Специфика политического процесса в России

Политический процесс в России представляет собой широкую палитру политических взаимодействий субъектов, носителей и институтов власти. Они действуют на основе тех ролей и функ­ций, которые задаются системой культуры, традициями, конфес­сиональной средой, мектачьностыо общества, особенностями исторического развития, чертами психологического склада этно­сов и т. д. Обозначенные социальные переменные предполагают определенную интерпретацию политических ролей и функций, заметно отличающуюся от той, которая принята в современных демократиях. Поведение субъектов власти и властных институтов в России имеет иные логику и происхождение.

Первая особенность политического процесса в России состоит в нерасчлененностиполитики и экономики, социальных и личных

отношений. Политика не отделена резко от других сфер жизни в силу незрелости институтов гражданского общества, которые должны ее ограничивать и контролировать. Несформирован-ность гражданского общества является одной из особенностей цивилизационного развития России. В этих условиях полити­ческий процесс характеризуется всепроникающей способностью политики, которая пронизывает все сферы жизни общества. Ни один вопрос экономического, социального, духовного развития не решается без вмешательства властных структур.

Отсутствие или незрелость отдельных предпосылок циви­лизационного развития (например, отсутствие социальной идентификации индивидов, развитого института частной соб­ственности) обусловили использование механизма неорганич­ных изменений общественной жизни. Центральное место в нем занимают политическая воля, сильные структуры власти, прежде всего государство и его лидер, политико-идеоло­гические методы воздействия на личность, принуждение, цен­ности уравнительности и патриархального коллективизма. Ес­тественно-исторические факторы эволюции (экономический интерес, неравенство, конкуренция, рынок, товарно-денежные отношения, частная собственность) еще не могут быть исполь­зованы в полной мере.

Социальные интересы при таком механизме эволюции не структурируются естественным образом на основе неравенства талантов и способностей, закрепляющегося в обладании каж­дым индивидом разным объемом ресурсов и статусов, а зада­ются и определяются властью. Основанием для получения прав и статусов индивидом являлось вхождение во властные структуры или близость к ним. Это было исходным принци­пом статусной дифференциации общества через пожалование прав различным группам и определение их обязательств перед государством. Так дифференцировалось общество на сословия в дореволюционной России, подобным же образом различа­лись группы государственно-зависимых работников в советское время (например, работники военно-промышленного комплекса обладали большими привилегиями, чем аграрии, и т. д.). В этати­стских системах, в которых неразвито гражданское общество, го­сударство оказывается единственной силой, обеспечивающей це­лостность социального организма. Долгое время в России государство соединяло работников не только со средствами про­изводства («приписывая» работника к заводу, колхозу), поскольку было монопольным собственником, но и соединяло их в единую общность через принадлежность к государству.

Способность создавать тип государственно-зависимого ра­ботника, устанавливать формы социальной интеграции инди­видов в значительной мере определялись развитыми верти­кальными связями («государство - индивид») и практически слабыми горизонтальными связями («индивид - группа - соци­альная общность»). Государство имело возможность формировать и определять содержание потребностей населения, поскольку обладало монополией на распределение произведенного приба­вочного продукта. Ограниченное количество произведенного прибавочного продукта вынуждало власти распределять его по­ровну среди управляемых и в соответствии со статусом и рангом среди управляющих. Политическое руководство имело дело с недифференцированным обществом, группы интересов кото­рого не сформированы и не осознаны. Подобная ситуация обусловила отсутствие структурированных политических сил (партий, групп интересов), которые могли бы реально пред­ставлять и защищать интересы социальных групп и общно­стей. В этих условиях сами властные структуры выражали групповые интересы управленцев различных ведомств и поли­тического руководства.

Следовательно, политический процесс в России до начала 90-х гг. имел форму вертикально организованного взаимодей­ствия власти (государства) и общества, представлявшего не­расчлененную целостность государственно-зависимых работ­ников. Взаимодействие «власть - массы» было по своему характеру односторонним, поскольку все политические ини­циативы спускались сверху.

В условиях перехода России к многоукладной экономике и рынку статусная дифференциация дополняется социально-экономической, классовой, которая сталкивается с первой. Нарастающее экономическое неравенство в обществе, вызван­ное перераспределением государственной собственности через приватизацию и акционирование, вступление в свои права института частной собственности формируют разнородагую массу политических интересов и выражающих их сил. Преж­няя политическая однородность разрушена, теперь ей проти­востоит государство как организованная сила. Однако, по­скольку монополия государства на собственность и ресурсы сокращается, постольку растет желание правящего класса лю­бой ценой сохранить экономическое, политическое влияние, -и вот сам правящий класс пытается самоорганизоваться, соз­дать партию власти.

Отсюда вытекает вторая особенность политического про­цесса в России - отсутствие консенсусамежду его участниками относительно узаконенных целей и средств политического действия. В России не было традиции консенсуса, и ее невоз­можно было укоренить за несколько лет реформ. Другая же причина конфликтности политического процесса кроется в различном понимании ценностей свободы и демократии у за­рождающихся политических сил, а также в их неравных воз­можностях активного участия в реформаторском процессе и удовлетворения собственных интересов.

Новые политические силы, представляющие интересы за­рождающегося класса предпринимателей, а также работников бюджетных сфер (учителя, медики, инженерно-технические работники и т. д.) имели худшие стартовые позиции при пере­ходе к рыночной экономике, чем, например, работники госу­дарственного аппарата, правящая элита, дельцы «теневой эко­номики». Различные условия старта формировали подчас прямо противоположные устремления и цели этих политиче­ских сил. Например, важным требованием предпринимателей является сокращение налога на прибыль, в то время как для работников бюджетных сфер, наоборот, его повышение явля­ется важным условием выживания в рыночной экономике. Для отстаивания разнородных политических целей и реализа­ции своих требований политические силы (партии, движения, группы давления) используют широкий арсенал средств, включая незаконные (коррупцию, шантаж, подлог, насилие и т. д.). Даже внутри правящего класса возникает борьба за соб­ственность, ресурсы и влияние, которая в октябре 1993 г. вы­лилась в вооруженное противостояние и разгон законодатель­ной власти президентскими структурами. Неизбежность подобного противостояния заложена в Конституции России (1993), в которой функции законодателей ничтожно малы по сравнению с исполнительной ветвью власти. Так, очень огра­ничены возможности парламента по контролю за деятельно­стью правительства, а в случае вынесения ему вотума недове­рия парламент рискует быть распущенным президентом.

Третья особенность политического процесса в России со­стоит в его неструктурированностии высокой степени совме­щения и взаимозаменяемости политических ролей. Обманчиво кажущееся многообразие участников российской политиче­ской жизни, поскольку их реальная роль и политические функции достаточно ограниченны. Взять, например, политине-

ские партии, которых в стране насчитывается около шестиде­сяти. Их способности выражать интересы гражданского обще­ства весьма условны. Во-первых, потому, что интересы граж­данского общества только начинают формироваться, а сами партии, кроме лидеров и их ближайших сторонников, мало кого представляют. Во-вторых, современные партии похожи скорее на клиентелы, объединяющие единомышленников во­круг политического деятеля, чем на форму связи власти с гра­жданским обществом.

Отсутствие дифференциации и специализации политиче­ских ролей и функций у субъектов и носителей власти обу­словлено российской политической традицией, заключающей­ся в концентрации власти, господства в одном центре, например, в дореволюционное время - у монарха, а в совет­ское - у властвующей коммунистической партии. Малейшее ослабление политического господства монопольно властвую­щего органа приводило к конфликтам, потере управляемости социальными процессами и в конечном счете к революциям. Так, в свое время Февральская буржуазная революция 1917 г. означала радикальную децентрализацию политических функ­ций, сконцентрированных прежде у монарха, что привело к углублению экономического и политического кризиса в стране и обернулось Социалистической революцией октября 1917 г. Доминирующее значение политических факторов, в частности сильного государства, в механизме эволюции рос­сийского общества представляет цивилизационную особенность в силу запаздывающего характера его развития. Естественно, моно­полия на власть одной политической силы, совмещающей в себе различные функции (законодательные, исполнительные, судеб­ные), ограничивала появление самостоятельных участников поли­тического процесса. Хотя в советское время кроме коммунисти­ческой партии были другие субъекты политической жизни (государство, профсоюзы, общественные организации, такие, как комсомол, ДОСААФ и т. д.), но все они не имели самостоятель­ных политических функций, а реализовывали установки и цели монопольно властвовавшей партии.

В современных условиях ситуация концентрации полити­ческого господства в России не преодолена, несмотря на фор­мально-юридическую декларацию принципа разделения вла­стей и функций. Только теперь большинство политических функций конституционно сконцентрировано в руках прези­дента страны. Сохранение в подобных объемах власти в прези-

дентских структурах во многом является результатом несфор-мированности институтов гражданского общества, недиффе-ренцированности групп интересов. Это развязывает политиче­скому руководству руки в определении стратегии и тактики общественных изменений, позволяет создавать жесткие струк­туры власти с высокой степенью совмещения и взаимозаме­няемости ролей. Подобная совмещенность и взаимозаменяе­мость ролей обнаруживается в статусе президента, который выполняет не только представительские, но и исполнительные функции, а также обладает законодательными полномочиями. Все это приводит к тому, что страна живет по указам президента, являющегося по конституции главой исполнительной власти.

Четвертая особенность политического процесса в России выражается в отсутствии интеграциисреди его участников, что является следствием отсутствия в обществе единой коммуни­кационной системы. Вертикально организованный политиче­ский процесс функционирует через диалог между властью и обществом, в котором последнее доносит свои требования до властных структур посредством разветвленной системы пред­ставительства. Однако подобной системы представительства интересов в России не было, поскольку отсутствует традиция такого диалога. Несформированность институтов гражданского общества не создавала разветвленной системы трансляции требований граждан к властным структурам. В условиях совет­ского тоталитарного режима единственным легальным кана­лом коммуникации власти и общества бьша коммунистическая партия. Такая форма позволяла власти контролировать умона­строения большинства общества, целенаправленно формиро­вать их. В период так называемой хрущевской оттепели система представительства расширилась: она была дополнена рядом форм коммуникации, которые имеют латентный (скрытый) характер. Так появились диссидентские организации, косвенно представ­лявшие власти требования определенной части интеллигенции. В этот же период достаточно активно шел процесс формирования групп интересов, связанных с «теневой экономикой».

Не создана разветвленная система представительства инте­ресов и в наши дни. А наибольшими возможностями здесь обладают правящая элита и бюрократия, контролирующие ре­сурсы и политическое влияние. Партийная система в России еще не в состоянии выступать эффективным каналом трансляции требований от широких социальных общностей к власти. Ве­роятно, поэтому доминирующей формой политического пред-

ставительства стали заинтересованные группы, отражающие специфические интересы и требования отраслевого, регио­нального, этнического характера. Реальные различия в мате­риальном, культурном, этническом, социальном, территори­альном аспектах групп и общностей приобретают латентные формы представительства. Длительное отчуждение граждан от власти, когда она формировалась закрыто, а участие масс в политике было принудительным, не могло способствовать становлению самостоятельных политических субъектов, выра­ботке культуры согласия между ними. При отсутствии развитой коммуникационной системы достичь согласия путем диалога бы­ло практически невозможно, поскольку участники политического процесса не представляли себе требовании друг друга. И даже если согласие достигалось, то оно осуществлялось принуждением, навязыванием властью другим участникам политического процес­са ценностей подданнической политической культуры.

Вполне закономерно, что преобладающими формами предста­вительства интересов стали именно латентные (скрытые) формы: группы давления, клиентелы и т. д. Они выполняли функцио­нально специализированные роли, представляя специфические интересы групп во властных структурах. Конечно, возможности влияния на власть у различных заинтересованных групп неодина­ковы. Обычно степень воздействия на правительство обусловли­вается внутренней сплоченностью заинтересованной группы и объемом ресурсов, которые она контролирует. В связи с этим наиболее могущественные группы интересов представляют энер­гетическое (знаменитый «Газпром»), банковское, аграрное, про­мышленное, военное, административное лобби.

Пятая особенность политического процесса в России вы­ражается в том, что в его основе лежит активный политический стиль,состоящий в навязывании обществу нововведений со стороны правительства. Активная роль государства как в фор­мировании проблем, так и в вынужденной интеграции интересов различных групп вызвана культурно-религиозной, этнической и политической неоднородностью общества. Эту интеграцию раз­личных субкультур участников политического процесса госу­дарство проводит методом навязывания им определенных ценностей и стандартов политической деятельности. Тем са­мым властные структуры делают поведение субъектов полити­ки предсказуемым.

Во взаимодействии «власть - общество» политическая ини­циатива принадлежит государству, поскольку оно концентри-

рует власть и ресурсы в своих руках. Однако отсутствие диф­ференциации политических ролей и функций институтов го­сударственной власти приводило к тому, что процесс принятия решений был анонимным.Принцип «коллективной ответствен­ности» порождал традицию безответственности политиче­ской власти за последствия принимаемых решений. Кроме того, неструктурированность политического процесса обуслов­ливала появление неконституционных органов, которым принад­лежало исключительное право на принятие стратегических решений. В советское время таким властным органом было Политбюро ЦК КПСС, а в современных условиях это право оказалось у Совета Безопасности. Интересная деталь состоит в том, что в Совет Безопасности входят руководители как ис­полнительной, так и законодательной власти. Данное обстоя­тельство свидетельствует о том, что декларируемый принцип разделения властей на практике не соблюдается. Состав Сове­та Безопасности дает возможность выделить еще одну особен­ность, которая характеризует российский политический про­цесс: в нем преобладают, если использовать терминологию Л. Лая, «политические клики»- президентская, правительст­венная, парламентская. Близость к президенту, который кон­центрирует значительные объемы властных полномочий, позво­ляет «кликам» (малым группам) обладать особыми возможно­стями по использованию власти.

Чрезмерная концентрация политической власти и ресурсов в руках правящей элиты заставляет контрэлиту и оппозицию оформляться и выступать в качестве революционных движений, а не политических оппонентов.Это является шестой особенно­стью российского политического процесса. Острое противо­борство правящей элиты и контрэлиты выступает следствием культурно-политической неоднородности самой элиты, разные группы которой ориентируются как на либеральные, так и на социалистические ценности. Идеологическое противостояние дополняется процессом кристаллизации интересов на основе экономических факторов - частной собственности, конкурен­ции, рынка и т. д. Усиливающееся имущественное неравенст­во углубляет конфликтность политических взаимодействий. Однако, поскольку пока еще доминирует культурно-идеологи­ческая мотивация политического участия в условиях несфор-мированности зрелого гражданского общества, постольку ин­теграция сторонников правящей элиты и контрэлиты происходит не на рациональной, а на эмоциональной и символической

основе (симпатии или антипатии к лидерам, имиджу, симво­лике и т. д.). Стремление правящей элиты монопольно кон­тролировать политический процесс порождает желание у оп­позиции использовать радикальные средства борьбы для того, чтобы заставить официальную власть признать и легитимизиро­вать оппозицию и учитывать ее мнение при выработке полити­ческого курса. При этом сохраняющаяся и заметно усиливаю­щаяся из-за разрушения привычных социальных связей и форм индивидуальной и групповой идентификации маргина­лизация общества повышает значение эмоциональных и сим­волических факторов политического взаимодействия. Их пре­обладание оттесняет на второй план принятие и реализацию конкретных решений. Этим объясняется невысокая динамика реформаторского процесса и слабая эффективность прини­маемых политических решений.

Тотальная маргинализация посткоммунистического обще­ства, которая была вызвана разрушением привычных форм социальных связей и уклада жизни, развивавшихся на полити­ко-идеологических механизмах эволюции (преобладании об­щей базовой идеи-цели, идеологической обработки населения, тотального контроля за индивидом, принуждения и т. д.), а также отсутствие институтов гражданского общества обусло­вили ситуацию, когда лидеры были вынуждены придерживать­ся более четких взглядов во внешнейполитике, чем во внут­ренней. Это составляет седьмую особенность политического процесса в России.

Внешнеполитическая активность лидеров в переходных обществах обусловлена главным образом двумя обстоятельст­вами. Во-первых, поскольку это лидеры посткоммунистиче­ского типа (т. е. их политический стиль формировался в усло­виях монопольного господства коммунистической партии), постольку они привыкли работать в условиях «социально-политического единства» общества, когда политические реше­ния просто навязывались обществу. Переход к рынку породил признаки появления социального многообразия интересов, которое требует от лидеров создания программ преобразования, не опирающихся на поддержку какой-либо одной социальной группы, а учитывающих интересы различных общностей. Пред­ложение обществу такой конструктивной и реалистической программы преобразований и способной тем самым создать широкую социальную базу реформам оказывается наиболее сложной и пока еще непреодолимой задачей для лидеров по-

сткоммунистического типа. Отсюда - их явное стремление найти более простые решения, очевидные источники под­держки, например, в лице промышлешто развитых стран, дав­но закончивших процесс модернизации.

Во-вторых, при несформированности социальной базы ре­форм внутри общества лидеры, чтобы остаться у власти, обра­щаются к помощи все тех же более развитых западных стран. С изменений во внешней политике начинал реформы М. С. Горбачев, провозгласив «новое мышление» и «обшечелове-ческие ценности» основами своего внешнеполитического кур­са. Такой же логике следует Б. Н. Ельцин, выступая с доктри­ной «партнерства во имя мира» с западными странами.

Однако уступки во внешней политике (даже в ущерб на­циональной безопасности, что нашло отражение в неконтро­лируемом расширении границ блока НАТО на восток, практи­чески вплотную к России) в обмен на финансовую поддержку правящего режима не продвигают страну по пути реформ, а лишь усиливают финансово-экономическую зависимость Рос­сии от западных стран, ослабляют национальную экономику. Совершенно очевидно, что западные страны не стремятся ока­зывать технологическую и инвестиционную поддержку, по­скольку это может создать в лице России конкурентоспособную державу. И тем не менее логика выживания посткомму­нистических лидеров у власти диктует именно такой или по­добный политический курс.