I. Борьба за власть в правящем слое.
В традиционном российском обществе террористические методы в борьбе за власть использовались в целях:
1. Насильственного устранения находящегося у власти лица, с заменой его на лицо, более соответствующее интересам той группы, которая использовала террористические методы. Под устранением в данном случае понимается: убийство, захват с принуждением к отречению от власти, нанесение тяжких физических повреждений исключающих или сильно затрудняющих исполнение властных полномочий.
2. Исключения одного или нескольких претендентов на высший пост в переходный период, насильственными методами, включающими: физическое устранение конкурента и принуждение претендента на власть к отказу от продолжения борьбы.
Рассмотрим случаи использования террористических методов борьбы за власть в истории России.
Убийство Бориса и Глеба. В Древней Руси IX – начала XI в. наследование власти великого князя не регулировалось ни законом, ни обычаем. Сын легендарного Рюрика Игорь смог стать великим князем только после смерти своего родственника и воспитателя Олега. Святослава Игоревич не имел конкурентов, а вот его младший сын Владимир Святославович пришел к власти в Киеве в ходе вооруженной борьбы с участием дружины, наемных варягов и народного ополчения Новгорода. Смерть Владимира в 1015 г. неминуемо должна была привести к новой междоусобной борьбе между его сыновьями. Возможными претендентами на великокняжеский престол были: Борис, любимец Владимира, помогавший ему в последние годы правления и командовавший старшей дружиной отца в походе на печенегов; новгородский князь Ярослав и Тмутараканский князь Мстислав Храбрый. Формально старший сын Владимира Святополк, не имеющий авторитета в династии и социальной поддержки в Киеве, обратился к верным ему боярам столичного пригорода и те убили первого из наиболее вероятных кандидатов, князя Бориса. Вслед за этим посланцами Святополка был убит и родной брат Бориса Глеб. Таким образом, вместо естественного, в то время, вооруженного противостояния дружин Святополк использовал прямое физическое устранение братьев-конкурентов с помощью наемных убийц, за что и был прозван Окаянным. Смерть самого Святополка в 1019 г., после того как он проиграл решающую битву Ярославу Мудрому, тоже может вызывать подозрения в использовании террористических методов. Согласно официальной версии (подготовленной при участи великого князя Ярослава) Святополк умер в бегах, от божественной кары. Но если верить скандинавской «Пряди об Эймунде», то приходится признать, что варяжский наемник Эймунд ос своим отрядом выполнил пожелание Ярослава и убил его конкурента, названного в саге Бурицлейвом.
Какие черты разыгравшейся между 1015 и 1019 гг. борьбы за киевский престол могут свидетельствовать об первом в истории России использовании террористических методов?
- Князь Святополк Окаянный совершил втайне подготовленное убийство конкурента, что вошло в противоречие и с родовой традицией честного вооруженного противостояния и новой, только формирующееся традицией христианского поведения.
- При совершении убийств были использованы наемники, а не официальные должностные лица.
- Убийство Бориса и Глеба было личным решением, никак не связанным с поступками жертв. Более того, Борис к моменту убийства успел отказаться от борьбы за престол, а Глеб на него не претендовал. Таким образом, убийства Бориса и Глеба были проявлением силы, заведомо большей, чем требовалось в конкурентной борьбе. Тем самым они были нацелены на устрашение и дезорганизацию других возможных претендентов.
- Убийств Бориса ставило киевлян в безвыходное положение: они должны были признать своим князем Святополка, не желая того.
Ослепление Василко Требовальского. Христианская традиция, утвердившаяся на Руси в XI в, а также культ невинноубиенных братьев Бориса и Глеба, ставших первыми русскими святыми покровителями княжеской династии, не позволял в дальнейшем использовать убийство конкурента в междукняжеской борьбе. На его место пришел способ, многократно опробованный в Византии – ослепление. В 1097 г. внуки Ярослава мудрого на Любеческом съезде договорились о прекращении взаимных междоусобиц, приняв решение: «каждый держит отчину свою». Однако князь Владимира Волынского Давыд Игоревич сумел убедить великого князя Киевского Святополка Изяславича в том, что Требовальский князь Василко Ростиславович готовит захват убийство и Давыда и Святополка с последующим захватом их вотчин. Великий князь Святополк приказал схватить князя Василко, но не получив поддержки от киевлян и духовенства не решился на насильственные действия и выдал пленника князю Давыду. Вскоре после этого, по приказу Давыда, два конюха и некий «торчин» Берендей ослепили князя Василко. Таким образом, ослепление Василко вопреки договоренностям, закрепленным решениями Любеческого съезда, а также мнению советников великого князя и призывам церковных деятелей, стало частным насильственным актом по дезорганизации конкурента.
В этих действиях можно усмотреть и другие признаки террористической деятельности: а) преднамеренный сговор князей по устранению (пусть даже и надуманной) угрозы: б) внеправовой и нелегитимный характер их действий.
Убийство Андрея Боголюбского. Сын Юрия Долгорукого, первый князь, не оставшийся править в Киеве, после его захвата и основавший великое княжение во Владимире, был убит в 1175 году, в результате заговора, организованного «Кучковичами» - сыновьями боярина Кучки, казненного Юрием Долгоруким за неповиновение. Убийство не было переворотом, поскольку у заговорщиков не было собственной кандидатуры на владимирский престол. Но оно не было и простым актом мести за убитого отца. Оно было инспирировано самой сильной политической группировкой Ростово-Суздальского княжества – ростовским боярством. Князь Андрей, перенеся столицу княжества из старинного Ростова в «молодой» город Владимир, разорвал связи с ростовским боярством и старшей отцовской дружиной и стремился править «самовластно». Убийство Андрея открывало ростовским боярам возможность для приглашения на престол нового князя, не имеющего корней в Ростово-Суздальской земле, и, значит, политически слабого. Так и произошло. Были приглашены князья из смоленской династии Ростиславичей – Мстислав и Ярополк, но те проиграли в вооруженном противостоянии братьям Андрея Михалко и Всеволоду. В этом сюжете мы можем найти еще один признак террористической деятельности, которого не было в первых двух – демонстрацию силы. Если бы задуманное вдохновителями заговорщиков сбылось и на престол сели приглашенные князья, не имеющие к тому же собственного удела, они были бы вынуждены править с оглядкой на возможность нового заговора, а, значит, цель ростовских бояр была бы достигнута.
Феодальная война. Случаи использования террористических методов со стороны носителей власти или законных претендентов на нее крайне редки. Во-первых, легитимные действия с использованием государственного аппарата насилия гораздо эффективнее действий с опорой на небольшой круг частных лиц, тайком решившихся на насилие. Во-вторых, террористические действия со стороны облеченных государственной властью лиц, подрывают сами основы государственной власти и авторитет ее носителей. Именно это произошло в первых двух случаях приведенных ниже. Святополк Окаянный не смог укрепится в Киеве даже с помощью польских войск. Давыда Игоревича на съезде в Уветичах (1100 г.) лишили его вотчины – Владимира Волынского.
Но бывают обстоятельства, когда государственное насилие становиться невозможным или неэффективным. Именно так случилось в период между 1425 и 1453 гг., известный как «Феодальная война». Она велась за титул великого князя Владимирского и Московского между внуком Дмитрия Донского Василием II с одной стороны и его дядей Юрием Дмитриевичем с сыновьями Василием Дмитриевичем Косым и Дмитрием Дмитриевичем Шемякой – с другой. По обычаям княжеского дома Рюриковичей право на Московский великокняжеский престол после смерти Василия I перешло к его младшему брату Юрию, но по завещанию самого Василия – к его старшему сыну Василию Васильевичу. По ярлыкам хана Большой орды право на власть в Москве в разное время получали Василий II и Дмитрий Шемяка. Население Москвы поддерживало Василия II, но его неудачные действия в отношении Орды эту поддержку ослабили, а сам он попал в плен к хану. Князья соседних земель: Твери и Можайска поддерживали то одну, то другую сторону. В этой связи вопрос о том, кто из потомков Дмитрия Донского: Василий II, Василий Косой или Дмитрий Шемяка должен быть Московским великим князем не мог быть решен в легитимных формах. Именно в эту эпоху вновь были использованы террористические методы в борьбе за власть:
– 1436 г. Василий II захватил в плен и ослепил Василия Косого;
– 1446 г. Вернувшийся из ордынского плена Василий II, отправился на богомолье в Троице-Сергиев монастырь. Дмитрий Шемяка, захватил Москву, повелел схватить и ослепить великого князя.
– 1453 г. Изгнанный из Москвы Дмитрий Шемяка обосновался в Новгороде, откуда угрожал Московским землям. По одной из версий, прибывший из Москвы дьяк Степан Бородатый, сумел договориться с одним из бояр Шемяки об устранении последнего. Шемяка умер, отравленный собственным поваром.
Гипотетические акты политического терроризма в борьбе за власть. Во второй половине XV и в I половине XVI вв. при московском великокняжеском (царском) дворе происходили события, в которых можно увидеть косвенных признаки террористических действий, направленных против представителей правящей династии, или приближенных к ним лиц. К числу таких действий можно отнести:
– Смерть Ивана Ивановича Молодого, старшего сына и соправителя Ивана III в 1490 г., в возрасте 32 лет, после неудачного лечения болезни ног венецианским врачом Леоном. Устранение Ивана молодого, могло стать первым шагом к утверждению в качестве наследника сына Ивана III и Софьи Палеолог Василия.
– Смерть вдовы Василия III и матери Ивана Грозного Елены Глинской в 1538 г., в возрасте примерно 30 лет, предположительно от отравления. При малолетнем Иване IV утвердился режим «боярского правления» во главе с Шуйскими и Бельскими.
– Смерть первой жены Ивана IV Анастасии Романовны Захарьиной-Юрьевой в 1560 г., также в возрасте около 30 лет и тоже, предположительно, отравленной ртутью и мышьяком. Анастасия, наряду с воспитателем царя митрополитом Макарием могла оказывать решающее воздействие на поведение Ивана Грозного и принимаемые им решения.
В период «опричнины» (1565 – 1572 гг.), в качестве обоснования государственного террора, по отношению к самым разным слоям населения, от ближайших помощников Ивана времен «Избранной рады», до населения целых городов, постоянно звучали обвинения в «измене», заговорах, стремлении бояр «извести» государя, так как «извели» его мать и жену. Реальных актов насилия, направленных против самого царя или его приближенных не зафиксировано. Вероятнее всего, здесь перед нами первый случай полномасштабного использования государственным лицом обвинений в терроризме, для оправдания собственных внеправовых террористических действий главы государства (см. ниже). А вот смерть последнего из сыновей Ивана Грозного - Дмитрия Ивановича - дала повод к обвинению в террористических действиях «государевых приказных людей» дьяка Михаила Битюгова, его сына Данилу, а также Никиту Качалова и Осипа Волохова. Специальная комиссия во главе с боярином Василием Шуйским, посланная в Углич, к месту гибели царевича пришла к выводу о том, что смерть Дмитрия «учинилась Божьим судом», но общее мнение было иным: смерть Дмитрия была выгодна Борису Годунову на пути того к царскому трону.
Смутное время. В этот период политическая борьбы вышла за рамки узкого круга приближенных к престолу лиц. Вооруженное противостояние нескольких социально-политических сил, сопровождалось уже не единичным, а массовым насилием. Вместе с тем, обострившаяся до предела борьба за власть могла находить свое выражение и в попытках физического устранения соперников. Наиболее яркими эпизодами с возможными признаками террористической деятельности стали: смерть князя Скопина-Шуйского и убийство Лжедмитрия II.
Михаил Васильевич Скопин-Шуйский, племянник царя Василия Шуйского в 1609 – 1610 гг. разгромил войска Лжедмитрия II, снял осаду с Троице-Сергиева монастыря, разбил несколько польских отрядов и вступил в Москву 12 марта 1610 г. героем-освободителем. После одного из пиров, устроенных в честь отважного полководца, он почувствовал себя плохо и через две недели скончался в возрасте 23 лет. Молва обвинила в отравлении князя Михаила самого царя Василия Шуйского и его невестку Екатерину Скуратову-Шуйскую, однако прямых доказательств устранения конкурента Василием Шуйским нет.
Лжедмитрий второй был убит в Калуге, начальником татарской стражи, касимским царевичем Петром Урусовым. Однако это убийство не было политическим. Оно не планировалось конкурентами Лжедмитрия и не преследовало цель устранения претендента на власть в стране. Петр Урусов отомстил Лжедмитрию за то, что тот приказал убить его отца, хана Ураз-Муххамеда, пытавшего увести своих подданных на службу к королю Сигизмунду.
В XVIII веке основной формой политической борьбы стали дворцовые перевороты с использованием силы гвардейских полков. В этих действиях отсутствует главный признак терроризма – давление на власть для достижения собственных целей. Единственный случай, в котором этот признак может быть обнаружен – убийство Павла I в ночь с 11 на 12 марта 1801 г. Поскольку наследник престола Александр Павлович был лишь вовлечен в заговор и до самой последней минуты сомневался в необходимости переворота, убийство его отца стало способом подтолкнуть Александра к принятию власти и показать, в чьих интересах эту власть необходимо осуществлять.
Подводя итоги анализу признаков террористической деятельности в борьбе за власть в традиционном обществе, можно утверждать, что все рассмотренные случаи не были терроризмом в его современном понимании. В них отсутствует система действий, а также их политическое и идеологическое обоснование. Кроме того, современный терроризм воздействует на власть извне, в то время как во всех рассмотренных случаях, те, кто применял насилие, и те, кто был его объектом, находились внутри властных отношений. Стремление устранить или ослабить конкурента вызывало потребность в однократном внеправовом физическом насилии, в котором можно усмотреть отдельные черты террористической деятельности. Однако использование террористических методов представителями властной элиты – это скорее показатель неразвитости политических форм борьбы, а не сознательного выбора в пользу терроризма.