Глава 25. Правовые системы и правовые семьи современного мира
1. Понятие правовой системы. Правовые системы и правовые семьи. Критерии классификации правовых систем
2. Общая характеристика основных правовых семей современности
1. Понятие правовой системы.
Правовые системы и правовые семьи.
Критерии классификации правовых систем
Правовая картина мира складывается из множества существующих и функционирующих на современном этапе развития общества национальных правовых систем. Правовая система – сложное, собирательное понятие, отражающее совокупность множества правовых явлений, существующих в обществе.
Можно говорить о многолетнем поиске конструкции научного понятия правовой системы, уяснении ее смысла и содержания. В отечественной юридической науке существует два основных подхода к пониманию правовой системы: узкий и широкий. В первом случае правовая система сводится либо к системе законодательства, либо к системе права, либо к тому и другому, взятым в совокупности, т. е. к праву. Сторонниками широкого подхода к понятию правовой системы отмечается, что при узком понимании правовой системы вообще нет смысла вводить в научный оборот новое понятие – «правовая система».[176] «Если бы выражение «правовая система» было лишь простым синонимом «объективного права» или «позитивного права», – отмечал известный французский социолог права Ж. Карбонье, – то его значение было бы сомнительным».[177]
Постепенно в отечественной теории права утвердился широкий подход, согласно которому содержание правовой системы не сводится к праву и законодательству (которые являются лишь нормативной основой, центральным связующим звеном правовой системы), а включает в себя кроме права теоретические и мировоззренческие компоненты (правовую теорию, правовое сознание, правовую политику и др.), а также юридическую практику.[178]
С. С. Алексеев при характеристике правовой системы использует понятие «правовая действительность», под которой им понимается вся совокупность юридических правовых явлений, существующих в обществе, в конечном счете «выходящих» на субъективные юридические права. Центром, ядром всей правовой действительности является право как нормативно-институционное образование. Правовую систему образует единство трех «узловых» правовых явлений: право (объективное право), юридическая практика и господствующая правовая идеология. «Правовая система, – пишет С. С. Алексеев, – выражает особенности правовой действительности страны, ее, так сказать, скелет, основное в ее инфраструктуре».[179]
Широкий подход к понятию правовой системы характерен и для западной юридической литературы. В частности, в опубликованных в отечественной печати трудах французского компаративиста Р. Давида «Основные правовые системы современности (Сравнительное право)» и социолога Ж. Карбонье «Юридическая социология» в качестве компонентов правовой системы рассматриваются право и его источники (нормативно-правовые акты, правовые обычаи, нормативные договоры, судебные прецеденты), толкование законов, судопроизводство, юрисдикция государственных органов, правовые доктрины и др.
Правовую систему, на наш взгляд, можно определить как совокупность внутренне согласованных, взаимосвязанных, социально однородных юридических средств, методов, процедур, с помощью которых публичная власть оказывает регулятивно-организующее и стабилизирующее воздействие на общественные отношения, реализует меры юридической ответственности.
Иными словами, «правовая система» – это комплексная категория, характеризующая правовую жизнь общества в рамках той или иной цивилизационной культуры.
Таким образом, понятия «правовая система» и «система права» не тождественны, они соотносятся как «целое» и «часть». Термин «система права» характеризует право с точки зрения его внутреннего устройства, в свою очередь, «правовая система» представляет собой комплексную, интегрирующую категорию, отражающую всю правовую организацию общества, целостную правовую действительность.
Правовая система, отмечает А. Х. Саидов, – сложное социальное явление, многогранность которого можно определить только с помощью комплекса научных категорий. Для понимания правовой системы ключевыми являются категории «правопонимание», «правотворчество», «правоприменение». Изучение правовой системы, по мнению А. Х. Саидова, должно начинаться с исследования системы взглядов, идей, представлений, теорий, т. е. правопонимания в данный исторический период, включать в себя анализ нормативной основы и процесса осуществления права.[180]
Правовая система – это не простая совокупность правовых явлений и средств, это именно «система» внутренне согласованных, органически взаимосвязанных, функционально взаимодействующих, направленных на достижение общих конечных целей правовых явлений.
Национальная правовая система – это конкретно-историческая совокупность источников права, механизмов правового воздействия, юридической практики и господствующей правовой идеологии, сформировавшейся в пределах юрисдикционной территории конкретного государства.[181]
Иными словами, национальная правовая система – это реальное «живое» право, сформировавшееся и функционирующее в пространственных пределах того или иного государства (правовая система современной России).
2. Общая характеристика
основных правовых семей современности
При исследовании феномена правовой системы большое место отводится проблеме классификации, выделения в отдельные группы схожих правовых систем. Все правовые системы в той или иной мере взаимосвязаны между собой, взаимозависимы, воздействуют друг на друга, хотя и в разной степени. Разная степень взаимосвязи и взаимодействия обусловлена тем, что одни национальные правовые системы имеют больше общих признаков и черт, чем остальные. Другие же, наоборот, отличаются доминирующим характером специфических черт и особенностей по отношению друг к другу, имеют между собой гораздо меньше общего, чем особенного.
Для обозначения всей совокупности правовых систем в теории права используются понятия «правовая карта мира», «юридическая география мира», «сообщество правовых систем», «правовой круг». Понятие «правовая система» одними авторами отождествляется с понятием «исторический тип права», другими приравнивается к понятию «национальная правовая система» или «правовая система конкретного государства».[182]
Среди сотен существующих в современном мире правовых систем многие правовые системы обладают доминирующими сходными чертами. Эти сходства, как правило, обусловливаются одними и теми же или «очень близкими между собой типами общества», общими или «очень сходными историческими условиями развития общества», общей или «очень сходной религией», а также другими аналогичными им обстоятельствами.[183] Наличие общих признаков и черт у разных правовых систем позволяет объединять их в отдельные группы – правовые семьи.[184]
В отличие от национальных правовых систем, характеризующих право применительно к отдельным государствам, при помощи категории «правовая семья»характеризуются схожие по структуре и принципам функционирования правовые системы, в комплексе образующие некую правовую совокупность.
Правовая семья – это совокупность национальных правовых систем, основанная на общности источников, структуры (системы) права и исторических традиций его формирования и реализации.
В отечественной и зарубежной сравнительно-правовой литературе нет единства в определении критериев классификации правовых систем, объединения их в правовые семьи. При определении таковых зачастую учитываются лишь общность и различие в теории источников права и методах работы юристов. Иногда предлагают принять материально-правовой критерий, исходящий из основных принципов права и выраженных в нем основных интересов. Есть также предложения исходить из структуры права и концепций, применяемых юристами. Эти предложения часто дополняются также соображениями политического характера.[185]
Р. Давид, отвергая попытки пользоваться одним-единственным критерием для классификации правовых систем, в качестве таковых выдвигает два положения, которые, с его точки зрения, могут быть на равных основаниях «решающими для проведения классификации». Это – юридическая техника, которой пользуются юристы той или иной страны, «изучая и практикуя право». В том случае, если методы работы юристов разных стран, источники права и юридический словарь различных правовых систем идентичны друг другу, в целом или в основной свой части совпадают, то эти правовые системы относятся к одной и той же группе близких друг другу правовых систем, к одной и той же правовой семье. В противном случае эти правовые системы принадлежат к разным правовым семьям. Однако, поясняет Р. Давид, названный критерий при всей своей важности сам по себе еще недостаточен для классификации правовых систем и отнесения их к тем или иным правовым семьям. Для этого требуется еще один, дополнительный критерий, заключающийся в опоре правовых систем, принадлежащих к одной и той же правовой семье, на одинаковые философские, политические и экономические принципы и стремление к созданию сходных между собой типов общества.[186]
Основными правовыми семьями современного мира, по мнению большинства исследователей, являются следующие.
Англосаксонская правовая семья (семья общего права) – исторически сложилась в Англии, США и странах британского доминиона (Канаде, Австралии, Новой Зеландии и т. д.).[187]
Специфика англосаксонского (общего) права состоит в отсутствии отраслей, урегулированных кодифицированными нормативными актами, и наличии в качестве источников права громадного количества судебных (административных) решений – прецедентов, являющихся образцами для последующих аналогичных дел, рассматриваемых другими судами (административными органами). Кроме прецедентов источниками права в англосаксонской правовой семье являются юридические обычаи, законы (статуты), юридические доктрины.
Нормы англосаксонского (общего) права носят казуистический (индивидуальный) характер и представляют собой «модель» конкретного решения, а не результат законодательного абстрагирования от отдельных случаев. В рамках данной правовой семьи приоритетное значение придается процессуальным нормам, формам судопроизводства, источникам доказательств, так как они составляют одновременно и механизм правообразования, и механизм реализации правового предписания.
Важным признаком англосаксонской правовой семьи выступает автономия судебной власти от любой иной власти в государстве.
Романо-германская правовая семья (иногда используют название семья континентального права) возникла в результате рецепции (заимствования основных юридических понятий, институтов, принципов) римского права. Данная правовая система является наиболее древней и широко распространенной в мире. «Носители и двигатели данной системы были наиболее мощными государствами: два тысячелетия назад Римская империя, а затем зарождавшиеся и развивающиеся государства Европы – Франция, Германия и др. Их влияние на жизнь Европы и стран других континентов как в культурологическом смысле, так и в военно-политическом и экономическом плане, было бесспорным. Континентальная система права приобрела характер универсальной, разумеется, с теми модификациями, которым она подверглась в различных регионах мира».[188]
Внутри романо-германской правовой семьи выделяют группу романского права (Франция, Италия, Бельгия, Испания, Швейцария, Португалия, Румыния, право латиноамериканских стран) и группу германского права (ФРГ, Австрия, Венгрия, скандинавские страны).
В качестве основного источника права в странах романо-германской правовой семьи используется писаное право, т. е. юридические правила (нормы), сформулированные в национальном (внутригосударственном) законодательстве. Законодатель в связи с этим должен осмыслить общественные отношения, обобщить социальную практику, типизировать повторяющиеся ситуации и сформулировать в нормативных актах (законах и подзаконных актах) общие модели прав и обязанностей, участвующих в правоотношениях индивидов и организаций. На правоприменителей возлагается обязанность точной реализации этих общих норм в конкретных судебных, административных решениях, что в конечном счете обеспечивает единообразие судебной или административной практики в масштабе всей страны.
Судьи в государствах романо-германской правовой семьи не обязаны следовать ранее принятому решению другого суда, за исключением судебной практики верховного суда. Но и в этом случае высшие судебные инстанции не вправе создавать своими решениями новые нормы, а могут лишь толковать нормы, закрепленные в соответствующих юридических актах.
Еще одна отличительная черта романо-германской правовой семьи заключается в том, что в государствах, ее образующих, существует строгая отраслевая классификация. Система права подразделяется на отрасли, среди которых базовыми являются конституционное, административное, гражданское, уголовное право. Кроме того, происходит довольно четкое деление права на частное и публичное. Законодательство развивается в зависимости от отраслевого деления права. «Устойчивые нормативно-правовые массивы развиваются в русле отраслей права. Нередко на них почти не влияют политические и иные перемены в государствах».[189]
Характерна также устойчивая иерархия источников права, среди которых особо выделяется закон, обладающий верховенством по отношению к иным источникам.[190] Осуществляется последовательная систематизация законодательства, основным видом которой выступает кодификация.
Религиозно-традиционная правовая семья (семья мусульманского права) рассматривает право не как результат рациональной (позитивной) деятельности государства и общества, а как продукт высшей воли (божественного предначертания). В семью религиозно-традиционного (мусульманского) права входят государства Ближнего Востока (Иран, Кувейт, Оман, Бахрейн и др.).
Основным источником мусульманского права является Коран – священная книга ислама и всех мусульман, состоящая из высказываний пророка Магомета, произнесенных им в Мекке и Медине. Наряду с общими духовными положениями, проповедями, обрядами Коран содержит установления юридического характера.[191]
Производными источниками мусульманского права являются Сунна, Иджма, Кияс.
Сунна – сборник традиционных правил, касающихся действий и высказываний Магомета, воспроизведенных рядом его последователей.
Иджма – конкретизация положений Корана в изложении авторитетных ученых-мусульманистов.
Кияс – рассуждение по аналогии о тех явлениях в жизни мусульман, которые не охватываются предыдущими источниками мусульманского права.
Для приспособления мусульманского права к практической жизни используются различные средства и методы: соглашения, рациональное (собственно юридическое) законодательство, не противоречащие религиозным нормам обычаи и т. д. В странах мусульманского права существовал и существует реальный дуализм организации и функционирования судопроизводства: наряду со специальными религиозными судами (кади) рассмотрение дел осуществляют суды, опирающиеся в процессе судопроизводства на социально-правовые обычаи или законодательные акты (регламенты), изданные в порядке формально-юридической процедуры правотворчества.
[1] См.: Классификатор правовых актов. Одобрен Указом Президента РФ от 15 марта 2000 года № 511 // Собрание законодательства РФ. 2000. № 12. Ст. 1260.
[2] Обычно в научной литературе авторы ограничиваются разграничением федерального и регионального уровней законодательства. Конечно, можно выделить и третий уровень системы законодательства – муниципальный, и четвертый – локального регурирования. На существование аналогичной четырехуровневой структуры системы законодательства указывали С. В. Поленина и Н. В. Сильченко. (См: Поленина С. В., Сильченко Н. В. Научные основы типологии нормативно-правовых актов в СССР. М., 1987. С. 59.)
[3] Представляется, что система законодательства должна строиться в зависимости от сложившейся системы права, не отклоняясь существенно от нее. «Теоретические соображения и практические потребности повышения качества законодательства и сокращения его объема требуют сближения системы законодательства и системы права». (См.: Поленина С. В., Сильченко Н. В. Научные основы типологии нормативно-правовых актов в СССР. С. 45; см. также: Самощенко И. С. Методологическая роль системного подхода в изучении структуры советского законодательства // Вопросы философии. 1979. № 2. С. 70; Заец А. П. Согласование нормативных предписаний как условие повышения эффективности правового регулирования: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Киев, 1985. С. 8.) Более того, природа системы права и системы законодательства позволяет говорить о тесной взаимосвязи между ними. «Не случайно схема построения Свода Законов СССР и союзных республик была составлена частично по отраслям права, частично по практически сложившимся сферам комплексного регулирования – отраслям или институтам законодательства. Большинство ученых считали при этом необходимым достигать наибольшего сближения системы права и системы законодательства» (Российское законодательство: проблемы и перспективы. М., 1995. С. 56, 57; см. также: Система советского законодательства. М., 1980. С. 15–19, 85–89; Свод законов Советского государства. М., 1981. С. 27–31, 84–88, 95–96.)
[4] Строго говоря, систематизация должна охватывать процесс упорядочивания не только нормативно-правовых актов, но, применительно к англо-саксонской системе права, и юридических прецедентов. Так, в 1923 г. в США был создан Американский институт права специально для систематизации прецедентов. (См.: Бирюков Ю. М. Законодательная техника и систематизация советского военного законодательства. М., 1968. С. 4; Зивс С. Л. Развитие форм права современных империалистических государств. М., 1960. С. 101–120.)
[5] Довольно часто этим термином обозначается позиция человека по поводу какого-то явления окружающей его действительности, в том числе других людей. Эти отношения внутренние, психологические. Их особенность состоит в том, что для них не обязательно наличие двух сторон, достаточно одной стороны и объекта, по поводу которого это лицо составляет свое отношение.
[6] См.: Гревцов Ю. И. Очерки теории и социологии права. СПб., 1996. С. 147.
[7] Так, А. В. Поляков указывает на то, что правовые отношения «связывают людей в общество, определяя их соотнесенное друг с другом поведение, направленное на удовлетворение потребностей в разнообразных социокультурных ценностях». Само правоотношение определяется как «социальное отношение, субъекты которого соотносят свое поведение с принадлежащими им коррелятивными (взаимообусловленными) правами и обязанностями». (Поляков А. В. Общая теория права: Курс лекций. СПб., 2001. С. 536, 547.) Автор, к тому же, выделяет социальные правовые отношения и правовые отношения, возникающие на основе норм государственного права, объединяя их единым понятием правоотношения.
Близка к указанной позиция Ю. И. Гревцова, который определяет правоотношение как специфическую форму социального взаимодействия субъектов права с целью реализации интересов и достижения результата, предусмотренного законом или не противоречащего закону, а также иным источникам права. (См.: Гревцов Ю. И. Очерки теории и социологии права. С. 163.) В данном случае само существование правоотношения не ставится в зависимость от нормативно закрепленных прав и обязанностей субъектов. Главное, чтобы целью взаимодействия были интересы, не противоречащие закону. Другими словами, правовое отношение здесь рассматривается «продолжением свойств человека».
Если исходить из указанных определений, основу которых составляет либеральный подход к пониманию права, то достаточно сложно отделить правовое отношение от иных общественных отношений. Любое общественное отношение представляет собой взаимодействие между людьми, и это взаимодействие может осуществляться в целях достижения не противоречащего закону результата. Тем более сложно провести такое различие, если утверждать, что «и норма законодательства, и правовое отношение – это самостоятельные формы существования права в обществе».
[8] Необходимо иметь в виду, что и среди сторонников юридического позитивизма нет единства в определении правового отношения. В этой связи можно выделить три основные позиции. Согласно первой из них, правоотношение есть урегулированное правом общественное отношение. Правоотношение при этом не может существовать отдельно от регулируемого правом общественного отношения, не может существовать «до» и «вне» него; исключается возможность регулирования правовым отношением другого общественного отношения, а само правоотношение возникает в момент возникновения правовой нормы. (См., например: Сабо И. Социалистическое право. М., 1964. С. 306; Алексеев С. С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве. М., 1966. С. 10; Халфина Р. О. Общее учение о правоотношении. М., 1974. С. 51.) Такой точки зрения придерживался в свое время К. М. Коркунов, который писал: «…юридическое отношение есть то же житейское, бытовое отношение, только регулируемое юридической нормой». (См.: Коркунов К. М. Лекции по теории права. Изд. 9-е. СПб., 1909. С. 137.)
Другой взгляд на правоотношение состоит в том, что оно рассматривается как форма регулируемого нормами права общественного отношения. (См.: Красавчиков О. А. Гражданское правоотношение – юридическая форма общественного отношения // Гражданские правоотношения и их структурные особенности: Сб. уч. тр. Вып. 39. Свердловск, 1975. С. 12; Назаров Б. Л. Социалистическое право в системе социальных связей. М., 1976. С. 41, 78.) Однако при этом не объясняется природа того явления, которое образуется единством правоотношения как формы и регулируемого общественного отношения – содержания.
В соответствии с третьей позицией, «правоотношение выступает в качестве посредствующего звена между нормой права и теми общественными отношениями, на которые норма права воздействует как на свой объект». (Толстой Ю. К. К теории правоотношений. Л., 1959. С. 30.)
[9] К числу таковых могут быть отнесены отношения, регламентированные нормами морали, религии, корпоративными правилами и т. п.
[10] В юридической литературе высказывается иная точка зрения, согласно которой состав правоотношения как целостного, системного явления образуют его субъекты, только они могут быть названы элементами правоотношения. Права и обязанности субъектов при этом не образуют самостоятельного элемента правоотношения (содержание), а являются юридическими качествами (свойствами, определяемыми правовыми нормами) субъектов, которые определяют структуру правоотношения, собственно правовые связи между элементами (субъектами). Состав и структура правоотношения в их единстве, т. е. субъекты и их взаимосвязи, представляют содержание правоотношения. (См.: Протасов В. Н. Правоотношение как система. М., 1991. С. 43–60; Он же. Что и как регулирует право. М., 1995. С. 18–23; Он же. Теория права и государства. Проблемы теории права и государства. М., 2001. С. 189–200.)
[11] См.: Иоффе О. С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. Л., 1949. С. 82.
[12] См.: Матузов Н. И. Правовые отношения // Теория государства и права: Курс лекций. М., 1999. С. 494–495.
[13] В категориальном аппарате теории правоотношения понятие «объект» прочно утвердилось в качестве важнейшего элемента, который характеризует связь правоотношения с материальными и духовными ценностями общества. К. К. Яичков отметил, что правовая природа объекта определяет правовую природу самого правоотношения. (Яичков К. К. К учению о гражданском правоотношении // Вестник Моск. ун-та. Серия экономики, философии, права. 1956. № 1. С. 138.)
[14] См., например: Комаров С. А., Малько А. В. Теория государства и права: Учебно-методическое пособие. Краткий учебник для вузов. М., 1999. С. 335–337; Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства. М., 2000. С. 510–514; Марченко М. Н. Проблемы теории государства и права: Учебник. М. 2001. С. 648–651; Сырых В. М. Теория государства и права: Учебник. М., 2002. С. 304–305.
[15] См.: Бойцов В. Я. Система субъектов советского государственного права. Уфа, 1972. С. 78; Леушин В. И. Правовые отношения // Теория государства и права: Учебник / Под ред. В. М. Корельского, В. Д. Перевалова. М., 1998. С. 345.
[16] Правоспособность носит нормативный характер, она предусмотрена нормами права. В связи с этим И. А. Ильин отмечал: «Для того чтобы какое-нибудь полномочие (или запретность, или обязанность) принадлежало какому-нибудь субъекту права, необходимо, чтобы правовые нормы признали за ним вообще способность иметь это полномочие (или запретность, или обязанность)». (Ильин И. А. Собр. соч.: В 10 т. Т. 4. М., 1994. С. 90.)
Правоспособность субъектов не зависит от их волеизъявления. Е. Н. Трубецкой, например, делал акцент на том, что «под правоспособностью разумеется способность лица иметь права независимо от того, приобрело ли оно права и имеет ли их в действительности». (Трубецкой Е. Н. Энциклопедия права. СПб., 1999. С. 161.)
[17] Одни авторы отождествляют понятия «субъект права» и «субъект правоотношения». (См.: Кечекьян С. Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. М., 1958. С. 83; Мицкевич А. В. Субъекты советского права. М., 1962. С. 5; Халфина Р. О. Общее учение о правоотношении. С. 114; Поляков А. В. Общая теория права: Курс лекций. С. 542.) Другие настаивают на их разграничении. (См.: Бойцов В. Я. Система субъектов советского государственного права. С. 32; Алексеев С. С. Общая теория права. Т. 2. М., 1982. С. 138–139.)
[18] См.: Матузов Н. И. Право и личность // Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. М., 1997. С. 231; Назаренко Г. В. Общая теория права и государства. М., 2001. С. 119.
[19] Матузов Н. И. Право и личность. С. 231.
[20] Большой юридический словарь / Под ред. А. Я. Сухарева, В. Е. Крутских. Изд. 2-е. М., 2001. С. 466.
[21] Леушин В. И. Правовые отношения // Теория государства и права: Учебник для юридических вузов и факультетов / Под ред. В. М. Корельского и В. Д. Перевалова. М., 1998. С. 345.
[22] См.: Назаренко Г. В. Общая теория права и государства. М., 2001. С. 119.
[23] Кожевников С. Н. Личность, государство и право // Теория государства и права / Под ред. В. К. Бабаева. М., 1999. С. 171.
[24] Там же.
[25] Куракин Г. А. Личность. Общество. Государство (теоретико-правовой аспект): Дис. … канд. юрид. наук. СПб., 1997. С. 116.
[26] Бабаев В. К., Баранов В. М. Общая теория права: Краткая энциклопедия. Н. Новгород, 1998. С. 125.
[27] См.: Гусев А. Д. О правах человека и гражданина // Социально-гуманитарные знания. 2000. № 3. С. 79–88.
[28] Стремоухов А. В. Правовая защита человека: теоретический аспект: Дис. … докт. юрид. наук. СПб., 1996. С. 12.
[29] См.: Тихонов А. А. Совет Европы и права человека // Советское государство и право. 1990. № 6. С. 121.
[30] Чиркин В. Е. Государствоведение. М., 1999. С. 54.
[31] Там же. С. 55.
[32] Всеобщая декларация прав человека // Российская газета. 1995. 5 апреля.
[33] Реализация как таковая представляет собой процесс перевода явления в иное качество, процесс употребления его качеств, свойств с целью достижения определенного результата. Применительно к праву этот процесс означает его перевод в качество правомерного поведения, использование свойств права для достижения социально полезного результата. (См.: Протасов В. Н. Теория права и государства. Проблемы теории права и государства. М., 2001. С. 201.)
[34] Представление о реализации права как о строго обусловленном процессе осуществления правовых предписаний, о воплощении этих предписаний в поведении людей является наиболее распространенным в юридической литературе. Однако нередко реализация права рассматривается не только как процесс или внешнее проявление процесса правового регулирования, но и как его конечный результат. В данном случае реализация права определяется как достижение полного соответствия между требованиями норм совершить определенные поступки или воздержаться от их совершения и суммой фактически последовавших действий. (См.: Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н. И. Матузова и А. В. Малько. М., 1999. С. 412.)
[35] Марченко М. Н. Проблемы теории государства и права: Учебник. М., 2001. С. 681.
[36] В юридической литературе высказывалось мнение, в соответствии с которым в процессе реализации норм права всегда возникают правоотношения. В связи с этим речь шла об общих, абсолютных, всеобъемлющих, общерегулятивных правоотношениях. (См.: Братко А. Г. Правоохранительная система (вопросы теории). М., 1991. С. 196; Обсуждение курса лекций «Общая теория права» (Нижний Новгород, 1993): Выступления П. Н. Панченко и В. И. Леушина // Государство и право. 1994. № 5. С. 91, 101; Толкачев К. Б. Правовой статус личности // Теория государства и права: Курс лекций. Уфа, 1994. С. 186; Разгильдиев Б. Т. Уголовно-правовые отношения и реализация ими задач уголовного права РФ. Саратов, 1995. С. 14–62.)
[37] Как отмечает В. В. Лазарев, «оказать содействие, принудить к реализации правовых норм, возложить ответственность в случае нарушения правовых требований и т. п. – такова задача субъектов правоприменения». (Лазарев В. В. Применение советских правовых норм. Казань, 1972. С. 33.)
[38] Иная точка зрения высказана П. Е. Недбайло, который считает, что любая реализация права посредством правоотношений является применением права. (См.: Недбайло П. Е. Применение советских правовых норм. М., 1960.)
[39] Применение права является наиболее сложной формой его реализации. Оно одновременно включает в себя и соблюдение каких-то норм, и исполнение лежащих на правоприменителе обязанностей, и осуществление принадлежащих ему прав. (См.: Лазарев В. В., Левченко И. П. Правоприменительная деятельность органов внутренних дел: Учебное пособие. М., 1989. С. 11.)
[40] Справедливо утверждение А. Ф. Черданцева о том, что «установление фактов нельзя уподобить установлению столба из горизонтального положения в вертикальное. Установление фактов есть не что иное, как сбор информации об этих фактах, доказывание их наличия или отсутствия». (Черданцев А. Ф. Теория государства и права: Учебник для вузов. М., 1999. С. 250.)
[41] Полнота, достоверность и достаточность зачастую имеют оценочный и относительный характер. Так, в момент возбуждения уголовного дела следователь не обладает всей полнотой достоверных сведений о произошедшем, но эти сведения достаточны для возбуждения уголовного дела – вынесения правоприменительного акта и проведения дальнейшего расследования.
[42] Эта стадия отграничивается от предыдущей скорее в творческом плане. На практике они между собой взаимосвязаны, представляются едиными. Никогда фактические обстоятельства не устанавливаются без уверенности в их правовой значимости. Следовательно, сам факт еще до его окончательного установления оценивается с точки зрения права. Подбор правовой нормы или юридическая квалификация дела может совершенствоваться в процессе дальнейшего выяснения фактических обстоятельств.
[43] Акты применения права занимают особое место в механизме правового регулирования, выступая «передаточным рычагом между такими элементами, как норма права и конкретное правоотношение». (Григорьев Ф. А. Акты применения норм советского права: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 1971. С. 14.) А. Ф. Черданцев сравнивает правоприменительные акты с двигателем этого механизма, которые дают ему энергию, подталкивают к движению. (Черданцев А. Ф. Теория права и государства. М., 1999. С. 350.)
[44] Форма выражения может выступать в качестве одного из критериев классификации правоприменительных актов.
Следует заметить, что часто используемое определение правоприменительного акт как письменного документа уже не отражает современные технические возможности закрепления и выражения волеизъявлений субъектов правоприменительной деятельности. В настоящее время документ правильнее определять как «материальный объект с зафиксированной на нем информацией в виде текста, звукозаписи или изображения, предназначенный для передачи во времени и в пространстве в целях хранения и общественного использования». (Закон РФ от 29 декабря 1994 г. № 77-ФЗ «Об обязательном экземпляре документов» // Российская газета. 1994. 29 декабря. Ст. 1.)
[45] Васьковский Е. В. Руководство к толкованию и применению закона для начинающих юристов. М., 1913. С. 29.
[46] Хабибулина Н. И. Политико-правовые проблемы семиотического анализа языка закона. СПб., 2001. С. 92.
[47] Черданцев А. Ф. Толкование советского права. М., 1979. С. 6.
[48] Кудрявцев Ю. В. Нормы права как социальная информация. М., 1981. С. З8.
[49] Хабибулина Н. И. Политико-правовые проблемы семиотического анализа языка закона. С. 92.
[50] Алексеев С. С. Общая теория права. М., 1982. С. 293.
[51] См., например: Ткаченко Ю. Г Нормы советского социалистического права и их применение. М., 1955; Недбайло П. В. Применение советских правовых норм. М., 1960; Шляпочников А. С. Толкование уголовного закона. М., 1960; Пиголкин А. С. Толкование нормативных актов в СССР. М., 1962; Ткачева С. Г. Конкретизация закона м его судебное толкование. М., 1973; Лазарев В. В. Пробелы в праве и пути их устранения. М., 1974; Вопленко Н. Н. Официальное толкование норм права. М., 1976; Следственная деятельность и толкование права. Волгоград, 1978; Черданцев А. Ф. Толкование советского права; Грязин И. Текст права (опыт методологического анализа конкурирующих теорий). Таллин, 1983; Гранат Н. Л., Колесников О. М, Тимофеев М. С. Толкование норм права в правоприменительной деятельности органов внутренних дел. М., 1991; Теория государства и права (актуальные проблемы). М., 1992; Хабибулина Н. И. Политико-правовые проблемы семиотического анализа языка закона; и др.
[52] Мухаев Р. Т. Теория государства и права: Учебник для вузов. М., 2002. С. 399.
[53] Мордовцев А. Ю. Толкование права // Любашиц В. Я., Мордовцев А. Ю., Тимошенко И. В. Теория государства и права. Ростов н/Д., 2002. С. 411.
[54] Там же.
[55] Мухаев Р. Т. Теория государства и права. С. 399.
[56] Михайловский И. В. Очерки философии права. Томск, 1914. С. 417.
[57] Мухаев Р. Т. Теория государства и права. С. 399.
[58] Трубецкой Е. Н. Лекции по энциклопедии права. М., 1917. С. 140.
[59] Мухаев Р. Т. Теория государства и права. С. 399.
[60] Гегель Г. В. Ф. Философия права. М., 1990. С. 253.
[61] Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955. С. 160.
[62] Керимов Д. А. Проблемы общей теории права и государства. Т. 1: Социология права. М., 2001. С. 211.
[63] Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. СПб., 1886. С. 342.
[64] См.: Хабибулина Н. И. Язык закона и его постижение в процессе языкового толкования права: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1996. С. 7.
[65] П. А. Сорокин, сопоставляя два приема, употребляемые при толковании юридических норм, – грамматический анализ и выяснение логического смысла, отмечает, что «вряд ли такое разделение может быть признано состоятельным. В самом деле, грамматическое толкование не может быть нелогическим, оно должно также сообразоваться с законами логики; точно так же и логическое толкование возможно лишь при установлении грамматического смысла каждого законоположения. Поэтому не может быть речи о двух различных видах толкования, а может быть только речь о двух приемах, употребляемых при толковании». (Сорокин П. А. Элементарный учебник общей теории права в связи с теорией государства. Ярославль, 1919. С. 73.)
Соглашаясь в целом с точкой зрения ученого, считавшего, что грамматические приемы неотделимы от приемов логических, все-таки следует отметить, что в научно-познавательных целях выделять грамматичес