Криптоанархия и виртуальные сообщества

Современная криптография

Тимоти Мэй[19]

За два прошедших десятилетия в криптографии (сокращенно крип-то), науке создания шифров и кодов, произошла революция. Помимо обычных шифров, полезных, главным образом, для сохранения секретности передаваемой информации, современная криптография включает в себя разнообразные инструменты для аутентификации сообщений, создания цифровых временных меток для документов, сокрытия сообщений в других документах (стеганография) и даже для систем электронной наличности.

Криптография с открытым ключом, детище Диффи и Хеллма-на, драматически изменила роль крипто. Появившаяся одновременно с широким распространением компьютерных сетей и всемирных коммуникаций, она стала ключевым элементом безопасности, конфиденциальности и успеха. В следующем десятилетии роль крипто только возрастет. Pretty Good Privacy (PGP) —популярная версия алгоритма (известный как RSA), разработанного Ривестом, Шамиром и Эдльманом. Алгоритм RSA был запатентован в США, однако не был запатентован ни в одной европейской стране и имеет коммерческую лицензию[20].

Эти инструменты описаны в различных текстах и отчетах с конференций и не являются темой для обсуждения в этой главе[21]. Центр внимания здесь влияние сильной криптографии на киберпространство, в особенности на виртуальные сообщества. Следует упомянуть о роли Дэвида Чома в определении ключевых понятий. В нескольких новаторских работах Чом представил идеи использования открытого ключа для анонимных электронных сообщений, путьпередачи которых невозможно отследить, для систем электронной наличности, не раскрывающих личность покупателя, и схем, связанных с ними[22]. (Я не утверждаю, что Чом согласен с моими выводами о политических и социально-экономических последствиях использования этих технологий.)

Виртуальные сообщества киберпространство, Habitat, виртуальная реальность, Виндж и так далее. Крипто поддерживает существование этих реалий киберпространства. Контроль доступа, право доступа, право на модификацию.

Виртуальные сообщества представляют собой сети, в которые входят отдельные пользователи или группы пользователей, не обязательно находящиеся близко друг к другу географически. Термин «виртуальные» подразумевает нефизическую связь, но не следует думать, что виртуальное сообщество меньше похоже на сообщество, чем обычное физическое.

Примерами виртуальных сообществ могут служить церковь, сервисные организации, клубы, криминальные структуры, картели, клубы фанатов и так далее. Католическая церковь и бойскауты — примеры виртуальных сообществ, которые охватывают весь мир, разрушают национальные барьеры и создают ощущение привязанности, принадлежности и общности. Мафия тоже виртуальное сообщество со своим подчиняющим устройством и собственными незаконными правилами. Можно привести еще огромное количество примеров: масоны, триады, Красный Крест, Интерпол, ислам, иудаизм, мормоны, «Сендеро Луминосо»(Sindero Luminoso), ИРА, наркокартели, террористические организации, «Арийская нация», «Гринпис», «Фронт освобождения животных» и прочие. Несомненно, подобных виртуальных сообществ больше, чем государств, и узы, связывающие их, куда прочнее шовинистических и националистических чувств. Общих интересов, будь то идеологические или какие-то иные интересы, достаточно, чтобы превратить группу в сплоченное сообщество.

Корпорации с их собственными целями и средствами, с их географически разбросанными офисами, закрытыми каналами коммуникации, в основном недоступными для внешнего мира, в том числе и для властей,— еще один существенный пример виртуального сообщества. В сущности, многие авторы киберпанковской (не шифропан-ковская) фантастики ошибочно, на мой взгляд, полагают, что в будущем власть сосредоточится в руках транснациональных мегакорпора-тивных «государств». На самом деле корпорации — это всего лишь один из примеров виртуального сообщества, которое будет находиться на равных правах с государством. (Обратите внимание на то, что законы, ограничивающие использование крипто, немедленно влекут за собой глубокие проблемы для корпораций, и когда в таких странах, как Франция и Филиппины, была предпринята попытка ограничить использование крипто, корпорации ее проигнорировали. Любая попытка объявить крипто вне закона вызовет волну непредсказуемых «слияний», и таким образом новым членам корпораций будет обеспечена защита корпоративных секретов.) В академических кругах существуют сообщества исследователей — «невидимые колледжи».

Эти виртуальные сообщества обычно «непрозрачны» для посторонних. Попытки получить доступ к внутренним делам этих сообществ очень редко бывают успешными. Правоохранительные и разведывательные организации, такие как Агентство национальной безопасности в США, Чобецу в Японии, SDECE во Франции и многие другие, могут проникать в такие группы и вести электронное наблюдение для надзора за подобными виртуальными сообществами. Неудивительно, что эти сообщества быстро приняли на вооружение технологии шифрования, начиная от шифрующих мобильныхтелефонов, заканчивая полнофункциональным PGP-шифрованием[23].

Использование шифрования «плохими» группами, например изготовителями детской порнографии, террористами, врачами, незаконно делающими аборты, или противниками абортов, — аргумент, постоянно приводимый теми, кто стремится ограничить гражданский доступ к инструментам шифрования. Мы называем такие группы «четырьмя всадниками инфокалипсиса», так как они зачастую являются причиной, по которой обычные граждане государства не могут получить доступ к крипто.

Ясно, что по многим существенным причинам это очень опасный аргумент. Фундаментальное право на свободу слова — это право говорить на языке, возможно, непонятном соседям или власть имущим, на зашифрованном языке. Здесь недостаточно места для детального обсуждения большого количества веских аргументов против ограничения хранения частной информации и доступа к средствам коммуникации и крипто.

Появление полнофункциональных систем коммуникаций будет иметь еще более глубокие последствия для компьютеризированных виртуальных сообществ. MUDs и MOOs (мультипользовательские домены и т. д.) и трехмерные виртуальные реальности, с одной стороны, и текстовые сетевые коммуникации — с другой. (Однажды в недалеком будущем они сольются, как описано в пророческом романе Вернора Винджа 1980 года «Истинные Имена».)