Близнечество как тайна и абсурд

Ритуальные. эпизоды, которые я рассмотрел, хотя и поверхностно, — Обряды Речных Истоков и Двойной Алтарь с Плодотворным Состязанием Полов — относятся к двум аспектам парадокса близнечества. Первый заключается в том, что понятие 2 = 1 можно рассматривать как тайну. Ндембу и впрямь характеризуют первый эпизод словом, весьма широко выражающим этот смысл. Это слово — mpang'u, которое применяется к центральному и наиболее эзотерическому эпизоду ритуала. То же самое слово означает также «тайное присловье или пароль», которые используются неофитами и их опекунами во время обрезания. Обряды, совершаемые у речных истоков, — в Такой же степени религиозное таинство, как и обряды древних греков и римлян или современных христиан, поскольку они относятся к сокровенным и необъяснимым явлениям, которые выше человеческого разумения. Второй аспект состоит в том, что 2=1 ощущается ндембу как абсурд, грубая и даже жестокая шутка. Так, большая часть ритуала посвящена обеспечению плодородия разных видов, в то время как мать близнецов располагает избытком этого плодородия.

В связи с таинственностью и абсурдностью близнечества интересно то, что ндембу в ритуале вубвангу демонстрируют множество рядов известных их культуре диад, имеющих характер дополнительности и антитетичности. Однако в аспекте таинственности совершенно явственно возникновение сакрального цветового треугольника: белое — красное — черное (см. [61, с. 68–81]). Эти цвета составляют для ндембу классификационные рубрики, под которыми собираются и группируются в иерархию ритуальные предметы, люди, действия, эпизоды, жесты, события, мысли и ценности. У речных истоков белая и красная глина соединяется с прохладным черным речным илом, что истолковывается как символ единения полов в мирном, плодоносном браке. Ясно, однако, что этот треугольник, появляясь в других, более сложных и важных ритуалах, особенно в ритуалах жизненных переломов, имеет более глубокий смысл, чем ситуационная спецификация, извлеченная из всего его семантического богатства. Он представляет целиком космический и социальный порядок, признаваемый ндембу в его гармонии и равновесии, где мистически разрешаются все эмпирические противоречия. Порядок, нарушенный манифестацией теней вубвангу, ритуально восстанавливается в изображении фундаментального порядка, изображении, которое мыслится действенным, а не просто собранием познавательных знаков.

Вубвангу — ритуал, который неуклонно переходит от выражения шутливого беспорядка к выражению космического порядка и обратно к беспорядку, пока в конце концов не завершится частичной изоляцией пациентки от секулярной жизни до тех пор, пока опасная для нее ситуация не будет устранена. Эти качания до некоторой степени гомологичны процессуальной структуре исомы. Однако главное различие между обоими обрядами — в постоянном упоре вубвангу на противоположность полов, с одной стороны, и социальных принципов филиации, исходящих от родителей противоположного пола, — с другой. В исоме половая диада была подчинена противопоставлению жизнь/смерть. В вубвангу половая оппозиция — главная тема.

Взгляд ндембу на вубвангу

Боюсь, что я до сих пор не дал ндембу самим высказаться в достаточной мере по поводу значения вубвангу. С тем чтобы привести их «взгляд изнутри» и позволить читателю сравнить их истолкование с моим, я переведу комментарии, которые записал со слов адептов вубвангу либо во время самих обрядов, либо в дружеских беседах вскоре после их окончания.

Я начну со сжатого описания всей процедуры, сделанного опытным лекарем-мужчиной:

Neyi nkaka yindi wavwalili ampamba,

neyi nkaka yindi nafwi dehi

chakuyawu nakuhong'a kutiya mtfkwakhuhong'a

nindi nkaka yeyi diyi wudi naWubwang'u

diyi wunakukwati nakutwali.

kulusemu lwaWubwang'u

dihi chochina hikuleng'a walwa

nakumwimbila ng'oma yaWubwang'u

Neyi wudinevumu akumujiiika hakuvwala chachiwahi.

Neyi eyi navwali dehi chachiwahi

kunyamuna mazu amakulu

hikuyimwang'a hikutcta acheng'i

nakuwelishamu mwana mukeki.

Neyi nawa aha mumbanda navwali ampamba

akuya ninyana mwisang'a

nakumukunjika kunyitondu yakumutwala kumeji

nakusenda nyolu

yakupakata nakukosa mama yawu

ninyana hama hikutwala anyana ku mukala.

Kushika kuna ku mukala

hikutung'a chipang'u kunona yitumbu

hikusha mu mazawu izawu dimu danyanya dakusha

nyisoka yachifwifu chansama

hikwinka muchipang'u china chanyanya

hikunona izawu hikwinka mu chipang'u cheneni.

Akwawu anading'i nakuhang'ana nanyoli

asubolang'a nyoli nakutenteka mu chipang'u.

Kushala yemweni imbe-e hakuwelisha anyana hamu

nakuhitisha munyendu;

chikukwila namelele hikuyihang'a;

mwakukama nawufuku kunamani.

Mafuku ejima anyana ching'a kuyiwelisha mu mazawu,

hefuku hefuku diku kukula kwawanyana ampamba.

Если ее (пациентки) бабка родила близнецов

и если ее бабка уже умерла,

когда идут погадать, предсказатель отвечает

и говорит: «Твоя бабка— та, у которой вубвангу,

она — та, кто поймал тебя,

кто довел тебя до состояния вубвангу,

и вот, стало быть, она желает пива

и чтобы играли барабаны (или были танцы) вубвангу.

Если у тебя есть чрево (т. е. ты беременна), она запретит тебе благополучно родить.

Если ты уже благополучно родила,

[должно быть] обновление, и рассеивание тех первых слов,

и срезание [лекарств] (т. е. нужно снова исполнить обряды)

чтобы искупать [в них] ребенка».

Иногда, после того как женщина родит близнецов,

идут с детьми в буш,

и ставят ее за деревьями, и проводят ее к воде,

и приносят лозы [ползуна, molu waWubwang'u],

чтобы украсить [печи и руки] и умыть их мать

и детей точно так же, и увести детей в деревню.

Когда приходят в деревню,

сооружают [небольшое] укрытие [для алтаря] и берут лекарства

и кладут их в лекарственные сосуды (или глиняные горшки) — один маленький сосуд (или горшок)

для зеленых побегов из пучка листьев для бесплодной женщины

кладут в это небольшое укрытие,

берут [другой] лекарственный сосуд и помещают его в большое укрытие.

Другие плясали с ползунами,

они сдирали с себя ползуны и откладывали их в укрытие.

Они остаются там одни, распевая песни, и умывают детей [лекарствами],

и проводят их под [своими] ногами;

это делается поздно вечером, когда их прогоняют;

когда они спят ночью — все уже кончено.

Каждый день они должны умывать детей [лекарствами]

в сосудах, день за днем, пока близнецы не вырастут.

Комментарий

В этом описании — весь вубвангу в двух словах. Однако, естественно, здесь опущены многие из тех восхитительных деталей, которые для антропологов являются основными ключами к сокровенному миру культуры. Из приведенного текста ясно, что поражающая бедствием тень в вубвангу — обычно покойная мать близнецов (nyampasa). Она сама была членом культа, потому что, как я уже отмечал, согласно ритуальному мышлению ндембу, лишь покойный член культа может поразить бедствием живущего, прибегая к тому самому способу манифестации, к которому относится этот культ. Опять-таки из текста становится ясно, что бедствие происходит по линии матрилинейности. Несмотря на это, другие информанты в своих разъяснениях настаивают, что и тень мужчины «появляется в вубвангу», если он был отцом близнецов (sampasa) или сам — один из близнецов. Я, однако, ни разу не получил ни единого подтверждения этому. Вубвангу мыслится не как независимый дух, а как способ, посредством которого тень предка дает знать живущим о своем неудовольствии.

Согласно информантам, «именно женщины открывают мужчинам лекарства и способы лечения вубвангу». Сестра одного лекаря обучила его, она была матерью близнецов — nyampasa. Оба близнеца умерли — то, что один из близнецов или даже оба умирают, обычное явление, поскольку, как говорят ндембу, мать либо предпочитает обеспечить молоком и едой одного, пренебрегая другим, либо пытается распределить поровну еду, которой хватило бы лишь на одного. Для каждого из близнецов существует особое определение: старшего называют mbuya, младшего — кара. Ребенок, родившийся вслед за близнецами, называется chikomba, и его обязанностью во время исполнения вубвангу является игра на ритуальном барабане. Часто обряды исполняются для chikomba и его матери, когда ребенок начинает ходить, чтобы «укрепить его». Chikomba также может стать лекарем вубвангу. Хотя мужчины и узнают лекарства от адептов женского пола, именно они становятся главными лекарями и распорядителями церемоний. Один из знаков их статуса — двойной охотничий колокольчик, который опять-таки символизирует дуальность близнечества.

Прыжки со стрелой

Заключительная фаза обрядов еще раз подчеркивает разделение полов. На заходе солнца верховный лекарь берет веятельную корзину, которая лежала на горшке в «женском» отсеке, возлагает ее на голову пациентки, и несколько раз поднимает и опускает ее. Затем он кладет оставшееся ритуальное снаряжение на корзину и держит все это на весу. Далее он берет стрелу, помещает ее между большим и вторым пальцами ноги и предлагает пациентке поддержать его за талию. Потом эта пара прыгает на правой ноге прямо к хижине пациентки. Двумя часами позднее последнюю выводят из хижины и обмывают остатками лекарства из глиняного горшка.

Я заканчиваю это описание Обрядов Двойного Алтаря текстом, полностью излагающим эпизод прыжков со стрелой:

Imu mumuchidika.

Neyi chidika chaWubwang'u chinamani dehi namelele

chimbuki wukunona nsewu

wukwinka mumpasakanyi janyinu yakumwendu wachimunswa.

Muyeji wukwinza wukumukwata nakumukwata mumaya.

Chimbuki neyi wukweli mfumwindi

mumbanda wukumukwata mfumwindi mumaya

hiyakuya kanzonkwela mwitala

nakuhanuka munyendu yawakwawu adi muchisu.

Iyala ning'ondindi akusenda wuta ninsewu mwitala dawu.

Chimbanda wayihoshang'a

nindi mulimbamulimba

ing'ilcnu mwitala dcnu ing'ilenu mwitala

Chakwing'ilawu antu ejima liiyakudiyila kwawu kunyikala yawu.

Tunamanishi.

Вот что есть в ритуале.

Когда ритуал вубвангу полностью заканчивается поздно вечером,

лекарь берет стрелу

и ставит ее в щель между пальцами левой ноги.

Больная подходит и обхватывает его талию.

Если лекарю удастся поймать ее мужа,

женщина обнимет своего мужа за талию,

и они запрыгают к хижине,

и они проползут между ногами других людей, стоящих у порога.

Мужчина и его жена внесут лук и стрелу в свою хижину.

Лекарь говорит им:

«Идите в крааль (как мужчина говорит своим овцам или козам),

войдите в свою хижину, войдите в свою хижину».

Когда они входят, все расходятся по своим деревням.

Мы кончили.

Комментарий

Достойно упоминания, что выражение «между пальцами ноги», mumpasakanyi, этимологически связано с mpasa — ритуальным названием «близнецов». Вообще в ритуале ндембу стрела символизирует мужчину или мужа и держится в правой руке, а лук символизирует женщину и держится в левой руке. Лук и стрела вместе символизируют брак. «Подпрыгивать» (kuzonkwela) означает соитие и в этом смысле выступает в обрядах обрезания мальчиков, когда новопосвященных заставляют прыгать на одной ноге, что является частью их обучения во время изоляции. В вубвангу лекарь и больная прыгают на правой ноге, поскольку правая сторона — сторона силы. Клич «mulimbamulimba» предназначается домашним животным, когда их ночью загоняют в крааль. Это означает животный аспект близнечества, которое как способ размножения (т. е. рождения многих) более подобает животным, чем людям. Туннель, составленный из ног адептов, по которому должны пройти отец и мать близнецов, напоминает туннель на обрядах обрезания, по которому проходят молодые опекуны новичков. Этот туннель составляется старейшинами в муканда и означает: 1) половую силу для юных опекунов, проходящих под ногами, и 2) rite de passage из младшего возраста в старший. В вубвангу это, видимо, означает по гомологии принятие родителей близнецов в ассоциацию культа вубвангу, происходящее путем их рождения из тел адептов.

Заключение

1. Формы дуальности.

Близнечный ритуал у ндембу ярко высвечивает большую часть типов дуальности, признаваемых ндембу. Различение между мужчинами и женщинами, противопоставление целенаправленной личной злобы — социальному чувству и бесплодия — плодовитости есть общие черты у вубвангу и исомы. Однако у вубвангу есть и свои особенные черты. В нем полностью выявляются животные и человеческие аспекты секса в формах избыточного деторождения, противопоставленных таинству брака, который объединяет несходное и обуздывает чрезмерность. Супружеская пара одновременно и прославляется за исключительный вклад в общество, и проклинается за чрезмерность этого вклада. В то же время глубокое противоречие между матрилинейностью и патрилатеральностью проявляется в развязных шутовских отношениях между полами, что явно сопоставимо с шутливыми отношениями между кросскузенами. Кроме того, в обрядах сильна склонность к эгалитаризму, полы изображаются как равноправные, хотя и противоположные. Это равенство выявляет нечто глубинное в природе всех социальных систем — мысль, которую я более подробно развиваю в главе 3. Такой случай, как рождение близнецов, выходящий за рамки ортодоксальных классификаций общества, парадоксальным образом превращен в ритуальный повод для демонстрации ценностей, относящихся в целом к общине как гомогенному, неструктурированному единству, которое выше различий и противоречий. В следующих трех главах этой книги господствует тема дуализма между «структурой» и «коммунитас» и их конечного разрешения в «социетас», рассматриваемой скорее как процесс, чем как вневременная субстанция.

2. Предписанная скабрезность.

Здесь будет уместно напомнить об одной важной и несправедливо пренебрегаемой работе проф. Эванс-Притчарда «Некоторые коллективные выражения скабрезности в Африке», недавно переизданной в сборнике его статей «Положение женщин в первобытном обществе» [19]. В этой статье есть следующие положения:

1) существуют определенные типы скабрезного поведения (в африканском обществе), выражение которого всегда коллективно. Обычно такое поведение запрещено, но допускается и даже предписывается по известным случаям;

2) все эти виды имеют общественное значение и могут быть разделены на две категории: Религиозные Церемонии и Соединенные Экономические Мероприятия [19, с. 101].

Он объясняет скабрезность следующим образом:

1) снятие обществом его обычных запретов особым образом подчеркивает социальную ценность деятельности;

2) оно также направляет эмоции в периоды кризисных ситуаций по предписанным каналам выражения [19, с. 101].

Вубвангу полностью подпадает под категорию обрядов предписанной и вошедшей в стереотипы скабрезности, хотя его ключевые эпизоды превозносят брак, который построен на отношениях, обычно не допускающих скабрезных выражений.

В близнечных обрядах мы встречаемся, по сути, с приручением тех диких импульсов — сексуальных и агрессивных, — которые, как считают ндембу, присущи людям наравне с животными. Нерастраченная энергия, высвобождаемая откровенной символикой сексуальности и враждебности между полами, направляется на высокие символы, представляющие структурный порядок, а также ценности и достоинства, которые служат основой этого порядка. Каждая оппозиция преодолевается во вновь обретенном единстве, в том единстве, которое помимо прочего укрепляется теми же самыми силами, что угрожают ему. Эти обряды демонстрируют способность ритуала поставить на службу общественного порядка сами силы беспорядка, присущие складу человека как млекопитающего. Биология и структура поставлены в надлежащие отношения посредством введения в действие упорядоченной последовательности символов, которые имеют двойную функцию: коммуникации и действенности.