О новой социальной реальности, субъектах и критериях политических перемен

Новая социальная реальность пробивает себе дорогу под влиянием противоречивого взаимодействия следующих основных тенденций:

– расширения и углубления свободы индивидуальной деятельности;

– нарастания сложности человеческих связей и отношений;

– перехода от индустриального (“производства вещей”) к информационному обществу (“производству идей, знаний”), к обществу услуг (“производству людей”);

– формирования человечества как целого, как субъекта и объекта собственной деятельности.

Действие названных тенденций все явственнее проявляет главную особенность изменения общественных систем – в них импульс движения исходит от человека. Он субъект и мера общественного развития. Этим социальные процессы качественно отличаются от природных и технических, где примат системы над элементом является аксиомой. В современных условиях любая концепция или [c.741] политика перестают быть конструктивными, если не способствуют переходу от “человекозатратной” к “человекосберегающей” и “человекоразвивающей” эволюции. В переходе от государственно-бюрократической к социально ориентированной системе организации общества и состоит основной смысл современных реформ, деформация которого приводит к потере импульса, потенциала, мотивов и стимулов общественных изменений, к лишению возможности участия людей в социальных и политических трансформациях, т.е. к утрате источника саморазвития общества.

Непонимание же характера этих тенденций, игнорирование в системе управления степени и особенностей их воздействия на жизнедеятельность общества обостряют противоречия между возрастающей сложностью проблем, требующих своего решения, и уровнем компетентности правящих политических элит, традиционными средствами политики, управления и контроля; между масштабами и глубиной происходящих социальных изменений и степенью подготовки и обоснования политических решений, предварительного инвестирования знаний, ориентации на инновации, качество и культуру, на предвидение и оценку последствий и результатов деятельности, на информированность и заинтересованность населения. В связи с этим нельзя не согласиться с вице-президентом США А. Гором, который в своей книге “Земля на чаше весов” пишет, что наилучший для государства способ принятия политического решения о будущем страны состоит в том, чтобы наделить всех граждан правами обладать всей политической информацией, касающейся их жизни.

Сказанное приводит еще к одному важному выводу: становление современного мышления и действия выдвигает на первый план наитруднейшую проблему формирования субъекта политики общественных изменений, адекватной новой социальной реальности. Вот почему особое значение сегодня приобретает изучение взаимопереходов объективного и субъективного в жизнедеятельности общества, ее осуществления на макро– и микроуровнях в их взаимосвязи. Поэтому современной науке и практике наиболее близки концепции цивилизованного подхода, устойчивого развития, открытого общества. Первый [c.742] сосредоточивает внимание на единстве прошлого, настоящего и будущего человеческой цивилизации; второе направление на сохранении достигнутого и заботе о новых поколениях; третье – на настоящем состоянии человечества, всемерном использовании его потенциала.

Методологическую сторону процесса реформирования общества выражает, с нашей точки зрения, следующий комплекс вопросов:

1. Какова объективная природа социальной реальности, подлежащей тем или иным изменениям?

2. Каковы наилучшие методы получения знания об этой реальности?

3. Каковы наилучшие способы действия по ее преобразованию?

Отсюда вытекают и системные критерии оценки различных моделей реформ:

1. Учитывают ли они исторические корни и традиции общества?

2. Учитывают ли они его современные потребности и основные проблемы?

3. Насколько предлагаемые пути и способы решения этих проблем используют идеальные возможности общества, учитывают реальный уровень его развития и уже имеющийся опыт преобразований?

Центральная проблема познания процесса утверждения новой социальной реальности и методологии социально-политического реформирования – это проблема системности, целостности общественного развития. Она поистине является “визитной карточкой” теории и практики человеческой деятельности на пороге XXI века. В противоположности одностороннего, “частичного” и системного, целостного подходов видится нам сегодня водораздел между старым и новым способами мышления, действия, старой и новой политикой.

С точки зрения системного, целостного мышления и действия, общество представляет собой самовоспроизводящуюся и самоорганизующуюся, открытую, антиэнтропийную живую систему, у которой, строго говоря, нет “частей” и “элементов” (вспомним гегелевское – части есть только у трупа!). У социального пространства нет “деталей” и “мелочей”, а социальное время необратимо. Потенциал социальной целостности составляют уникальные и неповторимые [c.743] способности субъектов человеческой деятельности. Отсутствие или недостаточная мера реализации этих способностей – безвозвратная потеря для общества.

У реформ в нашей стране, разумеется, были глубокие, реальные, объективные предпосылки. Это и глобальный кризис человеческой цивилизации в целом, и общий кризис технологии и идеологии индустриализма, и формационный кризис коммунизма, и результаты “холодной войны”, и тяжелое наследие тоталитарной системы.

Все эти исключительные исторические трудности и кризисные процессы под силу было преодолеть только зрелому социальному субъекту, заинтересованному в утверждении новых реальностей, в постиндустриальном развитии общества и способному осуществить созидательные реформы с опорой на благоприятную социальную структуру и широкую социальную базу. Такой субъект в стране не сформировался, и это обстоятельство оказалось для нее роковым.[c.744]