Экономическое развитие после Второй мировой войны

6.4.1. Введение

Период после 1945 года отмечен прежде всего небывалым эконо­мическим ростом в пятидесятые и шестидесятые годы и спадом в семидесятые годы и в начале восьмидесятых годов. Мы рас­смотрим в общих чертах изменения экономической конъюнкту­ры со времени восстановления и возрождения в конце сороко­вых годов до затянувшейся фазы роста (1951-73) и адаптации к новым условиям (с 1973 года). Центральное место займут ответы на следующие вопросы. Почему имел место экономический рост? Почему рост превратился в застой? Мы также уделим внимание анализу экономической политики, направленной на преодоле­ние возникших трудностей.

6.4.2. Восстановительный период и дальнейшее развитие

После Второй мировой войны большая часть производственного потенциала в Западной Европе оказалась уничтоженной. Объем средств производства сократился, не говоря уже о бесчисленных жертвах, унесённых войной. Тем не менее восстановление про­ходило удивительно быстро. В 1950 году промышленное произ­водство почти во всех западно-европейских странах находилось на гораздо более высоком уровне, чем в 1938 году; это относи­лось даже к Западной Германии, где из-за оккупации союзными

войсками восстановление проходило медленнее, чем в других странах. Однако сельское хозяйство отставало от промышленно­сти и достигло своего довоенного объёма только в 1952 году.

Для восстановления Западной Европы большое значение имела помощь по плану Маршалла. Этот план, названный по имени американского министра иностранных дел Джорджа Маршалла (George Marshall), способствовал решению проблем, связанных с платёжным балансом, которые возникли в экономике запад­но-европейских стран; дело в том, что отдача от вывоза была ещё слишком мала при существовании огромного спроса на ввоз товаров и капиталовложений, в частности, в производство на экспорт. По плану Маршалла, который вступил в действие в 1948 году и завершился в 1951 году, западно-европейским странам предоставлялись долларовые суммы на оплату ввоза из США. Принцип «Европейской программы восстановления», как она официально называлась, состоял в оказании помощи странам, которые были готовы сами вкладывать средства в послевоенное строительство. Субсидии без каких-либо ответных шагов предос­тавлялись только в исключительных случаях. К этому времени уже началась «холодная война» и поэтому восточноевропейские страны были лишены такой помощи.

Главный эффект помощи по плану Маршалла сводился к тому, что восстановление ускорялось на несколько лет, для Голландии этот срок составил 1-2 года. Помощь по плану Маршалла имела большое значение, но для восстановления экономики можно было обойтись и без неё. Американские субсидии на общую сумму свы­ше 23 миллиардов долларов лишь помогли экономике западно­европейских стран преодолеть препятствия на пути к восстанов­лению. Кроме того предоставление части этой помощи было увя­зано с условием дальнейшего экономического сотрудничества внутри Западной Европы. Разрабатывая этот план, американские политики видели перед собой в идеале общий западно-европей­ский рынок, может быть не отдавая себе полностью отчёта в том, что подобная организация сможет нанести ущерб амери­канским экспортёрам. При оценке плана Маршалла нельзя упус­кать из вида, что он явился одним из факторов, способствовав­ших быстрому увеличению американского экспорта в Западную Европу.

Восстановление и послевоенное строительство развёртывались при экономическом климате, который был весьма благоприят­ным для роста внешней торговли. Ещё до окончания Второй мировой войны, в 1944 году, в городке Бреттон Вудс (Bretton Woods) в американском штате Нью-Гемпшир было заключено соглашение о будущей модели международных платежей. Веду­щие экономисты во главе с Кейнсом были согласны между со­бой в том, что система международного золотого стандарта дол-

жна быть восстановлена, но не в столь жестком виде, который вынуждал бы участников выйти из системы. Ведь проведённое в 1931 году Великобританией обесценение явилось прелюдией к отмене всей системы золотого стандарта.

Новая система основывалась на комбинированном обеспече­нии международной валюты золотом и долларом. В рамках этой системы страны-участницы брали на себя обязательство воздер­живаться от коррекции своих валютных курсов в сторону повы­шения или снижения, за исключением случаев хронической не­уравновешенности платёжного баланса. Для мер временного по­рядка они могли прибегать к средствам создававшегося с этой целью Международного валютного фонда (МВФ). В области меж­дународных платежей этим обеспечивалась такая же стабильность, но с большей мерой гибкости по сравнению с системой золото­го стандарта. Созданный одновременно Всемирный банк (пол­ное название: Международный банк реконструкции и развития) вначале мыслился как инструмент, который способствовал бы процессу послевоенного восстановления, но на практике это учреждение стало прежде всего источником долговременных зай­мов.

Протекционизм, который в тридцатые годы замедлял разви­тие мировой торговли, тоже не остался вне поля зрения. В 1947 году 23 страны подписали Генеральное соглашение о тарифах и торговле (ГАТТ), взяв на себя, тем самым, обязательство со­трудничать в деле общего понижения таможенных барьеров. Это соглашение тоже стало институтом, внесшим в пятидесятые и шестидесятые годы важный вклад в развитие мировой торговли.

Восстановление экономики после 1945 года предъявляло осо­бые требования к экономической политике каждой отдельной страны. Необходимо было обновить средства производства, но в результате догоняющего спроса, как это всегда бывает после вой­ны, возникала угроза инфляции. В Великобритании лейбористс­кие правительства во главе с Эттли (Attlee) (1945-1951) пыта­лись сдержать рост цен с с помощью замораживания заработной платы и прибылей и ограничением потребления с помощью дра­коновых мер. Однако во правительство Франции, чтобы не тор­мозить рост экономики пошло на всё разраставшуюся инфля­цию. В Голландии правительства под руководством Дрееса (Drees) или при его участии (1945-1958) придавали основное значение снижению производственных расходов, чтобы обеспечить мак­симально дешевый экспорт; с этой целью тормозился рост зара­ботной платы, цен и квартирной платы. Западная Германия, ко­нечно, представляла из себя особый случай, в ней широкомасш­табные инвестиции в интересах восстановления стали допускаться только с 1948 года.

Войну в Корее 1950-1953 годов обычно рассматривают как завершение стадии восстановления и послевоенного строитель­ства. В это время международная конъюнктура находилась в со­стоянии заметного оживления на грани перегрева. Приближалась новая стадия роста.

6.4.3. Небывалый экономический рост.

В экономической истории пятидесятые и шестидесятые годы за­нимают особое место. Шотландский экономист Ангус Мэддисон (Angus Maddison), который выделяет четыре стадии развития капитализма в девятнадцатом и двадцатом веках, характеризует 1951-73 годы в гораздо более розовом свете, нежели непрерыв­ную экспансию до 1914 года или неустойчивое равновесие с 1973 года, не говоря уже о бурном периоде 1914-50 годов. Бельгийс­кий историк Герман ван дер Bee (Herman van der Wee) в лири­ческих тонах говорит о «серебряных пятидесятых» и «золотых шестидесятых».

В период между 1950 и 1970 годами валовой национальный продукт на душу населения в Западной Европе увеличивался в среднем на 4,5 процента в год. Такой долгосрочный коэффици­ент роста не встречался никогда ни до ни после этого. Таким образом, доход на душу населения за два десятилетия вырос боль­ше, чем за предшествовавшие полтора века. Промышленное про­изводство в Западной Европе росло ещё быстрее, в среднем на 7 процентов в год. В эти годы была заложена прочная основа для государства всеобщего благоденствия и нашего сегодняшнего благосостояния. Темпы роста в Европе были выше, чем за её пределами (Япония — единственное исключение) и поэтому по­зиции Западной Европы в мировой экономике укрепились.

Табл. 6.14. Рост производства и занятости в Западной Европе, 1950-1969

Средний ежегодный рост, \

Великобритания Зап. Германия Франция Голландия

ВНП:
1951-1959	2,4	7,5	4,3	4,5
1959-1968	2,9	5,1	5,5	5,5
1951-1968	2,7	6,2	5,0	5,0
Занятость:
1951-1959	0,5	2,2	0,0	1,1
1959-1968	0,4	0,3	0,7	1,2
1951-1968	0,4	1,2	0,4	1,1

Источник: Д.Х. Ольдкрофт, Европейская экономика 1914-1980 (Бекенхем 1080) 163. D.H.Aldcrofl, The European economy 1914-1980 (Beckenham 1980).

Почти во всех странах Западной Европы наблюдался эконо­мический рост, хотя и в различной степени. Германия, Франция и Голландия шли впереди, а Великобритания отставала (таблица 6.14).

Средний показатель для Голландии за 1951-68 годы составлял 5 процентов в год, что было несколько выше, чем в Западной Европы в целом. Средний показатель роста в Великобритании был намного ниже, а в Германии ещё выше голландского.

В общей картине экономического роста имелись и временные различия. Западная Германия набрала заметное преимущество в пятидесятые годы, но в шестидесятые годы несколько отстала; почти все новые рабочие места были созданы в пятидесятые годы. Во Франции и Голландии, напротив, рост в шестидесятые годы несколько ускорился по сравнению с пятидесятыми годами; воз­действие на занятость в Голландии было сравнительно сильнее.

В большинстве западно-европейских стран экономический рост сопровождался относительно медленным увеличением числен­ности населения, обычно менее 1 процента в год. Этот факт сви-

детельствует, что, во-первых, гораздо более быстрый рост вало­вого национального продукта означал, что реальные доходы на душу населения заметно увеличились. У значительного большин­ства населения уровень жизни повысился. Во-вторых, возникло расхождение между быстрым увеличением стоимости продукции, с одной стороны, и довольно медленным ростом занятости, с другой (таблица 6.20). Экономический рост не был вызван не воздействием производственного фактора труда.

В литературе велась широкая дискуссия о корнях экономичес­кого роста в пятидесятые и шестидесятые годы. Мэддисон под­чёркивает широкий масштаб капиталовложений, тогда как дру­гие утверждают, что решающее значение имел технических про­гресс. В историографии возникло отдельное направление, старав­шееся с помощью «бухгалтерии роста» расщепить показатель роста на компоненты, относящиеся к различным производственным факторам. В соответствии с такими подсчётами показатель эко­номического роста Западной Европы в пятидесятые годы только на 36 процентов объясняется абсолютным ростом факторов ка­питала и труда. Остающиеся 64 процента приходятся, в соответ­ствии с этой точкой зрения, на долю более высокой производи­тельности, которая достигается как более широким применени­ем современных машин, а также более эффективным использо­вание имеющихся производственных факторов.

«Бухгалтерия роста» различна для каждой страны. Во Фран­ции с её высоким показателем, увеличение производительности обусловливало экономический рост на 75 процентов. В Великоб­ритании с её низким показателем роста, напротив, он был толь­ко наполовину обусловлен более высокой производительностью. Другими словами, британская промышленность оставалась ма­лопроизводительной, и поэтому Великобритания отставала от других стран. Западная Германия и Голландия занимают проме­жуточную позицию: рост примерно на 60 процентов определяет­ся ростом производительности и на 40 процентов такими факто­рами, как капитал и труд.

Положение становится еще более запутанным, если мы сде­лаем ещё один шаг вперёд в нашем анализе и посмотрим, поче­му выросла производительность. В этом случае часто отмечают более высокую степень квалификации рабочих, более рациональ­ную организацию производства и выгоды, вытекающие из кон­центрации производства. Крупномасштабные инвестиции можно было осуществить легче, чем прежде, благодаря непрерывной кон­центрации производственных капиталов, которые часто переша­гивали через национальные границы; так возникали современные мультинациональные корпорации. Тем не менее остаётся значи­тельный «необъяснимый» остаток, который можно соотнести только с бурным техническим прогрессом после 1945 года.

В транспорте, энергоснабжении и механизации производства произошли настоящие революции. Пятидесятые и шестидесятые годы были переломными для международного воздушного сооб­щения, товарных контейнерных перевозок и супертанкеров. Ха­рактер индивидуального потребления всё больше определялся проникновением во все слои общества предметов длительного пользования, в первую очередь это касалось автомобилей. Такая тенденция продолжала существовать и в семидесятые и восьми­десятые годы.

Наличие источников дешевой энергии было неоспоримым условием экономического роста в пятидесятые и шестидесятые годы. Современное промышленное производство потребляло всё больше энергии, тогда как спрос, обуславливаемый личным по­треблением, продолжал расти по мере того, как поднимался уровень жизни, и особенно по мере увеличения числа владель­цев автомобилей. В пятидесятые и шестидесятые годы нефть ещё была относительно дешева, особенно благодаря обширным за­пасам, обнаруженным в арабских странах. Широкомасштабная добыча природного газа впервые началась в Голландии с 1960 года. Прогресс в ядерной технике позволил получать энергию с помощью ядерных реакторов, но этот источник энергии всегда оставался спорным, пока не найдено удовлетворительное реше­ние вопроса безопасности в связи с радиоактивным излучением.

Механизация производственного процесса проходила в не­бывалых масштабах. Производительность можно было повышать за счёт использования всё более сложных машин. Верхом такого развития явилась компьютеризация. Вначале, в шестидесятые годы, центр тяжести приходился на управление промышленны­ми процессами с помощью больших компьютеров. На более по­здней стадии, в восьмидесятые годы, лидирующее положение заняли персональные компьютеры.

Все эти объяснения экономического роста ориентированы на анализ предложения. Необходимо также рассмотреть и спрос. Эко­номический рост в Западной Европе происходил не в вакууме, а в период быстрого расширения мировой торговли, в частности бла­годаря стабильности системы Бреттон Вудс и постепенной либе­рализации под эгидой ГАТТ. Западная Европа извлекла из этих соглашений огромную пользу. Во всех странах (за исключением Великобритании) объём экспорта рос в среднем на 8-9 процентов в год, ещё быстрее, чем совокупный национальный продукт. Для многих экономистов это явилось достаточным основанием занять­ся старым вечным вопросом о причинной связи между экспортом и экономическим ростом. Ведёт ли увеличение экспорта к более быстрому росту или всё происходит как раз наоборот? Нельзя от-• рицать существование позитивной связи между вывозом и ростом, но в отношении направления этой связи единого мнения ещё нет.

Особого внимания заслуживает участие в мировой системе свободной торговли бывших колоний. Процесс деколонизации начался сразу же после окончания Второй мировой войны и ос­новная его часть пришлась на пятидесятые и шестидесятые годы. Иногда этот процесс протекал относительно мирно, как это было в большинстве британских колоний, иногда с травмами, как это было с Голландией и Нидерландской Ост-Индией в конце соро­ковых годов или с Францией и Алжиром в конце пятидесятых. Часто ставшие независимыми страны сохраняли тесные торго­вые связи с бывшими метрополиями; в этом смысле бросается в глаза исключение из правила, которое являет собой Индонезия в отношении к Голландии. Заморские территории продолжали поставлять в основном сырьё и покупать промышленную про­дукцию. Щекотливым моментом при этом было соотношение цен на мировом рынке: коэффициент обмена (соотношение между экспортными и импортными ценами) для развивающихся стран ухудшался, потому что сырьё всё больше дешевело в сравнении с готовыми изделиями промышленности.

К анализу спроса относится и характеристика потребления. В Западной Европе личное потребление в пятидесятые и шестиде­сятые годы повсеместно быстро росло. Здесь мы видим двойствен­ную роль заработной платы в процессе роста. С одной стороны, низкий уровень заработной платы был нужен, чтобы добиться снижения производственных расходов и, таким образом, увели­чить сбыт, особенно на иностранных рынках. С другой стороны, внутренний реальный спрос стимулировался по мере того, как рост производительности труда находил отражение в более вы­сокой заработной плате.

Во многих западно-европейских странах предпринимались попытки продолжить в пятидесятые годы проводившуюся в кон­це сороковых годов политику сдерживания роста заработной платы. Примером может служить политика в области заработной платы в Голландии, которая с переменным успехом проводилась с 1945 по 1963 год. Вначале рост производительности совсем не учиты­вался при установлении уровня заработной платы. Затем это ста­ли делать только частично, а позднее и в полном объёме. В Запад­ной Европе в целом номинальная зарплата с 1950 по 1970 год выросла примерно в три раза. Отчасти это объяснялось инфляци­ей, но после 1960 года реальный рост заработной платы был весьма значительным. Одновременно сократилась и продолжи­тельность рабочей недели. Рост производительности позволял зарабатывать больше за меньшее количество часов.

Экономическая политика существенно влияла на процесс роста. Хотя в каждой отдельной стране Западной Европы она носила свой характер, мы можем выделить один общий момент, а именно применение учения Кейнса.

Опыт депрессии тридцатых годов неопровержимо показал, что государство играет важную регулирующую роль в экономичес­кой жизни. Оно должно поощрять рост и гарантировать высокую занятость. Правительство видело свою задачу в и том, чтобы про­водить такую конъюнктурную политику, которая могла бы ней­трализовать краткосрочные взлёты и падения экономической конъюнктуры. Пики, которые часто приносили с собой высокий уровень инфляции, следовало ослаблять, тогда как кратковре­менные трудности, при которых возникала угроза сокращения занятости, требовали стимулирующих мер. В отличие от полити­ки времён кризиса тридцатых годов речь шла о чётком регулиро­вании темпов роста. Переход от роста к регрессу уступил место чередованию периодов быстрого и медленного роста.

Продолжением применения учения Кейнса является смешан­ная экономика, при которой государство и частное предприни­мательство совместно отвечают за благосостояние населения; важную роль при этом играет и профсоюзное движение. Харак­терным примером смешанной экономики является экономика Великобритании в пятидесятые и шестидесятые годы. Ещё при лейбористском режиме Эттли была осуществлена выборочная национализация, в результате которой такие ключевые отрасли, как энергетика (в том числе угледобыча) и транспорт перешли под контроль британского государства. Как лейбористы, так и консерваторы, находившиеся у власти в 1951-1964 годы, стара­лись как можно строже следовать конъюнктурной политике в духе Кейнса: замедление при высокой конъюнктуре и стимули­рование при низкой. Для этого были введены в действие как мо­нетарные, так и бюджетные рычаги. Путём повышения процент­ной ставки и налогов можно было замедлить рост платёжеспо­собного спроса. В противоположном случае низкая процентная ставка и увеличение государственных инвестиций вызывали ус­корение роста. Однако на практике возникла своего рода поли­тика «стойте-идите» с резкими переменами на протяжении ко­роткого периода, которая мешала спокойному течению процес­са экономического роста.

Самый крайний пример вмешательства государства в эконо­мическую жизнь можно было наблюдать во Франции. Уже с 1946 года составлялись подробные планы, по которым должен был протекать экономический рост. В пятидесятые годы сильный упор делался на переориентацию промышленности в сторону произ­водства средств производства; к ключевым отраслям, на кото­рые обращали внимание французские власти, принадлежали уг­ледобыча, сталелитейная промышленность, производство цемен­та, электричества, минеральных удобрений и добыча нефти. Бла­годаря централистской традиции во Франции это так называе­мое «администрирование» оказывало реальное влияние на раз-

витие экономики. Отрицательным моментом было то, что про­изводство потребительских товаров оставалось без внимания. Кроме того бесчисленные правительственные коалиции в Чет­вёртой республике (1946-1958) были не в состоянии обуздать инфляцию. Цены искусственно удерживались на высоком уров­не, рационализация не проводилась, что опять таки было труд­но совместить со стремлением французских властей сохранить только самые производительные предприятия.

Западная Германия при Аденауэре (Adenauer) (1949-1963) из­брала другую стратегию. Она склонялась в пользу нео-либерализ-ма, ратующего за свободную рыночную экономику и конкурен­цию. Отчасти мы можем видеть в этом реакцию на крайности администрирования в Третьем рейхе. В принципе немецкая эко­номическая политика означала денационализацию и противо­действие образованию картелей; демократизация, выражающая­ся в привлечении масс к принятию решений, тоже была одной из составных частей. Практические шаги переместилась в сторо­ну активного вмешательства в экономику со стороны государ­ства, которое фактически контролировало большую часть тяже­лой промышленности (каменный уголь и железо) и банки. Дол­госрочные планы крупных немецких концернов и государства всё больше согласовывались друг с другом и в шестидесятые годы даже Западная Германия стала проводить полноценную конъюн­ктурную политику по Кейнсу.

В Голландии в пятидесятые годы проводилось не только регу­лирование заработной платы. Процессы послевоенного эконо­мического роста должны были определять и меры в области ин­дустриализации. Тогда, правда, имела место своего рода «пере­индустриализация», но вряд ли можно говорить, что участие государства представляло из себя нечто большее, чем просто аги­тация в пользу стремления к переносу центра тяжести с сельско­го хозяйства на промышленность. Одновременно с этим ряд «ка-толическо-красных» правительств проводил эксперименты с конъюнктурной политикой по Кейнсу. Их результаты восторга не вызывали. Ограничительные меры как в 1950-52, так и в 1957-59 годах были приняты так поздно, что их эффект проявился только после того, как конъюнктура снова спала. Строгое следо­вание рецепту Кейнса в 1963 году уступило место в бюджетной политике норме Зейльстры (Zijlstra), названной так по имени тогдашнего министра финансов. Правительственные расходы были приведены в соответствие с ожидавшимся ростом национально­го дохода. Эта система приносила хорошие результаты, но толь­ко в период процветания.

В результате роста структура экономики постоянно менялась (таблица 6.2). Почти в каждой западно-европейской стране сель­ское хозяйство теряло своё былое значение, но поскольку про-

изводительность росла и здесь, объём производства тоже мог расти, тогда как занятость сокращалась. Этот сдвиг имел особен­но большое значение во Франция, где ещё в 1945 году существо­вал большой аграрный сектор. В других странах, в частности в Великобритании, сокращение удельного веса сельского хозяй­ства уже в течение длительного времени было свершившимся фактом. В Германии доля сельского хозяйства в общей картине занятости сократилась с 20 процентов в 1930 году до 14 процен­тов в 1960 году. В Голландии доля сельского хозяйства уже до Второй мировой войны составляла всего 21 процент.

Промышленность пришла на смену сельскому хозяйству; преж­де всего в отношении объема произведённых товаров. В этой об­ласти был достигнут и самый наибольший рост производитель­ности труда. В результате этого объём производства рос намного быстрее, чем занятость. Однако доля вторичного сектора в об­щей картине занятости оставалась сравнительно постоянной. В конце шестидесятых годов в большинстве западно-европейских стран, с такими яркими исключениями, как Западная Германия и Великобритания, в промышленности было занято менее 40 процентов самодеятельного населения.

Дальше всех в смысле перестройки экономической структуры ушел сектор услуг. Через непродолжительное время в этом сек­торе, в таких отраслях, как пути сообщения и перевозки, тор­говля и распределение, уже работало больше половины самоде­ятельного населения. В Голландии с течением времени доля сек­тора услуг продолжала расти и составила в 1970 году уже 65 про­центов. В сфере услуг производительность была ниже, чем в про­мышленности и из-за этого её доля в национальном доходе оста­валась неизменной, хотя занятость и росла. Особняком стояли государственные службы, которые иногда выделялись в особую категорию, называвшуюся четвертичным сектором. В связи с по­стоянным расширением государства всеобщего благосостояния занятость в этом секторе росла очень быстро, тогда как стоимость продукции и производительность определению не поддавались, потому что это были общественные службы, стоящие вне сво­бодного рынка.

Социальное обеспечение не было в послевоенный период чем-то новым. В Великобритании ещё в начале двадцатого века было введено страхование против безработицы и болезни, а во Фран­ции система социального страхования была разработана в трид­цатые годы. Новым в послевоенный период был небывалый, по­чти безостановочный рост всей системы, как широкого спектра мероприятий, так и размеров денежных средств. Тем самым в экономическую жизнь неожиданно оказался встроенным своего рода автоматический стабилизатор. Благодаря системе пособий платёжеспособный спрос на потребительские товары мог и во

времена спада сохраняться на более высоком уровне, чем преж­де. И, наоборот, во времена быстрого роста пособия, во всяком случае в принципе, могли быть свёрнуты.

Экономический рост принёс благосостояние и структурные перемены и казался постоянным. На самом деле он таким не был. С течением времени специалисты в области экономической ис­тории стали склоняться к тому, чтобы рассматривать высокие темпы роста в «серебряные» пятидесятые и «золотые» шестидеся­тые годы скорее как отклонение от нормы, чем как саму норму.

6.4.4. Адаптация к изменившимся условиям

Оба нефтяных кризиса, 1973 и 1979 годов, символизировали пе­реход к новой ситуации в экономической жизни, конъюнктур­ный спад, каких не было с тридцатых годов, подвергнувший экономическую политику западно-европейских стран тяжелому испытанию. Сначала мы проанализируем возникшие проблемы, а затем уделим внимание сценариям, которые предлагались для их решения.

Ещё во второй половине шестидесятых годов появились при­знаки грядущих трудностей. Мировая экономика выглядела пе­регревшейся с полной занятостью, растущими зарплатами и це­нами. Платёжный баланс США заметно ухудшился из-за эскала­ции войны во Вьетнаме и растущих расходов американского пра­вительства заграницей. Положение усугублялось тем, что амери­канский доллар был ключевой валютой в мировой валютной системе, основанной на Бреттон-Вудсской системе. Достоинство доллара было фактически завышено. К большому раздражению Западной Европы президент Никсон (Nixon) в 1971 году вре­менно приостановил обратимость доллара. Это был отказ от ком­бинированной золотой и долларовой основы Бреттон-Вудсской системы. Фактически эта система была аннулирована.

В то время, как в 1972 году предпринимались лихорадочные попытки разработать новую валютную систему, которая гаран­тировала бы стабильность мировой торговли, цены, особенно цены на сырьё продолжали расти. Кульминационным моментом явилось одностороннее повышение цен на нефть более чем на 100 процентов странами ОПЕК (ОПЕК — Организация стран-экспортёров нефти) осенью 1973 года в качестве экономической санкции в ответ на военное поражение арабских стран в «войне судного дня» против Израиля. Из-за быстрого роста предложения цена на нефть за предшествующий период почти не повысилась. Это в свою очередь способствовало тому, что западный мир стал ещё больше зависим от нефти как дешевого источника энергии.

Производственные издержки и стоимость жизни сразу же вы­росли. Рост личного потребления замедлился, а физический объем

производства даже сократилось. В 1974 и 1975 годах в западных промышленно развитых странах рост национального дохода (с поправкой на инфляцию), едва превысил 0 процентов, что яви­лось резким контрастом по сравнению с внушительным показа­телем роста в 6 процентов в 1972 и 1973 годах. Как при каждом спаде быстрее всего снизились вложения в частном предприни­мательстве, особенно в отраслях, которые в предшествующие десятилетия росли и потребляли большие количества энергии. Впервые после депрессии тридцатых годов возникла массовая без­работица. В Западной Европе в период 1973-79 годов без работы оставалось более 5 процентов самодеятельного населения (табл. 6.15)

События середины семидесятых годов иллюстрируют боль­шое значение психологического фактора в экономической жиз­ни. Для пятидесятых и шестидесятых годов были характерны ста­бильность и предсказуемая, гармоничная картина роста. Теперь же вере в будущее был нанесён серьёзный урон, как в связи с угрозой валютного кризиса в мировом масштабе, так и внезап­ным спадом экономики. При нестабильной ситуации капиталы не вкладывают. Для выхода из тупика требовалось вмешательство государства.

Самым странным моментом спада семидесятых годов была стагфляция, сочетание стагнации и инфляции, большое число безработных при одновременном росте цен на 10 или более про­центов в год. По модели Кейнса должна была быть либо стагна­ция, либо инфляция, а не то и другое одновременно. Высокому уровню инфляции соответствовал низкий уровень безработицы; ведь рост цен отражал увеличение платёжеспособного спроса, которое заставляло вкладывать средства и создавать новые рабо­чие места. И, наоборот, высокий уровень безработицы соответ-

ствовал снижению цен, потому что при такой ситуации платё­жеспособный спрос оказывался недостаточным, чтобы вызвать частные инвестиции. То сочетание, которое имело место в 70-е годы, а именно высокий уровень инфляции при высоком уровне безработицы, никак не укладывалось в эту модель. Предложен­ные Кейнсом средства оказались не в состоянии противостоять сразу двум видам зла.

Большинство западно-европейских правительств проводило с 1975 года осторожную политику роста, чтобы снова привести экономику в движение, однако ощутимых результатов эта поли­тика не принесла. Средства не вкладывались, и промышленное производство росло медленно, тогда как безработица не умень­шалась. Темпы инфляции не удалось сбить ниже 7-8 процентов в 1977-79 годах. К концу семидесятых годов национальный доход в Западной Европе снова стал увеличиваться, хотя и намного мед­леннее, чем прежде. Однако одновременно с этим в Западной Европе улучшилось положение с платёжным балансом, благода­ря оттоку нефтедолларов из арабского мира, т.н. «рециркуляции». Дело в том, что способность нефтедобывающих стран перерабо­тать новый приток доходов оказалась ограниченной; возможнос­тей для эффективных капиталовложений были недостаточны. Поэтому большие суммы в нефтедолларах были инвестированы в Западной Европе.

Застой семидесятых годов оказал неблагоприятное влияние на постоянное стремление к либерализации мировой торговли. Создавались международные картели не только по нефти, но и по другим видам сырья, чтобы обеспечить производителям вы­сокие поступления. Исключение делалось для положений ГАТТ, чтобы предотвратить наводнение рынка сбыта дешевым экспор­том из не-европейских стран с низким уровнем заработной пла­ты. Примером может служить соглашение 1973 года, искусствен­но создававшее потолок для ввоза текстиля из Юго-Восточной Азии. Регулируемая часть международной торговли промышлен­ными товарами увеличилась с 13 процентов в 1974 году до при­мерно 30 процентов в 1982. Таким образом, семидесятые годы стали периодом нового протекционизма.

В экономической науке существуют две школы, объясняю­щие спад семидесятых годов. Одна из них подчёркивает конъюн­ктурный характер спада, тогда как другая ищет более глубокие структурные причины. Первая школа считает, что спад семиде­сятых годов вписывается в общую картину благоприятных и не­благоприятных периодов, сменяющих друг друга с девятнадца­того века; имеется в виду переход в волнах Кондратьева на про­тяжении очень длительного периода. Единственным спорным моментом является вопрос, следует ли бороться со спадом нало­говыми или монетарными мерами. Сторонники монетарного ре-

шения, возглавляемые американским экономистом Мильтоном Фридманом (Milton Fridman), считают, что государство должно ограничиваться предложением денег в экономике; тогда всё ос­тальное образуется само собой под влиянием рычагов свободно­го рынка. Идеи Фридмана позднее были восприняты такими пра­вительственными лидерами, как президент Рейган (Reagan) (1981-89) и премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер (Margaret Thatcher) (1979-90).

Другая группа экономистов, для которых центральным мо­ментом является структура экономики, рассматривает экономи­ческое развитие с 1945 года как широкомасштабный обгонный маневр Западной Европы (и Японии) по отношению к США. Вло­жения в традиционные отрасли промышленности слишком вели­ки и создают перенасыщенность в мировом масштабе. Поэтому в семидесятые годы рост достиг потолка, предопределённого суще­ствовавшим тогда объёмом технических знаний. В глазах этой шко­лы единственной эффективной стратегией является стратегия ин­новаций и развития новых отраслей промышленности.

Одновременно с этим со стороны левых кругов был предло­жен другой вариант, имеющий структурную окраску и подразу­мевающий дальнейшее развитие системы смешанной экономи­ки. При этом предпочтение отдавалось децентрализации, учас­тию масс в выработке решений и нематериальным ценностям. Мысли этого течения, которое мы можем обозначить как движе­ние Новых Левых, нашли отражение в предвыборных програм­мах в Великобритании, Франции и Голландии. До фактического их осуществления дело по большей части, однако не дошло, в частности из-за более срочных проблем, связанных с экономи­ческим спадом. Это относится как к правительству Вильсона (Wilson) в Великобритании (1974-79), так и Ден Уйля (Den Uyl) в Голландии (1973-77).

Голландия перенесла спад семидесятых годов с меньшими потерями, чем многие другие страны Западной Европы. Процент ежегодного роста личного потребления был намного выше, чем в целом по Западной Европе. Во-первых, в этот период значи­тельно увеличились возможности делать покупки в кредит, на­пример на рынке жилья. Во-вторых, были повышены пособия и терпящим бедствие предприятиям в широких масштабах предос­тавлялись средства на субсидирование социальных и культурных проектов. Благодаря этому платёжеспособный спрос и в такое неблагоприятное время поддерживался на довольно приемлемом уровне. В-третьих, следует упомянуть быстро возросшие поступ­ления от добычи природного газа. Объем валового национальный продукт в Голландии рос несколько быстрее, чем в целом по Западной Европе, а безработица распространялась несколько медленнее.

Однако относительное процветание в Голландии после 1973 года только затушевывало некоторые глубинные проблемы, ко­торые скорее были усугублены, нежели решены экспансионист­ской политикой правительств Ден Уйля и Ван Агта (Van Agt) в области конъюнктуры. Рост потребления не повлёк за собой рост производственных ин