Метафизика нравов в двух частях

УЧЕНИЯ О ПРАВЕ

Часть вторая

§ 45

Государство (civitas) — это объединение множества людей, подчи­ненных правовым законам. Поскольку эти законы необходимы как ап­риорные законы, т.е. как законы, сами собой вытекающие из понятий внешнего права вообще (а не как законы статутарные), форма государ­ства есть форма государства вообще, т.е. государство в идее, такое, каким оно должно быть в соответствии с чистыми принципами права, причем идея эта служит путеводной нитью (norma) для любого дейст­вительного объединения в общность (следовательно, во внутреннем).

В каждом государстве существует три власти, т.е. всеобщим обра­зом объединенная воля в трех лицах (trias politica): верховная власть (суверенитет) в лице законодателя, исполнительная власть в лице

ft

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 447

правителя (правящего согласно закону) и судебная власть (присуж­дающая каждому свое согласно закону) в лице судьи (potestas legislatioria, rectoria et iudiciaria), как бы три суждения в практическом силло­гизме: большая посылка, содержащая в себе закон всеобщим образом объединенной воли; меньшая посылка, содержащая в себе веление по­ступать согласно закону, т.е. принцип подведения под эту волю, и вывод, содержащий в себе судебное решение (приговор) относительно того, что в данном случае соответствует праву.

§ 46

Законодательная власть может принадлежать только объединен­ной воле народа. В самом деле, так как всякое право должно исходить от нее, она непременно должна быть не в состоянии поступить с кем-либо не по праву. Но когда кто-то принимает решение в отношении другого лица, то всегда существует возможность, что он тем самым поступит с ним не по праву; однако такой возможности никогда не бы­вает в решениях относительно себя самого (ибо volenti nоn fit iniuria). Следовательно, только согласованная и объединенная воля всех в том смысле, что каждый в отношении всех и все в отношении каждого при­нимают одни и те же решения, стало быть, только всеобщим образом объединенная воля народа может быть законодательствующей.

Объединенные для законодательства члены такого общества (societas civilis), т.е. государства, называются гражданами (cives), а неотъ­емлемые от их сущности (как таковой) правовые атрибуты суть: осно­ванная на законе свобода каждого не повиноваться иному закону, кроме того, на который он дал свое согласие; гражданское равенст­во — признавать стоящим выше себя только того в составе народа, на кого он имеет моральную способность налагать такие же правовые обя­занности, какие этот может налагать на него; в-третьих, атрибут граж­данской самостоятельности — быть обязанным своим существова­нием и содержанием не произволу кого-то другого в составе народа, а своим собственным правам и силам как член общности, следовательно, и правовых делах гражданская личность не должна быть представлена никем другим.

Только способность голосовать составляет квалификацию гражда­нина; а эта способность предполагает самостоятельность того в составе народа, кто намерен быть не просто частицей общности, но и ее членом, т.е. ее частицей, действующей по собственному произволу совместно с другими. Но это последнее качество делает необходимым различение

448 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

граждан активных и пассивных, хотя понятие пассивный гражданин кажется противоречащим дефиниции понятия гражданин вообще. — Следующие примеры помогут устранить эту трудность: приказчик у купца или подмастерье у ремесленника, слуга (не на государственной службе), несовершеннолетний (naturalitervelciviliter), каждая женщина и вообще все те, кто вынужден поддерживать свое существование (пи­тание и защиту) не собственным занятием, а по распоряжению других (за исключением распоряжения со стороны государства), — все эти лица не имеют гражданской личности, и их существование — это как бы присущность. — Дровосек, которого я нанял в моем дворе, кузнец в Индии, который ходит по домам со своим молотом, наковальней и куз­нечным мехом, чтобы работать там по железу, в сравнении с европей­ским столяром или кузнецом, которые могут публично выставлять на продажу изготовленные ими изделия; домашний учитель в сравнении со школьным преподавателем, оброчный крестьянин в сравнении с арен­датором и т.п. — все это лишь подручные люди общности, потому что ими должны командовать и их должны защищать другие индивиды, стало быть, они не обладают никакой гражданской самостоятельностью.

Однако эта зависимость от воли других и неравенство ни в коей мере не противоречат свободе и равенству этих лиц как людей, которые вместе составляют народ; вернее, лишь в соответствии с условиями свободы и равенства этот народ может стать государством и вступить в [состояние] гражданского устройства. Но иметь в этом устройстве право голоса, т.е. быть гражданами, а не просто принадлежащими к го­сударству, — этому удовлетворяют не все с равным правом. В самом деле, из того, что они могут требовать, чтобы все другие обращались с ними как с пассивными частицами государства согласно законам есте­ственной свободы и равенства, еще не вытекает права относиться к самому государству в качестве активных его членов, организовать его или содействовать введению тех или иных законов; отсюда вытекает лишь то, что, какого бы рода ни были положительные законы, на кото­рые они дают свое согласие, они не должны противоречить естествен­ным законам свободы и соответствующему этой свободе равенству всех в составе народа, а именно они не должны противиться возможности перейти из этого пассивного состояния в активное.

§ 47

Каждая из трех указанных властей в государстве представляет собой определенный сан, и, как неизбежно вытекающая из идеи государства

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ П0ЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 449

вообще и необходимая для его основания (конституции), каждая из них есть государственный сан. Все эти власти содержат в себе отноше­ние общего главы (который с точки зрения законов свободы не может быть никем иным, кроме самого объединенного народа) к разрозненной массе народа как к подданному, т.е. отношение повелителя (imperans) к повинующемуся (suboitus). — Акт, через который народ сам конституируется в государство, собственно говоря, лишь идея государ­ства, единственно благодаря которой можно мыслить его правомер­ность, — это первоначальный договор, согласно которому все (omnes et singuli) в составе народа отказываются от своей внешней свободы, с тем чтобы снова тотчас же принять эту свободу как члены общности, т.е. народа, рассматриваемого как государство (universi); и нельзя утверждать, что государство или человек в государстве пожер­твовал ради какой-то цели частью своей прирожденной внешней сво­боды; он совершенно оставил дикую, не основанную на законе свободу, для того чтобы вновь в полной мере обрести свою свободу вообще в основанной на законе зависимости, т.е. в правовом состоянии, потому что зависимость эта возникает из его собственной законодательствую­щей воли. [...]

Печатается по: Кант И. Критика практического разума. СПб., 1995. С. 354—356.

ГЕГЕЛЬ

Философия права

§ 257

Государство есть действительность нравственной идеи — нравст­венный дух как очевидная, самой себе ясная, субстанциальная воля, которая мыслит и знает себя и выполняет то, что она знает и поскольку она это знает. В нравах она имеет свое непосредственное существова­ние, а в самосознании единичного человека, его знании и деятельнос­ти — свое опосредованное существование, равно как самосознание единичного человека посредством умонастроения имеет в нем как в своей сущности, цели и продукте своей деятельности свою субстан­циальную свободу. [...]

450 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

§ 258

Государство как действительность субстанциальной воли, которой оно обладает в возведенном в свою всеобщность особенном самосо­знании, есть в себе и для себя разумное. Это субстанциальное един­ство есть абсолютная, неподвижная самоцель, в которой свобода до­стигает своего высшего права, и эта самоцель обладает высшим правом по отношению к единичным людям, чья высшая обязанность состоит в том, чтобы быть членами государства.

Примечание. Если смешивать государство с гражданским общест­вом и полагать его назначение в обеспечении и защите собственности и личной свободы, то интерес единичных людей как таковых ока­зывается последней целью, для которой они соединены, а из этого сле­дует также, что в зависимости от своего желания можно быть или не быть членом государства. Однако на самом деле отношение государства к индивиду совсем иное; поскольку оно есть объективный дух, сам ин­дивид обладает объективностью, истиной и нравственностью лишь по­стольку, поскольку он член государства. Объединение как таковое есть само истинное содержание и цель, и назначение индивидов состоит в том, чтобы вести всеобщую жизнь; их дальнейшее особенное удовле­творение, деятельность, характер поведения имеют своей исходной точ­кой и результатом это субстанциальное и общезначимое. Разумность, рассматриваемая абстрактно, состоит вообще во взаимопроникающем единстве всеобщности и единичности, а здесь, рассматриваемая кон­кретно, по своему содержанию, — в единстве объективной свободы, т.е. всеобщей субстанциальной воли, и субъективной свободы как ин­дивидуального знания и ищущей своих особенных целей воли, поэтому она по форме состоит в мыслимом, т.е. в определяющем себя всеоб­щими законами и основоположениями, действовании. Эта идея в себе и для себя — вечное и необходимое бытие духа. Что же касается того, каково же или каково было историческое происхождение государства вообще, вернее, каждого отдельного государства, его прав и определе­ний, возникло ли оно из патриархальных отношений, из страха или до­верия, из корпорации и т.д., как постигалось сознанием и утверждалось в нем то, на чем основаны такие права, как божественное или позитив­ное право, договор, обычай и т.д., то этот вопрос к самой идее государ­ства не имеет никакого отношения и в качестве явления представляет собой для научного познания, о котором здесь только и идет речь, чисто историческую проблему; что же касается авторитета действительного

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 451

государства, то поскольку для этого нужны основания, они заимствуются из форм действующего в нем права. [...]

Прибавление. Государство в себе и для себя есть нравственное целое, осуществление свободы, и абсолютная цель разума состоит в том, чтобы свобода действительно была. Государство есть дух, пребы­вающий в мире и реализующийся в нем сознательно, тогда как в при­роде он получает действительность только как иное себя, как дремлю­щий дух. Лишь как наличный в сознании, знающий самого себя в каче­стве существующего предмета, он есть государство. В свободе надо ис­ходить не из единичности, из единичного самосознания, а лишь из его сущности, ибо эта сущность независимо от того, знает ли человек об этом или нет, реализуется в качестве самостоятельной силы, в которой отдельные индивиды не более чем моменты: государство — это шест­вие Бога в мире; его основанием служит власть разума, осуществляю­щего себя как волю. Мысля идею государства, надо иметь в виду не осо­бенные государства, не особенные институты, а идею для себя, этого действительного Бога. Каждое государство, пусть мы даже в соответ­ствии с нашими принципами объявляем его плохим, пусть даже в нем можно познать тот или иной недостаток, тем не менее, особенно если оно принадлежит к числу развитых государств нашего времени, содер­жит в себе существенные моменты своего существования. Но так как легче выявлять недостатки, чем постигать позитивное, то легко впасть в заблуждение и, занимаясь отдельными сторонами, забыть о внутрен­нем организме самого государства. Государство — не произведение ис­кусства, оно находится в мире, тем самым в сфере произвола, случай­ности и заблуждения; дурное поведение может внести искажения в множество его сторон. Однако ведь самый безобразный человек, пре­ступник, больной, калека — все еще живой человек, утвердительное, жизнь существует, несмотря на недостатки, а это утвердительное и представляет здесь интерес.

§ 259

Идея государства обладает: а) непосредственной действительнос­тью и есть индивидуальное государство как соотносящийся с собой ор­ганизм, государственный строй или внутреннее государственное право;

b) она переходит в отношение отдельного государства к другим го­сударствам — внешнее государственное право;

452

452 Раздел IV. ПОЛИТИЧНСКИЕ ИНСТИТУТЫ

с) она есть всеобщая идея как род и абсолютная власть, противопо­лагающая себя индивидуальным государствам, дух, который сообщает себе в процессе всемирной истории свою действительность.

Прибавление. Государство как действительное есть по существу ин­дивидуальное государство, и сверх того еще и особенное государство. Индивидуальность следует отличать от особенности: индивидуальность есть момент самой идеи государства, тогда как особенность принадлежит истории. [...]

§ 268

Примечание. Под патриотизмом часто понимают лишь го­товность к чрезвычайным жертвам и поступкам. Но по существу он представляет собой умонастроение, которое в обычном состоянии и обычных жизненных условиях привыкло знать государство как субстан­циальную основу и цель. Это сознание, сохраняющееся в обычной жизни и при всех обстоятельствах, и есть то, что становится основой для готовности к чрезвычайному напряжению. [...]

§ 271

Политическое устройство, во-первых, есть организация государст­ва и процесс его органической жизни в соотношении с самим собой, в этом соотношении оно различает свои моменты внутри самого себя и разворачивает их до прочного пребывания.

Во-вторых, оно в качестве индивидуальности есть исключающее единое, которое тем самым относится к другим, обращает, следова­тельно, свое различие вовне и, согласно этому определению, полагает внутри самого себя свои пребывающие различия в их идеальности.

Прибавление. Подобно тому как раздражимость в живом организме сама есть, с одной стороны, нечто внутреннее, принадлежащее орга­низму как таковому, так и здесь отношение вовне есть направленность на внутреннее. Внутреннее государство как таковое есть гражданская власть, направленность вовне — военная власть, которая, однако, в го­сударстве есть определенная сторона в нем самом. Равновесие между обеими сторонами — главное в состоянии государства. Иногда граж­данская власть совершенно теряет свое значение и опирается только на военную власть, как это происходило во времена римских импера­торов и преторианцев; иногда, как в современных государствах, воен­ная власть проистекает из гражданской власти; это происходит в тех случаях, когда все граждане несут воинскую повинность.

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 453

§ 272

Государственное устройство разумно, поскольку государство раз­личает и определяет внутри себя свою деятельность в соответствии с природой понятия, причем так, что каждая из этих властей есть сама в себе тотальность посредством того, что она действенно имеет и одержит в себе другие моменты; и так как они выражают различие понятия, они всецело остаются в его идеальности и составляют лишь одно индивидуальное целое. [...]

Принцип разделения властей и содержит существенный момент различия, реальной разумности; однако в понимании абстрактного рассудка в нем заключается частью ложное определение абсолютной самостоятельности властей по отношению друг к другу, частью одностороннее понимание их отношения друг к другу, как негативного, как взаимного ограничения. При таком воззрении предполагается враждебность, страх каждой из властей перед тем, что другая осущест­вляет против нее как против зла, и вместе с тем определение противо­действия ей и установление посредством такого противовеса всеобще­го равновесия, но не живого единства. Лишь самоопределение поня­тия внутри себя, а не какие-либо другие цели и соображения полезнос­ти представляет собой источник абсолютного происхождения разли­ченных властей, и лишь благодаря ему государственная организация есть внутри себя разумное и отображение вечного разума. [...]

Власти в государстве должны, в самом деле, быть различены, но каждая должна в самой себе образовать целое и содержать в себе дру­гие моменты. Говоря о различенной деятельности властей, не следует впадать в чудовищную ошибку, понимать это в том смысле, будто каж­дая власть должна пребывать для себя абстрактно, так как власти должны быть различены только как моменты понятия. Если же, напро­тив, различия пребывают абстрактно для себя, то совершенно ясно, что две самостоятельности не могут составить единство, но должны поро­дить борьбу, посредством которой будет либо расшатано целое, либо единство будет вновь восстановлено силой. Так, в период французской революции то законодательная власть поглощала так называемую ис­полнительную власть, то исполнительная — законодательную власть, и нелепо предъявлять здесь моральное требование гармонии, ибо если мы отнесем все к сердечным побуждениям, то, безусловно, избавим себя от всякого труда; но хотя нравственное чувство и необходимо, оно не может само по себе определять государственные власти. Следова­тельно, все дело в том, чтобы определения властей, будучи в себе

454

454 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

целым, в существовании все вместе составляли понятие в его целост­ности. Если обычно говорят о трех властях, о законодательной, испол­нительной и судебной, то первая соответствует всеобщности, вторая — особенности, но судебная власть не есть третий момент понятия, ибо ее единичность лежит вне указанных сфер.

§ 273

Политическое государство распадается, следовательно, на следую­щие субстанциальные различия:

a) на власть определять и устанавливать всеобщее — законода­тельную власть;

b) на власть подводить особенные сферы и отдельные случаи под всеобщее — правительственную власть,

c) на власть субъективности как последнего волевого решения, власть государя, в которой различенные власти объединены в индиви­дуальное единство и которая, следовательно, есть вершина и начало це­лого — конституционной монархии. [...]

[...] Монарх — один; в правительственной власти выступает не­сколько человек, а в законодательной власти — вообще множество. Но подобные чисто количественные различия, как было уже сказано, лишь поверхностны и не сообщают понятия предмета. Неуместны также, как это делается в новейшее время, бесконечные разглагольст­вования о наличии демократического и аристократического элементов в монархии, ибо определения, которые при этом имеются в виду, имен­но потому, что они имеют место в монархии, уже не представляют собой что-либо демократическое или аристократическое. Существуют такие представления о государственном устройстве, в которых высшим считается лишь абстракция правящего и приказывающего государст­ва и остается нерешенным, даже считается безразличным, стоит ли во главе такого государства один, несколько или все. [...]

§ 274

Так как дух действителен лишь в качестве того, чем он себя знает, и государство в качестве духа народа есть вместе с тем проникающий все его отношения закон, нравы и сознание его индивидов, то государст­венное устройство определенного народа вообще зависит от характера и развитости его самосознания; в этом заключается его субъективная свобода, а следовательно, и действительность государственного уст­ройства.

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 455

Примечание. Намерение дать народу a priori пусть даже более или менее разумное по своему содержанию государственное устройство упускает из виду именно тот момент, благодаря которому оно есть нечто большее, чем порождение мысли. Поэтому каждый народ имеет то го­сударственное устройство, которое ему соответствует и подходит.

Прибавление. Государство должно в своем устройстве проникать все отношения. Наполеон хотел, например a priori дать испанцам госу­дарственное устройство, что достаточно плохо удавалось. Ибо государ­ственный строй не есть нечто созданное: он представляет собой работу многих веков, идею и сознание разумного в той мере, в какой оно раз­вито в данном народе. Поэтому государственное устройство никогда не создается отдельными субъектами. То, что Наполеон дал испанцам, было разумнее того, чем они обладали прежде, и все-таки они отвергли это как нечто им чуждое, потому что они еще не достигли необходимого для этого развития. Народ должен чувствовать, что его государственное устройство соответствует его праву и его состоянию, в противном слу­чае оно может, правда, быть внешне наличным, но не будет иметь ни значения, ни ценности. У отдельного человека может часто возникнуть потребность в лучшем государственном устройстве и стремление к нему, но проникнутость всей массы подобным представлением — нечто совершенно иное и наступает лишь позже. Сократовский принцип мо­ральности, требования его внутреннего голоса были с необходимостью порождены в его дни, но, для того чтобы они стали всеобщим самосо­знанием, потребовалось время.

§ 277

[...] Государственные функции и власти не могут быть частной соб­ственностью.

Прибавление. Деятельность государства связна с индивидами, од­нако они правомочны вести дела государства не в силу своего природ­ного бытия, а в силу своих объективных качеств. Способность, умение, характер относятся к особенности индивида: он должен получить соот­ветственное воспитание и подготовку к особенному делу. Поэтому должность не может ни продаваться, ни передаваться по наследству. Во Франции парламентские должности некогда покупались, в английской армии офицерские должности в известной степени покупаются и в наше время, но все это находилось или находится в связи со средневековым государственным устройством, которое теперь постепенно исчезает.

456 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

§ 279

[...] В Новейшее время о народном суверенитете обычно стали го­ворить как о противоположном существующему в монархе суве­ренитете, — в таком противопоставлении представление о народном суверенитете принадлежит к разряду тех путаных мыслей, в основе которых лежит пустое представление о народе. Народ, взятый без свое­го монарха и необходимо и непосредственно связанного именно с ним расчленения целого, есть бесформенная масса, которая уже не есть го­сударство и не обладает больше ни одним из определений, наличных только в сформированной внутри себя целом, не обладает суверени­тетом, правительством, судами, начальством, сословиями и чем бы то ни было. В силу того что в народе выступают такие относящиеся к ор­ганизации государственной жизни моменты, он перестает быть той не­определенной абстракцией, которую только в общем представлении называют народом. [...]

§ 290

Прибавление. Главный пункт, имеющий основное значение для правительственной власти, — это разделение функций; правительст­венная власть связана с переходом всеобщего в особенное и единичное, и ее функции должны быть разделены по отдельным отраслям. Труд­ность заключается в том, чтобы они наверху и внизу вновь соединялись. Ибо, например, полицейская и судебная власти, правда, расходятся, но в какой-то функции они снова сходятся. Выход, к которому здесь при­бегают, часто состоит в том, что государственный канцлер, премьер-министр, совет министров назначаются, чтобы таким образом упрос­тить высшее руководство. Но это может привести к тому, что все вновь будет исходить сверху, от министерской власти, и дела будут, как выра­жаются, централизованы. С этим связаны величайшая легкость, бы­строта, эффективность всего того, что должно совершаться во всеоб­щих интересах государства. [...]

§ 295

Обеспечение государства и тех, кто находится под его управлением, от злоупотреблений властью ведомствами и их чиновниками заключа­ется, с одной стороны, непосредственно в их иерархии и ответственнос­ти, с другой — в правах общин, корпораций, посредством чего привне­сению субъективного произвола в доверенную чиновникам власть ста-

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 457

вится для себя препятствие и недостаточный в отдельных случаях кон­троль сверху дополняется контролем снизу.

Примечание. В поведении и культуре чиновников находится та точка, где законы и решения правительства затрагивают единичность и проявляют свою силу в действительности. Это, следовательно, то, от чего зависит довольство граждан и их доверие к правительству, а также и осуществление или, напротив, слабое выполнение и срыв правитель­ственных намерений. [...]

§ 298

Законодательная власть касается законов как таковых, посколь­ку они нуждаются в дальнейшем определении, и совершенно всеобщих по своему содержанию внутренних дел. Эта власть есть сама часть го­сударственного устройства, которое ей предпослано и постольку нахо­дится в себе и для себя вне ее прямого определения, но она получает свое дальнейшее развитие в усовершенствовании законов и в характере поступательного движения всеобщих правительственных дел.

Прибавление. Государственный строй должен быть в себе и для себя прочной, обладающей значимостью почвой, на которой стоит за­конодательная власть, и поэтому он не должен быть сначала создан. Следовательно, государственный строй есть, но вместе с тем он столь же существенно становится, другими словами, продвигается в своем формировании. Это поступательное движение есть изменение, неза­метное и не обладающее формой изменения. [...] Следовательно, про­грессирующее развитие определенного состояния протекает внешне спокойно и незаметно. По прошествии долгого времени государствен­ный строй оказывается совершенно иным, чем он был в прежнем со­стоянии.

§ 300

В законодательной власти как тотальности действуют прежде всего два момента — монархический в качестве того момента, которому принадлежит вынесение окончательного решения, и правительст­венная власть, обладающая конкретным знанием и способностью обозревать целое в его многообразных аспектах и утвердившихся в нем действительных основоположениях, а также обладающая знанием по­требностей государственной власти, в особенности в качестве совеща­тельного момента, и, наконец, сословный элемент.

458 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

Прибавление. Следствием одного из ложных воззрений на государ­ство является требование, подобное тому, которое предъявило Учре­дительное собрание, а именно требование исключить из законодатель­ных органов членов правительства. В Англии министры должны быть членами парламента, и это правильно, поскольку участвующие в управ­лении государством должны находиться в связи с законодательной властью, а не противополагать себя ей. Представление о так называе­мой независимости властей друг от друга заключает в себе ту основную ошибку, что независимые власти тем не менее должны ограничивать друг друга. Но посредством же этой независимости уничтожается един­ство государства, которое надлежит требовать прежде всего.

§ 301

Назначение сословного элемента состоит в том, чтобы всеобщее дело обрело в нем существование не только в себе, но и для себя, т.е. чтобы в нем обрел существование момент субъективной формальной свободы, общественное сознание как эмпирическая всеобщность воз­зрений и мыслей многих. [...]

§ 308

Конкретное государство есть расчлененное на его особенные круги целое; член государства есть член такого сословия; только в этом его объективном определении он может быть принят во внимание в госу­дарстве. Его всеобщее определение вообще содержит двойственный момент. Он есть частное лицо, а как мыслящее — также сознание и ведение всеобщего. Однако это сознание и воление лишь тогда не пусты, а наполнены и действительно жизненны, когда они наполнены особенностью, а она есть особенное сословие и назначение, или, иначе говоря, индивид есть род, но имеет свою имманентную всеобщую действительность как ближайший род. Поэтому он достигает своего действительного и жизненного назначения для всеобщего прежде всего в своей сфере, в сфере корпорации, общины и т.д. [...]

§ 309

Прибавление. Если вводится представительство, то это оз­начает, что согласие должно быть дано не непосредственно всеми, а только уполномоченными на это лицами, ибо отдельные лица уже не участвуют в качестве бесконечного лица. Предста­вительство основано на доверии. /.../

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 459

§ 316

Формальная объективная свобода, заключающаяся в том, что еди­ничные лица как таковые имеют и выражают свое собственное суж­дение, мнение и подают свои советы, касающиеся всеобщих дел, про­является в той совместности, которая называется общественным мнением. В нем в себе и для себя всеобщее, субстанциальное и ис­тинное связано со своей противоположностью, состоящей в для себя собственном и особенном мнении многих; это существование есть тем самым наличное противоречие самому себе, познание как явление, существенность столь же непосредственно, как несущественность.

Прибавление. Общественное мнение есть неорганический способ познания того, чего народ хочет и мнит. То, что действительно утверж­дает свою значимость в государстве, должно, правда, осуществляться органически, и это происходит в государственном строе. Но обществен­ное мнение было во все времена большой силой, и таково оно особенно в наше время, когда принцип субъективной свободы обрел такую важность и такое значение. То, что должно быть значимым теперь, значимо уже не посредством силы и в незначительной степени как следствие привычки и нравов, а преимущественно благодаря пониманию и доводам.

§ 317

Поэтому общественное мнение содержит в себе вечные субстанци­альные принципы справедливости, подлинное содержание и результат всего государственного строя, законодательства и всеобщего состоя­ния вообще в форме здравого смысла людей как той нравственной ос­новы, которая проходит через все, что принимает форму предрассудка, а также истинных потребностей и правильных тенденций действитель­ности.[...]

Печатается по: Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990. С. 258, 259, 268, 269, 273, 274, 277, 279, 280, 283—285, 292, 294—298, 300—302, 306—312, 315, 317, 320, 321, 331, 332, 334—337, 339, 340,347, 348, 352.

460 Раздел IV. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

B.C. СОЛОВЬЕВ

Философская публицистика

Значение государства

I

Всякое личное существо, в силу своего безусловного значения (в смысле нравственности), имеет неотъемлемое право на существование и на совершенствование. Но это нравственное право было бы пустым словом, если бы его действительное осуществление зависело всецело от внешних случайностей и чужого произвола. Действительное право есть то, которое заключает в себе условия своего осуществления, т.е. ограждения себя от нарушений. Первое и основное условие для этого есть общежитие или общественность, ибо человек одинокий, предо­ставленный самому себе, очевидно бессилен против стихий природы, против хищных зверей и бесчеловечных людей. Но, будучи необходи­мым ограждением личной свободы, или естественных прав человека, общественная форма жизни есть вместе с тем ограничение этих прав, но ограничение не внешнее и произвольное, а внутренне вытекающее из существа дела. Пользуясь для ограждения своего существования и деятельности организацией общественной, я должен и за нею признать право на существование и развитие и, следовательно, подчинить свою деятельность необходимым условиям существования и развития обще­ственного. Если я желаю осуществлять свое право или обеспечивать себе область свободного действия, то, конечно, меру этого осуществле­ния или объем этой свободной области я должен обусловить теми ос­новными требованиями общественного интереса или общего блага, без удовлетворения которых не может быть никакого осуществления моих прав и никакого обеспечения моей свободы.

Определенное в данных обстоятельствах места и времени ограниче­ние личной свободы требованиями общего блага, или — что то же — определенное в данных условиях уравновешение этих двух начал, есть право положительное, или закон.

Закон есть общепризнанное и безличное (т.е. не зависящее отлич­ных мнений и желания) определение права, или понятие о должном, в данных условиях и в данном отношении, равновесии частной свободы и общего блага, — определение или общее понятие, осуществляемое через особые суждения в единичных случаях или делах.

Отсюда три отличительные признака закона: 1) его публич­ность — постановление, не обнародованное во всеобщее сведение, не

Глава 10. ГОСУДАРСТВО КАК ИНСТИТУТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ 461

может потому иметь силы закона; 2) его конкретность — закон вы­ражает норму действительных жизненных отношений в данной обще­ственной среде, а не какие-нибудь отвлеченные истины и идеалы, и 3) его реальная применимость, или удобоисполнимость в каждом еди­ничном случае, ради чего с ним всегда связана так называемая санкция, т.е. угроза принудительными и карательными мерами, — на случай не­исполнения его требований или нарушения его запрещений.

Чтобы эта санкция не оставалась пустою угрозой, в распоряжении закона должна быть действительная сила, достаточная для приведения его в исполнение во всяком случае. Другими словами, право должно иметь в обществе действительных носителей или представителей, до­статочно могущественных для того, чтобы издаваемые ими законы и произносимые суждения могли иметь силу принудительную. Такое ре­альное воплощение права называется властью.

Требуя по необходимости от общественного целого того обеспече­ния моих естественных прав, которое не под силу мне самому, я по ра­зуму и справедливости должен предоставить этому общественному це­лому положительное право на те средства и способы действия, без ко­торых оно не могло бы исполнить своей, для меня самого желательной и необходимой, задачи; а именно, я должен предоставить этому обще­ственному целому: 1) власть издавать обязательные для всех, следова­тельно, и для меня, законы; 2) власть судить сообразно этим общим за­конам о частных делах и поступках и 3) власть принуждать всех и каж­дого к исполнению как этих судебных приговоров, так и вообще всех законных мер, необходимых для общей (а следовательно, и моей) без­опасности преуспеяния.

Ясно, что эти три различные власти — законодательная, судебная и исполнительная — суть только особые формы проявления единой вер­ховной власти, в которой сосредоточивается все положительное право общественного целого, как такового. Без единства верховной власти, так или иначе выраженного, невозможны были бы ни общие законы, ни правильные суды, ни действительное управление, т.е. самая цель ор­ганизации данного общества не могла бы быть достигнута.

Общественное тело с постоянною организациею, заключающее в себе полноту положительных прав, или единую верховную в<