Иск об исключении участника не может быть удовлетворен в том случае, когда с таким требованием обращается лицо, в отношении которого имеются основания для исключения.
Комментарий. Институт исключения лица из состава участников отдельных видов юридических лиц давно известен в российском праве (например, п. 2 ст. 76 ГК РФ, ст. 10 Закона об ООО). Соответственно, имеется обширная практика рассмотрения таких споров (Обзор N 151, п. 12 Постановления N 28).
Так, перечень возможных оснований для исключения, содержащийся в абз. 2 п. 35 Постановления N 25, полностью базируется на уже сложившейся судебной практике по исключению участника из общества с ограниченной ответственностью, подтверждая, что исключение может последовать за такие обобщенные категории нарушений, как уклонение от участия в собраниях, голосование за принятие решения в ущерб интересам общества; совершение действий в ущерб интересам общества, в том числе при осуществлении полномочий единоличного исполнительного органа (см. вышеупомянутые разъяснения ВАС РФ) <22>.
--------------------------------
<22> Подробнее см.: Кузнецов А.А. Исключение участника из общества с ограниченной ответственностью. С. 81 - 114.
Исходя из этого не будет лишним сделать оговорку о том, что все перечисленное в п. 1 ст. 67 ГК РФ, в том числе с учетом толкования, данного этой норме Верховным Судом в Постановлении N 25, не является новым законодательным регулированием применительно к обществам с ограниченной ответственностью. Поэтому недопустимо отказывать в удовлетворении требований об исключении со ссылкой на то, что совершение упомянутых действий стало основанием для исключения лишь с внесением соответствующих поправок в п. 1 ст. 67 ГК РФ.
Можно только приветствовать закрепление на уровне разъяснения ВС РФ такого основания, как осуществление участником конкурирующей деятельности, которое зачастую вызывало проблемы у судов <23>. Под конкурирующей деятельностью может пониматься как участие без уведомления и согласия остальных участников в другой корпорации, занимающейся аналогичным видом деятельности, так и выполнение работы или осуществление полномочий члена органа управления в конкурирующем юридическом лице.
--------------------------------
<23> См., напр.: Постановление ФАС Северо-Западного округа от 13.11.2009 по делу N А56-51940/2008. В то же время после принятия Обзора N 151 судебная практика пошла по верному пути, см.: Постановление АС Московского округа от 08.10.2014 по делу N А40-147068/13. В целом о наличии проблемы при исключении по этому основанию см.: Кузнецов А.А. Исключение участника из общества с ограниченной ответственностью. С. 92 - 99.
Нередко судебная практика ставила вопрос о том, как быть в случаях, когда действия (бездействие) истца и ответчика являются заведомо неправомерными. Обобщая, вопрос можно сформулировать следующим образом: имеет ли участник право требовать исключения, если в отношении его самого имеются основания для исключения?
Последний абзац комментируемого пункта содержит ответ на этот вопрос: если обратившийся с иском участник равным образом заслуживает исключения, то его требование об исключении другого участника, даже если в отношении последнего и имеются основания для исключения, удовлетворено быть не может. Данное разъяснение можно полностью поддержать. Право изгнать нарушителя предоставляется для того, чтобы позволить оставшимся добросовестным участникам продолжить спокойное ведение бизнеса. Когда виноваты одинаково все, нет того участника, за которым справедливо было бы оставить бизнес. Исключение участника может применяться только в том случае, когда можно установить ответственное за возникшие затруднения в деятельности общества лицо или группу лиц; если же имеет место ситуация, когда ответственны все участники, следует использовать иные меры, например ликвидацию (см. комментарий к п. 29) <24>.
--------------------------------
<24> В связи с этим мы предлагали исходить из того, что требование участника об исключении не подлежит удовлетворению, если в отношении его самого имеются основания для исключения, см.: Кузнецов А.А. Исключение участника из общества с ограниченной ответственностью. С. 77 - 80.
В то же время от описанной ситуации следует отличать случаи, когда оснований для исключения нет вовсе, которые суды зачастую скрывают под не вполне юридической формулировкой "корпоративный конфликт и разногласия по вопросам управления не являются основанием для исключения". Здесь подлинным основанием для отказа является тот факт, что в отношении ответчика отсутствуют обстоятельства, которые могли бы привести к его исключению. Сама по себе констатация корпоративного конфликта или разногласий по вопросам управления юридически бессмысленна, ибо в ситуациях, когда ставится вопрос об исключении, всегда имеется корпоративный конфликт и (или) разногласия между участниками. Однако они не являются основанием для исключения лишь до той поры, пока сторона конфликта не начинает вести себя недобросовестно и не совершает действий (бездействия), перечисленных в п. 1 ст. 67 ГК РФ.
Абсолютной новеллой п. 1 ст. 67 ГК РФ является то, что теперь допускается исключение акционера из непубличного акционерного общества. Учитывая, что ВС РФ никак не обозначил особенности рассмотрения такого рода дел, можно исходить из того, что все приведенные разъяснения относятся также и к исключению акционера. Употребление же по тексту пункта слова "участник" объясняется тем, что так именуются лица, входящие в состав участников хозяйственных обществ (ст. 66 ГК РФ).
Хотелось бы сделать акцент на абз. 3 комментируемого пункта, где описываются действия суда при рассмотрении спора об исключении, при этом его содержание на первый взгляд текстуально повторяет подп. "в" п. 17 Постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 09.12.1999 N 90/14 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью". Однако есть одно существенное отличие: если, помимо прочего, в Постановлении N 90/14 говорится о необходимости устанавливать степень вины исключаемого участника ("...при решении вопроса о том, является ли допущенное участником общества нарушение грубым, необходимо, в частности, принимать во внимание степень его вины"), то в п. 35 Постановления N 25 вина не упоминается. Полагаем, что это не случайно, а является свидетельством того, что ВС РФ не считает наличие вины обязательным условием для исключения <25>.
--------------------------------
<25> Аргументацию в пользу этой позиции см.: Кузнецов А.А. Исключение участника из общества с ограниченной ответственностью. С. 52 - 54.
По смыслу статьи 67.2 ГК РФ споры, возникшие между участниками корпоративного договора, в том числе указанными в пункте 9 статьи 67.2 ГК РФ, в связи с его недействительностью, заключением, исполнением, изменением или расторжением, рассматриваются арбитражным судом (статья 225.1 АПК РФ).
Комментарий. Согласно п. 1 ст. 67.2 ГК РФ участники хозяйственного общества или некоторые из них вправе заключить между собой корпоративный договор об осуществлении своих корпоративных прав (договор об осуществлении прав участников общества с ограниченной ответственностью - п. 3 ст. 8 Закона об ООО, акционерное соглашение - ст. 32.1 Закона об АО), в соответствии с которым они обязуются осуществлять эти права определенным образом или воздерживаться (отказаться) от их осуществления, в том числе голосовать определенным образом на общем собрании участников общества, согласованно осуществлять иные действия по управлению обществом, приобретать или отчуждать доли в его уставном капитале (акции) по определенной цене или при наступлении определенных обстоятельств либо воздерживаться от отчуждения долей (акций) до наступления определенных обстоятельств.
В соответствии с п. 9 ст. 67.2 ГК РФ кредиторы общества и иные третьи лица могут заключить договор с участниками хозяйственного общества, по которому последние в целях обеспечения охраняемого законом интереса таких третьих лиц обязуются осуществлять свои корпоративные права определенным образом или воздерживаться (отказаться) от их осуществления, в том числе голосовать определенным образом на общем собрании участников общества, согласованно осуществлять иные действия по управлению обществом, приобретать или отчуждать доли в его уставном капитале (акции) по определенной цене или при наступлении определенных обстоятельств либо воздерживаться от отчуждения долей (акций) до наступления определенных обстоятельств. Соответственно, к этому договору применяются правила о корпоративном договоре.
Комментируемый пункт содержит важное разъяснение о том, что любые споры между сторонами корпоративного договора, связанные с его недействительностью, заключением, исполнением, изменением или расторжением, в том числе в описанных в п. 9 ст. 67.2 ГК РФ случаях, когда в качестве его сторон наряду с участниками (акционерами) выступают третьи лица, являются корпоративными спорами и исходя из ст. 225.1 АПК РФ, а также разъяснений, содержащихся в п. 30 Постановления N 25, такие споры относятся к компетенции арбитражных судов.
Согласно пункту 7 статьи 67.2 ГК РФ стороны корпоративного договора не вправе ссылаться на его недействительность в связи с его противоречием положениям устава хозяйственного общества. В этом случае сторона корпоративного договора не утрачивает право на предъявление к другой стороне требований, основанных на таком договоре.
Комментарий. В данном пункте воспроизводится положение, содержащееся в п. 7 ст. 67.2 ГК РФ. Поскольку корпоративный договор, как и любое другое договорное обязательство, не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (п. 5 ст. 67.2, ст. 308 ГК РФ), его условия, в отличие от положений устава, не могут быть противопоставлены таким третьим лицам. Однако в отношениях между собой стороны корпоративного договора должны соблюдать все принятые по нему обязательства, даже если его положения не соответствуют уставу, при условии что они не противоречат императивным нормам законодательства.
Так, согласно п. 2 ст. 67.2 ГК РФ корпоративный договор не может обязывать его участников голосовать в соответствии с указаниями органов общества, определять структуру органов общества и их компетенцию (такие условия ничтожны). Однако корпоративным договором может быть установлена обязанность его сторон проголосовать на общем собрании участников общества за включение в устав общества положений, определяющих структуру органов общества и их компетенцию, если в соответствии с ГК РФ и законами о хозяйственных обществах допускается изменение структуры органов общества и их компетенции уставом общества.
Например, согласно уставу общества в нем отсутствует такой орган, как совет директоров, а корпоративный договор предусматривает его создание. Такое положение корпоративного договора не соответствует уставу, но создает обязанность сторон корпоративного договора проголосовать за внесение в устав соответствующих изменений. В случае нарушения этой обязанности стороной корпоративного договора другая сторона вправе обратиться в суд с требованием о защите своих прав по нему.
121. В силу пункта 1 статьи 182 ГК РФ полномочия представителя могут быть основаны на доверенности, указании закона либо акте уполномоченного на то государственного или муниципального органа, а также явствовать из обстановки, в которой действует представитель. Порядок предоставления полномочий и их осуществления установлен главой 10 ГК РФ. Учитывая особый характер представительства юридического лица, которое приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, что предполагает применение законодательства о юридических лицах, на органы юридического лица распространяются только отдельные положения главы 10 ГК РФ: пункты 1, 3 статьи 182, статья 183 ГК РФ и в случае наделения полномочиями единоличного исполнительного органа нескольких лиц (пункт 3 статьи 65.3 ГК РФ) - пункт 5 статьи 185 ГК РФ. При этом пункт 3 статьи 182 ГК РФ не применяется в тех случаях, когда в законе об отдельных видах юридических лиц установлены специальные правила совершения сделок единоличным исполнительным органом в отношении себя лично либо в отношении другого лица, представителем (единоличным исполнительным органом) которого он одновременно является (например, пункт 1 статьи 84 Федерального закона от 26 декабря 1995 года N 208-ФЗ "Об акционерных обществах", пункт 5 статьи 45 Федерального закона от 8 февраля 1998 года N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью").
1. Значительная часть комментируемого пункта посвящена одной из наиболее дискуссионных проблем - применимости к лицам, осуществляющим полномочия органов юридического лица, норм о представительстве.
Из содержания пункта видно, что ВС РФ предпочел избежать каких-либо доктринальных споров и приводит лишь готовые выводы, скрывая обоснование за многозначительными словами "учитывая особый характер представительства юридического лица". С практической точки зрения, безусловно, разъяснение достигает своей цели, давая судьям и участникам оборота уверенность в том, какие правила главы 10 ГК РФ подлежат применению. Ведь именно этот вопрос обеспокоил юридическую общественность, когда в результате принятия Федерального закона от 05.05.2014 N 99-ФЗ в ст. 53 ГК РФ появилась отсылка к ст. 182 ГК РФ.
Между тем даже в таком виде позиция ВС РФ требует некоторых пояснений. Следует сразу оговориться о том, насколько данное разъяснение применимо в настоящий момент, учитывая, что Федеральный закон от 29.06.2015 N 210-ФЗ исключил из ст. 53 ГК РФ отсылку к ст. 182 ГК РФ, при этом формально Постановление N 25 было принято за несколько дней до принятия упомянутого Закона и можно было бы говорить о том, что оно разъясняет прежнюю редакцию ст. 53 ГК РФ.
На наш взгляд, разъяснение ВС РФ сохраняет актуальность и сейчас. В пользу этого говорит то, что в комментируемом пункте нет ссылки на ст. 53 ГК РФ, а значит, вовсе не ее содержание стало основанием для разъяснения.
И в самом деле, стоит напомнить, что и до изменения ст. 53 ГК РФ Федеральным законом от 05.05.2014 N 99-ФЗ судебная практика применяла к органам юридического лица отдельные нормы о представительстве <26>. При этом Федеральный закон от 29.06.2015 N 210-ФЗ, исключивший из ст. 53 ГК РФ отсылку к ст. 182 ГК РФ, лишь возвратил норму в исходную редакцию и не закрепил обратной позиции о том, что органы юридического лица не являются представителями <27>.
--------------------------------
<26> См.: п. 1 Постановления Пленума ВАС РФ от 16.05.2014 N 28; п. 10 информационного письма Президиума ВАС РФ от 10.12.2013 N 162; Постановление Президиума ВАС РФ от 25.03.2014 N 19768/13.
<27> Следует отметить, что в литературе была высказана позиция о том, что законодатель ошибся, сделав отсылку к норме о представительстве в п. 1 ст. 53 ГК РФ после слов об органах юридического лица, поскольку понятие органа юридического лица является лишь техническим обозначением определенной компетенции, и если и следовало делать такую ссылку, то в п. 3 ст. 53 ГК РФ после слов о лицах, действующих от имени юридического лица (см.: Папченкова Е.А. Новый статус директора юридического лица. Как аналогичный вопрос решается в Германии // Арбитражная практика. 2015. N 1. С. 34 - 36). Сложно согласиться с критикой, поскольку автор игнорирует то, что в российском законодательстве и доктрине наличествует полное смешение понятий органа и лиц, осуществляющих полномочия органа (входящих в состав), доказательством чего являются нормы Законов об АО и об ООО, в тексте которых упоминается, что делает тот или иной орган (например, ст. 69 Закона об АО). Поэтому, говоря, что органы являются представителями, закон, очевидно, имеет в виду лиц, осуществляющих соответствующие полномочия. Так, Н.В. Козлова указывает, что органами юридического лица являются те физические лица, которые вырабатывают и осуществляют волю от имени юридического лица (см.: Козлова Н.В. Правосубъектность юридического лица. М., 2005. С. 351 - 352). Аналогичную позицию см.: Гражданское право / Под ред. М.М. Агаркова и Д.М. Генкина. М., 1944. С. 148 (автор раздела - С.Н. Братусь); Братусь С.Н. Юридические лица в советском гражданском праве: понятие, виды, государственные юридические лица. М., 1947. С. 113 ("...органом являются те живые люди, которые вырабатывают волю общественного образования... органом, с нашей точки зрения, нельзя считать должность, определенную компетенцию и вытекающие из нее действия, которые выполняет должностное лицо"). Упоминание в п. 3 ст. 53 ГК РФ понятия "лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени", на которое обращает внимание Е.А. Папченкова, объясняется вовсе не тем, что ГК РФ якобы разграничивает это понятие с понятием органа, а тем, что п. 3 ст. 53 ГК РФ охватывает также и товарищества, от имени которых действуют его участники, а не органы (п. 2 ст. 53 ГК РФ).
Заметим также, что в ходе обсуждения Постановления N 25 противниками позиции "орган-представитель" так и не были приведены рациональные доводы <28>, объясняющие, почему к сделкам, заключаемым директором, не должна применяться ст. 182 ГК РФ, согласно которой представительством являются случаи, когда одно лицо на основании полномочия создает своими действиями правовые последствия для другого лица.
--------------------------------
<28> Если, конечно, не считать доводами мистические рассуждения о том, что орган юридического лица - его часть, а вовсе не представитель, и что так всегда было в отечественной доктрине и так будет дальше. Подробнее критику аргументов, отрицающих представительский характер органов юридического лица, см.: Кузнецов А.А. Орган юридического лица как его представитель. Также см.: Тычинская Е.В. Договор о реализации функций единоличного исполнительного органа хозяйственного общества. М., 2012. С. 28 - 57; Егоров А.В. Комментарий к Постановлению Президиума ВАС РФ от 16.06.2009 N 17580/08 // Правовые позиции Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации: избр. постановления за 2009 год с комментариями / Под ред. А.А. Иванова. М., 2012. С. 218 - 221.
2. Указание на применимость к органам юридического лица п. 3 ст. 182 ГК РФ объясняется тем, что эта норма направлена на регулирование сделок с конфликтом интересов и, по существу, не имеет никакой специфики в отношении того, к какому роду представителей она может быть применена <29>. В литературе, в частности, указывалось на возможность злоупотребления со стороны директоров в тех организационно-правовых формах, законы о которых не содержат правила об оспаривании сделок с заинтересованностью <30>.
--------------------------------
<29> Отметим, что в Германии к членам правления также применяется норма о запрете представителю сделок в отношении себя лично (§ 181 Германского гражданского уложения), см.: Conac P.-H., Enriques L., Gelter M. Constraining Dominant Shareholders' Self-Dealing: The Legal Framework in France, Germany, and Italy // European Company and Financial Law Review. 2007. Vol. 4. P. 500 (fn. 19), 517.
<30> См.: Егоров А.В. Комментарий к Постановлению Президиума ВАС РФ от 16.06.2009 N 17580/08. С. 217.
Судебная практика ранее неоднократно высказывалась в пользу того, что данная норма подлежит применению к директору <31>. Более того, даже противники позиции "директор-представитель" признавали, что цель п. 3 ст. 182 ГК РФ состоит в исключении коллизии интересов представляемых, а такая коллизия может возникнуть и между интересами двух юридических лиц, когда одно и то же лицо является органом в этих юридических лицах, следовательно, эту норму можно применять по аналогии к директору <32>.
--------------------------------
<31> См.: Постановления Президиума ВАС РФ от 16.06.2009 N 17580/08, от 25.03.2014 N 19768/13.
<32> См.: Байгушева Ю.В. Сущность представительства // Очерки по торговому праву. Ярославль, 2009. Вып. 16. С. 53 (сноска 62).
Между тем едва ли вопрос о применении данной нормы будет часто вставать перед судами, поскольку законы об абсолютном большинстве организационно-правовых форм содержат специальные нормы о сделках с конфликтом интересов (например, правила о сделках с заинтересованностью в хозяйственных обществах). Вопрос о соотношении п. 3 ст. 182 ГК РФ и норм о сделках с заинтересованностью был решен в п. 1 Постановления N 28, из которого следовало, что в случае, когда сделка подпадает под специальное регулирование норм о сделках с заинтересованностью, она не подлежит оспариванию по правилам п. 3 ст. 182 ГК РФ. ВС РФ воспроизвел эту позицию в последнем предложении комментируемого пункта.
Вопросы о применении ст. 183 ГК РФ к органам юридического лица рассмотрены в комментарии А.М. Ширвиндта, опубликованном в этом же номере журнала.
Об особенностях применения п. 5 ст. 185 ГК РФ к нескольким директорам было сказано в комментарии к п. 24.
Резюмируя, можно сказать, что главным в этом разъяснении является не столько указание на то, какие правила о представительстве применяются к органам юридического лица, сколько сам факт признания их представителями, поскольку теперь, наконец, можно обсуждать связанные с этим вопросы в русле традиции, в том числе о порядке легитимации органов перед третьими лицами, разграничении отношений между директором и юридическим лицом на внутреннюю и внешнюю стороны, моменте возникновения и прекращения полномочий и др.
References
Chugunova E.I. Derivative Actions in Civil and Arbitrazh Process: A PhD Thesis in Law (Proizvodnye iski v grazhdanskom i arbitrazhnom protsesse: Dis. ... na soiskanie uchyonoi stepeni kandidata yuridicheskikh nauk). Ekaterinburg, 2003. 225 p.
Fleischer H. Shareholder Conflict, in: Bachmann G., Eidenmuller H., Engert A., Fleischer H., Schon W. Regulating the Closed Corporation. ECFR Special Berlin, De Gruyter, 2014. Vol. 4. 265 p.
Gelter M. Why Do Shareholder Suits Remain Rare in Continental Europe? // Brooklin Journal of International Law. 2012. N 3 (Vol. 37). P. 862 - 866.
Gerner-Beuerle C., Schuster Edm.-Ph. Mapping Directors' Duties: Strategies and Trends in the EU. Boards of Directors in European Companies - Reshaping and Harmonising Their Organisation and Duties // Ed. by H. Birkmose, M. Neville, K.E. Soerensen. The Hague, Kluwer Law International. 2013. 424 p.
Grundmann S. European Company Law: Organization, Finance and Capital Markets. 2nd ed. Cambridge, Intersentia, 2012. 984 p.
Kuznetsov A.A. Exclusion of a Shareholder from a Limited Liability Company (Isklyuchenie uchastnika iz obschestva s ogranichennoi otvetstvennostiu). Moscow: Statut, 2014. 141 p.
Kuznetsov A.A. Commentary on the Ruling of the Plenum of the Supreme Arbitrazh Court of the Russian Federation N 62 "On Certain Issues of the Recovery of Losses from the Members of Organs of a Legal Entity, 30 July 2013 (Kommentariy k Postanovleniu Plenuma VAS RF ot 30.07.2013 N 62 "O nekotorykh voprosakh vozmeschenia ubytkov litsami, vkhodyaschimi v sostav organov yuridicheskogo litsa"). The Herald of the Supreme Arbitrazh Court of the Russian Federation (Vestnik Vysshego Arbitrazhnogo Suda Rossiiskoi Federatsii), 2013. N 10. P. 42 - 64.
Kuznetsov A.A. Organ as a Representative of a Legal Entitiy (Organ yuridicheskogo litsa kak ego predstavitel'). The Herald of Economic Justice (Vestnik ekonomicheskogo pravosudia). 2014. N 10. P. 19 - 22.
Latella D. Shareholder Derivative Suits: A Comparative Analysis and the Implications of the European Shareholders' Rights Directive. ECFR. 2009. N 2 - 3. P. 307 - 324.
Novak D.V. Original Jurisdiction of Corporate Disputes in Russia and Abroad (Podsudnost' korporativnykh sporov v Rossii i za rubezhom). The Herald of the Supreme Arbitrazh Court of the Russian Federation (Vestnik Vysshego Arbitrazhnogo Suda Rossiiskoi Federatsii), 2004. N 6. P. 116 - 122.
La de Socios en Sociedades de Responsabilidad Limitada. Madrid, Aranzadi, 2013. 432 p.
Roth G.H., Kindler P. The Spirit of Corporate Law. Core Principles of Corporate Law in Continental Europe. Muenchen, Beck, 2013. 190 p.
La Facultad de de Socios en la General de Sociedades. Madrid, Thomson Civitas, 2006. 324 p.
Vries P.P. de. Exit Rights of Minority Shareholders in a Private Limited Company. Deventer, Kluwer, 2010. 497 p.
Yarkov V.V. Derivative Actions: Issues of Theory and Practice (Kosvennye iski: problemy teorii i praktiki). Corporate Lawyer (Korporativnyi yurist). 2007. N 11. P. 52 - 58.