Введение в изучение права и нравственности

ОСНОВЫ ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ

ПРЕДИСЛОВИЕ

(...) Существующую систему юридических наук, посвященную историческому и практическо-догматическому изучению действующего положительного права, желательно и необходимо пополнить построением науки политического права (законодательной политики) как особой дисциплины, служащей прогрессу и усовершенствованию существующего правопорядка путем научной, методической и систематической разработки соответственных проблем.

Создание такой науки не было бы в существе дела совсем новым, не имеющим прецедента в истории наук, изобретением, а скорее, лишь восстановлением того дуалистического деления правоведения, которое существовало в эпоху школы так наз. естественного (разумного, идеального, философского) права. Значение науки естественного права как самостоятельной систематической дисциплины наряду с позитивно-правовой юриспруденцией именно заключалось в исполнении той важной и высокой миссии, которой должна служить будущая наука политики права и которая оказывается не под силу практическо-догматической юриспруденции, посвященной толкованию и систематической обработке действующего положительного права для потребностей практики, — -не под силу уже самой природе и назначению этой юриспруденции.

Вследствие разных недоразумений относительно смысла и значения учений естественного права и разных других обстоятельств, в том числе политической реакции после французской революции и падения этических идеалов, в начале девятнадцатого столетия произошло внезапное падение и уничтожение школы естественного права, и с этого времени историческая и практическо-догматическая разработка позитивного права признавалась единственно возможной наукой в области права.

Это крупное и печальное историческое недоразумение повело, между прочим, к тому, что правоведение и другие касающиеся общественного строя науки — государственные науки, политическая экономия — оказались лишенными принципиального и идеального руководства и частью занялись исторической и догматической микроскопией, частью же впали в поверхностно-утилитарное, “практическое” в вульгарном смысле этого слова направление, лишенное общих принципов, идей и идеалов. (...)

Такое направление юридических и государственных наук неизбежно оказывает весьма печальное влияние на законодательную и вообще государственную политику и на правосудие и вообще отравляет и деморализует общественную жизнь и народную психику. (...)

У школы естественного права не было в распоряжении системы научных посылок и научного метода, необходимых для достижения научно обоснованных правно-политических положений, и даже не было сознания, в чем должны состоять эти посылки и каков должен быть метод равно-политического мышления.

При этих условиях, в частности, и в особенности при отсутствии сознательно-научного метода мышления, не может быть речи о существовании науки в полном смысле этого слова и о научности соответственных рассуждений и построений.

В этом смысле и во время школы естественного права не существовало политики права как науки, т.е. не было дисциплины, которая, исходя из посылок, признанных путем научного исследования пригодным основанием для решения правно-политических проблем, и применяя сознательно-научный метод мышления, строила бы систему научно обоснованных правно-политических положений.

Создание такой науки — дело коллективной работы будущего, а первое условие для этого — выяснение природы посылок и метода научного правно-политического мышления.

Существо правно-политических проблем сводится к научно обоснованному предопределению тех результатов, наступления которых следует ожидать в случае введения известных правоположений, и к выработке таких начал, введение коих путем законодательства (или иным путем, напр., в международной области) в систему действующего права сделалось бы причиной известного желательного эффекта. Поэтому в основу научной политики права должно быть положено изучение причинных свойств, причинного действия права вообще и разных его видов и элементов в частности.

Право есть психический фактор общественной жизни, и оно действует психически. Его действие состоит, во-первых, в возбуждении или подавлении мотивов к разным действиям и воздержаниям (мотивационное или импульсивное действие права), во-вторых, в укреплении и развитии одних склонностей и черт человеческого характера, в ослаблении и искоренении других, вообще в воспитании народной психики в соответствующем характеру и содержанию действующих правовых норм направлении (педагогическое действие права).

Сообразно с этим задача политики права заключается: 1) в рациональном направлении индивидуального и массового поведения посредством соответственной правовой мотивации, 2) в совершенствовании человеческой психики, в очищении ее от злостных, антисоциальных склонностей, в насаждении и укреплении противоположных склонностей.

Действующая в каждый данный момент система правовых норм является преходящею ступенью социального воспитания и должна быть по мере выполнения своей воспитательной функции заменена другой системой правового импульсивного и педагогического воздействия, приспособленной к уже достигнутому уровню психики. Идеалом является достижение совершенно социального характера, совершенное господство действенной любви в человечестве.

Эти правно-политические положения находят подтверждение в истории права и со своей стороны проливают свет на историю человеческих учреждений. Основная тенденция исторического процесса образования и изменения правовых учреждений и их систем заключается в таком (бессознательном) приспособлении системы правовой мотивации и педагогики к данному состоянию народной психики, что путем психического воздействия соответственной правовой системы индивидуальное и массовое поведение и развитие народной психики направляется в сторону общего блага. Так как под влиянием постоянного психического воздействия права (и других факторов социально-психической жизни, в особенности нравственности) народный характер неизбежно изменяется, становится лучше, приспособленнее в социальном отношении, то соответственно с этим изменяется и право, приспособляясь к стоящей уже на более высоком уровне народной психике. Так, позднейшие правовые системы требуют и достигают от граждан большего в смысле социально-разумного поведения, чем предшествующие, более примитивные системы права, и достигают уже раньше требуемого поведения путем воздействия на более высокие стороны человеческого характера; поскольку же дело идет о том же поведении и той же качественно мотивации, например, о действии путем страха, постепенно ослабляется напряжение соответственного психического давления, напр. жестокость наказаний и т. д. Объясняется это тем, что позднейшие правовые системы играют свой психический концерт на лучших, более социальных человеческих душах, чем более ранние, рассчитанные на более примитивную, менее доброкачественную психику. Историю человеческих учреждений, в частности, напр., социально-экономических организаций, только и можно понять путем анализа соответственных правовых систем (напр., системы рабства, либерально-капиталистические системы, зачатков системы социализации народного хозяйства) с точки зрения их мотивационного и педагогического значения.

Миссия будущей науки политики права сое гонт в сознательном ведении человечества в том же направлении, в каком оно двигалось пока путем бессознательно-эмпирического приспособления, и в соответственном ускорении и улучшении движения к свету и великому идеалу будущего.

Из предыдущего вытекает, что политика права есть психологическая наука.

Теоретическим базисом ее должно быть общее психологическое знание факторов и процессов мотивации человеческого поведения и развития человеческого характера и специальное учение о природе и причинных свойствах права, в частности учение о правовой мотивации и учение о правовой педагогике.

Основным методом правно-политического мышления является психологическая дедукция, умозаключение на основании подлежащих психологических посылок относительно тех психических — мотивационных и педагогических — последствий, которые должны получаться в результате действия известных начал и институтов права, или относительно тех законодательных средств, которые способны вызвать известные желательные психические — мотивационные и педагогические — эффекты. Поскольку в известных областях и пределах наряду с психологической дедукцией возможно применение и индуктивного метода, конечно, политика права должна пользоваться и этим методом для проверки правильности дедуктивных выводов...

Изложенные положения, подкрепленные многочисленными специальными правно-политическими исследованиями для доказательства возможности и успешности их применения на деле, встретили сначала со стороны критики скептическое и отчасти решительно отрицательное отношение. (...) По поводу предложения основания особой науки политики права говорилось о возвращении к ошибкам и иллюзиям естественного права; положение о воспитательном значении права и соответственном идеале политики права было названо капитальным заблуждением, принципиально противоречащим самой природе и задаче права, которое служит охране и осуществлению в пределах справедливости эгоизма, личных интересов граждан, а не бескорыстному самопожертвованию, любви и т. д.

Но с течением времени положение изменилось. Идея возрождения естественного права в смысле создания учения о желательном праве, построения науки политики права, находит все большее количество сторонников и, можно сказать, приобрела уже право гражданства в науке... (...) Формула определения смысла и назначения права “охрана интересов”, вытеснившая постепенно прежде господствовавшую формулу “осуществление свободы” и приобретшая в правоведении характер общего лозунга и бесспорной аксиомы, постепенно уступает место иному, более идеальному пониманию значения и задачи права, в частности идее воспитания и приближения к идеалу человечества... (...)

Но к сожалению, дело ограничивается общими положениями и программными лозунгами, а реального осуществления, плодотворного применения этих положений не видно. Не только дело построения политики права на научно-психологической почве не двигается вперед, но даже не достигнуто никаких реальных успехов в области необходимых предварительных работ, в области психологического изучения природы и причинных свойств права.

Между прочим, в некоторых сродных с правоведением областях человеческого знания и исследования, напр. в области науки о нравственности и эстетики, сознание необходимости психологического изучения подлежащих явлений появилось уже давно, гораздо раньше, чем в науке о праве. Тем не менее и здесь не видно реального прогресса познания. В частности, сама природа нравственных и эстетических явлений остается до сих пор невыясненною и в высшей степени спорной и различно толкуемой.

Вообще психология, т. е. существующие психологические учения, оказывается фактически лишенною оплодотворяющей силы и способности проливать свет в области наук, касающихся разных сторон психической жизни (так называемых Geisteswissenschaften ). (...)