Запад использовал его благородство
Анатолий Уткин, директор Центра международных исследований Института США и Канады РАН, профессор, доктор исторических наук:
– Придя к власти, Горбачёв произвел яркое впечатление – молодой, энергичный, прогрессивный. Мой приятель однажды сказал: «Мы недостойны такого царя, он лучше нас». А потом наступило прозрение.
Конечно, Горбачёву во многом не повезло. Не повезло, что цена на нефть в годы его правления была 12 долл. за баррель. Не повезло с Чернобылем и Спитаком. Не повезло, что армяне и азербайджанцы именно в эти годы схлестнулись из-за Нагорного Карабаха.
И всё же не было причин проводить политику «перестройки и ускорения» так, как она была проведена. Не было причин ввергать страну в долговую яму, набрав за 6 лет 100 млрд. дол. кредитов. Ничто не оправдывало и тех уступок, на которые Горбачёв шёл в стремлении «сломать стену между Востоком и Западом». В 1990 г. человек, владевший крупнейшей армией мира, добровольно уничтожил более половины наших обычных вооружений, лучшие танки и самолёты. Ещё раньше он уничтожил лучшие твердотопливные ракеты СС-20 в обмен на сокращение «бумажных» (существовавших лишь в проекте) американских «Першингов». Сократил вдвое тяжёлые ракеты CC-18, сократил новейшие СС-23 повышенной точности... В целом СССР уничтожил намного больше ракет и пусковых установок, чем США.
После встречи Горбачёва и Рейгана в Рейкьявике в 1986 г. госсекретарь США Шульц признавался: «Он клал подарки к нашим ногам... Мы выкурили русских из норы, и они делали самые лучшие уступки». А в ответ советский лидер получал... аплодисменты. Горбачёву нравилась сама атмосфера переговоров – беседы с западными джентльменами, их улыбки и комплименты, внимание прессы. Похоже, он ощущал себя мессией, этаким архангелом Гавриилом, несущим Западу благую весть. Он не знал, что за глаза Рейган сравнивал советских коллег с «дикими любителями погремушек»: «Как когда-то пуритане с индейцами, мы начали диалог с русскими». Министру иностранных дел СССР Э. Шеварднадзе американцы подарили часы, кресло. На обедах в его честь исполняли песню «Джорджия в моём сердце», обыгрывая родство названий штата США и его родной Грузии.
Бжезинский признался: «Мы не могли понять, что русских можно купить сначала лестью, а потом деньгами». «Америка должна основывать свою политику на собственных интересах, имитируя уважение к чужим интересам» – таким было кредо Вашингтона. Таким и остаётся...
Горбачёв наивно верил в «Европу от Ванкувера до Владивостока». Но разве он учел интересы стран соцлагеря? В лице стран СЭВ и Варшавского договора СССР потерял не только традиционные рынки, но и ту «подушку безопасности», которая отделяла его от НАТО. Теперь от НАТО нас отделяет час езды от эстонской границы до Петербурга. Когда в 1988 г. Эстония вдруг объявила о суверенитете, многие считали, что Горбачев пошлет танки. А он решил, что само «рассосется», вместо того чтобы вести долгий конституционный процесс. И вслед за Эстонией независимость провозгласили остальные республики.
Германия жаждала от Горбачева объединения. И он повез Коля в родной Ставрополь... Они выпили, и, глядя в глаза канцлеру, генсек подписал документ об объединении. Зачем СССР сам себе создавал в Европе мощнейший противовес? Что получил взамен? 100 млн. марок кредитов. Хотя немцы за объединение согласились бы на все. Например, выйти из НАТО, стать нейтральной страной.
Между прочим, на словах госсекретарь США Бейкер обещал Горбачёву не расширять НАТО на восток. Почему тот не потребовал закрепить это в договоре? Почему раздаривал все то, что кровью и потом завоевывали, строили целые поколения? Ответ такой: Горбачев не знал Запада. А Запад не поверил в благородство его мотивов и холодно использовал его.
(«Аргументы и факты». – 2006. – № 9. – С.4).
Заполнить структурно-логическую схему «Перестройка в СССР»:
ТЕМА 7
Б.Н. ЕЛЬЦИН – СОКРУШИТЕЛЬ ВЛАСТИ.
НОВАЯ РОССИЯ (1990 – 1999 гг.)
1. Суверенизация России (1990 – 1992).
2. Экономическое развитие России (1992 – 1999).
3. Политическое развитие России в 1992 – 1999 гг.
4. Россия и Чеченский конфликт.
ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ И ТЕРМИНЫ
| суверенитет | конверсия |
| рыночная экономика | популизм |
| либерализация цен | приватизация |
| радикализм | импичмент |
ЗАПОМНИТЕ ЭТИ ИМЕНА И ДАТЫ
Март 1990 г.– выбор депутатов Съезда народных депутатов РСФСР;
29 мая 1990 г. – избрание Председателем Верховного Совета РСФСР Б.Н. Ельцина – бывшего опального Первого секретаря Московского горкома КПСС;
12 июня 1990 г. – принятие Декларации о суверенитете РСФСР (в последствии эта дата стала отмечаться как «День независимости России»;
12 июня 1991 г. – избрание Б.Н. Ельцина Президентом России;
23 апреля 1991 г. – встреча в Ново-Огарево под Москвой М.С. Горбачева с руководителями ведущих союзных республик; принятие решения об образовании нового Союза из девяти республик
и подготовки нового союзного договора;
19 августа 1991 г. – августовский путч, создание Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР – ГКЧП;
26 августа 1991 г. – М.С. Горбачев покинул пост Генерального секретаря ЦК КПСС. Роспуск Съезда народных депутатов, переход всей власти в СССР к новому органу – Государственному Совету СССР;
7 – 9 декабря 1991 г. – подписание в Беловежской пуще (Белоруссия) соглашения о роспуске СССР и создании Содружества Независимых Государств (СНГ);
12 декабря 1991 г. – принятие новой Конституции;
25 декабря 1991 г. – «добровольный» уход М.С. Горбачева в отставку с поста президента СССР;
январь 1992 г. – либерализация цен, начало рыночных реформ. Указ Президента РФ «О свободе торговли» №65;
1992 – 1994 гг. – ваучерная приватизация государственной собственности;
14 декабря 1992 г. – утверждение Виктора Степановича Черномырдина новым Председателем Правительства РФ (вместо Е.Т. Гайдара);
21 сентября 1993 г. – Указ президента Б.Н. Ельцина о конституциальной реформе и роспуске Верховного Совета;
3 – 4 октября 1993 г. –вооруженные столкновения в Москве в результате противостояния Верховного Совета и Президента;
1994 – 1996 гг. –первая чеченская война;
16 июня 1996 г. – избрание Президента РФ на второй срок;
17 августа 1998 г.– банкротство России;
1999 г.– начало второй чеченской войны;
31 декабря 1999 г. – уход Б.Н. Ельцина с поста Президента РФ.
ПРОБЛЕМНЫЕ ВОПРОСЫ
1. В чем заключалась особенность рыночных реформ?
2. С какими итогами подошла страна к концу ельцинской эпохи?
3. Каковы дальнейшие перспективы развития России?
4. Надо ли продолжать преобразования в России? Улучшат ли они жизнь, выдержит ли их народ, и приведут ли они к созданию развитого демократического общества?
МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ ДИСКУССИИ
Политический лидер
О деятельности Ельцина на поприще главы столичной партийной организации мы уже подробно останавливались в предыдущем очерке о Горбачеве. Своими «хождениями в народ» – поездками в городском транспорте, появлениями в общественных местах, шумной борьбой с номенклатурными привилегиями – Ельцин покоряет сердца москвичей. Встретить партийного функционера такого ранга в метро, трамвае или в очереди за колбасой – такого москвичи не знали уже многие десятилетия.
Как бы там ни было, но популярность Ельцина действительно росла стремительно, причем по двум направлениям. Если народ видел в нем своего заступника, пытающегося восстановить социальную справедливость, обуздать «голодающую номенклатуру», прекратить воровство и закрыть тайные распределители, то мафиозная Москва видела в нем своего лютого врага. «Убирайся к себе в Свердловск, пока не поздно», – угрожали ему в письмах и по телефону. «Ещё Хрущев пытался всех нас одеть в телогрейки, ничего не вышло, не выйдет и у тебя. Воровали и воровать будем».
Воровать, конечно же, продолжали, но всё же чуть поменьше. За неполные 2 года пребывания на посту партийного хозяина столицы Ельцин сумел отправить за решетку более тысячи мафиозных руководителей торговых предприятий города. «У нас в Москве идет такая перестройка, что в тюрьмах не хватает мест для всех, кого хотим посадить», – сказал он в одной из бесед. Москвичи в шутку придумали даже новую единицу «гласности». Называлась она «один ельц».
Конфликт произошел 21 октября 1987 г. на партийном пленуме, где Ельцин выступил с осторожной критикой буксующей «перестройки» и слегка задел «культ» самого Горбачева. Никому, и в первую очередь самому Ельцину, в голову не могло прийти, что это четырехминутное выступление, закончившееся просьбой освободить его от занимаемых партийных должностей, станет переломным моментом в истории России. Был ли этот поступок результатом минутного эмоционального всплеска или глубоко продуманным решением, мы не знаем, но одно бесспорно – это был мужественный и беспрецедентный шаг. Чтобы кто-то добровольно покинул кремлевский Олимп – такого еще не бывало.
Тетива «войны» была спущена. По дирижерскому жесту Горбачева весь кремлевский ареопаг ринулся топтать еретика. Его обвиняли в клевете на партию, предательстве, «ударе из-за угла». Трех часов такого избиения было достаточно, чтобы подорвать любую нервную систему. Две недели после этого Ельцин еще держался, а потом был увезен в больницу на «скорой» с тяжелейшим сердечным приступом.
В конфликте с Ельциным Горбачев совершил как минимум два роковых поступка, ускорив этим крушение своей карьеры. Первый он предвидеть не мог, это была судьба – перевод Ельцина в Москву. Но второй – это явный просчет. Зная характер русского народа, его любовь к обиженным – не было лучшего подарка Ельцину, чем его громкое бичевание и изгнание. Как мы уже говорили, Ельцин – не мастер ближнего боя. Его сила – бой на дистанции, «площадной» «баррикадный», где он чувствует себя в родной стихии борьбы. Как мифическому Антею помогало восстанавливать силы прикосновение к матери-земле, так и Ельцину помогала толпа. Горбачев грубо отшвырнул его, дав в союзники уставший, давно разуверившийся в кремлевских правителях народ. Проще говоря, Горбачев своими руками создал «феномен Ельцина»...
28 июня 1988 г. в Кремле должна была открыться всесоюзная партийная конференция, работу которой решено было транслировать по телевидению на всю страну. Выступить на ней – это значило бы сделать шаг к политическому воскрешению. Но как стать делегатом конференции?
Опального земляка поддержали и выдвинули делегатом многие предприятия Урала. В Свердловске начались брожения. Люди требовали выполнять их волю, пригрозив забастовкой. Ситуация накалялась.
Перед самым открытием конференции Ельцину сообщили, что он «будет избран» делегатом от республики Карелия, где он, кстати, никогда до этого не бывал.
Но быть избранным и молчаливо просидеть в пятитысячном зале – мало что давало. Надо было выступить. Шли дни, конференция приближалась к завершению, но слова Борису Николаевичу всё не давали, хотя записки в президиум он начал посылать с первого дня. Наконец, в последний день, когда уже стало очевидным, что выступить ему не дадут, Ельцин понял, что у него нет другого выхода, как идти ва-банк – брать трибуну «штурмом».
Делегация Карелии, в которую входил Ельцин, занимала места на балконе, под самым потолком. Чтобы попасть в зал, надо было спуститься вниз и войти в двери партера, которые были закрыты и охранялись сотрудниками КГБ. И Ельцин пошел. Охранники, знавшие его в лицо, беспрепятственно пропустили. Подняв над головой красный мандат делегата, под устремленные на него объективы телекамер (трансляция шла на всю страну), Ельцин зашагал к столу президиума. Пятитысячный зал замер. Все поняли, что происходит. Подойдя к президиуму и глядя в глаза Горбачеву, Ельцин заявил, что требует слова или пусть этот вопрос будет поставлен на голосование всей конференции. Горбачев растерялся. «Сядьте в первый ряд», – бросил он.
Сейчас уже не суть важно, какие «обличительные» слова произнес Ельцин, выйдя на трибуну. Важно, что он победил и на глазах всей страны из мученика превратился в триумфатора. Изоляции уже больше не было, за ним теперь стоял народ. С этого момента конфликт Горбачева и Ельцина выходит на открытую арену.
«Штурм» трибуны обошелся победителю еще одним сердечным приступом. Еще не окончилась конференция, а над ним уже трудились врачи. Но лучше всех лекарств выздоровлению помогали мешки писем, хлынувших из всех уголков страны. Незнакомые люди выражали свою любовь, предлагали больному мёд, травы, варенье. Теперь его окружала стена всенародной защиты. Любая клевета, если бы даже она была правдой, которая могла очернить кумира, уже не принималась людьми. Он был под их защитой, и они требовали от него лишь одного – идти вперед и теперь уже от их имени.
Страна готовилась к выборам «народных депутатов», из которых затем должен был быть сформирован парламент.
Три четверти века советского режима остановили развитие политической культуры в стране. Она находилась на зачаточном уровне. Народ ещё не научился без подсказки партии выражать своё мнение. Поэтому подавляющее большинство из 2250 «народных депутатов» были ставленниками партии. Пройти неугодному депутату через это сито и попасть в парламент – было почти невозможно. И Ельцин его не проходит...
Получив 86% голосов москвичей – больше, чем кто-либо другой – депутат Ельцин после съезда оказывался на улице. Но недаром в народе его называют везунчиком, родившимся даже не в рубахе, а в тулупе. Политическая фортуна и на этот раз не отвернулась от него. Прошедший в парламент депутат из Сибири, профессор Омского университета, решает уступить Ельцину свое место. Это было столь неожиданно, что растерялся даже Горбачев.
Кроме этого сюрприза, съезд преподнес Горбачеву еще один. Впервые со времен «показательных сталинских процессов», в советском парламенте возникла «официальная оппозиция» правящему режиму. Ее организовала группа депутатов, в которую вошли такие известные фигуры, как академик Андрей Сахаров, а одним из её лидеров становится Борис Ельцин.
В глазах народа Ельцин в то время был, конечно же, харизматическим лидером. Все опросы показывали, что он являлся самой популярной политической фигурой в стране. Но пути к власти были наглухо перекрыты Горбачевым. И тут, надо отдать должное Ельцину – он нашел лазейку, которую мог увидеть лишь очень тонкий политик.
В массовом сознании того времени под понятием Советский Союз всегда подразумевалась имперская Россия, силой удерживающая и эксплуатирующая другие республики. Они были рабами, а она – хозяином. Ельцин повернул эту схему по-другому: республики, в том числе и Россия, все – под гнетом Кремля-Центра. Надо бороться не друг с другом, а совместными усилиями постараться освободиться от власти Центра. Вся власть должна перейти к республикам, а за Кремлем пусть останется лишь роль координатора.
Такая концепция не могла не понравиться и жителям республик, и россиянам. Первые всегда чувствовали себя людьми второго сорта, вассалами России, и ненавидели её за это, а россияне, наоборот, видели в них «нахлебников». Кремль же не любили дружно все вместе, ассоциируя его с ненавистной Системой.
Родилась ли эта идея в голове у Ельцина или это плод коллективного разума, но «ахиллесова пята» в горбачевской обороне была найдена. Для Ельцина стал ясен следующий шаг – добиться поста главы российского парламента, а затем начать борьбу за независимость России от Центра, возглавляемого Горбачевым.
В конце мая в российском парламенте началась подготовка к выборам на пост Председателя. Схватка обещала быть жестокой. За всем этим с огромным напряжением следила вся страна. Вокруг Кремля, где проходила сессия парламента, кипели страсти. Кругом сотни лозунгов: «Борис, мы с тобой!», «Измученная Россия верит только Ельцину!», «Если не выберете Ельцина, будет гражданская война!»... Люди окружали идущих в Кремль депутатов и требовали голосовать за Ельцина. Такой политической бури Россия не знала давно. Парламентский зал следующего дня был уже другим, нежели вчера. Четырьмя голосами перевеса 59-летний Борис Ельцин побеждает и 29 мая 1990 г. становится Председателем российского парламента. Народ ликовал. Это была его победа.
А спустя полтора месяца, на глазах миллионов телезрителей Ельцин совершает еще один эффектный и даже театральный жест, который, впрочем, уже ничем ему не грозил. Поднявшись на трибуну партийного съезда в Кремле, он заявляет Горбачеву, что, как глава российского парламента, объединяющего людей разных политических взглядов и убеждений, он не считает больше для себя возможным быть членом какой-либо одной партии и выполнять ее директивы. А посему, выходит из нее. Затем, положив на стол президиума свой партийный билет, с которым не расставался 30 лет, под гул ортодоксального зала, покидает съезд. Это был не просто выход из партии ее члена, это была демонстрация независимости России от Системы, демонстрация того, что три четверти века страха и покорности завершаются. Нет необходимости говорить, что в этот день рейтинг Ельцина «пробил потолок»...
А 12 июня 1991 г., как уже отмечалось, россияне избирают первого в истории своей страны Президента. Им становится Борис Ельцин.
Итак, Кремль обрел сразу двух хозяев: Президента СССР – Михаила Горбачева и Президента России – Бориса Ельцина. А зачем?! Зачем Кремлю два царя?! В своей многовековой истории Кремль уже испытывал подобное, и всегда это заканчивалось кровью. Любой русский мужик знает, что два медведя в одной берлоге не уживутся! А у восточных народов, к которым мы тоже принадлежим, есть по этому поводу свой афоризм: «Мир слишком мал, чтобы иметь сразу двух тиранов!»
Был в это время момент, который, казалось, мог снять накал борьбы между Горбачевым и Ельциным и спасти от развала великую страну. Речь идет о создании вместо Советского Союза – Союза Суверенных Государств. Во главе республик должны были стоять свои президенты, а во главе Центра – Союзный Президент Михаил Горбачев. «Мы с Горбачевым вдруг ясно почувствовали, что наши интересы наконец-то совпали, – пишет Ельцин. – Что эти роли нас вполне устраивают. Горбачев сохраняет свое старшинство, я – свою независимость». (Можно лишь удивляться откровенности автора – Я… мы... наши с Горбачевым интересы... нас с Горбачевым устраивает... А где же мы – 300-миллионный народ и его интересы?! А нас это устраивает?).
С напряжением, но всё же завершалась подготовка «Договора» о Союзе Суверенных Государств. К концу июля хрупкий устраивающий всех баланс, кажется, был найден. Оставалось лишь закрепить его подписями. И в этот момент, как мы уже знаем, вместо того, чтобы ускорить процедуру подписания, Михаил Горбачев вылетает на отдых в Крым... Что это – русская судьба или злой умысел?! История когда-нибудь расскажет нам и об этом...
Августовский путч
19 августа застало Ельцина на даче под Москвой. Рано утром дочь ворвалась в спальню с криком: «Папа, вставай! Переворот!» А в это время, перекрывая шумы города лязгом гусениц, по улицам Москвы уже шли колонны танков и бронемашин. Столица в изумлении протирала глаза: «Это что, война?!»
Ельцин добрался до Белого дома часам к 10 – 11. Белый дом – это первое после Кремля правительственное здание.
Мирный вид здания сегодня был нарушен. Вдоль всего фасада позицию заняли танки и бронетранспортеры. Вокруг – море народа. Люди своими телами приостановили дальнейшее продвижение бронетехники. Перегородили улицы троллейбусами, вставляют в гусеницы остановившихся танков железные ломы, возводят баррикады. «Я еще раз посмотрел в окно, – пишет Ельцин. – Бронемашину окружила толпа людей. Водитель высунулся из люка… Как удар, как внутренний рывок ощутил: я должен быть сейчас там, рядом с ними... Спускаюсь вниз...
Взобрался на броню, выпрямился... Ощущение полной ясности, абсолютного единства с людьми, стоящими вокруг меня. Их много, стоит свист, крики... Я беру в руки лист с обращением... Читаю громко, голос почти срывается... Потом переговорил с командиром танка, с солдатами. По лицам и глазам вижу: не будут в нас стрелять...».
Это было скорее эмоциональное желание Президента. Ведь было уже совершенно ясно, что без штурма Белого дома путчистам не обойтись. Начиная с 3 часов дня связь уже была отключена, на крышах противоположных зданий расположились снайперы с прицелами ночного видения, подтягивались воздушно-десантные войска...
В свою очередь защитники Белого дома тоже готовились. Число их росло с каждым часом. Люди шли и шли: депутаты российского парламента, студенты, журналисты, казаки, просто рядовые граждане. Даже беременная жена вице-мэра Москвы отказалась оставаться дома, и была здесь вместе с мужем. Остановить этот прорывающийся через все кордоны поток добровольцев было невозможно...
Штурм был назначен на 3 часа утра. Командовать штурмом было поручено командиру группы «Альфа». Для этого в его подчинение было выделено 15 тысяч специально подготовленных бойцов. По мнению командира «Альфы», штурм Белого дома не представлял особых сложностей и занял бы от 15 до 30 минут. Поздно вечером вдвоем с генералом Лебедем они объехали баррикады защитников Белого дома и нашли их «игрушечными».
План штурма был такой: в три часа ночи десантники блокируют здание. Специальные бронемашины проделывают проход в баррикадах. Танки оглушают защитников пальбой из пушек. Затем отряд особого назначения при помощи газа и водомётов раскидывает толпу, образуя коридор. В него входит подразделение «Альфа».
Было ли все так ясно и однозначно, как рассказывает командир «Альфы», трудно сказать. Тысячи защитников, расположившихся вокруг Белого дома, тоже имели своих инструкторов. Люди были разбиты на группы и отряды. Их проинструктировали: как только начнется штурм – расступиться и дать возможность «Альфе» войти в образовавшийся коридор, а затем сжать ее своими телами и разоружить. На бумаге это выглядит просто, но как бы это было в жизни?!
Командир «Альфы» считает, что в этой ситуации всё зависело от его решения. И, слава Богу, говорит он, что рука у него на это дело не поднялась, что он отказался участвовать в штурме, иначе была бы бойня и море крови. Это решение командира «Альфы» – подтверждает и генерал Грачев, которому тот заявил по телефону: «Участвовать в штурме не буду».
Подошла к концу ночь, наступило утро. Толпы вокруг Белого дома росли, а путчисты всё не предпринимали штурма. Почему они были так нерешительны? Ведь и слепому было ясно, что время работает против них. Чем дольше солдаты общаются с народом, тем меньше шансов, что они будут в этот народ стрелять. Всё это начинало походить на грандиозное «шоу», опереточный путч, как его потом назовут. Девицы лезли к солдатам в танки, чтобы «согреть» их, парни тащили выпивку, а бабушки и мамы – еду в термосах.
Есть разные объяснения этой нерешительности. Одно из них – у путчистов не было настоящего лидера, готового взять на себя ответственность. Второе – это был не заговор, а сговор. Тут намек на то, что вдохновителем путча был сам Горбачев, который в последний момент испугался. Наконец, есть и более простые объяснения. Путчисты не были ни тиранами, ни палачами, а были всего лишь ортодоксальными партийными бюрократами или, как выразился один шумный площадной автор, «честными, как лопаты, отцами семейств». Отсюда и путч – скорее бюрократический, чем кровавый.
Путчисты оказались в тисках ими же созданных обстоятельств. Штурмовать было уже почти невозможно. Тысячи людей в несколько колец окружили здание. Ранее подготовленный план штурма был уже непригоден. Теперь это значило бы в упор расстреливать и давить гусеницами безоружных людей. По слухам, штурм переносили с часу на час.
Уже к утру министр обороны отдает войскам приказ покинуть Москву. Это была победа. Руководители путча разбегались. Президент России объявляет их вне Закона. А вечером того же дня в Москву возвращается из крымского «плена» Президент СССР.
Распад Союза
Казалось бы, все, точка. Истерзанная страна заслуживала покоя. Теперь-то уж можно, наконец, подписать «Союзный Договор», сохранить державу от развала и начать ее переустройство на новых основах.
Что же помешало сохранению единой страны, тем более, как мы помним, народ на референдуме высказался именно за это. Бесспорно, что важнейшим импульсом к развалу послужил путч. Если до него лидеры республик относились к Горбачеву с уважением, подобающим главе государства, то путч и не до конца проясненная роль Горбачева в нём разрушили имидж Президента СССР. Сентиментальный рассказ Горбачева о «заточении» на крымской даче вызвал у членов парламента скорее иронию, нежели сочувствие. Президент страны, пусть даже в заточении, не только не стал моральным лидером сопротивления, но скорее отстранился от событий. Купаться в море, когда рушится держава – это трудно объяснимая позиция для главы государства. Лидерство в дни путча окончательно перешло от Кремля к республикам – в первую очередь к России – и возвращать его назад Кремлю республики не собирались. Одна за другой они заявляли о своей самостоятельности и независимости от Кремля. Повсюду начали проходить выборы республиканских президентов.
Но не только это определило окончательный распад Союза. Конфронтация Горбачев – Ельцин вспыхнула с новой силой, но теперь уже наступательной стороной был Президент России. Если раньше Горбачев обещал Ельцину не допускать его до политики, то теперь ситуация изменилась. Ельцин активно выталкивал за борт политического корабля своего оппонента. Было похоже, что он жаждет начать новую главу в истории России с чистого листа.
8 декабря 1991 г. в зубровом заповеднике «Беловежская пуща», в «охотничьем домике» главы белорусского парламента собрались лидеры трех крупнейших республик – России, Украины и Белоруссии. «Три хлопца», как потом назовут их белорусы. Цель встречи – подписание документа о полной самостоятельности этих республик, выходе их из состава СССР и превращение в независимые государства, что фактически означало ликвидацию Советского Союза. «Встреча проходила в обстановке секретности, резиденцию даже охраняло спецподразделение», – пишет Ельцин.
Сразу возникает вопрос – а почему в обстановке секретности? Что им угрожало? По логике, такое совещание, если оно законно и не преследует никаких скрытых целей, должно было быть не сверхсекретным, а, наоборот, сверхгласным. Что, как не всенародный референдум, может дать ответ на вопрос – жить вместе или не жить 300-миллионному народу, который в течение многих веков собирал свое государство и отдал за его целостность десятки миллионов жизней?! Тем более что совсем недавно народ на этот вопрос уже ответил утвердительно.
В своих воспоминаниях Президент России пытается убедить нас, что ликвидация СССР – это был единственный способ сохранить вместе разбегающиеся в разные стороны республики. Прийти к единству не через вассальное подчинение Кремлю, а через добровольное сближение народов, проживших бок о бок не один век. В этой мысли есть рациональное зерно, но ещё больше лукавства. Имперская форма правления, в которой жил Советский Союз, действительно изжила себя и требовала замены, но не большевистским же методом – «...разрушим до основания, а затем...»?! В этом обвальном разрушении Союза был страшный удар по народу, особенно российскому. Одним росчерком пера Россию отбросили почти к границам времён Петра I, лишив её трети территории и даже южных морей, за которые она воевала веками... И главное – во имя чего?
И хотя российский народ совсем недавно высказался против развала, но, как испокон веку принято на Руси – вождям виднее, что полезно для народа. «...Акт всемирно-исторического значения – пишет профессор Бурлацкий, – распад великого евроазиатского государства – прошел в обстановке типичных коммунистических встреч вождей, уверенных, что они вправе решать все, что угодно, не задумываясь о воле народов и ответственности перед историей».
Беловежское соглашение было подписано. Россия Украина и Белоруссия вышли из состава СССР. Проснувшись на следующее утро, миллионы людей с удивлением узнали, что живут они уже в другой стране, а многие из них даже стали иностранцами. Привычной им державы больше нет, от нее остался лишь Кремль с одиноким Президентом без страны и народа.
А 25 декабря 1991 г., обратившись к соотечественникам с прощальной речью, уходит в отставку и он – первый и последний Президент СССР Михаил Горбачев. Уходит не под фанфары, как положено Президенту, а, скорее, под тихое злорадство и улюлюканье. Грустно всё это. Мы опять упустили шанс проявить достоинство и благородство...
Пройдет время, спадет эйфория, и где-то в глубине наших душ шевельнется ностальгия об утерянной великой стране, в которой мы родились. Речь идет, конечно же, не о Системе, а о великой стране, с ее огромными территориями и многоликой культурой, пустынями и снегами, «медвежьими углами» и теплыми морями. Жителю маленькой Швейцарии этого не понять, как не понять степенному провинциальному горожанину душу бродяги-романтика. На языке так и крутится бессмысленный теперь уже вопрос: а нельзя ли было ликвидировать «империю зла», сохранив великую страну?!
(Шульман, С. Власть и судьба [Текст] / С. Шульман. – М.,1998.. – С. 424 – 429).