Способы описания процесса перевода 5 страница

The Prime-Minister spoke a few words from a window in Num­ber 10.

Любому англичанину хорошо известно, что в доме № 10

по улице Даунинг-стрит в Лондоне расположена резиденция премьер-министра.

Русский читатель этого может не знать, поэтому в русском переводе будет произведена замена, разъясняющая смысл этого названия:

Премьер-министр произнес несколько слов из окна своей резиденции.

Часто такого рода замена носит характер генерализации, т.е. замены слова с конкретным значением словом с более об­щим, но зато более понятным для Рецептора перевода значе­нием:

...a 'swept' yard that was never swept where Johnson grass and rabbit-tobacco grew in abundance.

...«чистый» двор, который никогда не подметался и весь за­рос сорной травой.

"The temperature was an easy ninety," he said. Жара невыносимая, - сказал он.

В первом примере в оригинале даны названия сорняков, известные жителям южных штатов США. Русскому читателю вряд ли известны такие растения, как «джонсонова трава» и «кроличий табак», поэтому в переводе эти названия обобщены в «сорной траве», тем более, что существенным в данном кон­тексте является не то, какими именно растениями зарос двор, а то, что он зарос сорняками, т.е., что за ним никто не уха­живал. Во втором примере ninety значит «девяносто градусов по Фаренгейту». Система Фаренгейта малоизвестна русским чи­тателям. Ее можно было бы заменить на систему Цельсия, как это обычно делается в официально-деловых и научно-тех­нических текстах. Однако в данном случае этого сделать нель­зя, так как слова в тексте принадлежат жителю США, где эта система неупотребительна. В переводе дана генерализация, ибо опять-таки здесь коммуникативно важно не точное указание температуры, а то, что стояла сильная жара.

Генерализация часто выражается в замене имени собствен­ного (нередко фирменного названия) именем нарицательным, дающим родовое название для данного предмета:

Parked by a solicitor's office opposite the cafe was a green Aston-Martin tourer. - У конторы адвоката напротив кафе стоял элегантный спортивный автомобиль зеленого цвета.

I could see my mother going into Spaulding's... - Я представил себе, как мама пошла в спортивный магазин...

I lit a cigarette and got all dressed and then I packed the two Gladstones I have. - Я закурил, оделся, потом сложил оба свои чемодана.

Фирменные названия автомобиля, магазина и чемоданов не несут в русском тексте той информации, которая связана с ни­ми в английском оригинале, и нуждаются в замене-разъясне­нии.

Воспроизведение прагматического потенциала в переводе может вызвать необходимость применения и приема конкрети­зации, замены слова с общим значением словом или словами с более узким, конкретным значением, раскрывающими для Рецептора перевода суть данного явления:

The British people are still profoundly divided on the issue of joining Europe.

В отличие от англичанина, русскому читателю может быть неясным, в каком смысле в данном высказывании упоминает­ся слово Europe. Поэтому в переводе целесообразно раскрыть, что реально имеется в виду в английском оригинале:

В английском народе до сих пор существуют глубокие раз­ногласия о том, стоило ли Англии вступать в «Общий рынок».

260. Указанные способы изменения текста перевода с целью обеспечить Рецептору перевода адекватное понимание переводимого сообщения используются переводчиком без учета особенностей какого-то отдельного Рецептора или группы Ре­цепторов. Рецептор, на которого ориентирован в таких случаях перевод, является гипотетическим «усредненным» представите­лем своего языкового коллектива. В приведенных выше при­мерах это был «русский человек», «русский читатель», и его восприятие передаваемого текста определялось не личностны­ми характеристиками, а культурно-историческими особенностя­ми данного народа, фоновыми знаниями об английских реа­лиях, которые могут иметься, в принципе, у большинства анг­личан и отсутствовать, как правило, у большинства русских людей.

Вместе с тем, воспроизводя прагматический потенциал ори­гинала, переводчик может ориентироваться на определенную группу Рецепторов перевода, обладающих некоторой совокупно­стью специальных познаний в той области, о которой идет 214

речь в оригинале, и способных поэтому с большей легкостью добиться необходимого понимания сообщения. Ориентация на подобную группу Рецепторов-специалистов позволяет сократить число прагматических разъяснений в переводе. С другой сто­роны, если перевод предназначается для группы Рецепторов, чей уровень фоновых знаний ниже, чем у большинства чита­телей (неспециалисты в данной области, читатели детского возраста и т.п.), относительно большая часть информации в оригинале может быть или не понята или понята превратно, и число объяснений и уточнений в переводе возрастает.

261. Прагматические проблемы перевода непосредственно связаны с жанровыми особенностями оригинала и типом Ре­цепторов, для которых он предназначается. С существенными трудностями при передаче прагматического потенциала ориги­нала сталкиваются переводчики художественной литературы. Произведения художественной литературы на любом языке об­ращены, в первую очередь, к людям, для которых этот язык является родным, но они имеют и общечеловеческую цен­ность и часто переводятся на другие языки. Вместе с тем, в них нередко встречаются описания фактов и событий, связан­ных с историей данного народа, различными литературными ассоциациями, бытом, обычаями, наименованиями националь­ных блюд, предметов одежды и т.д. Все это требует внесения поправок на прагматические различия между ИЯ и ПЯ для обеспечения адекватного понимания текста Рецептором перево­да.

262. Значительно реже возникает необходимость прагмати­ческой перестройки в переводе научно-технических материалов, рассчитанных на специалистов, сведущих в данной области знаний и владеющих во всех странах примерно одинаковым объемом фоновой информации. Такие сообщения одинаково хорошо понимаются учеными, говорящими на разных языках, и пояснения приходится давать лишь в отношении названий фирм, национальных единиц измерения, специфических но­менклатурных наименований и т.п.

263. Особые проблемы связаны с прагматическим аспектом текстов, предназначенных для иноязычного получателя. Речь идет о различных информационно-пропагандистских материа­лах, адресованных иностранной аудитории, и рекламе товаров, идущих на экспорт. В идеале авторы такого рода текстов должны писать их с учетом характера и познаний иностранно­го читателя или слушателя. В таких случаях задача перевод-

чика упрощается: ему не надо заботиться об обеспечении пол­ного понимания сообщения Рецептором перевода, так как об этом уже позаботился автор оригинала. Однако нередко эта за­дача оказывается в оригинале невыполненной, и переводчику, обладающему более обширными сведениями об иностранной аудитории, приходится вносить дополнительные коррективы в текст с учетом его прагматического аспекта. В этих случаях осуществление перестройки текста перевода, ориентированной на доступность для Рецептора перевода, играет решающую роль в процессе межъязыковой коммуникации.

264. Важную роль в обеспечении прагматической адекватно­сти перевода играют и социолингвистические факторы, обус­ловливающие различие в речи отдельных групп носителей языка. В частности, дополнительные трудности для обеспече­ния всестороннего понимания Рецептором перевода передавае­мого сообщения могут возникнуть в связи с наличием в тек­сте оригинала отклонений от общенародной нормы ИЯ, ис­пользование там таких субстандартных форм, как территори­ально-диалектальные, социально-диалектальные и контамини-рованные, имитирующие речь иностранца.

Сами по себе элементы территориальных диалектов ИЯ, обнаруживаемые в оригинале, не передаются в переводе. Ис­пользование в оригинале подобных диалектальных форм мо­жет иметь двоякий характер. С одной стороны, весь текст ори­гинала может быть написан на каком-либо диалекте ИЯ. В этом случае диалект выступает в качестве средства общения, используемого Источником, и перевод с него будет осуществ­ляться таким же образом, как с любого общенационального языка (для чего, естественно, переводчик должен обладать не­обходимой степенью владения данным диалектом). С другой стороны, диалектальные формы могут употребляться в тексте (главным образом, в художественной литературе) с целью язы­ковой характеристики отдельных персонажей, их идентифика­ции как жителей определенного района, где говорят на данном диалекте ИЯ. В этом случае воспроизведение диалектальных особенностей ИЯ в переводе ничего не даст, так как для Ре­цептора перевода они не выполняют идентифицирующей функции и будут просто бессмысленны. Если в английском оригинале персонаж говорит на лондонском диалекте «кокни», добавляя звук h к словам, где он отсутствует в стандартном языке, и опуская этот звук там, где по нормам английского языка он должен произноситься ('Е 'as a good hear вместо Не 216

has a good ear), то попытка воспроизвести эту особенность в русском переводе, употребляя несуществующие в языке формы (скажем, «Хон хобладает 'орошим слухом»?!), явно лишена смысла. Невозможно также использовать в переводе формы какого-либо территориального диалекта русского языка, так как они будут идентифицировать совершенно иную группу (рус­ских) людей. Попытка установить эквивалентность между, на­пример, диалектом негров Миссури, на котором говорит негр Джим у Марка Твена, и каким-либо диалектом русского (или любого другого) языка теоретически не оправдана и практиче­ски не наблюдается, поскольку явно нелепо заставлять амери­канского негра говорить языком уроженца Перми или Одессы.

265. Многие территориальные диалекты тесно связаны с социальной характеристикой их носителей, и в этих случаях их использование в оригинале указывает на принадлежность данного персонажа к определенной социальной группе. Иначе говоря, они выполняют функцию социального диалекта, кото­рый характеризует речь членов какой-то социальной или про­фессиональной группы людей. Лингвистические особенности социального диалекта имеют более общий, нелокальный харак­тер, поскольку аналогичные социальные группы, а тем более аналогичные профессии, часто обнаруживаются у многих наро­дов. Поэтому передача дополнительной информации, которую содержат элементы социального диалекта в оригинале, оказы­вается в переводе возможной. Как правило, переводчик имеет возможность использовать при передаче речи английского мат­роса специфические слова и выражения, распространенные среди русских матросов, или воспользоваться русским воров­ским жаргоном для воспроизведения некоторых особенностей речи английского преступного мира.

Решение этой задачи облегчается тем обстоятельством, что социальный диалект отличается от общенародного языка лишь отдельными языковыми особенностями, своего рода «указате­лями» (markers). Присутствие в тексте хотя бы небольшого числа таких указателей обеспечивает воспроизведение данного вида информации в переводе:

Не do look quiet, don't 'e? D'e know 'oo 'e is, Sir? Вид-то у него спокойный, правда? Часом не знаете, сэр, кто он такой?

Роль совокупности грамматических (don't вместо doesn't) и фонетических ('е вместо he, 'e вместо you, 'oo вместо who)

признаков, указывающих на принадлежность говорящего к простонародью, выполняется в переводе одним просторечным оборотом: «Часом не знаете?».

266. Особые проблемы связаны с передачей в переводе имитации речи иностранца, содержащейся в оригинале. Появ­ление контаминированных форм в оригинале может быть не­произвольным или намеренным. В первом случае Источник, недостаточно владея ИЯ, использует искаженные формы, по­мимо своего желания. Подобные ошибки затрудняют восприя­тие речи и обнаруживают принадлежность Источника к иному языковому коллективу. При восприятии подобной речи слуша­ющий соотносит воспринятое с правильными формами языка, догадываясь, какую форму имел в виду говорящий, и осущест­вляя таким образом «перевод» с контаминированной на пра­вильную речь. Аналогичным образом, в процессе перевода на другой язык переводчик соотносит контаминированные формы с правильными и переводит эти последние. Во втором случае контаминированные формы применяются как средство указа­ния на особенности речи иностранца и являются одним из средств создания прагматического потенциала текста. Отсюда следует, что воспроизведение прагматической функции этих форм входит в задачу переводчика. При этом переводчик мо­жет либо использовать существующие в ПЯ способы изображе­ния речи иностранца, либо бывает вынужденным изобретать новые способы передачи контаминированной речи. Во многих языках имеются стандартные, общепринятые способы изобра­жения неправильной речи человека, принадлежащего к опреде­ленной национальности и говорящего не вполне правильно на неродном для него языке. Эти способы различны для разных видов контаминированной речи, так что изображение англий­ской или русской речи немца не похоже на передачу речи ки­тайца. Приемы передачи контаминированной речи во многом условны, хотя они могут отражать и реально существующие различия между языками. Например, ошибки в выборе гла­гольного вида характерны для всех иностранцев, говорящих по-русски, а замена синтетической формы будущего вида на аналитическую («Я буду уходить» вместо «Я уйду») свойствен­на для немца, но не для француза. При наличии в ПЯ обще­принятого способа передачи определенного типа контаминиро­ванной речи переводчик пользуется таким способом независи­мо от характера контаминированных форм в оригинале:

We blingce beer. Now you play.

Моя принесла пиво, твоя типель платить (передача конта-минированной речи китайца).

Когда в оригинале изображена контаминированная речь иностранца такой национальности, в отношении которой в ПЯ не существует установившегося способа изображения, контами-нированные формы в переводе вводятся переводчиком хотя и с учетом привычных способов передачи речи иностранца на ПЯ, но без обязательного следования общепринятому стандар­ту. Передача намеренной контаминации в переводе может быть сплошной или выборочной. При сплошной контамина­ции искажается вся или большая часть речи иностранца:

Eet ees the story of a leetle Franch girl, who comes to a beeg ceety, just like New York, and falls een love wees a leetle boy from Brookleen.

Этот песенка про мааленьки франсуски дэвюшка, котори приехаль в ошен большой город, как Нуу-Йорк, и влюблял в ма-аленьки малшику из Бруклин (передача контаминирован-ной речи француза).

При выборочной контаминации наличие неправильной ре­чи указывается при помощи немногочисленных нарочитых ис­кажений:

When you see him 'quid then you quick see him 'perm whale. Когда твоя видел спрут, тогда твоя скоро-скоро видел каша­лот (передача контаминированной речи канака).

Применение контаминированных форм нередко сопровож­дается использованием элементов разговорного стиля, отказом от использования более сложных грамматических форм (при­даточных предложений, причастных и деепричастных оборотов и пр.). При этом следует учитывать, что некоторые стандарт­ные способы изображения неправильной речи могут восприни­маться не только как речь иностранца, но и как речь челове­ка малообразованного, например, русское «твоя моя понимай нету» или «мало-мало». Отбор и использование контаминиро­ванных элементов в переводе должны соответствовать прагма­тической характеристике передаваемых элементов оригинала.

267. В ряде случаев в прагматическую цель перевода вхо­дит достижение желаемого воздействия (коммуникативного эф­фекта) на Рецептора перевода. Коммуникативный эффект, ко­торый должен быть воспроизведен в переводе, может опреде-

литься доминантной функцией оригинала. Для произведений художественной литературы воздействие на Рецептора зависит от литературных достоинств текста, получающих более или менее широкое признание у читателей. Основная прагматиче­ская задача перевода такого текста заключается в том, чтобы создать на ПЯ текст, обладающий способностью оказывать ана­логичное художественно-эстетическое воздействие на Рецептора перевода. Прочтя в русском переводе произведения Шекспира, Диккенса или Бернса, русский читатель должен почувствовать силу литературного таланта автора оригинала, понять, почему у себя на родине он считается великим драматургом, писате­лем или поэтом. Если переводчику удалось этого добиться, можно говорить об адекватном воспроизведении коммуникатив­ного эффекта оригинала. Более точное измерение соотношения воздействия оригинала на английского читателя и перевода на читателя русского вряд ли возможно. Может идти речь лишь о приблизительном равенстве реакций Рецептора, а фактиче­ская реакция Рецептора перевода может быть слабее реакции Рецептора оригинала (писатель пользуется большим успехом у себя на родине) или, напротив, даже превосходить ее (стихи Бернса более популярны в Советском Союзе в известных пе­реводах Маршака, чем в самой Англии).

268. Доминантной функцией научно-технических материа­лов является описание, объяснение или указание по манипу­лированию объектами окружающего мира. Прагматическое воз­действие на Рецептора заключается в предоставлении ему не­обходимой информации для осуществления определенной дея­тельности научного или технического характера. Если получа­тель сообщения способен на его основе осуществить описан­ный эксперимент или произвести предписываемые операции с прибором или станком, то коммуникативный эффект текста может считаться достигнутым. Аналогичным образом, прагма­тическая задача перевода научно-технического текста состоит в обеспечении такой же возможности осуществить необходимые действия Рецептору перевода. Если Рецептор перевода может успешно использовать текст перевода в качестве руководства к определенным действиям, можно говорить о передаче прагма­тического воздействия оригинала. И здесь равенство воздейст­вия оригинала и перевода не обязательно должно быть абсо­лютным. Может случиться, что в переводе необходимая науч­но-техническая информация оказывается изложенной в более четкой и доступной форме, обеспечивающей правильное ис-220

пользование этой информации специалистами, и, таким обра­зом, перевод выполняет основную прагматическую задачу даже лучше, чем оригинал.

269. Наиболее сложной является задача обеспечить необхо­димую реакцию на текст перевода со стороны конкретного Ре­цептора. Здесь переводчику приходится ориентироваться не столько на воздействие оригинала на его Рецептора, сколько на индивидуальные особенности Рецептора перевода. Только очень хорошо зная характер и психическое состояние челове­ка, можно с достаточной уверенностью предположить, какова будет его эмоциональная или поведенческая реакция на дан­ное сообщение. Как правило, переводчик не может ставить пе­ред собой задачу добиться заданного коммуникативного эффек­та. Если же такая задача ставится, ее осуществление часто тре­бует прагматической адаптации текста, выходящей за рамки перевода как процесса создания текста, коммуникативно равно­ценного оригиналу. Подобная адаптация при передаче на иной язык, например, текста рекламы, который должен обеспечить сбыт данного товара, нередко приводит к составлению на ПЯ нового параллельного текста (co-writing), учитывающего специ­фические вкусы и наклонности будущих покупателей. В ряде случаев фактическое воздействие текста перевода на данную группу Рецепторов может быть проверено путем наблюдения за реакцией группы информантов, которым читают текст пере­вода, с последующим внесением необходимых изменений. При устном переводе переводчик имеет возможность наблюдать за реакцией Рецептора перевода и порой дополнительно разъяс­нять ему, каких действий ожидает от него Источник в ответ на полученную информацию. В условиях непосредственного общения Источник может непосредственно обращаться к пере­водчику с просьбой добиться желаемой реакции у Рецептора. Все подобные действия переводчика часто лежат за пределами не только процесса перевода, но и адаптивного транскодирова­ния.

270. В процессе осуществления межъязыковой коммуника­ции возникают прагматические проблемы еще одного типа. Они связаны с возможностью появления у переводчика допол­нительных прагматических задач по отношению к Рецептору перевода. В связи с этим, переводчик может преследовать до­полнительные цели, более или менее независимые от основ­ной прагматической задачи перевода, стремиться использовать результат переводческого процесса в каких-то особых целях.

Естественно, что подобная прагматическая «сверхзадача» не может не оказывать воздействия на ход процесса перевода и оценку его результатов.

Прагматическая «сверхзадача» обусловливается факторами, не имеющими прямого отношения к тексту оригинала, как-то: стремлением переводчика оказать желательное воздействие на ПР, отношением переводчика или ПР к содержащимся в тек­сте идеям или к творческой манере автора, особой заинтересо­ванностью их в какой-то части содержания текста и т.п.

Стремясь выполнить прагматическую «сверхзадачу» конк­ретного акта перевода, переводчик может иногда отказываться от достижения максимальной эквивалентности, довольствовать­ся неполным или выборочным переводом, добиваться воздей­ствия на Рецептора перевода, не совпадающего с намерениями Источника и прагматическим потенциалом оригинала.

271. Возможность существования у переводчика прагматиче­ской цели, не связанной с содержанием оригинала, но достига­емой в процессе его перевода, связана с двойной ролью, кото­рую переводчик играет в межъязыковой коммуникации. С од­ной стороны, он выполняет функции языкового посредника, а, с другой стороны, он фактически является Источником инфор­мации, создающим текст на ПЯ для последующего использо­вания этого текста в определенных целях. Результаты любой деятельности во многом определяются ее целью. Цель конк­ретного переводческого акта может не совпадать с общей целью межъязыковой коммуникации и не сводиться к созда­нию на ПЯ текста, коммуникативно равноценного оригиналу.

Существование прагматической сверхзадачи во многом оп­ределяет и оценку результатов переводческого процесса. В этом случае перевод оценивается не только и не столько по степени верности оригиналу, сколько по тому, насколько текст перевода соответствует тем задачам, для решения которых был осуществлен процесс перевода. Степень этого соответствия на­зывается прагматической ценностью перевода. При наличии достаточной прагматической ценности перевод может быть признан правильным (адекватным) даже при существенных отклонениях от коммуникативной равнозначности оригиналу.

272. Прагматическая сверхзадача переводчика может быть связана со стремлением отразить в переводе коммуникативно нерелевантные черты оригинала, которые остаются непередан­ными при эквивалентной передаче исходного сообщения. Это могут быть формально-структурные особенности ИЯ, культур-

но-этнографические элементы, не играющие функциональной роли в сообщении, но отражающиеся на его структуре, кон­цептуально-семантические особенности построения сообщений на языке оригинала. Подобная прагматическая установка обыч­но приводит к нарушению норм и узуса ПЯ, вследствие бук­вального воспроизведения чуждых ему особенностей ИЯ. По­пытка отразить наличие двух элементов в аналитической фор­ме английского длительного вида Не is running down the street приведет к неприемлемой в русском языке фразе: «Он есть бегущий по улице», дословная передача английских образов Не is as cool as a cucumber или A miss is as good as a mile дает бессмысленные русские фразы: «Он хладнокровен как огурец» и «Промах также хорош, как миля», буквальное сохранение специфической смысловой структуры английского высказыва­ния демонстрирует невозможность использовать ее при постро­ении русской фразы: They locked the door to keep thieves out. - «Они заперли дверь держать воров извне». Понятно, что такие варианты исключены при «нормальном» переводе и ис­пользуются лишь для демонстрации особенностей иноязычной формы в так называемом «филологическом» или «этнографи­ческом» переводе.

273. К иным результатам приводит стремление переводчи­ка в соответствии с прагматической задачей конкретного акта перевода дать упрощенный перевод, ограничившись передачей лишь «голого смысла», т.е. предметно-логического содержания текста, не заботясь о воспроизведении эмоционально-стилисти­ческих и ассоциативно-образных аспектов оригинала. Такая за­дача нередко возникает, когда переводчику необходимо в воз­можно более короткий срок ознакомить Рецептора перевода с основным содержанием сообщения. Подобный упрощенный перевод может рассматриваться как предварительный этап в процессе работы переводчика по подготовке полноценного тек­ста перевода. В связи с этим можно различать переводы трех разных категорий, каждый из которых соответствует опреде­ленным типам требований, а именно черновой (обзорный), ра­бочий и официальный (готовый к опубликованию). Переводы первой категории выполняются на уровне указания на ситуа­цию, т.е. передают лишь, о чем говорится в оригинале, и до­пускают порой пропуски и отклонения от норм ПЯ. Переводы второй категории полностью передают предметно-логическое содержание оригинала (на уровне способа описания ситуации), соблюдают нормы ПЯ, но могут быть неадекватны в воспроиз-

ведении коннотативных аспектов оригинала и прибегать к по­яснениям для восполнения потерь информации. И, наконец, переводы третьей группы создают коммуникативно равноцен­ную замену оригинала на ПЯ, воспроизводя все функциональ­но релевантные элементы содержания оригинала, включая его прагматический потенциал.

274. Особым видом прагматической сверхзадачи, приводя­щей к существенным изменениям текста перевода, является стремление переводчика к модернизации оригинала. Время и место перевода может сильно отличаться от времени и места создания оригинала. Переводчик нередко имеет дело с ориги­налом, созданным в иную историческую эпоху, в том числе и на его родном языке, изменившимся за этот период до такой степени, что его прежнее состояние представляет как бы иной язык. Перевод текста, отдаленного по времени, ставит перед переводчиком ряд дополнительных проблем. Тот факт, что пе­ревод делается не с современного языка, должен быть каким-то образом отражен и в тексте перевода. Возникает необходи­мость отразить в переводе хронологическую отдаленность ори­гинала путем использования слов и структур ПЯ, хотя и по­нятных для современного Рецептора, но малоупотребительных и воспринимаемых как архаические. При этом подобные арха­измы ПЯ не должны иметь резко выраженной «национальной окраски», т.е. не быть настолько характерными именно для ПЯ, чтобы исключить возможность их употребления при пере­даче иноязычного сообщения.

Помимо использования устарелых элементов лексики, «ар­хаичность» текста перевода обеспечивается также тем, что пе­реводчик избегает употреблять слова и сочетания, которые не­сут на себе отпечаток современного этапа развития языка или связаны с современной жизнью и бытом языкового коллектива и поэтому несовместимы с эпохой, когда был создан оригинал. Хотя перевод осуществляется на современный русский язык, автор оригинала, живший, скажем, в Англии XIV века, как и его герои, не может в переводе «ездить в командировку», «за­ниматься чем-либо без отрыва от производства», «работать сверхурочно», «решать проблемные вопросы», «быть узким специалистом», «проводить незапланированные встречи», «под­бирать кадры», «игнорировать специфические- особенности», «осуществлять режим экономии» и т.д.

275. В нарушение требований, которым должен отвечать перевод, чтобы быть коммуникативно равноценным отдаленно-224

му по времени оригиналу, переводчик может стремиться мо­дернизировать передаваемое сообщение, изложив его таким об­разом, как это сделал бы современный автор. Выполнение по­добной сверхзадачи влечет за собой существенные изменения в тексте перевода, отказ от малоупотребительных и архаиче­ских языковых единиц и, напротив, широкое употребление по­вседневной, современной лексики. Изменения затрагивают и способ описания ситуации, а порой и саму ситуацию. Если в английском переводе библейского текста верующие, встречаясь, обменивались благочестивыми поцелуями (greeted one another with a holy kiss), то в модернизированном варианте они уже обмениваются рукопожатиями (gave one another a hearty hand­shake all around). В некоторых случаях модернизация включает элементы стилизации, замены старых имен на современные, изменение отдельных эпизодов, наименований, предметов бы­та, обычаев и т.п. Как и в предыдущих случаях, подобная прагматическая адаптация не является, строго говоря, перево­дом, хотя выполняется переводчиком в процессе перевода.

276. Специфическая цель конкретного акта перевода может заключаться и в стремлении оказать воздействие на Рецептора перевода, непосредственно не связанное с содержанием ориги­нала или его прагматическим потенциалом. Процесс перевода может осуществляться не столько для более или менее полно­го воспроизведения оригинала, сколько для того, чтобы при помощи его достичь какой-то иной цели, связанной с намере­ниями самого переводчика или подсказанной его заказчиками или работодателями. В результате перед переводчиком стоит задача, не имеющая ничего общего ни с созданием текста, коммуникативно равноценного оригиналу, ни с намерением достичь тех целей, которые преследовал Источник, создавая оригинал. Переводчик может ставить перед собой цели пропа­гандистского, просветительского и т.п. характера, он может стремиться в чем-то убедить Рецептора перевода, навязать свое отношение к автору оригинала или к описываемым событиям, на него могут оказывать влияние какие-то соображения поли­тического, экономического или личного порядка, стремление избежать конфликта или, напротив, обострить его и т.д. Подоб­ная тенденциозность может привести к полному искажению оригинала, и, как правило, профессиональный переводчик из­бегает подобного влияния своих личных соображений и при­страстий на процесс перевода. Тем не менее, отдельные слу­чаи сознательного отказа от правильного перевода некоторых

8 - 156 22^

элементов оригинала, связанного с указанными выше фактора­ми, порой обнаруживаются в переводческой практике. П. Ме-риме, переводя «Ревизор» Гоголя, заменил в реплике городни­чего слова «чем больше сносят» словами «чем больше строят», опасаясь, что сохранение варианта оригинала может быть ис­толковано как намек на деятельность императрицы, по воле которой в это время сносилось много домов для устройства Больших бульваров Парижа. В. Курочкин и другие переводчи­ки песен Ж. Беранже, с одной стороны, переиначивали содер­жание французских оригиналов, чтобы вложить в перевод по­литическую сатиру на порядки в царской России, а, с другой стороны, из-за цензурных условий вынуждены были опускать некоторые существенные детали, когда речь шла о боге, о ко­роне, о конституции и т.п. Примеры воздействия на результа­ты процесса перевода подобных «экстрапереводческих» сверхза­дач можно было бы легко приумножить. Понятно, что прагма­тические факторы такого рода не поддаются теоретическому обобщению и их рассмотрение выходит за рамки общей тео­рии перевода.

ГЛАВА X