Оренные преобразования общественного строя

в СССР

В 30-х гг. в нашей стране произошли существенные изменения. Они означали создание основ социализма в том его понимании, которое давалось программными документами Коммунистической партии, правившей в СССР и монопольно определявшей политику государства.

Программа Коммунистической партии, принятая в 1919 г. и по­ставившая задачу построения социалистического общества в нашей стране, определяла его так. Социализм есть общественный строй, в котором все средства производства обобществлены, где нет, следовательно, частной собственности и в силу этого отсутст­вует эксплуатация человека человеком. Хозяйство должно вестись На основе единого плана, исключающего рыночные отношения.

Такие параметры и были в основном достигнуты в 30-х гг. По­строение социализма не означало возвращения к политике военною коммунизма, хотя и имело с ним некоторые общие черты. В. И. Ленин считал нэп отступлением, но необходимым и неизбеж­ным. Суть отступления, как уже говорилось, состояла в допуще­нии на определенных условиях капиталистического уклада. Кроме того, после Октябрьской революции и до начала 30-х гг. в деревне сохранялись и другие досоциалистические уклады, вплоть до пат­риархального хозяйства. Теперь все это было преодолено.

Важнейшим элементом обобществления средств производст­ва явилось преобразование промышленности на социалистичес­ких началах. Оно отличалось от прежнего, проводившегося в пер­вые годы Советской власти. Тогда обобществление шло за счет национализации, т.е. изъятия собственности у прежних, частных владельцев. Теперь социалистическая промышленность создава­лась по преимуществу за счет строительства многочисленных новых заводов и фабрик. Страна, как известно, была до револю­ции среднеразвитым в промышленном отношении государством. Восстановление народного хозяйства означало лишь воспроизвод­ство того уровня развития, который существовал раньше, в новых условиях этого было явно недостаточно. Отсутствовали целые от­расли современной промышленности, а часть их находилась в за­чаточном состоянии; это относилось, например, к автомобильной, авиационной, тракторной, некоторым другим отраслям, без кото­рых современное общество уже не могло обойтись. Необходи­мость широкомасштабного развития промышленности диктова­лась и международной обстановкой, заставлявшей Советский Союз всерьез заботиться об оборонной промышленности. Все зги задачи и должна была решить политика индустриализации, курс на которую был начат еще раньше.

Индустриализация страны проходила в тяжелейших условиях: прежде всего не хватало средств. Внутренние ресурсы государства, только что оправившегося после гражданской войны, при колос­сальном природном потенциале, были невелики. На зарубежную помощь рассчитывать тоже не приходилось, поскольку капиталис­тический мир был настроен к Советской стране враждебно и жаж­дал скорее всемерно ослабить ее, чем укрепить. Между тем без поставок зарубежного оборудования, без привлечения иностран­ных специалистов было почти невозможно поднять производство на современный уровень. Советскому государству пришлось мо­билизовать все внутренние ресурсы, чтобы заработать валюту, необходимую для покупки зарубежной техники. Государство пожер­твовало даже бесценными сокровищами русских музеев, только

чтобы хотя бы таким болезненным путем выручить необходимую валюту. Разумеется, были максимально использованы и тради­ционные источники валютных поступлений — экспорт леса, зер­на и пр.

В результате индустриализации была создана промышлен­ность, которая в основном являлась государственной. Частные предприятия, существовавшие при нэпе, были тем или иным путем вытеснены. Кроме государственных предприятий имелась лишь небольшая группа кооперативных.

По-другому шло обобществление средств производства в сель­ском хозяйстве. Здесь тоже существовала определенная группа го­сударственных предприятий — совхозы. Однако в начале 30-х гг. их было сравнительно немного, хотя за годы коллективизации число их выросло. Основную же массу сельских хозяйств состав­ляли крестьяне-единоличники. В их-то судьбе и произошел корен­ной перелом — была проведена сплошная коллективизация сель­ского хозяйства, создавшая социалистический сектор в деревне.

Проблема коллективизации, затрагивающей судьбы миллионов людей, была и остается в наше время предметом острых споров. Здесь главная тема — преимущества или пороки коллективного способа ведения сельского хозяйства в сравнении с частным.

В 20-х гг., в условиях нэпа, сельское хозяйство в нашей стране быстро преодолело разорение, достигнув довоенного уровня. Од­нако этот уровень производства сельскохозяйственных продуктов уже не мог удовлетворять страну с ее быстро растущими города­ми, высокими экспортными потребностями и с необходимостью улучшать благосостояние самого крестьянства.

В конце 20-х гг. хлебный кризис дошел до такой стадии, что Н.И. Бухарин, А.И. Рыков и М.П. Томский предложили даже вво­зить зерно из-за границы[i][142]. Для нашей страны, испокон веков вы­возившей зерно, это звучало неслыханно. Требовалось интенси­фицировать сельскохозяйственное производство и сделать его более товарным, что можно было осуществить как на базе част­ного хозяйства, так и на базе коллективизации. Мировой и рос­сийский опыт показывал эффективность такой формы обобщест­вления сельского хозяйства. В условиях нэпа возникло большое Число всякого рода сельскохозяйственных кооперативов, по - преимуществу простейших. Можно и следовало бы развивать сельскохозяйственную кооперацию и дальше, настойчиво и терпеливо на примерах доказывая преимущества такого способа ведения хо­зяйства. Однако руководство Коммунистической партии и Совет­ского государства, в первую очередь И.В. Сталин, пошли по пути форсирования темпов коллективизации. Этот курс был поддер­жан местными партийными работниками. Выступая на ноябрь­ском Пленуме ЦК (1929 г.), руководители важнейших сельскохо­зяйственных районов весьма радужно рисовали картину своих бы­стрых успехов в коллективизации. Искусственное ускорение про­цесса неизбежно повлекло за собой массовые нарушения принци­па добровольности. Вместо того чтобы доходчиво доказать крес­тьянину полезность объединения в колхозы, его в большинстве случаев попросту заставляли вступать в них. Такие методы созда­ния колхозов неизбежно вызвали не только их неприятие, но и сопротивление крестьянства, в том числе в вооруженных формах. В начале 1930 г. произошло более 2 тыс. антиколхозных и даже антисоветских выступлений крестьян. Принудительное образова­ние колхозов привело к тому, что они с самого начала оказались экономически ослабленными. Особенно это отразилось на живот­новодстве. Крестьяне, не желая обобществлять скот, резали его, в результате чего поголовье резко сократилось. Зимой 1929-1930 гг. крупного рогатого скота стало меньше на 15 млн. голов, свиней на 1/3, овец и коз более чем на 1/4. К концу же первой пятилетки общее поголовье скота сократилось вдвое.

Нежелание работать в колхозе сказалось и на полеводстве. Оно привело к плохой обработке полей, всеобщей расхлябанности и безалаберности, снижению урожайности. Так, в 1931 г. средняя урожайность составляла лишь 6,3 ц с 1 га, т.е. была ниже, чем в 1928 г. Правда, постепенно этот показатель рос, но достиг доколхозного уровня лишь к началу Второй мировой войны.

В годы первой пятилетки общий уровень сельскохозяйствен­ного производства снизился на 14%. В то же время объемы госу­дарственных заготовок увеличились вдвое. Это явилось одной из причин голода, который охватил в 1932-1933 гг. большие районы страны. Одним словом, принудительная коллективизация дала эф­фект прямо противоположный тому, которого от нее ожидали. Объективности ради надо сказать, что государство старалось за­ботиться и о материальном стимулировании создания и роста числа колхозов. Были установлены разного рода льготы по нало­гообложению колхозов и колхозников, повышены закупочные цены на некоторые сельскохозяйственные продукты, в 1930 г. колхозам был предоставлен кредит на 500 млн. руб., который затем был списан. В сельское хозяйство постоянно делались все новые и новые вложения. Деревня стала лучше снабжаться сельскохо­зяйственной техникой. По мере ликвидации наиболее грубых ад­министративных извращений колхозы начинали постепенно ста­новиться на ноги. Что же касается общественно-политических последствий коллективизации, то она дала именно тот результат, на который была рассчитана: обобществление средств производ­ства, что означало построение социализма и в сельском хозяйстве.

Обобществление средств производства предполагало, как уже отмечалось, централизованное плановое управление хозяйством. Оно не исключало товарно-денежных отношений, однако суть их была существенно преобразована. Если при нэпе хозяйство стро­илось на основе хозрасчета, самоокупаемости, рентабельности, то теперь положение меняется. Главной целью производства стало не обеспечение экономической эффективности работы, а произ­водство той или иной продукции любой ценой. Правда, не забы­вали о хозрасчете. Более того, использовались меры к тому, чтобы предприятия, как и раньше, работали рентабельно. Однако была и группа предприятий, которая работала в убыток, но это пред­усматривалось планом. Убытки планово-убыточных предприятий покрывались за счет государственного бюджета, т.е. за счет при­быльных предприятий.

Сами предприятия, их трудовые коллективы не были собствен­никами того или иного завода или фабрики. Монопольным собст­венником всего государственного имущества было государство. Поэтому и распоряжаться имуществом предприятия его коллек­тив не мог. Подобно тому, как это было во время гражданской войны, предприятие снабжалось в соответствии с планом необхо­димыми материалами, топливом, энергией и сдавало в соответст­вии с планом произведенную продукцию заказчикам, указанным ему органами государственного управления.

Так появились понятия фонда, фондирования, выделения фондов. Под фондом понималось разрешение надлежащих органов на получение определенной продукции, в определенных размерах, в отделенное время. В отличие от времен гражданской войны, однако, продуктообмен проходил уже не безвозмездно, а на основе товарно-денежных отношений, т.е. предприятие платило своим поставщикам за получаемые от них материалы и взимало плату за выпущенную продукцию, однако в хозяйственном обороте важнее было не наличие денежных средств у покупателя, а обладание фондами, поскольку можно было, имея деньги на своем счету, ни­чего на них не приобрести, если не было фондов. Выбор контр­агента, договорная цена и иные элементы товарно-денежных от­ношений исключались — все это определялось надлежащими ор­ганами государственного управления, плановыми органами. Есте­ственно, что ни о какой конкуренции — неотъемлемом элементе рыночных отношений не могло быть и речи.

Социализм, правда, не означал полного искоренения рыноч­ных отношений. В бытовой практике в отношениях между граж­данами и колхозами они в определенной мере практиковались.

Обобществление средств производства позволило мобилизо­вать и концентрировать усилия общества на проведение гранди­озных хозяйственных мероприятий. Оно помогло также выделить ресурсы на создание современной армии, столь необходимой в ус­ловиях надвигающейся войны. Вместе с тем создание централизо­ванной, плановой системы ведения хозяйства неизбежно влекло за собой ограничение инициативы, снижение заинтересованности в результатах труда. Следствием этого явились бесхозяйствен­ность, нерачительность хозяйствования, иждивенчество.

Коренные изменения в экономике естественно повлияли и на классовую структуру. Из промышленности вытеснялись частный сектор и те, кто был связан с ним, что в первую очередь коснулось городских нэпманов: сделано это было по преимуществу эконо­мическими средствами. Не выдерживая конкуренции с государст­венными предприятиями, увеличения налогов, строгих рамок тру­дового законодательства, частники закрывали свои предприятия и были вынуждены искать иного приложения сил.

Иначе прошла ликвидация эксплуататоров в деревне. Здесь она приняла форму ликвидации кулачества, проведенной преиму­щественно политическими насильственными средствами. Иници­аторами ликвидации кулачества были центральные органы партии и государства. Факты свидетельствуют, что это мероприятие было охотно поддержано достаточно широкими кругами крестьянства, издавна ненавидевшего мироедов, а порой и просто завидовавше­го более удачливым хозяевам. У некоторых крестьян имелся и оп­ределенный меркантильный интерес, поскольку отобранное иму­щество кулаков передавалось колхозам в счет взносов бедняков и батраков.

Ликвидация кулачества означала не только отобрание имуще­ства, но и выселение и даже лишение свободы кулаков и их семей. К началу 1933 г. в местах поселения находился 1 317 000 кулаков и причисленных к ним [143]. В ходе ликвидации кулачества были до­пущены большие перегибы. Репрессиям подвергались не только подлинные кулаки, но и много середняков, а порой даже бедняки. Этот рычаг часто использовался для принуждения крестьян к вступлению в колхоз: не хочешь вступать в колхоз — значит ты — чуждый элемент, а значит должен разделить судьбу эксплуатато­ров[ii][144]. Несколько лет спустя эти факты подтвердил (и, разумеется, осудил) сам Сталин. Вместе с тем наиболее предприимчивые ку­лаки сумели избежать репрессий. Они заблаговременно распрода­ли свое имущество и разъехались по городам и многочисленным Новостройкам. По подсчетам специалистов, так поступила четвер­тая часть всех кулаков, сохранившая примерно половину своего имущества[iii][145].

Создание новых промышленности и сельского хозяйства не могло обойтись без дополнительных подготовленных кадров. В дореволюционной России, где даже элементарно грамотных было всего 20%, интеллигенция составляла тоненький слой обще­ства. Теперь же требовались большие массы инженеров, учителей, Врачей. Да и потребность в просто квалифицированных рабочих возросла многократно. Нужна была настоящая культурная рево­люция. Ее ход был непростым и противоречивым.

С одной стороны, государство стремилось использовать кадры старой интеллигенции, но в то же время проявляло недоверие к ней и применяло всякого рода ограничения, а то и необоснован­ные репрессии. Так, в начале 1930-х гг. были сфабрикованы из­вестные дела «Трудовой крестьянской партии» и «Промпартии», участники которых были обвинены во вредительстве, поводом к чему явилась принадлежность многих старых специалистов к Прежним буржуазным партиям и сочувствие их правому уклону в ВКП(б)[iv][146].

С другой стороны, делались серьезные шаги по созданию новой, советской интеллигенции из рабочих и крестьян, а также дляподготовки квалифицированных рабочих кадров. В 30-х гг. громадные средства были брошены на развитие сети вузов, техни­кумов, профессионально-технических учебных заведений. В стране выросла сеть общего начального и среднего образования, увеличились срок и программы обучения детей.

Вообще 30-е гг. знаменуются бурным развитием многонацио­нальной советской культуры. Громадными тиражами издавались книги дореволюционных и советских писателей. СССР по общему признанию стал самой читающей страной в мире. Выросла слава советских композиторов — авторов превосходных симфонических, камерных, театральных и иных произведений. Появилось мно­жество прекрасных массовых песен. Советские исполнители про­славляли наши исполнительские школы, завоевывая на междуна­родных конкурсах престижные премии. Любимым народом стало искусство кино. Советский спорт уверенно выходил на мировые рубежи.

Итогом всех свершений стали кардинальные изменения соци­ально-экономического облика советского общества.