли суда в процессе, так и действительных причин судебных ошибок. При осуществлении правосудия на суд как орган судебной власти возлагается обязанность по контролю за поведением ординарных участников судопроизводства, без его правоприменительных действий развитие процесса невозможно. Соответственно субъектом судебной ошибки всегда является суд, и хотя ненадлежащее процессуальное поведение лиц, участвующих в деле, может способствовать ее появлению, причины ошибочной правоприменительной деятельности суда всегда кроются в личности самого судьи*(124).

Несмотря на категоричность суждения о ненадлежащем процессуальном поведении ординарных субъектов процесса как об основном факторе, дестабилизирующем гражданское судопроизводство, А.В. Юдин при последующем изложении статьи, по существу, во многом его дезавуирует. Специально оговариваясь, что в данной работе не рассматривается неэффективность судопроизводства, обусловленная деятельностью суда, две из шести названных им причин неэффективности он все же прямо относит к суду - это попустительство в отношении правонарушений, совершаемых в сфере гражданского судопроизводства, и юридический формализм. Нейтрально звучит и конечный вывод автора, что "современная неэффективность гражданского судопроизводства, связанная с неисполнением лицами, участвующими в деле, своих процессуальных обязанностей, отчасти (выделено мною. - Г.Ж.) вызвана различными историческими факторами развития общества и юридических институтов". Не вызывает возражений и последняя фраза о том, что "совершенствование процессуального законодательства видится в формулировании процессуальных норм с учетом возможных негативных проявлений вышеуказанных факторов"*(125).

А.В. Юдин верно отмечает, что несоблюдение требований процессуального закона является серьезной проблемой гражданского судопроизводства. Только проблему эту в первую очередь следует адресовать суду, причем не только потому, что для развития процесса необходимы его правоприменительные действия. Практика показывает, что у многих судей отношение к соблюдению процессуальных норм довольно пренебрежительное, хотя все ошибки по гражданским делам в основе своей содержат процессуальные нарушения.

Каждая процессуальная норма, устанавливающая во взаимосвязи с другими нормами порядок осуществления правосудия, имеет свою цель, реализация которой предназначена в конечном счете для достижения общих целевых установок для всего судопроизводства по гражданским делам. Как указывалось, они заключаются в выполнении задач по правильному и своевременному рассмотрению и разрешению дел в целях защиты нарушенных или неправомерно оспариваемых прав участников спорных материальных правоотношений, а также укрепления законности и правопорядка, предупреждения правонарушений, формирования уважительного отношения к закону и суду. Из приведенной формулы следует, что критерием эффективности судопроизводства выступают прежде всего задачи по правильному и своевременному рассмотрению и разрешению дел, которые выступают в роли средства достижения всех перечисленных конечных целей правосудия.

Считается общепризнанным, что правильность рассмотрения и разрешения дела соответствует понятию законности в судопроизводстве, а своевременность означает соблюдение установленных непосредственно законом или судом на основании закона сроков совершения процессуальных действий. Это предполагает точное и неуклонное выполнение судом при рассмотрении и разрешении дела требований процессуального и материального законодательства, из чего следует, казалось бы, очевидный вывод - соблюдение данного условия на протяжении всего процесса делает судопроизводство эффективным, отступление от него приводит к противоположному результату. Однако в действительности не все так просто, во всяком случае, было бы ошибочным давать оценку эффективности правосудия по гражданским делам без учета неразрывной связи задач по правильному и своевременному рассмотрению и разрешению дел с конечными целями судопроизводства, основной из которых является защита нарушенных или неправомерно оспариваемых прав.

Требования эффективности действительно распространяются на все судопроизводство по гражданским делам, начиная от возбуждения дела и заканчивая участием суда в разрешении вопросов исполнительного производства. Практика показывает, что принятию неправосудных решений чаще всего способствует нарушение требований закона именно на предшествующих этапах процессуальной деятельности, особенно в стадии подготовки дела к разбирательству в суде первой инстанции, где закладывается основа для правильного разрешения возникшего правового конфликта. Это обусловлено самой сущностью процесса, предполагающего последовательную реализацию судом задач и целей правосудия, закрепленных в нормах процессуального права.

Вместе с тем не любые отступления от требований законодательства на промежуточных этапах процессуальной деятельности приводят к неэффективному судопроизводству, поскольку до принятия итогового постановления суд имеет возможность исправить многие нарушения. Например, нарушение судьей в стадии подготовки дела к судебному разбирательству требований ст. 148 и п. 4 ч. 1 ст. 150 ГПК об определении состава лиц, участвующих в деле, и о привлечении их в процесс необязательно приведет к принятию судом незаконного и необоснованного решения, если это упущение в последующем будет своевременно устранено.

Не любые нарушения требований закона приводят к очевидной неэффективности судопроизводства и при разрешении дела по существу. В частности, при оценке отступлений суда от требований процессуального законодательства, в том числе в стадии судебного разбирательства, следует исходить из специального правила, согласно которому нарушение или неправильное применение норм процессуального права является основанием для отмены или изменения решения лишь при условии, если это нарушение привело или могло привести к неправильному разрешению дела (ч. 1 ст. 364 ГПК, ч. 3 ст. 270, ч. 3 ст. 288 АПК). Не всегда приводит к отмене решения и нарушение или неправильное применение норм материального права, поскольку согласно ч. 2 ст. 362 ГПК правильное по существу решение не может быть отменено по одним только формальным соображениям. Данное правило является общим и относится к нарушениям требований как процессуального, так и материального законодательства.

Арбитражное процессуальное законодательство не содержит специального правила о запрете отмены правильного по существу решения по формальным основаниям. Однако является очевидным, что при выявлении процессуальных нарушений такой запрет вытекает из закрепленного в ч. 3 ст. 270 и ч. 3 ст. 288 АПК правила об отмене решения лишь при условии, если выявленное нарушение норм процессуального права привело или могло привести к неправильному разрешению дела. Что касается нарушения норм материального права, то арбитражные суды в своей деятельности с учетом общей целевой направленности правосудия обязаны руководствоваться по аналогии правилом, закрепленным в ч. 2 ст. 362 ГПК. Очевидность такого подхода может быть проиллюстрирована следующим примером из судебной практики.

По одному из гражданских дел акционерное общество предъявило иск о признании договора купли-продажи земельного участка недействительным и признании за ним права собственности на этот участок. В обоснование требований истец указал, что продавец до заключения договора от 15 августа 2002 г., зарегистрированного в установленном порядке, уже произвел отчуждение спорного участка через своего представителя в пользу общества по договору от 29 апреля 2002 г. и не имел права распоряжаться чужой собственностью. Возражая против иска, ответчики наряду с другими доводами ссылались на бесспорный факт отсутствия государственной регистрации договора от 29 апреля 2002 г, без чего согласно п. 1 ст. 164, п. 1 ст. 165, п. 2 ст. 223, п. 3 ст. 433 ГК РФ договор не может считаться заключенным. Однако суд первой инстанции вопреки установленным им обстоятельствам дела названные ответчиком нормы материального права, непосредственно регулирующие спорные отношения, не применил, отказав в иске по иным основаниям. Признав решение правильным по существу, кассационная инстанция, тем не менее, в обоснование своего вывода об отсутствии оснований для отмены решения наряду с другими аргументами повторила в определении и указанные доводы ответчиков, сославшись на приведенные ими нормы гражданского законодательства*(126).

Суд первой инстанции при разрешении данного дела явно нарушил требования материального законодательства, поскольку не применил закон, подлежащий применению. Это обстоятельство согласно гражданскому процессуальному законодательству (п. 4 ч. 1 ст. 362, 363 ГПК) и арбитражному процессуальному законодательству (п. 4 ч. 1, п. 1 ч. 2 ст. 270, ч. 1, п. 1 ч. 2 ст. 288 АПК) равным образом является основанием для изменения или отмены решения. Однако отмена решения по приведенному делу была бы продиктована исключительно формальными соображениями.

В данном случае дело рассматривалось судом общей юрисдикции, поскольку участниками спора с акционерным обществом были граждане, не наделенные статусом предпринимателя. Однако это же дело при ином составе участников спора подлежало бы рассмотрению арбитражным судом, решение которого при тех же упущениях также не подлежало отмене вышестоящей инстанцией, хотя в арбитражном процессуальном законодательстве и нет нормы, аналогичной ч. 2 ст. 362 ГПК. Иное явно вступало бы в противоречие с конечными целями правосудия, в том числе с конституционной целью защиты прав и свобод, существенно снижало эффективность правосудия.

Таким образом, наряду с правильным рассмотрением и разрешением гражданского дела, закон выделяет и правильное разрешение дела по существу, когда по нему были допущены формальные нарушения нормативных предписаний. Они могут рассматриваться в качестве таковых лишь постольку, поскольку неправильность отдельных процессуальных действий (бездействия) суда не создали существенных препятствий для достижения конечных целей судопроизводства. Следовательно, конечные цели судопроизводства должны выступать в данном случае в роли критериев, определяющих существенность нарушения требований законодательства.

Вместе с тем любые отступления от нормативных предписаний при рассмотрении и разрешении дела снижают гарантии судебной защиты прав. Каждая норма права самоценна в том смысле, что содержит правило о должном или возможном поведении субъекта судопроизводства в конкретной ситуации, определяя оптимальное содержание процессуальной деятельности, в конечном счете направленной на достижение общих задач и целей правосудия. Степень эффективности судопроизводства при наличии нарушений будет ниже, даже если они не повлияли на правильность разрешения дела по существу. Особенно негативно они влияют на достижение факультативных целей правосудия, поскольку нарушение закона несовместимо с укреплением законности и правопорядка, предупреждением правонарушений, формированием уважительного отношения к закону и суду.

Более серьезно страдает эффективность судопроизводства при существенном нарушении судом правовых требований при рассмотрении и разрешении дела. Неправильное разрешение дела по существу вообще несовместимо с правосудием, поскольку искажает его суть, вступает в противоречие с конечными целями судопроизводства. Своевременное устранение судебной ошибки обеспечивает их достижение, но эффективность правосудия в данном случае существенно снижается, поскольку отодвигается вступление решения в законную силу, а ошибочная деятельность суда отрицательно влияет на авторитет судебной власти, состояние законности и правопорядка.

Отрицательно влияет на эффективность судопроизводства и несвоевременность рассмотрения и разрешения гражданского дела, поскольку это нередко обесценивает защищаемое субъективное право, а иногда приводит и к утрате самой возможности его защиты. Не случайно в п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод право на судопроизводство в разумный срок рассматривается как необходимое условие реализации права на справедливое судебное разбирательство. Проблема своевременности судебной защиты прав подробно исследуется в § 2 главы VII настоящей монографии, здесь же ограничимся лишь ссылкой на п. 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации", согласно которому разумность сроков судопроизводства в смысле п. 1 ст. 6 названной Конвенции должна определяться с учетом общей продолжительности времени с момента поступления искового заявления до исполнения судебного акта*(127).

Как отмечалось в предыдущей главе, исполнительное производство не является правосудием, поскольку деятельность по исполнению судебных актов осуществляет не суд, а организационно независимая от него служба судебных приставов, входящая в систему органов Министерства юстиции РФ. Однако оно непосредственно связано с правосудием, так как неисполнение судебного акта делает судопроизводство неэффективным даже при правильном и своевременном рассмотрении и разрешении дела судом, поскольку конечные цели правосудия в этом случае остаются нереализованными.

Вместе с тем далеко не все судебные решения требуют принудительного исполнения, и неукоснительное выполнение судом требований закона при рассмотрении и разрешении гражданского дела, как правило, обеспечивает реализацию конечных целей судопроизводства, делая правосудие эффективным. Однако при этом следует учитывать, что буквальное следование требованиям нормы, регулирующей спорные отношения, не всегда приводят к правильному разрешению дела, поскольку следует различать право как регулятор общественных отношений и закон как форму выражения права. При этом законы не всегда адекватно выражают право, в связи с чем от правовых необходимо отличать неправовые законы, которые судами не должны применяться*(128).