Политика и экономика. диалектика и эклектицизм 5 страница

Ничто не характеризует столь наглядно наличность болячек в нашем аппарате, осо­бенно верхушечном, и бюрократических, и интеллигентских болячек, как наблюдаемое в Москве отношение к этой резолюции, попытки «истолковать» ее вкривь и вкось вплоть до того, чтобы отговориться от нее. Литераторы не пропагандируют выработан­ного плана, а пишут тезисы и пустые рассуждения о том, как подойти к выработке пла­на! Сановники ставят ударение чисто бюрократически на необходимости «утвердить» план, понимая под этим не вынесение конкретных заданий (построить то-то и тогда-то, купить то-то за границей и т. п.), а нечто совершенно путаное, вроде разработки нового плана! Непонимание дела получается чудовищное, слышатся речи: сначала восстано­вим хоть частью старое, прежде чем строить новое; электрификация похожа на элек­трофикцию; почему не газификация; в «Гоэлро» буржуазные спецы, мало коммуни­стов; «Гоэлро» должна дать кадры экспертов, а не общеплановой комиссии и т. п.

Вот этот-то разброд мнений и опасен, ибо показывает неуменье работать, господство интеллигентского и

344__________________________ В. И. ЛЕНИН

бюрократического самомнения над настоящим делом. Насмешечки над фантастично­стью плана, вопросы насчет газификации и пр. обнаруживают самомнение невежества. Поправлять с кондачка работу сотен лучших специалистов, отделываться пошло зву­чащими шуточками, чваниться своим правом «не утвердить», — разве это не позорно?

Надо же научиться ценить науку, отвергать «коммунистическое» чванство дилетан­тов и бюрократов, надо же научиться работать систематично, используя свой же опыт, свою же практику!

Конечно, «планы» вещь такая, по самой ее сути, что говорить и спорить можно бес­конечно. Но не нужно допускать общих разглагольствований и споров о «принципах» (построения плана), когда надо взяться за изучение данного, единственно научного плана и за исправление его на основании указаний практического опыта и на основа­нии более детального изучения. Конечно, право «утверждать» и «не утверждать» всегда остается за сановником и сановниками. Если понимать разумно это право и толковать разумно решения VIII съезда насчет утверждения одобренного им и преподанного к самой широкой пропаганде плана, то под утверждением надо понимать ряд заказов и приказов: то-то, тогда-то и там-то купить, то-то начать строить, такие-то материалы со­брать и подвезти и т. п. Если же толковать по-бюрократически, тогда «утверждение» означает самодурство сановников, бумажную волокиту, игру в проверяющие комиссии, одним словом, чисто чиновничье убийство живого дела.

Взглянем на дело еще с одной стороны. Необходимо особо связать научный план электрификации с текущими практическими планами и их действительным осуществ­лением. Это, разумеется, совершенно бесспорно. Как же именно связать? Чтобы знать это, надо, чтобы экономисты, литераторы, статистики не болтали о плане вообще, а де­тально изучали выполнение наших планов, наши ошибки в этом практическом деле, способы исправления этих ошибок. Без такого изучения мы слепые. При таком изуче­нии, наряду с ним, при

ОБ ЕДИНОМ ХОЗЯЙСТВЕННОМ ПЛАНЕ_____________________ 345

условии изучения практического опыта, — остается совсем маленький вопрос админи­стративной техники. Плановых комиссий у нас хоть пруд пруди. Взять для объедине­ния двоих от ведомства, вверенного Ивану Иванычу, одного — от ведомства, вверенно­го Пал Палычу, или наоборот. Соединить их с подкомиссией общеплановой комиссии. Ясно, что это именно административная техника и ничего больше. Испытать и так и эдак, выбрать лучшее — об этом смешно и разговаривать.

Суть дела в том, что у нас не умеют ставить вопроса и живую работу заменяют ин­теллигентским и бюрократическим прожектерством. У нас были и есть текущие продо­вольственные и топливные планы. Мы сделали явную ошибку и в тех и в других. На­счет этого не может быть двух мнений. Дельный экономист, вместо пустяковых тези­сов, засядет за изучение фактов, цифр, данных, проанализирует наш собственный прак­тический опыт и скажет: ошибка там-то, исправлять ее надо так-то. Дельный админист­ратор, на основании подобного изучения, предложит или сам проведет перемещение лиц, изменение отчетности, перестройку аппарата и т. п. Ни того, ни другого делового и дельного подхода к единому хозяйственному плану у нас не видишь.

В том-то и болячка, что неверно ставят вопрос об отношении коммуниста к спецам, администратора к ученым и литераторам. В вопросе о едином хозяйственном плане, как и во всяком другом вопросе, есть такие стороны — и всегда могут возникнуть такие новые стороны, — которые требуют решения только коммунистами или требуют под­хода только администраторского. Это бесспорно. Но это голая абстракция. А сейчас у нас к данному вопросу подходят ошибочно как раз коммунистические литераторы и коммунистические администраторы, не сумевшие понять, что здесь надо побольше по­учиться у буржуазных спецов и ученых, поменьше играть в администрирование. Ника­кого другого единого хозяйственного плана, кроме выработанного уже «Гоэлро», нет и быть не может. Его надо дополнить, развивать дальше, исправлять и применять

346__________________________ В. И. ЛЕНИН

к жизни на основании указаний практического опыта, внимательно изучаемого. Обрат­ное мнение есть только «мнимо радикальное, на самом же деле невежественное само-

1 ^7

мнение», говоря словами партпрограммы . Не менее невежественным самомнением является мысль, будто возможна иная общеплановая комиссия в РСФСР, кроме «Гоэл-ро», чем, конечно, не отвергается возможная польза частичных, деловых исправлений ее состава. Строить что-либо серьезное, в смысле улучшения общего плана нашего на­родного хозяйства, можно только на этой основе, только продолжая начатое, иначе это будет игра в администрирование или, проще, самодурство. Задача коммунистов внутри «Гоэлро» — поменьше командовать, вернее вовсе не командовать, а подходить к спе­циалистам науки и техники («они в большинстве случаев неизбежно пропитаны буржу­азными миросозерцанием и навыками», как говорит программа РКП) чрезвычайно ос­торожно и умело, учась у них и помогая им расширять свой кругозор, исходя из завое­ваний и данных соответственной науки, памятуя, что инженер придет к признанию коммунизма не так, как пришел подпольщик-пропагандист, литератор, а через данные своей науки, что по-своему придет к признанию коммунизма агроном, по-своему лесо­вод и т. д. Коммунист, не доказавший своего умения объединять и скромно направлять работу специалистов, входя в суть дела, изучая его детально, такой коммунист часто вреден. Таких коммунистов у нас много, и я бы их отдал дюжинами за одного добросо­вестно изучающего свое дело и знающего буржуазного спеца.

Коммунисты, стоящие вне «Гоэлро», помочь делу создания и проведения единого хозяйственного плана могут двояко. Если они экономисты, статистики, литераторы, на­до сначала изучить наш собственный практический опыт и только на основании де­тального изучения соответственных фактов рекомендовать исправление ошибок, улуч­шение работы. Изучение — дело ученого, и тут, поскольку дело идет у нас уже давно не об общих принципах, а именно о практическом опыте, нам опять в десять раз ценнее хотя бы буржуазный, но знающий

________________________ ОБ ЕДИНОМ ХОЗЯЙСТВЕННОМ ПЛАНЕ_____________________ 347

дело «специалист науки и техники», чем чванный коммунист, готовый в любую минуту дня и ночи написать «тезисы», выдвинуть «лозунги», преподнести голые абстракции. Побольше знания фактов, поменьше претендующих на коммунистическую принципи­альность словопрений.

С другой стороны, если коммунист — администратор, его первый долг — остере­гаться увлечения командованием, уметь сначала посчитаться с тем, что наука уже вы­работала, сначала спросить, проверены ли факты, сначала добиться изучения (в докла­дах, в печати, на собраниях и проч.) — изучения того, где именно мы сделали ошибку, и лишь на этой основе исправлять делаемое. Поменьше приемов Тит Титыча («я могу утвердить, могу не утвердить»), побольше изучения наших практических ошибок.

Давно уже замечено, что недостатки людей большей частью связаны с их достоинст­вами. Таковы недостатки многих из руководящих коммунистов. Десятки лет делали мы великое дело, проповедовали свержение буржуазии, учили недоверию к буржуазным спецам, разоблачали их, отнимали у них власть, подавляли их сопротивления. Великое, всемирно-историческое дело. Но стоит чуточку преувеличить, и получается подтвер­ждение истины, что от великого до смешного один только шаг. Мы Россию убедили, мы Россию отвоевали от эксплуататоров для трудящихся, мы эксплуататоров подавили — мы должны научиться Россией управлять. Для этого надо научиться скромности и уважению к деловой работе «специалистов науки и техники», для этого надо научиться деловому и внимательному анализу наших многочисленных практических ошибок и исправлению их постепенному, но неуклонному. Поменьше интеллигентского и бюро­кратического самомнения, побольше изучения того, что наш практический опыт, в цен­тре и на местах, дает, и того, что наука нам уже дала.

21 февраля 1921 г.

«Правда» № 39, 22 февраля 1921 г. Печатается по тексту газеты

Подпись: Н. Ленин «Правда», сверенному с гранками,

правленными В. И. Лениным

РЕЧЬ НА СОБРАНИИ ПАРТИЙНОГО АКТИВА г. МОСКВЫ 24 ФЕВРАЛЯ 1921 г.¹³⁸

Меня несколько удивляет характер сегодняшней беседы. Мне кажется, сейчас поли­тический момент не такой. Надо бороться с создавшимся положением, которое ухуд­шилось и во внутреннем и в международном отношении. Мир с Польшей до сих пор еще не заключен, внутри — рост бандитизма и кулацкие восстания. С продовольствием и топливом громадное ухудшение. Прошлый год мы тратили в первом полугодии хлеба по 15 миллионов пудов, во втором — по 8 миллионов, в этом году в первом полугодии мы израсходовали 25 миллионов пудов, а теперь должны сократить паек, и даже нет уверенности, что и его будем выдавать регулярно. Очевидная ошибка в том, что мы не­правильно распределяли хлеб в первом полугодии; мы не должны были увеличивать расход его до 25 миллионов. Сейчас из Сибири подвоза нет, так как кулацкими пов­станцами прервана железнодорожная линия. Наши сибирские товарищи говорили о возможности кулацкого восстания, но размеры его определить очень трудно. Это не война, в которой можно учесть силы. Сибирское крестьянство еще не привыкло к тяго­стям, хотя оно несет их меньше, чем крестьянство Европейской России, и получился перерыв сообщения с Сибирью и прекращение подвоза. С 1-го по 10-е марта, прибли­зительно, улучшения с продовольствием не будет. Запасов мы не оставили. Сейчас все должно быть направлено на то, чтобы устоять, с максимальной устойчивостью вынести настоящее положение. Некоторое улучшение подвоза с Кавказа есть, но есть шансы и на ухудшение. По-видимому, восстание в Армении успоко-

________________ РЕЧЬ НА СОБРАНИИ ПАРТИЙНОГО АКТИВА г. МОСКВЫ_______________ 349

ится , но подвоз с Кавказа ни в коем случае не может вознаградить нас за неподвоз из Сибири, хотя и делается нажим на Юго-Восточную дорогу, чтобы пополнить убытки. Сведения печальные, но ничего поделать нельзя.

В бандитизме чувствуется влияние эсеров. Главные силы их за границей; они меч­тают каждую весну свергнуть Советскую власть. Недавно Чернов писал об этом в од­ной русской заграничной газете. Эсеры связаны с местными поджигателями. Связь эта видна и из того, что восстания происходят как раз в тех районах, из которых мы берем хлеб. Разверстку провести было невообразимо трудно. В Сибири тоже есть разверстка, но там еще есть запасы с прошлых годов.

Ухудшение распространилось и на топливо. Здесь нет точных цифр, ясного вывода сделать нельзя, и нельзя также определить причины топливного кризиса.

Мы пришли к выводам, что имеется недовольство общего характера. Это недоволь­ство надо ловить снизу, если нельзя быстро через советские аппараты, прямо через ап­параты партии.

Кроме указания на бюрократизм, имеются и ошибки в плане. План надо проверять, когда он составляется, обсуждая в печати и на собраниях. Мы принуждены останавли­вать предприятия и этим нарушаем работу тех фабрик, которые даже имеют топливо. В чем дело? Ясно, что, кроме ошибок, в плане есть материалы для судебного процесса. Надо двинуть в учреждения пролетарский элемент.

Несомненно, что до окончания сплава мы из топливного кризиса не выйдем. Надо использовать, сколько возможно, санный путь и хорошо использовать сплав. Топлив­ный кризис сказался и на текстильных предприятиях, и они не в состоянии выполнить даже минимальную программу.

Вот трудности вследствие бандитизма и перерыва сообщения с Сибирью. Сообще­ние Смирнова говорит о том, что там справятся с бандитизмом, но не ручаются за улучшение подвоза хлеба. Поэтому не надо расплываться на разговоры об общем по­ложении, а сосредоточить усилия на том, чтобы выйти из этого положения.

350__________________________ В. И. ЛЕНИН

Несколько слов о положении в московской организации. Некоторые товарищи сва­ливают вину в склоке на большинство МК. Если меньшинство недовольно, оно может постановление конференции обжаловать в ЦК. Я не знаю, как ЦК решит этот вопрос, но мое личное мнение, что вина лежит на меньшинстве. Резолюция Всероссийской конференции говорит, что надо считаться с мнением меньшинства, нужно обсуждение и дискуссии внутри партии¹⁴⁰. В ноябре на губернской конференции были произведены выборы МК на этой платформе . Была применена система двух комнат, что уже есть трещина; но терпеть дальше такие вещи нельзя. Мы допустили критику не для критики, а чтобы вынести правильные решения. Москва побила рекорд в дискуссиях. В ноябре говорили о неправильной линии МК и за это было 120 голосов. Во время дискуссии, когда каждый выставлял свою платформу, уже против МК было меньше. Какая эта де­мократия, если конференция не может выбирать МК? После трехмесячной дискуссии вина в склоке падает на тех, кто недоволен. Конечно, имеется формальное право обжа­ловать решение, но долг революционера сплачиваться в трудные моменты и не зло­употреблять формальным правом обжалования.

В 67 русских заграничных газетах мы читаем, как эсеры и прочие рассчитывают вес­ной попытаться столкнуть нас на беспартийных конференциях. И в такой момент гово­рят: мы обжалуем постановление конференции. Надо понимать, для чего, когда и в ка­кой мере надо обжаловать. Мы дали возможность всем высказываться, проделали дис­куссию, — и съезд решит, а сейчас мы на боевом посту. Надо сплотиться и понять, что еще один шаг в дискуссии и мы не партия. Ни капельки не отрицая права обжалования, я говорю, что мы и без дискуссий исполняли свой долг, и сейчас должны его знать. На­до послать коммунистов во все беспартийные организации, чтобы разъяснить это тяже­лое положение.

Печатается впервые,

по машинописному экземпляру

протокольной записи

ПРИВЕТСТВИЕ V ВСЕУКРАИНСКОМУ СЪЕЗДУ СОВЕТОВ ^ш

Товарищи! От всей души шлю приветствие V Всеукраинскому съезду Советов. Вы­ражаю глубокую уверенность, что союз незаможных селян и украинских рабочих укре­пит Советскую Украину и упрочит Украинскую республику, вопреки всем препятстви­ям и козням врагов.

Прошу тов. Петровского передать мое сожаление, что никак не могу принять пред­ложение съезда и приехать лично. Надеюсь все же, что в недалеком будущем мне уда­стся посетить Советскую Украину. Желаю съезду успеха в укреплении власти рабочих и селян и восстановлении хозяйства.

Ваш Ленин

«Коммунист» (Харьков) № 45, Печатается по тексту

27 февраля 1921 г. газеты «Коммунист»

ПОСТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТА ТРУДА И ОБОРОНЫ ОБ УЛУЧШЕНИИ СНАБЖЕНИЯ РАБОЧИХ¹⁴³

28. П. 1921 г.

Совет Труда и Обороны постановляет принять немедленные и экстренные меры для улучшения снабжения нуждающихся рабочих продовольствием и предметами первой необходимости, ассигновать для этой цели фонд в размере до десяти миллионов руб­лей золотом и послать делегацию за границу для закупки соответствующих предметов немедленно, — участие в делегации должны иметь представители ВЦСПС.

ПредСТО В. Ульянов (Ленин)

Впервые напечатано в 1932 г. Печатается по рукописи

в Ленинском сборнике XX

РЕЧЬ НА ЗАСЕДАНИИ ПЛЕНУМА МОСКОВСКОГО СОВЕТА РАБОЧИХ И КРЕСТЬЯНСКИХ ДЕПУТАТОВ 28 ФЕВРАЛЯ 1921 г.¹⁴⁴

(Продолжительные аплодисмент ы.) Прежде чем перейти к во­просу о внутреннем положении, вызывающем, естественно, и большой интерес, и большие тревоги, — позвольте мне коротко коснуться только главных новинок в об­ласти международной. Таких новинок, чтобы быть кратким, я отмечу только три: пер­вая, это — та, что у нас началась конференция с турецкими делегатами здесь в Моск­ве¹⁴⁵. Этот факт в особенности надо приветствовать, потому что препятствий к непо­средственному ведению переговоров между нами и делегацией турецкого правительст­ва было множество, и мы уверены, что теперь, когда получается возможность догово­риться здесь, будет положено начало сближению и дружбе чрезвычайно прочно, и дос­тигнуты они будут, конечно, не дипломатическими ухищрениями (в этом наши против­ники гораздо сильнее нас, и мы не боимся в этом сознаться), а тем, что оба народа пре­терпели от империалистических держав в последние годы неслыханно и невиданно много. Один из предыдущих ораторов говорил здесь о вреде изолированности (отделе­ния) от империалистических стран. Но когда волк нападает на овцу, то овце говорить о том, чтобы не быть изолированной от волка, не приходится. (Смех и апло­дисмент ы.) И если народы Востока до сих пор были только овечками перед импе­риалистским волком, то Советская Россия первая показала, что, несмотря на ее неслы­ханную военную

354__________________________ В. И. ЛЕНИН

слабость, протянуть к ней когти и зубы не так-то легко. Этим примером Советской Рос­сии заразились очень многие народы, независимо даже от их сочувствия или несочув­ствия «большевистским шептунам». Об этих «шептунах» на всем свете много говорят, и нас даже называют зловредными шептунами по отношению к Турции. Уж, конечно, мы до сих пор в этой области ничего сделать не могли, а тем не менее, турецким рабо­чим и крестьянам удалось показать, что отпор современных народов против хищниче­ства вещь, с которой надо считаться, и тот грабеж, на который империалистские прави­тельства осудили Турцию, вызвал отпор, заставивший самые мощные империалистские державы убрать руки прочь. Вот вещь, которая заставляет эти переговоры с турецким правительством считать очень крупным достижением. Никакими ухищрениями мы не задаемся. Мы знаем, что эти переговоры пройдут в рамках очень скромных, но они важны тем, что сближение трудящихся масс рабочих и крестьян всех народов идет, не­смотря на отчаянные препятствия, вперед и вперед, и этого не надо забывать при оцен­ке переживаемых нами трудностей.

Вторая вещь, которую следует упомянуть, когда речь идет о международном поло­жении, это — положение с мирными переговорами в Риге . Вы знаете, что для заклю­чения мира, хоть сколько-нибудь прочного, мы, по отношению ко всем государствам, входившим раньше в состав Российской империи, делаем как можно больше уступок. Это понятно, так как одной из главных сил, которая вызывает ненависть к империали­стам и сплачивает народы против них, является угнетение национальности, и немного найдется государств в мире, которые так погрешили в этом отношении, как старая Рос­сийская империя и буржуазная республика Керенского, меньшевиков и эсеров в союзе с буржуазией. Вот почему именно по отношению к этим государствам мы проявляем больше всего уступчивости, идя на такие мирные условия, за которые некоторые эсеры нас бранили чуть ли не толстовцами. Мы к этим упрекам относимся очень хладнокров­но, потому что по отношению

_______________ РЕЧЬ НА ЗАСЕДАНИИ ПЛЕНУМА МОСКОВСКОГО СОВЕТА_____________ 355

к этим государствам мы должны проявить наибольшую уступчивость, чтобы там рассе­ять вековое недоверие, порожденное прежним угнетением, и положить начало союзу рабочих и крестьян разных наций, которые некогда вместе страдали от царизма и рус­ских помещиков и теперь страдают от империализма. По отношению к Польше эту по­литику больше всего срывали русские белогвардейцы, эсеры и меньшевики, которые имеют «свободу печати», «свободу слова» и прочие великолепные «свободы», рядом с чрезвычайной свободой французских и других капиталистов, которые свободно скупи­ли себе большую часть Польши и в высшей степени свободно развивали там свою аги­тацию, чтобы втянуть ее в войну против нас. Теперь все усилия капиталистов направ­лены на то, чтобы сорвать заключенный мир. Одним из условий, объясняющих, почему мы не можем демобилизовать нашу армию так, как мы этого хотели бы, является то, что мы должны считаться с войной в гораздо больших размерах, чем некоторые это ду­мают. Ошибаются те, которые говорят, что мы могли бы и не так много силы уделять на военное дело. Ошибаются потому, что нашими врагами все козни и интриги сейчас пускаются в ход для того, чтобы окончательный мир с Польшей, предварительный мир с которой уже подписан, сорвать. В последнее время эти переговоры затянулись, и хотя несколько недель тому назад дошло до того, что приходилось опасаться серьезного кризиса в этих переговорах, в последнее время мы решили еще пойти на некоторые ус­тупки не потому, что считали это справедливым, а потому, что считали важным делом сорвать интриги русских белогвардейцев, эсеров и меньшевиков в Варшаве, империа­листов Антанты, больше всего стремящихся не допустить мира. Мир еще не подписан, но я могу сказать, что мы имеем право быть настроенными очень оптимистически в том отношении, что в ближайшее время мир подписан будет, и интриги против заключения его сорвать нам удастся. Я думаю, что этому обстоятельству мы все будем рады, хотя это только догадка. Но не надо хвалить утро, пока не наступил вечер. И поэтому мы ни на минуту и ни на

356__________________________ В. И. ЛЕНИН

йоту своих военных сил не уменьшим и не ослабим, в то же время не боясь делать не­сколько больше уступок по отношению к буржуазной Польше, лишь бы оторвать рабо­чих и крестьян Польши от Антанты и доказать им, что рабоче-крестьянская власть на­циональной грызней не занимается. Мир этот мы будем отстаивать даже ценой не все­гда легких жертв.

Третий международный вопрос — события на Кавказе. Там в последнее время про­изошли события крупного размера, подробности которых нам сейчас неизвестны, но суть их сводится к тому, что мы на грани большой войны. Столкновение Армении и Грузии не могло не волновать нас, и эти события привели к тому, что армяно-грузинская война перешла в восстание, в котором участвовала и некоторая часть рус­ских войск. И кончилось это тем, что замысел армянской буржуазии против нас, до сих пор по крайней мере, повернулся против них и повернулся так, что в Тифлисе, по по­следним сведениям, которые еще не проверены, оказалась Советская власть. (А п -лодисмент ы.) Мы знаем, что восстание началось в Армении именно в той ней­тральной зоне, которая лежит между Грузией и Арменией и которую Грузия заняла с разрешения империалистов Антанты. Меньшевики привыкли, а в частности грузинские меньшевики, когда они рассуждают о вреде изолированности от западных стран, пони­мать это в смысле доверия империалистам Антанты, ибо они сильнее всех. А о том, что передовые капиталисты сильнее всего обманывают, некоторые белогвардейцы это за­бывают, ибо они думают: что такое Армения, армянские крестьяне и проч., что такое разоренная Советская республика против всех соединенных империалистических дер­жав мира. Передовые капиталисты — это культурные силы со всего мира: повернем к ним. Так оправдывают нечистое дело защиты капиталистов грузинские меньшевики. В руках грузинских меньшевиков был ключ к продовольствию армянского крестьянства через единую железную дорогу.

Никто не будет иметь терпения прочитать те телеграммы, заявления и протесты, ко­торыми мы обмени-

_______________ РЕЧЬ НА ЗАСЕДАНИИ ПЛЕНУМА МОСКОВСКОГО СОВЕТА_____________ 357

вались с Грузией по этому поводу. Если бы мы имели мирный договор с Грузией, мы должны были бы тянуть как можно дольше. Но представьте себе, что армянское кре­стьянство не так смотрело на договор, и кончилось тем, что в начале февраля вспыхну­ло страшное восстание, которое распространилось с поразительной быстротой и захва­тило не только армянское, но и грузинское население. Известия получались оттуда с трудом, и последнее известие, которое мы имели, оправдало то, что мы предполагали. Мы прекрасно знаем, что грузинская буржуазия и грузинские меньшевики опираются не на трудящиеся массы, а на капиталистов своей страны, а эти капиталисты ищут по­вода придраться, чтобы начать военные действия, но мы имеем трехлетнюю ставку и будем ставить эту ставку до последнего издыхания, это — ставка на трудящиеся массы, хотя бы и отсталой и угнетенной страны. И в конце концов, как бы мы ни были осто­рожны, как бы ни напрягали свои силы к укреплению Красной Армии, мы приложим все свои старания, чтобы потушить пожар, который вспыхнул на Кавказе. И то, что нам удалось показать на Западе — это то, что, где Советская власть, там нет места нацио­нальному угнетению, — это мы покажем и на Востоке. От этого в последнем счете за­висит вся борьба, и, в конце концов, рабочая и крестьянская сила окажется выше и больше капиталистической, потому что рабочих и крестьян гораздо больше, чем капи­талистов.

После этих замечаний о внешней политике я перейду к внутренней политике. Я не мог, к сожалению, слышать целиком доклад, который здесь делал тов. Брюханов. Вы уже выслушали от него все подробности и получили точные сведения, и мне, разумеет­ся, нет надобности их восстанавливать. Я хотел остановиться на самом главном, на том, что, может быть, покажет нам причины нашего ужасного кризиса. Мы должны будем поставить перед собой задачу, к разрешению которой мы выберем путь. Путь этот есть, мы его нашли, но у нас нет еще силы идти по этому пути с той настойчивостью, с той систематичностью, которая требуется

358__________________________ В. И. ЛЕНИН

создавшимися тяжелыми условиями, оставшимися в наследство после войны. У нас большая нищета во всем, но все же мы разорены не больше, чем разорены рабочие Ве­ны. Рабочие Вены умирают, голодают, дети их также умирают, голодают, но у них нет самого главного, что есть у нас: у них нет надежды. Они умирают, подавляемые капи­тализмом, они находятся в таком положении, что несут жертвы, но не так, как несем мы их. Мы несем жертвы ради войны, которую мы объявили всему капиталистическому миру. Вот отличие положения, в котором находятся рабочие Петрограда и Москвы, от положения рабочих Вены. Теперь, весной, продовольственные наши страдания обост­рились опять, хотя немного ранее мы и наблюдали улучшение продовольственного по­ложения. Здесь вышло так, что мы не рассчитали. Когда был составлен план разверст­ки, то успех показал нам возможность улучшения. Народ наголодался так, что нужно было улучшить его положение во что бы то ни стало. Надо было не только помочь, а надо было именно улучшить. Мы не рассчитали, что если мы сделаем хорошо сейчас, то трудно будет в конце, и это было той ошибкой, благодаря которой мы стоим перед продовольственным кризисом теперь. Ту же самую ошибку мы сделали и в другой об­ласти. Мы сделали такую ошибку в польской войне, и ту же самую ошибку мы сделали и в топливе. Продовольственная работа, топливная, уголь, нефть, дрова — все это раз­нородные работы, и во всех трех областях мы сделали одинаковые ошибки. В голоде, в холоде мы преувеличивали свои силы и не рассчитали их. Мы не рассчитали того, что сразу истратили свои ресурсы, мы не рассчитали тех ресурсов, которые у нас имелись в запасе, и мы не оставили ничего на черный день. Это вообще простое правило, и это правило понятно всякому крестьянину в его несложном обыкновенном хозяйстве. Но в государственном масштабе мы все время находились в таком положении: какой там за­пас, лишь бы нам прожить этот день, и вот в первый раз, когда пришлось столкнуться с этим запасом, подойти к нему с практической точки зрения,

_______________ РЕЧЬ НА ЗАСЕДАНИИ ПЛЕНУМА МОСКОВСКОГО СОВЕТА_____________ 359

мы и не смогли устроить это так, чтобы этот запас оставить на черный день.

В польской войне мы имели энергичную, смелую Красную Армию, но пошли не­сколько дальше, чем нужно — к воротам Варшавы, а потом откатились почти к самому Минску. Вот это обстоятельство также случилось и в продовольствии. Правда, мы из войны вышли победителями. Мы в 1920 году предложили польским помещикам и бур­жуазии мир на условиях более для них выгодных, чем те, которые они имеют сейчас. Они тут получили урок, и весь мир получил урок, которого никто раньше не ожидал. Когда мы говорим о своем положении, мы говорим правду, мы скорее преувеличиваем немного в худшую сторону. Мы в апреле 1920 года говорили: транспорт падает, продо­вольствия нет. Писали это открыто в своих газетах, говорили на тысячных собраниях в лучших залах Москвы и Петрограда. Шпионы Европы спешили это послать по теле­графу, а там потирали руки: «Валяйте, поляки, видите, как у них плохо, мы их сейчас раздавим», а мы говорили правду, иногда преувеличивая в худшую сторону. Пускай рабочие и крестьяне знают, что трудности не кончены. И когда польская армия под присмотром французских, английских и других специалистов-инструкторов, на их ка­питалы, с их амуницией пошла, она была разбита. И теперь, когда мы говорим, что у нас плохо, когда наши послы шлют сообщения, что во всей буржуазной прессе печата­ется: «Конец Советской власти», когда даже Чернов сказал, что она несомненно падет, — тогда мы говорим: «Кричите, сколько влезет, на то свобода печати на капиталисти­ческие деньги; этой свободы у вас сколько угодно, а мы нисколько не будем бояться печальную правду говорить». Да, в эту весну положение опять ухудшилось, и теперь наши газеты полны признания того, что положение плохо. А попробуйте, тамошние капиталисты, меньшевики, эсеры, савинковцы или как они там называются, попробуйте на этом что-нибудь заработать, полетите еще хуже, дальше и глубже. (Аплодис­менты.) Очевидно, труден переход от состояния