Кирпичников а.н. куликовская битва. - л., 1980.
3. Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII-
XIII вв. - М., 1993.
3. ОБРАЗОВАНИЕ И РАЗВИТИЕ ЕДИНОГО РУССКОГО ГОСУДАРСТВА (КОНЕЦ XV-XVI ВВ.)
Русь не погибла и в конце концов она возродилась, но на новой основе. XIV-XV вв., согласно концепции ученых исторического факультета СПбГУ, были временем бурного развития феодализма. Изменилось отношение собственности. Если в домонгольский период главной формой богатства была движимость, то в XIV-XV вв. в условиях расстройства прежних источников дохода знати произошла исторической важности переориентация от движимости на недвижимость: в сфере хозяйственных интересов знати оказалась земля. Князья, бояре, церковные организации прочно садятся на землю, становятся феодальными земельными собственниками. С другой стороны, все большее количество свободного сельского населения попадает в феодальную зависимость, начинает подвергаться феодальной эксплуатации. Этому, в частности, способствовало массовое разорение населения в условиях миграций, вражеских набегов, нужда все более широких кругов крестьянства в поддержке и покровительстве со стороны сильных мира сего.
В феодальной России были распространены две формы крупного землевладения: вотчина и (с XV в.) поместье. Они различались по объему владельческих прав. Вотчинник мог распоряжаться своей землей: завещать, продавать, дарить. Помещику земля предоставлялась при условии несения службы в пользу вышестоящего земельного собственника (князя, боярина, церковного владыки). Поместьем нельзя было распорядиться без разрешения этого собственника-сюзерена. В своих владениях крупные землевладельцы-феодалы обычно пользовались судебным и податным иммунитетом.
Феодализация XIV-XV вв. не означала полного торжества феодального землевладения и феодальных форм зависимости. Вплоть до второй половины XVI в. в центральных районах России сохранялась черная волость — не попавшие в частновладельческое подчинение крестьянские общины — остаток дофеодальных времен.
Частновладельческие крестьяне до конца XVI в. сохраняли право покидать своих владельцев, переходить с одних земель на другие. В XIV-XV вв. уровень феодальной эксплуатации не был высоким, Всюду господствовало натурально-потребительское хозяйство, устанавливавшее естественный предел материальным притязаниям землевладельцев. Сосуществовали различные формы феодальной ренты, но преобладал, по-видимому, натуральный оброк.
Города XIV-XV вв. (да и XVI в.) были слабыми. Трудно залечивались раны, наносимые ордынскими вторжениями, давили финансовые ордынские "тягости". Кроме того, в послемонгольский период изменились внутриполитические условия городского развития. Княжеская власть, с одной стороны, опираясь на силу ханского ярлыка, а с другой стороны, учитывая свое все более возраставшее военно-организующее значение, перестала считаться с вечевыми собраниями. Вечевая жизнь к началу XIV в. постепенно замерла (везде, кроме Новгорода и Пскова), На месте прежних вечевых городов-земель, совокупностью которых Русь была в XI - начале ХШ в., в XIV - XV вв. родились княжества. Номинальным главой князей и территориально-политических образований Северо-Восточной и Северо-Западной Руси был Великий князь Владимирский. С борьбой за Владимир и Великое княжение Владимирское связан в исторической перспективе процесс государственного обьединения Великороссии. Именно в пределах древней Владимиро-Суздальской земли стало формироваться единое Русское государство.
Оно складывалось путем собирания обособленных земель под главенством Москвы. Территория Московского княжества росла преимущественно в результате захватов ("примыслов"). Практиковались также и иные методы (завещания, покупки и т.д.). В борьбе со своими соперниками (тверскими, суздальскими, рязанскими, литовскими князьями) в стремлении усилиться за счет соседей, московские князья держали верх потому, что вели более гибкую и, как оказалось, дальновидную политику в отношении Орды и привлекли на свою сторону митрополита всея Руси. К тому же, Москва пользовалась выгодами особенной заселенности своего края — итогом миграций населения, искавшего в московском залесье более защищенных мест проживания. У московских князей никогда не оказывалось много детей, и укоренилось правило наделять перед смертью старших сыновей большим уделом. Так отчасти умерялись отрицательные следствия бытующей политической традиции семейных разделов наследуемой территории княжества. Кроме того, политическое значение старейшего князя усиливалось принадлежащими ему правами "знать Орду", т.е. сноситься с ханом, чеканить монету и др. Но без организации противоборства с татарами и Куликовской победы, сделавшей Москву символом национальной независимости, все эти предпосылки едва ли приобрели бы новое качество.
Если до 1389 г. (года кончины Дмитрия Донского) Владимир — древняя столица Северо-Восточной Руси и его округа только на время присоединялись к владениям князя — обладателя ханского ярлыка на Великое княжение Владимирское, дававшее номинальную верховную власть в Великороссии, то Дмитрий Донской перед смертью впервые распорядился и территорией Великого княжества Владимирского, присоединив последнее к уделу своего старшего сына. Этим Великие княжества Владимирское и Московское сливались друг с другом, а Великий князь Московский становился наследственным обладателем титула, сохранявшего общерусское значение. С данного момента процесс усиления Московского княжества за счет других русских земель начал перерастать в процесс образования единого Русского государства с центром в Москве. Решающие успехи он сделал при Иване III (1462-1505) и его сыне Василии III (1505-1533).
Если иметь в виду объективную сторону объединительного процесса, те долговременные потребности и стимулы, на основе которых развернулась государственная централизация в России, то можно сказать, что единое Русское государство было создано интересами национальной обороны. Первейшей его особенностью стал "боевой строй". Государство по существу представляло собой "вооруженную Великороссию, боровшуюся на два фронта" (В. О. Ключевский). Внутренние отношения в едином Русском государстве были в большей степени, чем в современных ему централизованных государствах Европы, подчинены государственным потребностям и службе. Неслучайно старыми историками (тем же В. О. Ключевским) отмечался, так сказать, "не правовой" характер данного государства — то обстоятельство, что сословия в нем различались не столько правами, сколько государственными обязанностями. (Принятие Русским государством "правовой" формы произойдет на протяжении XVIII в.). Одни служили "копьем и головой" до последней капли крови, бессрочно, не думая о каких-либо договорно-правовых ограничениях своей службы и удивляя при этом заезжих западноевропейских наблюдателей, другие обеспечивали первых и платили подати в казну. И над первыми, и над вторыми возвышалась власть московского государя, неизбежно большая по объему, чем власть современных ей монархов Европы, имевшая религиозную санкцию и приобретшая своеобразный покровительственный оттенок.
Союз людей, сословий и корпораций во имя защиты Отечества не мог не придать ряда оригинальных черт великорусскому национальному сознанию. В великорусском народе постепенно выработалось особое отношение к своему государству. Верность ему и самоотверженность в государственном служении выдвинулись на уровень основных нравственных достоинств. Строгая московская централизация, в которой тенденциозные авторы видят только ярмо деспотизма и рабства, на деле была единственно возможным и необходимым условием сохранения благополучия и свободы Великороссии. Деспотизм власти, действующей вопреки порабощенному народу, с одной стороны, и государственная система, обеспечивающая надлежащую степень мобилизационной готовности нации, вынужденной противостоять враждебным соседям, с другой стороны, — два совершенно не схожих исторических явления.
Вышесказанное тем более справедливо, что, несмотря на значительный масштаб власти, русские государи XVI-XVII вв. не стали абсолютными монархами в строгом значении данного понятия. Из-за неразвитости таких необходимых атрибутов абсолютизма, как разветвленный бюрократический аппарат, постоянная армия и полиция (все эти институты оформятся только в XVIII в.), они правили страной вместе с феодальной аристократией и посредством феодальной аристократии. Не только на рубеже XV и XVI вв., но и в дальнейшем (вплоть до XVII в.) отношения московских государей с нею в значительной мере учитывали древнерусский обычай совета князя с дружиной, в трансформированном виде доживший до эпохи единого государства и воплотившийся в деятельности Боярской думы, в практике "сидения царя с бояры". Важнейшие вопросы внешней и внутренней политики решались по формуле: "царь указал, а бояре приговорили". В поддержании политических привилегий феодальной аристократии большую роль играл институт местничества, в соответствии с которым назначения на государственные должности должны были учитывать служебную родословную.
В конце XV - первой половине XVI в. в едином Русском государстве начала складываться система органов центрального отраслевого управления — приказов. Они развились на основании двух древнейших общегосударственных ведомств: Дворца и Казны, бывшей по существу государственной канцелярией. Приказы имелись разных типов. Строгого разграничения функций в государственном аппарате не существовало.
Местное управление сосредоточилось в уездах - бывших самостоятельных княжествах, которые делились на станы и волости. В уезды назначались бояре-наместники, в станы и волости — волостели. За выполнение управленческих функций им полагался "корм"—определенные налоговые поступления.
В интересах унификации судебно-административной деятельности в масштабах всего государства в 1497 г. был составлен первый общерусский Судебник. В частности, он установил в качестве общегосударственной нормы давнее правило крестьянского перехода в течение недели до Юрьева дня (осеннего, 26 ноября) и недели после него. Этот срок устраивал и феодалов, и крестьян, поэтому, имея в виду данную норму, нельзя говорить о закрепостительных тенденциях. Более того, в едином государстве не стало надобности соблюдать былые запреты на крестьянские переходы из княжества в княжество.
Значительной вехой на пути укрепления и развития единого Русского государства стали реформы середины XVI столетия. Чтобы восстановить в стране спокойствие и порядок, поколебленные в малолетство Ивана IV, когда страной управляли соперничавшие боярские кланы, надлежало поднять политику государственной централизации на качественно новый уровень. Сложение к концу XV в. единого Русского государства явилось триумфом государственной централизации, но не означало завершения данного процесса. Пережитки феодальной раздробленности еще долго давали о себе знать в различных областях жизни. (В частности, преодоление хозяйственной разобщенности отдельных территорий стало реальностью только в XVII столетии, когда начал формироваться единый всероссийский рынок.)
В январе 1547 г. Иван IV принял царский титул, что должно было способствовать укреплению авторитета центральной власти. Вокруг молодого царя сложился кружок реформаторов, позднее получивший наименование "Избранной рады". Главную роль в ней играли небогатый костромской вотчинник А. Ф. Адашев и протопоп Сильвестр, стоявшие у истоков важных преобразований середины XVI в. Большим влиянием на царя пользовался митрополит Макарий, также один из ярких деятелей периода реформ.
В 1550 г. был принят новый Судебник, ограничивший власть наместников за счет усиления органов центрального управления (приказов и дьяков) и расширения ведомства выборных из уездных дворян губных старост (губа-судебный округ) и городовых приказчиков.
Постановления Судебника подготовили почву для уничтожения наместничьего управления. Оно было окончательно ликвидировано в 1556 г. "Кормленичий доход" наместников и волостелей уступил место общегосударственному налогу. Из средств, образуемых с помощью этого налога, правительство субсидировало служилых людей, облегчая им "помогай" снаряжениенаратную службу. Прежнихнаместниковиволостелей полностью заменили органы местного самоуправления, поставленные в подчинение центральным правительственным учреждениям (губные старосты и городовые приказчики из дворян в уездах с развитым феодальным землевладением и земские старосты из "лучших" крестьян и посадских людей на черных, дворцовых землях и в посадах).
Привлечение представителей сословий к участию в управлении, необходимое в условиях неразвитости государственного аппарата, не ограничилось местными органами власти. Еще в 1549-1550 гг. состоялись совещания, положившие начало всероссийским Земским соборам, включавшим Боярскую думу, высшее духовенство, представителей дворянства и городов. Расцвет соборной практики приходится на первые десятилетия XVII в., когда потрясенная Смутой верховная власть нуждалась в постоянной политической поддержке. Во второй половине XVII в. в связи с развитием абсолютизма деятельность Земских соборов замирает — в них отпала необходимость. Земские соборы должны были служить опорой царской власти, являясь, как форма представительства помещиков и посадского населения, своего рода противовесом феодальной аристократии.
Укрепление боеспособности вооруженных сил составило важную часть преобразований Избранной рады. В 1550 г. было создано стрелецкое войско, являвшееся зародышем постоянной армии. В том же году на время военных походов стали ограничивать местничество при назначении на командные должности. В московском уезде испоместили "избранную тысячу" дворян, призванных образовать ядро царской армии. В 1556 г. было издано "Уложение о службе", определявшее порядок ратного служения феодалов. Вотчины в отношении службы были приравнены к поместьям, и вотчиннику предписывалось служить на тех же принципах, что и помещику.
Новый этап военного строительства связан с изменениями в налоговой системе. Общей единицей податного обложения становилась "соха" — участок земли, размеры которого зависели от ее качества и социального положения владельца. Вводились и новые налоги: "пищальные деньги" — на содержание стрельцов, "полоняничные деньги" — для выкупа попавших в плен.
Процесс преобразований затронул и Церковь. На проведенных митрополитом Макарием соборах 1547 и 1549гг. многие местные святые получили общерусский статус. Таким образом, возник общерусский пантеон святых, что должно было символизировать духовное единство русского народа, объединенного в едином государстве. Стоглавый собор 1551 г. продолжил и закрепил церковные нововведения. Были приняты меры по централизации управления Церковью, унификации церковных обрядов, живописи, по подъему нравственности и культуры духовенства. Книга решений собора—"Стоглав" — надолго стала кодексом русского церковного права.
Успешное проведение реформ середины XVI в. по времени совпало с важными внешнеполитическими успехами. Русское государство времени Ивана Грозного существенно расширилось за счет завоевания Казанского и Астраханского ханств, а также подчинения Сибирского ханства. И в будущем оно должно было расширяться до тех пор и тех пределов, пока его расширение не достигло естественных рубежей — морских побережий, горных хребтов, пустынь. Русские — единственный народ Европы, который занимался защитой и обустройством своей государственной области на протяжении многих веков (вплоть до XVIII в.), и которому пришлось потратить на это дело неисчислимые ресурсы времени и сил.
Ливонская война и опричнина Ивана Грозного — важнейшие события второй половины XVI в. — истощили страну, подорвали ее силы. Они наглядная иллюстрация возможностей регресса в истории. Опричнине посвящена обширная научная литература. В трудах Н.М.Карамзина, С.М.Соловьева, В.О.Ключевского, С.Ф.Платонова, П. А. Садикова, С. Б. Веселовского, А. А. Зимина, Р. Г. Скрынникова, В. Б. Кобрина, Д. Н. Альшица и многих других русских ученых реализованы различные подходы к анализу данного исторического явления. Одни историки в большей мере подчеркивали объективные предпосылки драматических событий, связанных с опричниной. На роль этих объективных предпосылок на разных этапах развития исторической науки выдвигались: борьба родовых начал с более прогрессивными государственными, соперничество опиравшейся на дворянство монархии с реакционной боярской аристократией, потребности государственной централизации, стремившейся преодолеть последствия феодальной раздробленности (остатки удельных княжеств, независимое положение церкви, воспоминания о республиканской вольности Новгорода), неизбежное столкновение растущего самодержавия с началами сословного представительства. Другие исследователи в большей мере предпочитали говорить о субъективных моментах, вызвавших опричнину (личные качества Грозного, перипетии войны). "Опричниной" (от слова "опричь" — кроме) в собственном смысле понятия назывался удел, который изобретательный царь выделил из всей России как оплот своему самовластью и противопоставил "земщине"—прочим русским землям. Согласно одной из точек зрения, таким образом царь стремился достичь независимости от Боярской думы, с мнением которой московским монархам XVI-XVII вв. по условиям времени еще приходилось координировать свои распоряжения. Чрезвычайные полномочия Иван IV обратил на искоренение "крамол", которые мерещились ему отовсюду. Поворот к опричной политике в значительной мере обусловлен особенностями личности Грозного. Маниакальная подозрительность (по мнению некоторых психиатров — даже паранойя), доходившая до садизма жестокость, непомерное властолюбие отличали первого московского царя. В пору его молодости эти качества сдерживались мудрыми наставниками, первой женою, друзьями. Но эти качества не могли не проявиться когда-нибудь в полную силу и не оказать серьезного влияния на жизнь страны. Разделение России на "земщину" и "опричнину" обернулось эскалацией террора и насилия в невиданных дотоле на Руси размерах. Причем, что особенно важно отметить, жертвами опричного террора становились не только представители феодальной аристократии (в науке их зачастую рассматривают или как потенциальных противников централизации, или, по крайней мере, как оппонентов царскому самодержавию), против которых опричнина, как будто, поначалу затевалась, но и дворяне, и приказной люд (т.е. бесспорные объективные сторонники централизованного монархического государства), и церковные иерархи, и крестьяне, и посадские, и, наконец, сами опричники, словом, все, кто вызывал подозрение в больном царском воображении. Ведя борьбу не только с действительными недругами, но и с врагами в значительной мере мнимыми, преследуя измены надуманные, власть своей подозрительностью и жестокостью множила ряды настоящих недоброжелателей, поневоле вынуждаемых в атмосфере необоснованных репрессий вставать на путь антиправительственной деятельности. Структура феодальной земельной собственности и основные черты государственного порядка, установившегося к рубежу XV и XVI вв., в результате опричной политики не претерпели серьезных изменений. Опричная тирания залила всю Русскую землю кровью. Деспотические методы правления разорили народ и подвели государство к порогу Смуты.
В 1570-1580 гг. в стране разразился масштабный хозяйственный кризис, полностью не преодоленный до голода 1601 г., ввергшего Россию в еще большее разорение и опустошение. По утверждению специалистов, главным признаком кризиса явилось "затянувшееся на длительный период и достигшее катастрофических размеров сокращение сельского населения важнейших жизненных районов государства" (А. Л. Шапиро). Причины кризиса в первую очередь связаны с многократным ростом государственных и владельческих повинностей на протяжении середины и второй половины XVI в., который привел к упадку массу крестьянских хозяйств. Разорение усугублялось под влиянием Ливонской войны, мора, неурожаев, опричных грабежей. Реакцией государства, стремящегося обеспечить налоговые поступления в казну, а служилых людей — рабочими руками, наусилившиеся передвижения крестьян, отлив населения из центра на окраины, стало осуществление закрепостительных мероприятий. История крепостнического законодательства конца XVI в. не вполне ясна. Но указ 1597 г. об "урочных годах" (пятилетнем сроке сыска беглых) определенно свидетельствует о существовании запрета на крестьянские переходы. Крепостное право не ограничилось деревней и распространилось на города, привязывая посадских людей к государственному тяглу. Расцвет крепостничества приходится на вторую половину XVII-XVLU вв. когда в общегосударственном масштабе была налажена система сыска беглых.
Дополнительная литература:
1. Зимин А.А. Россия на рубеже XV-XVI столетий : Очерки
социально-политической истории.- М., 1982.