Табакерка и шарф как аргумент геополитики

Если отдаленность и неудобство для России этой операции, при неимении у нее какой-либо морской станции в Средиземном море, сопоставить с фактом ее близости к этому морю со стороны других границ, то сделается совсем понятным, как мучительно было ее положение по отношению к торговле и морской силе. Значение их она живо сознавала и добивалась их развития у себя со времен Петра Великого. Трудно понять, как Россия может быть спокойна до тех пор, пока доступ ее к этому морю зависит от доброй воли других держав.

Альфред Тайер Мэхэн

Зададим себе простой вопрос: в чем был главный геополитический интерес России, который она преследовала? Выход к морю. Успехов в этом деле мы добились в славное время Великого Петра. Однако задача отнюдь не была решена полностью. В Балтийское море мы доступ получили, но Черное море попрежнему принадлежало Турции. И именно турки перекрывали России выход в Мировой океан через узкую горловину проливов Босфор и Дарданеллы. А значит, основная задача геополитики России – получение этого выхода в Средиземное море, при этом первым шагом в правильном направлении становилось утверждение своего господства в Черном море. Война с Турцией была в таких условиях неизбежностью. И таких войн произошло много, при этом главные успехи и прорывы на этом направлении были совершены во времена Екатерины II. Мировой фон для наших достижений – продолжение соперничества Англии и Франции при активном участии других европейских держав. Используя противоречия французов и англичан, Россия постепенно увеличивала свою территорию и играла все большую роль в мировой геополитике.

Желание воспользоваться столкновением соперников, чтобы постепенно забрать себе то, что нужно, присуще любому политику, кто играет в геополитические игры. А если решить сразу несколько задач одновременно, то это уже высший пилотаж. Примером действий, которые приводят к достижению нескольких целей, является развязанная и тщательно подготовленная Англией Первая мировая война.[339] Лондону удалось столкнуть двух своих главных геополитических соперников – Берлин и Петербург, ослабить их и, вызвав в обеих странах бунт и смуту, опрокинуть в прах. Могло не получиться? Конечно. Но ведь получилось. Так вот на рубеже XVIII и XIX веков сложилась точно такая же ситуация, когда главы нескольких стран одновременно старались столкнуть между собой своих соперников, чтобы самим прибрать к рукам стратегические активы.

Оказавшаяся отличным игроком Екатерина Великая совершенно не собиралась воевать за чужие интересы, поэтому во времена ее правления англичане и французы разбирались сами с собой. Проигрывавшая Франция нанесла англичанам весьма серьезный удар, организовав поддержку (а может быть, и спровоцировав борьбу) североамериканских колоний за независимость.

Но речь сейчас не о том. В Средиземном море, через которое идет торговый путь всех европейцев, есть остров, владея которым очень удобно контролировать весь регион. Представьте себе, что вы играете в увлекательную игру – добеги первым до края моря. Бежать нужно с первой твердой площадки. Ваши соперники стартуют с одной линии, вам же повезло – ваша стартовая площадка далеко впереди. С нее вы пробежите путь не только быстрее других, но и дальше. Ведь ресурсы для плавания ограничены расстояниями. Одним словом, всем хорош этот остров, но есть только одна проблема – он не ваш. У него есть хозяин, который даже не думает его вам отдавать или продавать, он ему самому нужен. Как получить заветный остров, да так, чтобы все почтенные игроки сочли ваш способ приобретения законным и еще говорили вам спасибо? Нужно выступить под маской справедливости. Необходимо сделать так, чтобы остров захватил кто-то другой, а вы выступили его «освободителем». Ну а то, что вы не вернете его законному владельцу, – так это детали. Несущественные и неважные. Когда остров станет вашим, вы позаботитесь, чтобы желания отнять его у вас ни у кого не возникало.

Это одна задача, но есть и другая. Вам нужно втянуть в борьбу с вашим противником третью силу. Чтобы она, эта третья сила, громила супостата, экономя ваши силы и ваши ресурсы. При этом третью силу нужно как-то мотивировать. Она должна быть уверена, что борется за собственный интерес, тогда как на самом деле она старается в ваших интересах. Как совместить две задачи и решить их? Пообещать чудо-остров третьей силе, которой он также необходим. Заставить ее вступить в борьбу, а потом под самым благовидным предлогом обмануть и забрать остров себе. Игра тонкая, как весенний лед. Но ведь не пугает тонкость льда рыбаков, готовых рискнуть жизнью, выходя на рыбалку на тающие льдины. Так и в геополитике – не нужно бояться побеждать, и невозможно победить путем одних прямолинейных действий. Делать одно, говорить другое, иметь в виду третье. Именно так поступают хорошие геополитики, а те, кто говорит, что думает, – те политики негодные. Или просто дураки.

Если вы думаете, что нарисованная выше схема борьбы за остров есть схема умозрительная, то ошибаетесь. Это пример из нашей русской истории. И тот, кто плел паутину интриги, чуть было не заигрался и не потерял в игре все. Равно как в Первой мировой войне Англия могла сильно пострадать, если бы Февральская смута в России сорвалась, а весной 1917 года, как и планировалось, под руководством адмирала Колчака наша армия и флот осуществили бы десантную операцию на Босфоре и захватили Константинополь.[340] Сумасшедшее переплетение интриги, предательство, убийство. Все это будет в данной истории. А начиналось все весьма чинно и благородно. После смерти матери Екатерины Великой на престол вступил ее сын Павел Петрович. Вступил, кстати, 40-летним мужчиной. Иногда говорят «засиделась в девках». Вот точно так же цесаревич Павел засиделся в наследниках. У него были весьма сложные отношения с матерью, и она даже хотела сделать преемником его сына Александра Павловича. Но не сделала. Поэтому, вступив на престол, новый император России пылал желанием изменить то, что было неправильным, по его мнению. Добавьте к этому обиду на мать, которая, по сути, занимала на троне его законное место, помножьте это на рыцарское воспитание Павла, и вы получите отличную почву для игры наших геополитических «друзей».

Екатерина Великая умерла в ноябре 1796 года в возрасте 67 лет. Великая французская революция произошла в 1789 году. Целых семь лет весь «цивилизованный мир» боролся с французскими революционерами, а мы стояли от этого в стороне, решая собственные задачи.[341] Разговоры, что, мол, и Екатерина собиралась воевать с Францией, остаются только разговорами. Собиралась, обещала. Так ведь обещать – не значит жениться. При Екатерине II Россия не собиралась помогать англичанам ликвидировать своего главного французского оппонента, а вот взошедшего на трон Павла I можно было постараться втянуть в войну против Франции. И Англия начала действовать.

Перед тем как перейти непосредственно к рассказу, отметим один факт. Все антифранцузские коалиции, что были сформированы за долгое время революции во Франции, создавались англичанами и ими же оплачивались. Но с царем Павлом нужно было действовать по-другому, тут деньги не годились. Принципиальность и справедливость – вот два крючка, на которые постараются его поймать. Наживкой будет служить новый отличный порт для русского флота, причем не в Черном, а сразу в Средиземном море. Турки ведь блокируют выход русскому Черноморскому флоту через проливы. А что, если Россия получит порт уже за проливами? Тогда получится давление на турок с двух сторон. Пришло время назвать тот самый остров, столь желанный для наших британских «друзей» и для нас самих. Это Мальта. Дипломатические отношения с Мальтой Россия установила в 1770 году. Остров в то время принадлежал Мальтийскому рыцарскому ордену. Первый поверенный в делах России на Мальте маркиз Кавалькабо передал Великому магистру Пинто сразу два письма от императрицы Екатерины II, в которых она просила оказать помощь эскадре Г. А. Спиридова и предлагала присоединиться к борьбе против турок. Рыцари воевали всю свою историю, в том числе много воевали с турками, но от помощи русским Орден воздержался.

Остров Мальта – стратегический пункт для тех, кто желает господствовать на Средиземном море

При новом же Великом магистре, которым 9 ноября 1775 года стал Эммануил де Роган, с подачи Франции отношения с Россией у Мальты вообще обострились. Был арестован, а затем и уехал с острова русский поверенный Кавалькабо. Назначению нового Великий магистр противился, но, несмотря на это, русская императрица посла на Мальту все же направила, прекрасно понимая важность этого скалистого острова в Средиземном море. В 1782 году в разработанном коллегией иностранных дел «мнении касательно учреждений консулей» (то есть консульств) было сказано следующее: «Положение сего острова требует не столько по коммерческим, сколько по политическим резонам содержать в нем всегда поверенного человека, как то опытом последней с турками войны доказано».[342] Таким образом, важность и нужность Мальты для русских интересов прекрасно понимались. Однако политика рыцарей была совсем недружественной – пребывание нового посла капитана Псаро проходило с интригами и проблемами. 13 апреля 1795 года Великий магистр назначил посланником ко двору императрицы Екатерины II графа Литту, который до этого успел послужить и повоевать в русском флоте. Далее последовала смерть императрицы в ноябре 1796 года, а уже 4 января 1797 года была подписана «Конвенция, заключенная с Державным Орденом Мальтийским и его Преимуществом Грос-Мейстером, – об установлении сего Ордена в России». То есть всего через два месяца после воцарения новый русский монарх начинал тесное сотрудничество с Мальтийским орденом.

Рыцари, орден – все это прекрасно соответствовало натуре Павла Петровича. Тем более что благородные рыцари были в то время гонимы безбожными якобинцами. В революционной Франции были национализированы земли и имущество, принадлежавшие ордену. И русский император-рыцарь поддержал мальтийцев. В том, что Павел Петрович был рыцарем, сможет убедиться тот, кто побывает в Петербурге. Все властители России внесли свою лепту в неповторимый ансамбль имперской столицы, каждый построил что-то оригинальное. Главным и наиболее известным зданием эпохи Павла I стал Инженерный замок. Это совершенно особое, ни на что не похожее мрачноватое здание в центре Северной столицы. Оно похоже на рыцарский замок. И даже до сих пор окружено рвом, через который были сделаны подъемные мосты, на полубастионах для полноты картины укрепленного замка стояли пушки.[343] Павел распорядился построить для себя это «убежище», но ирония судьбы заключается в том, что почти сразу после окончания стройки он туда переехал и там был убит.

Но вернемся к тому радушному приему, который устроил рыцарям Мальтийского ордена русский император. На территории России он предоставил членам Ордена «все те отличия, преимущества и почести, коими знаменитый Орден пользуется в других местах».[344] Было организовано три командорства (то есть три отделения ордена в России), а руководитель главного приорства в России был введен в состав Государственного совета. Всячески поощрялось вступление русских дворян в Мальтийский орден. Наконец, в систему наград империи был включен знак отличия ордена Святого Иоанна Иерусалимского.[345] А теперь спросим себя: почему Павел был так радушен? Только ли симпатии к Ордену и рыцарям двигали им? Нет. База флота в Средиземном море, которую можно заполучить, если взять под свое крыло гонимый орден, – вот цель действий русского царя.Именно поэтому Павел и подписывает конвенцию с мальтийцами. Пока курьеры возили туда-сюда текст конвенции, умирает великий магистр де Роган, который «по совету» Парижа очень не любил русских и Россию.[346] Француза во главе Мальты сменяет немец: новым главой Ордена становится Фердинанд фон Гомпеш. Державы, желающие удушить революционную Францию, никакой помощи Ордену, который угнетают революционеры, не оказывают. Единственным, кто печется о рыцарях и о Мальте, оказывается… русский царь. Почему Англия или Австрия не спешат на помощь Ордену? Потому что их цель – втянуть Россию в войну против Франции, помахивая перед носом Павла I мальтийскими базами, как морковкой перед лошадью.[347] План англичан состоял из четырех этапов:

1) создать у русского царя иллюзию, что есть возможность взять Мальту под русское влияние;

2) спровоцировать враждебные действия Франции против Мальты;

3) добившись оккупации Мальты французами, втянуть русских в войну против Франции;

4) использовав Россию для уничтожения или ослабления Франции, не только ничего русским взамен не дать, но «главный приз» – Мальту – забрать себе.

Ничего принципиально нового мы в этом плане не увидим. На этот счет даже есть еще одна поговорка: заставить кого-либо таскать каштаны из огня. Ровно такими, только куда более глобальными по размаху, будут и действия наших британских и американских «партнеров» накануне Второй мировой войны. Цель – уничтожить европейскую экономику и конкретно Советский Союз, чья система хозяйствования была альтернативой финансово ориентированной англосаксонской модели. В итоге сделать доллар (и фунт) единственными резервными валютами, после чего подчинить весь земной шар через бесконтрольную и ничем не ограниченную денежную эмиссию. Для таких действий нужно было привести к власти в Германии экстремистов во главе с Гитлером, дать ему новые технологии, сдать территории с будущими призывниками и заводами (Австрия, Чехословакия) и направить его воевать на восток. Перед носом фюрера точно так же маячила «морковка» в виде обещания в случае уничтожения большевизма и осуществления геноцида русского народа сделать Германию равной среди равных. Собирались англосаксы выполнять эти обещания? Разумеется, нет. Нацистская Германия, равно как и республиканская Франция на полтора века ранее, должна была ужаснуть весь мир своими преступлениями. Чтобы потом благородные англичане и американцы могли спокойно «освободить» Европу от этих чудовищных режимов. Попутно забрав себе в качестве приза суверенитет всех «освобожденных» и бескрайние русские просторы с их колоссальными природными богатствами. Такая игра всегда ведется по-крупному, в ней всегда есть риск. Гитлер нарастил мускулы и на определенном этапе стал бить тех, кто привел его к власти. Бил их фюрер несильно, любя. Причем любя – в полном смысле этого слова. Никогда во главе Германии не стоял политик, так трепетно и с таким пиететом относившийся к Великобритании. Однако это совсем другая история. Во времена Павла I риск не выиграть, а проиграть был не меньшим, чем во времена Второй мировой. Но кто не рискует, тот, как известно, не пьет шампанского. В истории, клубок которой мы сейчас распутываем, Англия чуть было не оказалась на краю гибели из-за собственных интриг. Но англичане проскочили, буквально по лезвию бритвы. Могло быть иначе? Конечно, могло. И сегодня мы бы жили в совершенно ином мире.

Раз политика – это искусство возможного, то нужно приложить все усилия, чтобы эти возможности воплотить в реальность. Понимая игру англичан в этой шахматной партии, мы сможем разгадать многие загадки того времени. Во-первых, им было нужно сделать из Франции чудовище, попиравшее все мыслимые законы.[348] Во-вторых, настроить Францию против Мальтийского ордена и поссорить их между собой. Итогом этого должны были стать сначала вражда и притеснения Ордена, а потом и оккупация Мальты со стороны Франции. Только после этого Мальту можно было «освободить от захватчиков» в свою пользу. Мы не будем удивлены, что первую волну ликвидации церковных организаций 1790-1791 годов, когда были распущены все религиозные ордена во Франции, госпитальеры, то есть мальтийские рыцари, пережили. Национальное собрание Франции справедливо полагало, что мальтийцы обеспечивают защиту южного побережья страны от набегов берберских пиратов и их можно оставить в покое. Однако один ушлый депутат по фамилии Винценца предложил использовать их богатства на благо революции.[349] Это привело к изданию декрета от 19 сентября 1792 года о прекращении деятельности и конфискации всего имущества ордена на территории Франции. Затем откуда-то появился… фальшивый манифест гроссмейстера Ордена, датированный 10 октября 1793 года, объявляющий ни много ни мало, что орден находится в состоянии конфронтации с республикой. Провокация дает повод ко все новым атакам на рыцарей и в 1797 году приводит к тому, что всех членов Ордена добавляют в список предателей и врагов республики. Следующим «как бы» логичным шагом Директории (то есть правительства революционной Франции донаполеоновского образца) становится идея о необходимости осуществить захват Мальты. Ведь нельзя же оставить врагам республики возможность базироваться на этом острове, он ведь так враждебен революции. А почему Орден враждебен республике? Потому что республика конфисковала его имущество и объявила всех рыцарей врагами. То есть достаточно парочки провокаторов, прикидывающихся пламенными революционерами, для организации саморегулирующейся и все возрастающей враждебности между Францией и Мальтой.[350]

1797 год – это год, когда расставленные на геополитической доске фигуры пришли в движение. 13 июля 1797-го Директория решает отправить французские революционные войска в Египет. Конечная цель этого похода вовсе не страна пирамид – Франция собирается нанести удар в самое сердце британской колониальной империи. Не имея возможности высадиться в Британии из-за слабости французского флота, Париж решает по суше прийти в Индию и лишить англичан главного источника поступлений в казну. При принятии такого решения захват Мальты становится необходимой операцией обеспечения. Нельзя оставлять в тылу остров, захватив который англичанам будет очень удобно прерывать сообщения высадившейся в Египте армии с метрополией. Командовать авантюрным походом «по стопам Александра Македонского» в Индию власти Франции решают поручить молодому и талантливому генералу Бонапарту. Он амбициозен и удивительно везуч, а значит, представляет определенную опасность для членов Директории. Отправив его в индийскую, а вернее говоря – в египетскую, тьмутаракань, можно будет вздохнуть спокойнее. Таким образом, захват Мальты отлично ложится на внутриполитическую ситуацию во Франции. Наполеон предлагает директорам[351] внезапно захватить остров еще в сентябре 1797 года, «но Директория по непонятным причинам медлила. Медлили и Россия с Англией».[352] Медлили все, но каждый по своей причине. Франция не должна была захватить Мальту, пока Россия не окажется точно втянутой в мальтийскую историю. Должно было произойти нечто, что гарантировало бы на сто процентов вмешательство России в войну против Франции для защиты Мальты. И это событие произошло.

7 августа 1797 года русский император провозгласил себя протектором Ордена (то есть его защитником). Православный Павел I сделал это, хотя данный титул по уставу Ордена не мог иметь некатолический монарх. Такой титул должен был носить император Священной Римской империи и король обеих Сицилий Франциск II. Но, как вы понимаете, Орден согласился с принятием православным монархом титула защитника католического Ордена; католический король обеих Сицилий не стал отчего-то обращать внимания на такие «мелочи» и вовсе не обиделся. Первый шаг был сделан. Теперь французским кораблям можно было отправляться захватывать Мальту. Революционный флот, направляющийся к Египту, вышел в море только 19 мая 1798 года, а уже 9 июня вошел в бухту острова. Далее мы читаем, что против 40 тысяч солдат Наполеона рыцари могли выставить только около сотни рыцарей и бойцов. И потому доблестные рыцари решили… сдаться. Действительно, что же еще делать настоящим рыцарям?! Мальта сдалась, была подписана конвенция, означавшая переход острова под юрисдикцию Франции. Одним из пунктов договоренности главе Ордена магистру фон Гомпешу назначалась пенсия. То есть революционеры начинали платить главе религиозного якобы антиреволюционного Ордена, – стоит задуматься. А ведь раньше рыцари сражались с маврами и турками, и всегда силы, осаждающие остров, были гораздо больше.[353] И рыцари сражались. А против безбожных революционеров, которые залили кровью Францию и без устали рубили головы на гильотине, отчего-то не стали. Почему? Потому что глава Ордена отдал приказ не сопротивляться. А ведь начни мальтийцы активно сопротивляться, Наполеон был бы вынужден уплыть в Египет. У него просто не имелось времени на осаду – нужно было быстро прошмыгнуть мимо английского флота, который мог атаковать и уничтожить корабли с французской армией. Но рыцари «почему-то» решили не бороться, а англичане «почему-то» никак не постарались их к этому подтолкнуть.[354] Зато после оккупации Мальты глава ордена Фердинанд фон Гомпеш отплыл в Триест, где 12 октября 1798 года обратился с посланием ко всем христианским монархам, прося защиты от Франции.[355] Однако помощи никакой не было, более того, на фон Гомпеша стали оказывать огромное давление, чтобы он отказался от своего звания. Почему? Потому что по плану главой Ордена должен был стать Павел I. Его выборы современные российские «борцы за свободу» точно назвали бы своим излюбленным словом «нелегитимные». Главным образом в них участвовали рыцари, изгнанные из революционной Франции и убежавшие в Россию. Все части (приорства) ордена, однако, признали русского царя в качестве его главы. Упорствовали только в Испании и в Риме, отказавшись признать «гроссмейстера Павла».

Портрет Павла I в одеянии гроссмейстера Мальтийского ордена. С. Тончи

Сам русский царь действует в соответствии со своими планами получения морской базы в Средиземноморье. 26 августа 1798 года с подачи графа Литты Павел подписывает акт «О поступлении острова Мальта под защиту России».[356] Тут же царь повелел президенту Академии наук барону Николаи в издаваемом от академии календаре означить остров Мальту «губерниею Российской Империи».[357] В ноябре 1798 года мальтийские рыцари преподнесли Павлу корону, регалии Великого магистра и титул гроссмейстера. И тут происходит поистине еще одно чудо – римский папа Пий VI неожиданно соглашается с просьбой Павла I признать его гроссмейстером Ордена. Правда, только устно. Но зато папа назвал Павла «другом человечества и защитником угнетенных».[358] Правда, напоминает сегодняшний день? Сделай то, что хочет Запад, и тебя назовут кем угодно – нобелевским лауреатом, как Горбачева, или «величайшим мыслителем современности», как одного блогера, активно пишущего и размещающего антигосударственные материалы в Интернете. Будешь «прогрессивным», «передовым», «лучшим» – кем угодно, если поступишь так, как нужно США или Великобритании. Так что, получается, Павел I поступал не в интересах России? В данном случае император явно переоценил свои силы. База в Средиземном море – это прекрасно, но при условии, что ты обладаешь ресурсами для ее создания и другие игроки готовы тебе ее «разрешить». Вот степень этой готовности русский царь и переоценил. Фактически, когда дело дойдет до реализации павловского плана, он сам быстро поймет его нереальность и силой воплощать не станет. Но обо всем по порядку.

Русский православный царь стал великим магистром ордена Святого Иоанна Иерусалимского. Теперь должна была начаться война. При этом у русского царя «почему-то» возникли опасения, что французский флот вместе с турецким станет угрожать русским берегам. Откуда у Павла появилась такая информация, сейчас сложно сказать. Война России с Турцией закончилась совсем недавно, Франция была важнейшим союзником турок. Для революционной Франции наносить удар по России, тем самым втягивая ее напрямую в войну, было бы глупо. Тем не менее мы читаем в книге «Краткая история Русского Флота», что Россия опасалась, «что Тулонская эскадра в соединении с турками может угрожать нашим черноморским портам».[359]

Но французский флот и не думал ВМЕСТЕ с турками что-либо осуществлять. Захватив Мальту, флот высадил армию Наполеона в Египте. (Египет в тот период принадлежал Турции.) Таким образом, одним ударом Франция увеличила число своих врагов на две страны.[360] Русская эскадра уже вместе с турецкой отправляется в Средиземное море, чтобы совместно с англичанами и неаполитанским королевством вернуть Мальту законному владельцу.[361] То есть русскому царю. Но ведь нельзя ограничиться только операцией по захвату острова, нужно разбить французов, чтобы получить возможность спокойно присоединить Мальту к Российской империи. Вот так Россия и втягивается в военный конфликт. «По условию, заключенному между этими державами, для действий против французов вместе с австрийцами отправлена была в Италию русская 60-тысячная армия под начальством фельдмаршала Суворова, а в помощь англичанам послана из Кронштадта эскадра под начальством вице-адмирала Макарова, и для совместного действия с турками из Черного моря в Средиземное отправлена эскадра вице-адмирала Ушакова».[362]

Наши армия и флот действовали одновременно на нескольких направлениях. В итоге благодаря гению Александра Суворова и нашего флотоводца Ушакова многие города и острова были очень быстро очищены от французов.[363] С 28 сентября по 5 ноября 1798 года были освобождены острова Цериго, Занте, Кефалония, Святой Мавры. 18-20 февраля 1799 года штурмом взят остров Корфу.[364] Освобождены от французов города Бари, Фоджио, Бриндизи, Неаполь, Турин и многие другие. Русский император был в полном восторге.

Все шло по плану Павла Петровича. Нужно отметить, что русский царь не был столь глуп или наивен, чтобы просто верить, как Горбачев или Ельцин, западным дипломатам на слово.[365] Это для Бориса Николаевича или Михаила Сергеевича главным достижением было одобрительное похлопывание по плечу и слова о правильном курсе в построении демократии в России. Император Павел Петрович добился подписания англо-русского союзного договора (18 декабря 1798 года). Англия, Россия и Неаполь заключили еще одно соглашение о Мальте 20 декабря 1798 года – через день после подписания уже русско-неаполитанского договора. В нем три державы договорились о порядке введения их гарнизонов на остров.[366] Было оговорено, что именно русский гарнизон займет столицу Мальты. Верховная власть на первых порах будет принадлежать военному совету, во главе которого будет стоять представитель именно русского командования.[367] Павел I был абсолютно убежден, что Англия уже согласилась на все его планы относительно Мальты. Дальнейшие события являются уроком для всех руководителей России. Никому в геополитике верить нельзя.Хотя если быть до конца честным, то главным является соотношение сил. Был у нас Договор о ненападении с Германией от августа 1939 года, был и Договор о дружбе и границе – с ней же от сентября 1939 года. И это не спасло нас от гитлеровского нападения…

Портрет генералиссимуса А. В. Суворова. Н.-С. Фросте

Сразу после занятия нашими войсками Неаполя в гавань вошла английская эскадра во главе с адмиралом Нельсоном. Далее распространились слухи о вступлении в Средиземное море большой франко-испанской эскадры. Под предлогом борьбы с ней Нельсон снял осаду Мальты. Разумеется, никакие французы никуда не приплыли, а зачем наши английские «партнеры» так поступили, мы с вами еще увидим. Тем временем в Италии, которую освобождали русские, наши австрийские «друзья» вели себя нагло и агрессивно. Они везде вводили свое управление, а в городе Анкона дело дошло даже до применения союзниками силы против нашей армии.[368]

Британцы явно затягивали со взятием Мальты. Однако когда Ушаков, наконец, смог отправиться в сторону острова, имея на своих кораблях 2000 солдат будущего гарнизона, он по пути получил приказание царя возвратиться в Черное море.[369] Какова причина неожиданного решения царя? Официальная версия, приводимая в учебниках, – обида Павла на союзников за отвратительное и предательское поведение. Да, австрийцы издевались над русским флагом в Италии, приложили максимум усилий, чтобы погубить армию Суворова в Швейцарии, буквально загнав великого полководца в Альпы.[370] Не лучшее отношение встречали наши войска и флот и со стороны англичан. Дело было не только в изворотливости Нельсона, но и в безобразном отношении британцев к нашему 17-тысячному корпусу во главе с генерал-лейтенантом Германом, который оказывал помощь англичанам при высадке в Голландии.[371] Но все это не может быть причиной разрыва союзных отношений и последующего практически моментального перехода России на другую сторону геополитических баррикад. За действиями Павла I явно стояли более серьезные резоны, чем просто обида. Ему стало доподлинно известно, что англичанам удалось добиться от неаполитанского короля Фердинанда, которому Россия фактически отвоевала королевство, обязательства никогда не отдавать Мальту какой-либо иностранной державе без согласия на то Англии.[372] Это было нарушением договоренностей, имевшихся и с Англией. Павел не сомневался, что Лондон сам собирается аннексировать Мальту, потому что начался зондаж с их стороны, предпринимались попытки предложить Павлу взамен Мальты Корсику. На фоне этой информации русский царь и решает неожиданно быстро увести свою эскадру домой. К Павлу поступила информация о том, что британцы в случае нежелания России пойти на их условия способны нанести внезапный удар по нашему флоту. В таком предположении нет ничего необычного: в истории было множество случаев, когда английские «друзья» вероломно атаковали чужие корабли.[373] Получилось, что царь «как бы» без явной видимой причины сначала отзывает корабли и только потом начинается формальный разрыв с Англией и Австрией и сближение с Францией.

Хронология событий такова: примерно через полгода после отплытия нашей эскадры, в августе 1800-го, французский гарнизон Мальты капитулировал. Завладев островом, британцы подняли на нем только свой флаг. Как мы видим, в то время информация приходила с большим опозданием, поэтому и реакция властей России заставила себя немного подождать. Россия била по Англии сразу в нескольких направлениях, и Павел I, которого почти все историки рисуют взбалмошным сумасбродом, ненавидящим все, что связано с его матерью, совершенно спокойно использовал «заготовку» Екатерины Великой. В конце августа 1800 года, то есть сразу после захвата британцами Мальты, Россия выступила с декларацией, в которой резко осудила «английский морской разбой» и призвала Данию, Швецию и Пруссию повторить то, что поставило англичан в очень сложное положение во время войны Североамериканских колоний за независимость. То есть возобновить вооруженный нейтралитет 1780 года, когда несколько европейских стран сорвали организованную англичанами блокаду Штатов. Только теперь Павел предложил сорвать блокаду Франции. Не давая британцами мешать чужой торговле, Россия начала «рубить» и собственно английскую торговлю. 23 октября 1800 года был наложен арест на английские суда в портах России. В тот же день тогдашний глава «МИДа» – граф Растопчин обратился ко всем членам дипломатического корпуса в Петербурге с нотой, обвинявшей Англию в том, что она нарушила конвенцию от 20 декабря 1798 года о Мальте.[374] Через месяц, 19 ноября 1800 года, английским судам был вообще закрыт доступ в русские порты с одновременным введением запрета на вывоз в Англию стратегических материалов (для кораблестроения). Были приостановлены и платежи английским купцам. Русский царь показывал Лондону, что так подло поступать с собой он не позволит. Арестованными в наших портах оказалось около 200 британских судов, их команды выслали во внутренние губернии. Когда экипаж двух английских кораблей, стоявших в Нарве, оказал сопротивление русским войскам и, потопив русское судно, ушел в море, Павел приказал сжечь остальные находившиеся в Нарве английские суда.[375] 4 декабря 1800 года Россия заключила морскую конвенцию о возобновлении вооруженного нейтралитета одновременно с Данией и Швецией.[376] Ну а Пруссия закрыла порты, расположенные в устье рек Эльбы и Везера, для английских товаров и оккупировала «родной» для британских королей немецкий Ганновер. В ответ англичане наложили арест на все бывшие в английских портах суда и русские, шведские и датские товары (пруссаков, однако, не трогая). К примеру, около 200 шведских кораблей из 450 имеющихся были задержаны в британских гаванях или насильно туда заведены.[377]

Ситуация на мировой карте стремительно менялась. Мальта неожиданно выходила англичанам боком. За какие-то полгода добрая половина союзников и нейтралов начала активные враждебные действия против Лондона и фактически поставила под сомнение то, ради чего британцы и затевали все свои интриги, – морское могущество и монополию морской торговли. Но и на этом неприятности Британии не заканчивались. Раз Англия была врагом и России и Франции, это неизбежно и очень быстро привело к сближению позиций Парижа и Петербурга. Русский царь довольно охотно пошел на сближение с революционной Францией, в которой в это время первую скрипку начал играть Наполеон Бонапарт, очень вовремя убежавший из Египта и взявший власть в стране в свои руки.[378]

Дело шло к войне с Англией. На западной границе России сосредоточивалась 120-тысячная русская армия, около 60 тысяч человек направили для обороны балтийского побережья. Лондон решил действовать на опережение и разбить флот союзников по частям. В марте 1801 года, пока русский флот еще не мог выйти в море из-за льда, английская эскадра под начальством двух адмиралов – Паркера и Нельсона – показалась у датской столицы. Только на этот раз флотилия британцев была почти в три раза сильнее той, что совсем недавно сделала датчан столь покладистыми. Англичане атаковали датский флот, после состоявшейся схватки было заключено перемирие на 14 недель. При этом адмирал Нельсон считал, что первыми атаковать нужно не датчан, а русских. Он говорил так: «Я смотрю на Северную лигу как на дерево, в котором Павел составляет ствол, а шведы и датчане – ветви. Если мне удастся добраться до ствола и срубить его, то ветви отпадут сами собою; но я могу испортить ветви и все-таки не быть в состоянии срубить дерево, и при этом мои силы необходимо будут уже ослаблены в момент, когда понадобится наибольшее напряжение их.[379] «Получить возможность вырезать русский флот, – говорил он, – было моею целью».[380] Вот так вот – вырезать русский флот.

Но нужно сказать, что в момент атаки датской столицы британской эскадрой командовал не Нельсон, а его коллега Паркер. И именно Паркер отдал приказ нанести удар по датскому, а не по русскому флоту. Дальнейшее развитие событий наглядно показывает почему. Дело в том, что англичане готовились применить некоторые другие «методы». В русской столице начинается подготовка физической ликвидации Павла I. Один из главных вдохновителей государственного переворота в России – опять иностранный дипломат, на этот раз это английский посол лорд Уитворт. То, что русский царь будет убит на английские деньги, – на сегодняшний день установленный исторический факт, о котором не знают по вполне понятным причинам только российские либералы.[381] О том, кто играл важнейшую роль в заговоре против царя с русской стороны, мы поговорим чуть позже. Сейчас нам нужно отметить еще несколько важных моментов. В июле 1800 года, то есть до падения Мальты, Наполеон вошел в контакт с Павлом Петровичем и предложил сдать Мальту русским. В качестве жеста доброй воли Бонапарт освободил около 8 тысяч пленных русских солдат. При этом заново их обмундировал и отпустил в Россию вместе с их офицерами, отдав знамена, сказав при этом, что если русский император сочтет нужным, в качестве ответной любезности он «может потребовать у англичан освобождения такого же числа пленных французов. Если же это не будет признано удобным, то Первый консул надеется, что Император примет освобождение своих солдат за знак особого уважения с его стороны к храбрым русским войскам».[382] Па<