Глава 4 власть: сущностные характеристики

Власть и господство — базовые характеристики любого человеческо­го сообщества. С этим мы в той или иной форме встречаемся почти во всех сферах жизни людей. Речь может идти, например, о власти родителей над детьми в семье, руководителя предприятия над работниками, прези­дента ассоциации над ее членами, мэра города над своими подчиненны­ми, папы над прихожанами католической церкви. Часто понятие «власть» используется в качестве метафоры. Говорят, например, о власти традиций, власти предрассудков, власти идей, власти любви. Говорят также о влас­ти человека над самим собой, власти над природой.

При всем том свое наиболее адекватное выражение понятие власти на­ходит в политической сфере. Большинство исследователей совершенно справедливо придерживаются того мнения, что лишь власть, осуществля­емая государством, его институтами и должностными лицами, является по­литической властью. Она отличается совершенством внутренней орга­низации и степенью подчинения себе управляемых. Государство — главный и единственный носитель политической власти. Специфическая особен­ность государственной власти состоит в том, что она осуществляется единой системой специальных центральных или высших и местных или ни­жестоящих органов, взаимосвязанных между собой по вертикали и гори­зонтали.

Именно понимаемая так власть и является предметом исследования данного раздела. Хотя власть и наделяется некоторыми общими, универ­сальными значениями, в разных социокультурных системах она может пониматься по-разному, иметь особые оттенки, включаться в разные сис­темы координат идеального и т.д. Власть подразумевает людей — субъ­ектов властных отношений, и с этой точки зрения она есть социальный инсти­тут. Поэтому вполне естественно, что ее трактовка связана с субъективными позициями разных социальных групп или выражающих их интересы.

Исторические корни власти

Власть, как и государство, является одним из ключевых элементов мира политического. В течение многих веков мысли­тели, ученые и исследователи различных социально-философских и идейно-политических направлений пытались определить фун­даментальную природу власти, основные ресурсы, обеспечиваю- 82

щие обладание властью и ее реализацию, границы, в которых мо­гут быть использованы эти ресурсы, и соответственно примене­ние самой власти. Немаловажное место в этих поисках занима­ло установление основных источников власти, факторов ее возникновения и последующей эволюции.

Как социально-политический феномен власть составляет ан­титезу состояния безвластия, отсутствия власти. Началу «архэ» (власти) в качестве символа организованного порядка в сообще­стве людей, регулируемого определенным комплексом общеобя­зательных норм и правил, противопоставлялось начало «анар-хэ» (безвластия) в качестве символа общественного устройства, в котором отсутствуют всякая власть, господство и принуждение. Ксенофан называл «анархией» время без Архона, т.е. без выс­шего правителя государства. Идеал такого общества, получивший позже большую популярность, на рубеже нашей эры изобразил римский поэт Овидий, назвавший его * золотым веком», «когда

люди без всяких судей сами, по собственной воле соблюдают че­стность и справедливость».

Греческое слово «анархэ», означающее свободу от господст­ва или состояние свободы, равно как и прилагательное «анархос», сохраняют свое значение в почти неизменном виде со времен Го­мера и Геродота. Анархическими можно считать общину без вож­дя, общество без государства, армию без командующего, коман­ду корабля без капитана, банду разбойников без главаря и др. Причем большей частью с античных времен это слово употреб­лялось с отрицательным оценочным оттенком. Для подавля­ющего большинства античных мыслителей был самоочевидным тот факт, что человеческое общежитие всегда нуждается в «ар-хе», т.е. властном начале, призванном укротить стихийные им­пульсы людей и обеспечить порядок в обществе.

Анализ исторических форм сообществ людей показывает, что разного рода идеи о некогда существовавших свободных об­ществах без принуждения и господства относятся к жанру по­литических утопий, но никак не к реальной истории. То же са­мое верно и применительно к различным вариантам анархизма, которые, в отличие от большинства традиционных утопий, пред­лагавших модели справедливой власти, предлагают (во всяком случае в идеале) идею свободы от любых форм власти. Уже в первобытно-общинных сообществах существовали системы нормирования и регулирования социальных отношений. М. Ве-бер называл эту систему «регулируемой анархией». Но с такой 83

оценкой можно согласиться лишь с соответствующими оговор­ками, поскольку, хотя в отдельных общинах, возможно, и не бы­ло каких-либо четко фиксированных норм и правил институци-онализации и функционирования системы власти, вряд ли правомерно говорить о какой бы то ни было анархии в собствен­ном смысле слова или тем более о некоем «безличном господс­тве», «господстве без господ», как это пытаются обосновать не­которые авторы. Уже первобытная община, по-видимому, была немыслима без конкретных обязательных норм, правил и табу, предусматривающих самую широкую гамму наказаний, в том чис­ле насильственных.

Более того, властный императив теснейшим образом связан с первоначалами человеческой истории. Рассматриваемую в ка­честве инструмента контроля поведения людей власть лишь с определенными оговорками можно назвать историческим фе­номеном. Дело в том, что власть коренится в самой природе че­ловека как общественного существа. В данном случае речь идет не только и не столько о природной склонности человека подчи­нить себе других людей, стремиться к более высокому положе­нию в статусной иерархии или ницшеанской воле к власти, сколько о том, что без власти не может быть и самого человека и человеческого общества. Именно властное начало сыграло ес­ли не определяющую, то во всяком случае немаловажную роль в процессе вычленения человека из стада. Дело в том, что само возникновение человека, его выход из животного или стадного состояния теснейшим образом связан с укрощением отдельных природных задатков. Необходимость в таком укрощении была вы­звана потребностями формировавшегося человеческого общест­ва подчинить эгоистически-индивидуалистические и агрессивные устремления отдельно взятого индивида императивам формиро­вавшейся социальной жизни, интересам общины, коллектива в ли­це рода или племени. По-видимому, особенно на первоначальных этапах в основе власти лежало скорее отрицательное, нежели по­ложительное начало. Не случайно табу и по сей день имеет за­претительный смысл.

В этом смысле рудиментарные элементы власти первона­чально возникли в форме отдельных табу, или запретов на те или иные действия или акты, которые считались очевидными в стад­ном состоянии. Или иначе говоря, превоначально власть коре­нилась в табу. Первым властным актом, по-видимому, нужно счи­тать именно первое табу, т.е. запрет делать, или приказ, веление 84

не делать человеку то-то и то-то. «Приказ,— писал Э. Канетти,— старше, чем язык, иначе его не понимали бы собаки. Дрессиров­ка животных заключается как раз в том, чтобы они, не зная языка, научились понимать, что от них хочет человек. В ко­ротких ясных приказах, которые в принципе ничем не отли­чаются от приказов, адресуемых людям, животным объявля­ется воля дрессировщика. Они ее исполняют, соблюдая также запреты. Поэтому с полным основанием корни приказа мож­но искать в древности; по крайней мере ясно, что в каких-то формах он существует и вне человеческих обществ».

По-видимому, первого, кто произнес сакраментальное выра­жение «Ты не должен...», можно считать основателем власти и за­кона. Без таких табу невозможно себе представить переход лю­дей от состояния безвластия и вседозволенности, или анархэ к состоянию архэ, когда человеку под угрозой наказания, в том числе и путем применения физического насилия, не дозволяет­ся делать те или иные вещи.

В основе этого лежит тот факт, что сама сущность человека определяется прежде всего социальным началом. Поскольку становление человека — процесс формирования его сущности, ан­тропогенез представляет собой одновременно социогенез. Иначе говоря, антропогенез и социогенез теснейшим образом связаны друг с другом, составляют две стороны единого процесса антро-посоциогенеза. Процесс становления человека и человеческого об­щества представлял собой процесс формирования механизмов обуз­дания, ограничения, подавления зоологических инстинктов, таких, например, как пищевой и половой, постановки их под кон­троль общества, введения в определенные социальные рамки. Дру­гими словами, императивы очеловечивания диктовали необхо­димость формирования внешних механизмов подчинения человека нормам человеческого общежития. Более того, возни­кающие в процессе антропогенеза новые социальные потребно­сти были одновременно потребностями в ограничении биологи­ческих потребностей.

Одним из таких важных механизмов и являлось табу. Оно, как искусственное человеческое образование, лежит у истоков вла­сти и позитивного закона или права. Иначе говоря, власть так же стара, как и сам человеческий вид. В этом смысле процесс табуизации, по сути дела, совпадал с процессом формирования власти. Стало быть, власть возникла не на определенном этапе человеческой истории, а вместе с самим человеком, возникнове- 85

ние власти неотделимо от возникновения человека. Не случай­но древнегреческое слово «архэ» означает одновременно «власть», «главенство», «начало» или «первоначало». Аристотель сообща­ет, что Фалес, считая воду первоначалом всех вещей, именовал это первоначало словом «архэ». [Правда, Гегель утверждал, что «в действительности Анаксимандр был первым, употребившим выражение архэ, так что Фалес еще не обладал этим опреде­лением мысли; он знал архэ как начало во времени, но не как начало, лежащее в основании вещей».} Не случайно и то, что, про­возгласив свою знаменитую максиму рап1;а ге1, Гераклит объя­вил сам процесс изменения, беспрерывную смену возникновения и разложения первоначалом — архэ. В более поздние эпохи, на­пример в поздней античности и в наше время, ослабление вла­сти связано с вольным или невольным снятием тех или иных та­бу, с процессом частичной детабуйзации. С этим же связаны различные формы анархии, нигилизма, вседозволенности.

Из сказанного можно сделать вывод, что власть возникла с воз­никновением человеческого общества и вместе с ним прошла длитель­ный путь развития. Весь исторический опыт убедительно показы­вает, что она — необходимый элемент общественной организации, без которого невозможны жизнеспособность и функционирова­ние общества, она призвана регулировать взаимоотношения между людьми, между ними, обществом и государственно-поли­тическими институтами. Более того, власть является одиним из главных (если не самым главным) ресурсов любого человеческо­го сообщества. Притягательность власти с данной точки зрения состоит в том, что властные рычаги дают возможность влиять на производство, распределение и потребление этих ресурсов. Оче­видно, что те, кто занимает подчиненное положение, будут стре­миться свергнуть существующие власти и занять их место. По­этому борьба между теми, кто обладает властными рычагами, и теми, кто стремится их взять, составляет неизменный закон человече­ской жизни.

Ключ к власти лежит в способности ее субъекта контроли­ровать поведение других людей и манипулировать социально-по­литическими процессами. В данном контексте под властью под­разумевается способность ее субъекта (отдельной личности, группы людей, организации, партии, государства) навязать свою волю другим людям, распоряжаться и управлять их действия­ми с помощью насильственных или ненасильственных средств и методов. Другими словами, здесь речь идет о способности то­ 86

го или иного субъекта навязать свое господство другим людям, группам, классам, обществу в целом.