Против ветра — трудно плевать

Концепция Цымбурского.

Мысль Цымбурского состоит в том, что Россия сформировалась как целостный организм к середине XVII века, вобрав в себя Волгу, Урал и Сибирь и оказалась перед исторической развилкой. Первой возможностью, в итоге избранной политическим классом, была экспансия в западном направлении с присоединением многочисленных промежуточных народов «Великого Лимитрофа» в Центральной и Восточной Европе.

Кроме этого варианта, предполагается альтернатива, согласно которой Россия, «прикрывшись сюзеренитетом над Левобережной Украиной, отвоевав выход в Балтику и Азов, а также приняв под свою руку часть племён Кавказа, в дальнейшем перешла бы на западе к обороне и торговле, а основную силу бросила бы на освоение Сибири и тихоокеанского Приморья».

Два ключевых момента исторической концепции Цымбурского представляются спорными: во-первых, объяснение выхода Российского государства на пределы Великого Лимитрофа через миф «похищения Европы» и, во-вторых, контрфактическое допущение альтернативы внутреннего освоения «острова», особенно его сибирско-тихоокеанской части. По поводу первой мысли можно заметить, что политолог смешивает проекты отдельных мечтателей или даже царствований с реальной политикой, обусловленной насущными и неизменными на протяжении многих веков интересами огромной страны.

Идея о необходимости выхода на «проливы» проникла в русское политическое сознание задолго до влечения к Европе в виде вековых программ Москвы—собирания русских земель (в том числе возвращения Малой и Белой Руси) и прорыва к морям, главным образом к Балтике. Каждый раз, когда Московское государство минимально укреплялось, перед ним вставали те же вопросы выхода за пределы границ «острова» и экспансии на Запад, а не освоения собственных внутренних территорий.

В реальности отечественная геополитическая мысль практически всегда представляла Россию в качестве «острова», но и стремилась выйти за его пределы. Русская внешняя политика национальна и, осмелимся утверждать, подчинена задачам развития внутренних областей «острова».

Если взять за исходное это утверждение, доказательство которого потребовало бы пересказа всей русской истории, то возникает вопрос причины выхода на рубежи «проливов». Как представляется, объяснение следует искать в двух направлениях: экономическом и военно-политическом.

Против ветра — трудно плевать.

Рассматривая Россию с экономической точки мы обнаружим, что наша страна только отдалённо не может являться самостоятельным цивилизационным центром. Россия всегда была социумом с минимальным прибавочным продуктом, что резко ограничивало её ресурсную, демографическую и интеллектуальную базу. Количество свободных рук, не занятых в сельском хозяйстве, лимитировано, а преобладание неплодородных почв делало затруднительным даже их прокорм и формирование всероссийского аграрного рынка. Особенности географии привели к неизбежности экстенсивного пути развития.

Менее развитая экономика и социум не могут просто отгородиться от превосходящей цивилизации. Даже не касаясь пока возможности попыток военного подчинения со стороны более сильного, слабый будет испытывать непреодолимую культурную и экономическую гравитацию, притяжение к более высокоразвитому миру.

Возвращаясь к теме значения контроля над «проливами» Цымбурского, следует отметить, что именно поглощение Центральной и Восточной Европы, выход к морям позволили максимально сократить дистанцию между «островом» и наиболее передовыми странами того времени. Отказ от попыток прорыва этой вязкой трясины привёл бы не к освоению внутренних областей, а скатыванию в культурно-историческую и экономическую пропасть, постепенному угасанию и дезинтеграции.