Сохранить свободу лишь благодаря незначительности своей или величию своему.

Нельзя выразить в числах постоянное отношение между протяженностью

земли и числом людей, достаточным для ее заселения; это невозможно сделать

как по причине различий в качествах почвы, степени ее плодородия, в

свойствах производимых ею продуктов, во влиянии климатических условий, так и

вследствие различий, которые представляет организм людей, населяющих эту

землю, из которых одни потребляют мало в плодородном краю, а другие - много

на неблагодарной земле. Следует еще принять в расчет большую или меньшую

плодовитость женщин; то, что в стране могут быть более или менее

благоприятные условия для заселения, чему Законодатель может надеяться

способствовать своими установлениями; но для того он должен основывать свои

суждения не на том, что он видит, а на том, что предвидит, и должен исходить

не столько из настоящего состояния населенности, сколько из того, каких

размеров она должна естественным образом достигнуть. Наконец, в тысячах

случаев особые условия местности требуют или позволяют, чтобы люди занимали

больше места, чем это кажется необходимым. Так, следует расселяться реже в

гористой стране, где естественные угодья, именно: леса, пастбища, требуют

меньшей затраты труда; где, как показывает опыт, женщины плодовитее, чем на

равнинах, и где большая поверхность склонов оставляет для обработки лишь

малую горизонтальную площадь, которая одна только и может приниматься в

расчет, когда речь идет об использовании плодоносной земли. Напротив, можно

селиться погуще вблизи берега моря, даже среди почти бесплодных скал и

песков, потому что рыболовство может в значительной степени дополнить здесь

то, что приносит земля, потому что люди здесь должны быть более сплоченными

для отпора пиратам; потому что, кроме всего прочего, такую страну легче

освободить от избыточного населения, создавая колонии.

Для того чтобы дать установления народу, к этим условиям следует

добавить еще одно, которое, однако, не может вменить никакое другое, но без

которого все другое условия бесполезны: народ должен пользоваться благами

изобилия и мира. Ибо время, когда складывается Государство, подобно времени,

когда строится батальон, - это момент, когда организм менее всего способен к

сопротивлению и когда его легче всего уничтожить. Можно успешнее

сопротивляться во время полного беспорядка, чем в момент брожения, когда

каждый поглощен своим положением, а не общей опасностью. Пусть только война,

голод или мятеж возникнут в этот критический момент, и Государство неминуемо

падет.

Это не значит, что многие Правительства не возникали именно во время

таких бурь; но тогда эти-то Правительства и разрушают государство.

Узурпаторы всегда вызывают ли выбирают такие смутные времена, чтобы

провести, пользуясь охватившим все общество страхом, разрушительные законы,

которых народ никогда не принял бы в спокойном состоянии. Выбор момента для

первоначального устроения - это один из самых несомненных признаков, по

которым можно отличить творение Законодателя от дела тирана.

Какой же народ способен к восприятию законов? Тот, который будучи уже

объединен в каком-либо союзе происхождением, выгодой или соглашением, вообще

еще не знала на себе подлинного ярма законов; у которого нет ни глубоко

укоренившихся обычаев, ни глубоко укоренившихся предрассудков; который не

боится подвергнуться внезапному нашествию; который, не вмешиваясь в споры

своих соседей, может один противостоять каждому из них или воспользоваться

помощью одного, чтобы отразить другого; тот народ, каждый член которого

может быть известен всем и которому нет нужды возлагать на человека большее

бремя, нежели то, какое он в состоянии нести; тот, который может обойтись

без других народов и без которого может обойтись всякий другой народ*; тот,

который не богат и не беден и может обойтись собственными средствами (94);

наконец, тот, который сочетает устойчивость народа древнего с

восприимчивостью народа молодого. Трудность создания законов определяется не

столько тем, что нужно устанавливать, сколько тем, что необходимо разрушать.

Причина же столь редкого успеха в этом деле - невозможность сочетать

естественную простоту с потребностями общежития. Все эти условия, правда,

трудно соединимы. Потому-то мы и видим так мало правильно устроенных

Государств.

Есть еще в Европе страна, способная к восприятию законов: это остров

Корсика. Мужеством и стойкостью, с каким этот славный народ вернул и отстоял

свою свободу (95), он, безусловно, заслужил, чтобы какой-нибудь мудрый муж

научил его, как ее сохранить. У меня есть смутное предчувствие, что

когда-нибудь этот островок еще удивит Европу (96).

____________

* Если бы из двух соседних народов один не мог обойтись без другого, то

создалось бы положение очень тяжелое для одного и очень опасное для другого.

Всякий мудрый народ в подобном случае постарается поскорее освободить другой

от этой зависимости. Тласкаланская республика (97), лежащая внутри

Мексиканской империи, предпочла обходиться без соли, чем покупать ее у

мексиканцев или даже согласиться брать ее даром. Мудрые тласкаланцы увидели

ловушку, скрытую под такой щедростью. Они сохранили свободу; и это малое

Государство, заключенное внутри огромной империи, явилось а конце концов

орудием ее гибели.

Глава XI

О РАЗЛИЧНЫХ СИСТЕМАХ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВ

Если попытаться определить, в чем именно состоит то наибольшее благо

всех, которое должно быть целью всякой системы законов, то окажется, что оно

сводится к двум главным вещам: свободе и равенству. К свободе - поскольку

всякая зависимость от частного лица настолько же уменьшает силу Государства;

к равенству, потому что свобода не может существовать без него.

{22} Я уже сказал, что такое свобода гражданская. Что касается до равенства,