Борьба Москвы с Литвой, немцами и шведами

В своих духовных грамотах Калита завещает сыновьям, Андрею и Ивану, слушаться старшего брата Семена. Каждому сыну Калита выделил особые «уделы", «волости». Семену он дал Можайск и Коломну — пограничные и торговые пункты, и ряд волостей, Ивану — Звенигород и некоторые волости, Андрею — Перемышль и Серпухов с волостями. Но «численный» (тяглый) люд Москвы в раздел не пошел. Князья могли делиться между собой доходами с городов и волостей, доходами с Москвы, но податными, тяглыми людьми они ведали сообща, имея определенную долю в доходах, получаемых с тяглых людей. Княжеская власть передавалась Семену, который должен был продолжать дело Калиты. После смерти Калиты братья, кроме того, поклялись «у отня гроба» «нелюбья не держати», не ссориться и

[68]

не воевать друг с другом, «жить за один», слушаться «старшего» Семена, который в свою очередь обязывался советоваться с братьями. Хотя в договоре братьев под­черкивается право бояр отъезжать от одного князя к другому, тем не менее в руках Семена остается руко­водство войском, финансами, управление «численными людьми», которых князья не имеют права сманивать на службу. В руках Семена сосредоточивается, кроме того, половина дворцового хозяйства, дворцовых доходов и управления, так называемых «путей», как, например, пути сокольничий, ловчий, конюший, садовый и т. и. Своим братьям Семен обещает, что он не тронет их уделов, которые они рассматривают как свою собствен­ность, и не будет вмешиваться в их княжое управление своим уделом.

Такое сочетание укрепляющейся власти старшего брата с появлением уделов, принадлежащих другим братьям, свидетельствует о сохранении в Московском княжестве порядков, присущих периоду феодальной раздробленности. Москва собирает русские земли, но сна сама еще типичное феодальное княжество со свой­ственным ему стремлением к раздроблению земель. Это противоречие объясняется тем, что хотя во времена кня­жения Семена и Ивана еще господствовали принципы феодальной раздробленности и продолжали еще суще­ствовать уделы, но внутри этой удельной системы уже зарождалась, росла и крепла сильная великокняжеская власть. Процесс ее образования и укрепления не равно­мерный и прямолинейный, а сложный, с периодами бы­строго развития и наряду с ними и с периодами за­медления и даже отступления.

Семен пользовался исключительной властью над дру­гими князьями. Летопись сообщает, что «вси князи рус­скии даны ему в руце». Со своими подчиненными кня­зьями— вассалами он обращался надменно и гордо, держал их в руках, требовал особых почестей даже от вольного «господина Великого Новгорода». За все это он и получил свое прозвище Гордого. Даже Тверской князь Всеволод Александрович заискивал перед Семе­ном и отдал за него замуж свою сестру Марию.

Тверское княжество рассыпалось на уделы, слабело, и попытки старших «великих» князей Тверских, кня­живших собственно в Твери, подчинить себе удельных

[69]

«младших» князей не увенчались успехом. Часть уделов со своими княжескими линиями, как, например. Холмский, тяготели к Литве; Кашин и другие уделы тяготели к Москве. Так было до второй половины XIV столетия.

При Семене, как и при его предшественниках, растет Москва и наблюдается приток населения в Московское княжество.

Семен Гордый поддерживал хорошие отношения с ханом Джанибеком и пять раз ездил в Орду с подарками, возвращаясь оттуда каждый раз, как пишет летопись, «с великой честью и пожалованием».

Семен приобретает куплей ряд волостей по реке Протве, продолжая практику «купель» Калиты.

При нем выросший и окрепший московский посад начинает приобретать уже известное политическое значение. Московский тысяцкий, княжой боярин, ведавший городскими делами и горожанами, пытается, опираясь на них, играть некоторую роль. В княжение Семена Гордого московский тысяцкий, боярин Алексей Петрович Хвост, поднимает какую-то «крамолу» против князя. В чем она заключалась, неизвестно, но судя по дальнейшим событиям, можно предположить, что популярный среди горожан, купцов и ремесленников, тысяцкий попытался вмешаться в какие-то княжеские дела, рассчитывая на поддержку посада. Судя по тому, что все три брата — Семен, Иван и Андрей — поклялись, что «не быть Хвосту в Москве», «крамола» была для князей опасной Хвост был изгнан из Москвы и лишен имущества. Тем не менее в год вокняжения Ивана, преемника Семена, Хвост снова очутился тысяцким в Москве.

Объясняется эта странная незлопамятность Ивана, по-видимому, тем, что ко времени его вокняжения относится нападение на Московское княжество враждебных соседей — князей Рязанских, а вместе с этим рост недовольства некоторых мелких князей, подчиненных Московскому князю, недовольных его своевластием и рассчитывающих на помощь со стороны Рязани. В такое время невыгодно было ссориться с посадом, и Хвост снова очутился в Москве.

То, что Хвост был враждебен княжатам и боярам, тяготившимся усилением власти князя и централизацией управления, и в этом отношении в какой-то форме отра-

[70]

жал интересы горожан, посадских людей, можно заклю­чить из обстоятельств его смерти, 3 февраля 1357 года он был убит. По Москве, среди горожан, распространился слух, основанный на реальных предположениях, что про­тив Хвоста был заговор в боярской среде, жертвой ко­торого и пал этот московский тысяцкий. Летопись не случайно сравнивает убийство боярина Хвоста с убий­ством Кучковичами Андрея Боголюбского, как бы подчер­кивая этим сравнением реакционный характер заговора.

Ответом на убийство тысяцкого было большое народ­ное восстание в Москве в феврале 1357 года, и «большие бояре», участники заговора, вынуждены были бежать в Рязань. Правда, вскоре часть бояр, по приглашению Ивана, снова вернулась в Москву. Князья, с одной сто­роны, рассчитывали на помощь посада, но с другой — боялись его политической роли, и чтобы впредь не повто­рялись события, подобные описанному, вскоре должность московского тысяцкого была ликвидирована.

В княжение Семена Москва столкнулась с сильной Литвой, к тому времени успевшей захватить множество русских княжеств на западе. Великий князь Литовский подчиняет своему влиянию Тверь и пытается овладеть всей северо-восточной Русью. Еще в княжение Калиты, как указывает Маркс, Москва «... была свидетельницей внезапного роста могущества Литвы... »,(12) а в 1341 году литовский князь Ольгерд явился с войском под стены Можайска, опустошил окрестности, пожег посад, но город взять не смог. Чувствуя свою слабость, Ольгерд по­сылает своего брата Кориата в Орду к хану Джанибеку. прося его оказать помощь против Семена, Семен, узнав об этих замыслах Ольгерда, немедленно послал гонцов к хану, указывая ему на опасность, которую пред­ставляет собой усиливающаяся Литва. Хан учел опас­ность, задержал Кориата и выдал его Семену. Ольгерд вынужден был прислать послов в Москву с подарками и умолять Семена отпустить его брата. Борьба с Лит­вой не прекращалась, и в 1351 году Семен ходил на Смоленск, в те времена уже «тянувший» к Литве.

Семен княжил и в Новгороде, но перед тем он долго воевал с .непокорным новгородским боярством. Еще в год

[71]

его вокняжения, когда Семен был в Орде, новгородские ушкуйники, набиравшиеся обычно боярами из «охочих молодцов», захватили московскую волость Белозерье, появились и в Торжке. Но действия новгородских бояр, преследовавших лишь личные корыстные цели и навлекавших на Новгород гнев сильного Московского князя, вызвали восстания «черных людей» в Новгороде. Новгородские «черные люди» отказались итти в поход. Восстание вспыхнуло и в Торжке, где «черные люди» вооружились, надели брони, освободили московских дружинников и сборщиков дани, разгромили боярские дворы, разнесли их дома и разделили между собой боярское имущество. После этого Семен пошел войной на новгородских бояр, заставил их принять своего наместника, унизил боярскую верхушку, потребовав от них, чтобы они явились к нему босые, и принудил Новгород заплатить дань — «черный бор».

В середине XIV века усилились захватнические стремления со стороны Ливонского ордена и шведов.

Отсутствие единства Руси окрыляло захватчиков. Новгород и Псков, в те времена уже отделившийся от первого и ставший его «младшим братом», вели войны с немецкими рыцарями и шведами. Псков не раз (в 1334, 1341, 1348, 1349 гг.) отбивал немецких рыцарей, грабивших и разорявших землю, не раз псковичи громили немцев на захваченной некогда ими русской и чудской земле (в 1342, 1349 гг.). Иногда им помогали литовские князья, враги немцев, но зачастую помощь этих «друзей» заключалась лишь в дополнительном опустошении Псковской земли. Новгород имел дело с другими «крестоносцами», тоже рыцарями-разбойниками. В 1348 году, как мы уже упоминали, на Новгород пошел крестовым походом шведский король Магнус Эрихсон. Новгородцы поднялись «всей землей», отбили шведов, прогнали их «за море» и «повоевали» землю до Выборга. В этой войне новгородцам помогали Московские князья Семен и Иван, хотя помощь их была больше номинальной. В середине XIV столетия, таким образом, усиливается экспансия Литвы, немцев и шведов. Молодое, только начинавшее зарождаться Русское государство становится под удар вражеских сил с Запада. Феодальная раздробленность, которую только пытается преодолеть Москва, мешает сплочению сил русского народа для

[72]

борьбы с литовско-немецко-шведской опасностью. Ве­ликий князь Семен пытается организовать отпор врагам, но у него еще нехватает сил. Так, например, во времена похода Магнуса на Новгород Семен не мог выступить со всей «низовской силой» на помощь северо-западной окраине русских земель, так как ему самому приходи­лось одновременно бороться с происками Ольгерда в Орде.

В это же время Руси пришлось пережить новое бед­ствие. Разразилась «черная смерть» — эпидемия чумы, охватившая вслед за Западной Европой и Русь. Чума, начавшаяся в 1352 году, свирепствовала несколько лет. В «моровое поветрие» вымерли целые города и волости, опустели некогда густо населенные края. Вымерло немало княжеских родов. Умер в 1353 году и князь Семен Ивано­вич Гордый. Умерли также два его сына и брат Андрей.

Духовная грамота Семена Ивановича подчеркивает его верность политике Калиты. Семен требует от братьев (тогда еще жив был Андрей), чтобы они «жили заодно», не слушали «лихих людей», которые попытаются их рас­сорить, слушались бы «старых бояр» и митрополита Але­ксея. В духовной Семена подчеркнута не только старая мысль — не разделяться, жить мирно, но указаны и те силы, на которые должен опираться князь — боярство и церковь.

Князем, по смерти Семена, стал его брат Иван Ивано­вич, прозванный «Красным». В его руках сосредоточи­лась не только власть великого князя, но он стал хо­зяином и в уделах братьев. Только его племянник Владимир Андреевич получил на правах младшего князя-родственника Серпуховский удел.

Внешняя обстановка, в которой вокняжался Иван Иванович, была для него далеко не благоприятной. К тому времени относится складывание своеобразных феодальных союзов — великих княжеств Тверского, Ря­занского и Нижегородского.

Каждое из них имеет свой великокняжеский стол и подчиненные ему уделы и претендует на роль собира­теля русских земель.

В начале второй половины XIV столетия Тверское княжество оправляется от погрома, учиненного Иваном Калитой. Несмотря на дробление Тверской земли и фор­мирование все новых и новых уделов, в Твери устанавли­вается все же довольно сильная власть великих князей

[73]

Тверских. Тверские князья в пределах своего княжества сохраняют прерогативу великих князей и устанавливают вассальные отношения со своими родственниками-«подручниками»: князьями Холмскими, Никулинскими, Ржевскими и т. д. Установление подобных отношений сопровождалось ссорами и раздорами, результатом чего была «людем тверским тягость», причем «мнози люди тверские того ради нестроения разыдошася». Все более и более враждебными становятся отношения с Москвой. Породнившиеся с Ольгердом Холмские и Никулинские князья открыто сближаются с Литвой и становятся проводниками литовского влияния. Для Ивана Ивановича Тверь пока была еще не страшна, но зато грозной силой вставала враждебная Москве Рязань.

Рязанская земля едва ли не больше всех других пострадала от татаро-монгольского нашествия. Край был опустошен и разорен. Население схлынуло к северу, где в пограничной с Московским княжеством полосе заселялись ранее пустынные лесистые места и росли новые города. Центр тяжести политической жизни княжества сместился в Переяславль-Рязанский. На юге вырос Пронск—оплот рязанцев в борьбе с татарами. Рязанская земля почти не знала отдыха от татарских набегов. Они следовали один за другим в 1278,1288, 1308 годах, не говоря уже о многочисленных налетах и грабежах со стороны мелких чамбулов (отрядов) отдельных татарских «царевичей». Рязанцы непрерывно вели войны, часто за свой страх и риск, не ожидая помощи князей, во главе со своими тысяцкими и воеводами борясь с татарами. Отдельные поселения рязанцев уходили далеко на юг, к Дону, Хопру, Тихой Сосне, Воронежу, где начинались уже границы Сарайской епархии.(13) Эта пограничная жизнь, полная опасностей, сделала рязанцев опытными и смелыми воинами, «буйными» и «дерзкими» в представлении московского летописца. Недаром именно в Рязани появляется впервые на Руси казачество.

На западе Рязань граничила с Чернигово-Северскими землями, переходившими постепенно под власть Рязанских князей. Но здесь Рязани скоро пришлось столкнуться с Литвой. В Рязанском княжестве жили мордва и ме-

[74]

щера, отдельные племена которых часто входили в со­став рязанских дружин, смешивались с русскими, а их князьки становились рязанскими боярами. С другими мордовскими племенами Рязань почти непрерывно вое­вала. Рязань, или «Рязанская Украина», была боевым военным форпостом Руси на юге и востоке. Естественно, что первое время Рязань была слаба и отчасти за ее счет возвышается Москва. Но к середине XIV столетия Рязань усиливается. Складывается великое княжение Рязанское во главе с Олегом Ивановичем и «младшее княжение» — Пронское, где сидит его двоюродный брат Владимир Ярославович. Пользуясь малолетством обоих князей, ря­занские бояре прибирают всю власть к своим рукам, заручаются поддержкой со стороны части московского боярства и, воспользовавшись смертью Семена Гордого, захватывают московскую волость Лопастну. С этого мо­мента Рязанский князь пытается «исправить» границы за счет Москвы.

Наряду с Тверским и Рязанским сложилось в это время и третье княжество — Нижегородское. В состав его входили Суздаль, Городец, Нижний Новгород и кня­жеские города-крепости; оформилось оно во второй по­ловине XIV века, при первом «князе великом суздаль­ском, нижегородском и городецком» Константине Ва­сильевиче. Константин Васильевич всюду «нарубает» городки, усиленно колонизует край и среди лесов, в «твердях» мордовских, селит пришельцев крестьян и горожан. Снова начинает оживляться этот опустошен­ный набегами татар край. Но окраинное, как и Рязань, Нижегородское княжество не могло существовать само­стоятельно, без помощи русских центральных областей. Отсюда стремление Нижегородского великого князя стать великим князем всей русской земли. Когда в 1353 году Иван Иванович поехал в Орду за ярлыком на великое княжение, оказалось, что претендентом на великокня­жеский стол выступает и Константин Васильевич, зару­чившийся поддержкой Новгорода. Но на этот раз хан отдал ярлык Московскому князю. Через некоторое время Иван Иванович примирился с Нижегородским великим князем, а сын Константина, Андрей, признал себя «бра­том молодшим» Ивана Ивановича.

Так росли сепаратистские стремления новых великих князей, претендовавших на пальму первенства в собира-

[75]

нии русских земель. В борьбе против уже существовавшей великокняжеской власти князей Московских они не останавливались перед переходом на сторону врагов русского народа — Литвы и Орды. Хан разжигал их споры, так как всякое «нестроение» на Руси ему было выгодно.

Само формирование новых великих княжеств было показателем процесса роста централизационных стремлений, результатом чего и явилось сложение отдельных мелких княжеств в великие княжения, но деление их на уделы свидетельствовало о живучести старой системы феодальной раздробленности. Кроме того, надо учесть, что на Руси уже существовала сила, способная, опираясь на посад, бояр и церковь, сплотить воедино русские земли и создать единое сильное государство. Этой силой были Московские князья. И именно поэтому формирование феодальных союзов — великих княжеств Рязанского и Нижегородского, стремившихся к независимости, враждебных русскому центру — Москве, боровшихся с ним и ищущих поддержки у Литвы и Орды, следует рассматривать как фактор, тормозящий создание объединенного и сплоченного национального Русского государства.

Такова была обстановка в которой княжил Иван Иванович. Он был безвольным, слабым, вялым правителем, ничем не замечательным. Гораздо большую роль играл митрополит Алексей, отстаивавший везде идею централизованной русской православной церкви и централизованного государства и энергично боровшийся с попытками Литвы укрепить свое влияние на Руси через посредство западно-русского духовенства. После смерти Ивана Красного (1359) Московское княжество было поделено между двумя его малолетними сыновьями — Дмитрием и Иваном (вскоре умершим) — и племянником Владимиром Андреевичем, которому достался Серпуховской удел.