Итоги внешней политики Ивана III

В княжение Ивана подчинено было много народов и племен Севера. Вместе с Новгородом Иван присоединил землю карел, Тре, или Терский берег,(26) населенный ло­парями (саамами), и Заволочье (по Северной Двине), на­селенное «чудью заволочской» (коми). На Вычегде и Печоре Иван присоединил «новгородских данников» — коми-зырян, у берегов Ледовитого океана — «самоядь» (ненцев). В землях коми-пермяков московские войска появлялись и ранее. Здесь еще во времена княжения Дмитрия Донского действовал Стефан Пермский, кре­стивший коми-пермяков. В 1472 году в Пермь ходил воевода Ивана, Федор Пестрый, мстивший пермякам за их «неисправление». Он взял городки Искор, Урос, Чердынъ и Почку, разбил пермяков и взял в плен их вое­воду Качаима. Князем Пермским был в то время Ми­хаил, крещенный коми-пермяк. У реки Колвы Пестрый поставил городок и стал править от имени Ивана, соби­рая ясак. Пленный Пермский князь Михаил был отправ­лен в Москву. При Иване все население Перми было обложено ясаком, но управлялось не только москов­скими воеводами, но и туземными князьками. Послед­ним местным князьком из пермяков был Матвей Михай­лович, которого в 1505 году Иван «свел» и вместо него по­слал в Пермь первого русского наместника Василия Ковра,

Московские воеводы проникают и в древнюю Югру, куда ходили по дань новгородские бояре и ушкуйники. «Югра» — это вогулы (ханты) и остяки (манси). Остяки и вогулы жили родовым строем, во главе со своими

[166]

многочисленными «князцами». Обилие мелких «княжеств», по сути дела родов, облегчало русским покоре­ние «югры». В 1465 году по приказу Ивана устюжанин Сряба «повоевал» Югорскую землю, обложил ее данью и отправил пленных «князцов» в Москву, откуда Иван отпустил их обратно. В 1467 году вятчане «воевали» вогуличей и взяли в плен князька Асыку. В ответ в 1481 году вогуличи напали на Пермь. Через два года большая московская рать князя Федора Курбского раз­била в устье Пелыма вогуличей, вторглась в Сибирь, откуда пошла Иртышем в Югорскую землю, причем взят был в плен «большой» Кодский князь Молдан. Побежденные вогуличи. обязались не нападать на Пермь.

В 1499—1500 годах был предпринят новый поход. Во главе пятитысячной русской рати шел князь Семен Курбский. На Печоре Курбский построил крепость и двинулся дальше, за Уральские горы. Он «повоевал» 40 городков и взял в плен 58 князьков. Югра была под­чинена, хотя самостоятельные «князьки» у вогулов и остяков оставались еще долго. Только теперь, они были обязаны платить ясак и не нападать на подданных Мо­сковского князя.

Огромную роль в завоевании Югры играл пермский владыка — епископ Филофей. Он сносился с вогульски­ми и остяцкими князьками, ходатайствовал за них, убе­ждал присягать Московскому князю и постепенно рас­пространил влияние церкви и «государя всея Руси» на всю Югру.

Переход под «высокую руку» великого князя сопро­вождался установлением систематической эксплоатации северных народов. Все они должны были регулярно уп­лачивать дань мехами — ясак. В их землях появлялись княжеские наместники. Распространялось христианство, притом часто насильственно. Появлялись монастыри — верные слуги Московского князя и новые эксплоататоры. Север постепенно «прибирали к рукам» феодалы, купечество и духовенство.

В той части Поволжья, которая вошла в состав Руси, жили мордва, мещера и татары. Они управлялись так­же через своих «князцов» или Касимовским царевичем, но все были данниками великого князя Московского и несли ему службу по мере надобности. Так, постепенно завоевывались земли нерусских племен и народов, и

[167]

складывающееся Русское национальное государство несло уже в себе черты многонационального государ­ства во главе с правящими классами великорусской на­циональности. Надо отметить также ассимиляцию ту­земных феодалов с русской правящей верхушкой. Не­мало татарских, мордовских, муромских, мещерских и прочих «князцов» и феодалов приняли православие, обрусели и вошли в состав русской феодальной знати. Общий итог войнам и внешней политике Русского государства времен Ивана III можно подвести словами Маркса: «В начале своего царствования (1462—1505) Иван III все еще был татарским данником: его власть все еще оспаривалась удельными князьями; Новгород, стоявший во главе русских республик, господствовал на севере России; Польско-Литовское государство стреми­лось к завоеванию Московии; наконец, Ливонские ры­цари еще не сложили оружия. К концу царствования мы видим Ивана III, сидящим на вполне независимом троне, об руку с дочерью последнего византийского им­ператора; (27) мы видим Казань у его ног, мы видим, как остатки Золотой Орды толпятся у его двора; Новгород и другие русские республики покорны; Литва уменьши­лась в своих пределах и ее король является послушным орудием в руках Ивана; Ливонские рыцари разбиты. Изумленная Европа, в начале царствования Ивана III едва ли даже подозревавшая о существовании Моско­вии, затиснутой между Литвой и татарами, — была оше­ломлена внезапным появлением огромной Империи на ее восточных границах, и сам султан Баязет, перед кото­рым она трепетала, услышал впервые от московитов над­менные речи». (28)