Лекция N 5 ПЕРЕВОД В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

Перевод -- это один из древних видов человеческой деятельности. Конечно, мы не можем точно сказать, когда на земле появился первый переводчик, и археологи вряд ли когда-нибудь откопают его останки. Сами переводчики не претендуют на то, чтобы их профессия считалась древнейшей, но есть все основания полагать, что как только возникли на нашей планете разноязычные человеческие племена, появилась и потребность в людях, которые могли бы служить посредниками при контактах между представителями разных племен. Возможно, что первыми переводчиками были женщины. Известно, что в древности существовал обычай красть невест из чужого племени, женщина поневоле овладевала языком мужа и могла выступать в случае необходимости в роли переводчика. Сначала переводы были, естественно, только устными, позднее с возникновением письма появились и письменные переводчики.

Многочисленные факты свидетельствуют о том, что перевод имеет тысячелетнюю историю. Среди клинописных шумерских текстов, написанных за 3 тысячи лет до нашей эры, мы находим двуязычные словники, явно предназначенные для помощи переводчику. Известно, что и в древнем Вавилоне, и в Ассирии существовали группы переводчиков, доводивших повеления властителей до сведения покоренных народов. Вообще без переводчиков было бы невозможным существование древних империй, возникавших в результате завоеваний многих стран, населенных разноязычными народами. А в древнем Египте уже была специальная школа, готовившая переводчиков для контактов с соседями. О их существовании упоминает и Библия, где рассказывается история о Иосифе и его братьях. В ней описывается, как завидовавшие ему братья продали Иосифа в рабство в Египет, где он впоследствии стал важным лицом при дворе египетского фараона. Спустя некоторое время на родине Иосифа был неурожай и его братья отправились за хлебом в Египет. Когда их привели к Иосифу, они его не узнали, а он тоже сначала им не открылся и говорил с ними через переводчика. Подобных упоминаний о переводе и переводчиках можно обнаружить во многих источниках.

В предыдущих лекциях мы уже упоминали о том, что на ранних этапах переводческой деятельности в ней проявились две разные тенденции. Первая из них наиболее заметна в переводах религиозных текстов, и в первую очередь, Библии. Для переводчиков таких текстов оригиналы были «словом божьим», где каждое слово, порядок слов и даже отдельные буквы и знаки препинания были священными, имели какое-то особое значение и должны были как можно буквальнее воспроизводиться в переводе. Правда, при этом часто нарушались нормы языка перевода, местами перевод становился темным и непонятным, но это никого не смущало, ни самих переводчиков, ни читателей, которые полагали, что религиозный текст и не может быть понятен каждому, в нем многое должно быть мистическим, загадочным, «ибо тайна сия великая есть».

Если в переводах религиозных книг преобладала тенденция к максимальному буквализму, то другие виды переводов, устных и письменных, часто носили весьма приблизительный характер, их создатели вольно обращались с оригиналом, допускали много

неоправданных отклонений и ошибок. Отчасти такой вольный (или свободный) перевод был результатом низкой квалификации переводчика, но порой он мог быть следствием отсутствия должного уважения к переводимому тексту и нетребовательности к качеству перевода со стороны переводчика и читателей.

Противопоставление буквального и вольного перевода сохранилось и в более позднее время, когда выбор одной из этих переводческих стратегий определялся уже не характером переводимого текста, а общей установкой переводчика, его пониманием цели и содержания своей работы. Различие таких установок особенно отчетливо проявилось в художественном переводе. Здесь сторонники буквального перевода были убеждены, что только такой перевод может быть верен оригиналу, что задача перевода и заключается в максимальном копировании исходного текста. Их оппоненты возражали, что как раз буквальный перевод никогда не будет верным, поскольку он не передает самое главное -- художественные достоинства оригинала и, что еще важнее, не создает полноценного текста на языке перевода. Они отстаивали право переводчика для достижения такой полноценности вносить любые изменения в свой перевод. Некоторые сторонники вольного перевода заходили в своих версиях очень далеко. Уже в 19 веке известный русский переводчик Иринарх Введенский провозглашал право переводчика на любые «отсебятины», если он проникся духом оригинала, перевоплотился в его автора и может восполнить любые упущения, почему-либо присутствующие в оригинале. И эти теоретические положения Иринарх Введенский неуклонно воплощал в своей переводческой практике. Так, переводя роман Ч.Диккенса «Давид Копперфилд», он сочинил от себя конец второй главы, начало шестой главы, внес многочисленные исправления в текст романа. Ведь, как утверждал переводчик, его пером водил «дух» автора.

Мы уже упоминали и практику «украшательского» перевода, получившую особенно широкое распространение и теоретическое обоснование у французских переводчиков восемнадцатого века. Вспомним, что французы в эту эпоху считали себя единственными обладателями совершенного вкуса, требованиям которого, по их мнению, не отвечали литературные произведения других народов, именовавшиеся «варварскими». И при переводе

произведений таких «варваров» (к которым относились и Шекспир, и Сервантес, и многие другие выдающиеся писатели и поэты) от переводчика требовали исправления оригинала, чтобы сделать его приятным для читателя. И в соответствии в этими требованиями переводчики «украшали» переводимый текст, выпускали то, что считали лишним, неудачным, добавляли свое и т.д. Переводчик романа Ричардсона выбросил описание смерти, заявив, что оно слишком мрачно и грубо. Переводчик Сервантеса нашел в «Дон Кихоте» много неприемлемого и все это выбросил или «исправил». А французский переводчик Лоренса Стерна прямо заявил, что нашел шутки и остроты английского юмориста неудачными и заменил их своими.

Переводческая деятельность имеет богатую многовековую историю, изучение которой проливает свет на важные стороны развития языка, литературы и культуры разных народов. Но в данной лекции мы более подробно остановимся лишь на последнем этапе этой истории, который ведет свое начало со второй половины 20 столетия. В этот период произошли значительные количественные и качественные изменения, во многом сказавшиеся как на самом характере переводческой деятельности, так и на требованиях, предъявляемых к переводу и переводчикам. Уже в первой лекции мы говорили о резком увеличении масштабов переводческой деятельности после окончания Второй мировой войны, о появлении новых видов перевода, о выдвижении на первый план информативных переводов. Большое число информативных переводов означало существенные изменения в требованиях, предъявляемых к переводчику, и в условиях его работы. Остановимся кратко на некоторых основных особенностях, характеризующих переводческую деятельность в современном мире.

Прежде всего значительно возросли требования к точности перевода. Если переводчики художественной литературы допускали порой, как мы уже знаем, всевозможные вольности, то это в худшем случае приводило к искаженному представлению о творческой манере автора и о литературных достоинствах произведения. Однако, искажения в техническом, коммерческом, дипломатическом переводе могут иметь гораздо более серьезные последствия -- политические конфликты, материальные поте-

ри, человеческие жертвы и даже новый Чернобыль. Поэтому свободный перевод в таких областях признается совершенно недопустимым, и переводчики стараются возможно точнее передать все детали содержания оригинала, избегая в то же время буквализма, искажающего это содержание или затрудняющего его восприятие.

Задача переводчика оказывается очень ответственной и весьма непростой. Как мы уже знаем, полной тождественности перевода оригиналу достичь очень трудно, и переводчику постоянно приходится решать, какими элементами содержания можно пожертвовать, чтобы точнее передать другие, более важные детали. Такой выбор осложняется тем, что иногда особую важность приобретают совсем неожиданные элементы текста оригинала. Вот один пример из практики переводчиков в Службе русского перевода Секретариата ООН в Нью-Йорке.

После очередной сессии Комиссии по мирному объединению Кореи был составлен заключительный документ, который русские переводчики перевели с английского оригинала. Но когда наши дипломаты ознакомились с русским переводом, они заявили протест, указав, что переводчики свели на нет многодневную работу Комиссии. Такое заявление было, конечно, неожиданным и крайне неприятным и для переводчика, и для редактора перевода. Оказалось, что члены Комиссии долго спорили, какую часть Кореи называть в документе первой, то есть писать «объединение Южной и Северной Кореи» или «объединение Северной и Южной Кореи». В результате был достигнут компромисс: каждая часть Кореи по очереди будет упоминаться первой. Переводчик, не обратив внимания на эту, казалось бы, формальную деталь, везде писал названия частей страны в одной и той же последовательности, что и вызвало недовольство дипломатов.

В таких текстах политическую значимость могут приобретать и чисто грамматические особенности. В свое время Совет Безопасности ООН принял резолюцию, осуждающую агрессию Израиля, и потребовал вывода израильских войск «from the occupied Arab territories». И до сих пор не утихают споры о том, каково значение определенного артикля в этой фразе и насколько обоснованным был русский перевод (и соответствующая по-

зиция советской дипломатии), трактующий ее как требование вывести войска «со всех оккупированных арабских территорий».

У меня за плечами несколько десятилетий работы в качестве письменного переводчика и переводчика-синхрониста, и я мог бы привести много примеров из собственного опыта, показывающих как малейшее отклонение от оригинала, казалось бы даже улучшающее перевод, может доставить неприятности переводчику. Ограничусь одним таким примером, о котором я часто вспоминаю.

На одной международной конференции в Стокгольме я сидел в кабине синхронного перевода и переводил на английский язык выступление члена советской делегации, епископа Ювеналия, который давал оценку предложенному проекту резолюции. Он говорил, что его делегация находит проект резолюции приемлемым, но считает необходимым заострить ее формулировки. Я перевожу его слова, и, когда он сказал, что «надо заострить», мне пришло на память идиоматическое английское выражение «to put more teeth intb something», то есть «добавить чему-то зубов, сделать что-то более зубастым». Я решил, что это как раз то, что надо, и перевел: «The Soviet delegation finds the draft resolution acceptable but we believe that we should put more teeth into it». Перевел и сижу довольный собой: вот как я удачно и идиоматично передал смысл этой части выступления оратора. Но как только епископ Ювеналий сошел с трибуны, на трибуну поднялся английский делегат и начал ему возражать, строя свои возражения на моих злосчастных зубах. Он говорил: «We can certainly put more teeth into anything, but we are not dentists, we have come here with other purposes etc.». Я перевожу его слова на русский язык и со страхом жду, что сейчас мой владыка встанет и скажет: «Побойтесь бога! Какие зубы? Я ничего подобного не говорил!». На мое счастье он либо не обратил на это внимания, либо решил не поднимать шума, и я отделался легким испугом и только лишний раз убедился, как опасно допускать отклонения от оригинала, даже ради большей идиоматичности перевода.

Другая отличительная черта современной переводческой деятельности заключается в большом количестве текстов технического (или шире: специального) характера, перевод которых требует от переводчика основательных познаний в соответству-

ющей предметной области. В век научно-технической революции и сложных финансово-экономических отношений нередко даже в газетах и журналах, предназначенных для широкого читателя, можно встретить материалы, разобраться в которых будет нелегко и специалисту. А профессиональному переводчику приходится переводить сложнейшие тексты по ядерной физике, компьютерной технике, космической медицине и многим другим наукам и специальным областям. И при этом сам переводчик может иметь гуманитарное образование или техническую подготовку в совсем иной области. Понятно, что такие тексты ставят перед переводчиком очень трудные задачи и делают весьма вероятными терминологические и фактологические ляпсусы в переводе.

Конечно, с такими текстами более успешно справился бы переводчик, который одновременно был бы специалистом в соответствующей области. Идея передать все технические переводы «технарям» -- инженерам и научным работникам -- весьма заманчива, и ее неоднократно пытались осуществить в некоторых странах. Однако здесь возникли неожиданные трудности. И дело не только в том, что порой трудно найти квалифицированного физика, химика или биолога, свободно владеющего иностранным и родным языками и способного (и желающего) делать переводы, особенно на иностранный язык. Неожиданно оказалось, что такой идеальный переводчик, хорошо владея предметом и терминологией, допускает порой грубые смысловые ошибки в переводе там, где их никогда не сделал бы профессиональный переводчик даже в совершенно незнакомой области. И как ни парадоксально, причина таких ошибок лежит в его глубоком знании предмета. Дело в том, что у такого специалиста часто отсутствует столь необходимое для переводчика уважение к оригиналу, и он подчас переводит не то, что там написано, а то, что, по его мнению, там должно быть. Представьте, что какой-то специалист по автоделу переводит с английского языка описание устройства двигателя внутреннего сгорания -- Internal Combustion Engine. Он отлично знает, как устроен такой двигатель, и поэтому переводит, почти не глядя в оригинал. И если содержание оригинала полностью совпадает с его знаниями, он может дать отличный перевод. А вот если в исходном тексте есть что-то новое(и

поэтому самое интересное), расходящееся с его привычными представлениями, он может в переводе «исправить оригинал», допуская серьезные искажения.

Психологическое затруднение, которое в подобных случаях возникает у переводчика-«технаря», отчетливо выявляется в следующем эксперименте. Двум группам переводчиков был предложен для перевода на русский язык один и тот же английский технический текст. Одну группу составляли переводчики с гуманитарным образованием, другую -- с образованием техническим. Предварительно экспериментатор внес в английский текст ряд изменений, делающих текст противоречащим известным законам физики. Так, например, если в тексте говорилось, что поверхность прибора окрашена в черный цвет, чтобы увеличить поглощение тепла, то экспериментатор вместо «black» поставил «white», и получилось, что для увеличения поглощения тепла прибор был окрашен в белый цвет -- явное противоречие с известным свойством белого цвета отражать тепловые лучи.

Результаты эксперимента были весьма примечательны. У переводчиков-гуманитариев не возникло никаких проблем: если в оригинале стоит «white», то я перевожу «белый», а за фактическую сторону описания несет ответственность исключительно автор английского текста. И не дело переводчика его поправлять.

Переводчики-«технари» призадумались. Содержание текста явно противоречило тому, что они твердо знали. Как же тут быть? Некоторые из них все же перевели «white» как «белый», сопроводив свой перевод примечанием, что, очевидно, в оригинале допущена ошибка. Остальные же отважно перевели «white» как «черный» без всяких примечаний, исправив, таким образом, оригинал в соответствии со своими знаниями. Склонность к подобным исправлениям, хотя и допустимым в некоторых случаях, может порой привести к серьезным искажениям оригинала.

Сказанное, разумеется, не означает, что технические знания могут быть помехой в работе профессионального переводчика. Напротив, чем шире его эрудиция в самых различных областях, в том числе и сугубо специальных, тем качественней будут его переводы. Поэтому подготовка будущих переводчиков включает элементы специализации, ознакомление с основными понятиями в области экономики, права, отдельных естественных

наук. Как правило, для успешного перевода специального текста переводчику нет необходимости иметь соответствующее образование, ему достаточно такой степени ориентированности в предмете, которая позволила бы понимать терминологию и логику изложения. Вместе с тем многие учебные заведения, готовящие переводчиков, считают целесообразным обучать их одновременно и какой-либо другой специальности: экономиста, юриста, инженера и пр. Такая подготовка, несомненно, много дает будущим переводчикам. Однако еще более важно научить их самостоятельно готовиться к переводу сложного текста: знакомиться с проблематикой по энциклопедиям и техническим справочникам, составлять списки терминов, находить тексты с аналогичной тематикой на языке перевода и т.д.

Непосредственно связана с предыдущей и еще одна особенность переводческой деятельности в современном мире: большое тематическое разнообразие текстов, с которыми приходится иметь дело переводчику. Понятно, что переводчик легче достигает хороших результатов, если он переводит тексты из какой-то узкой, всесторонне знакомой ему области. Такая узкая специализация всегда желательна, и порой переводчикам удавалось выбирать самим, какие тексты они будут переводить, а от каких будут отказываться. Особенно в благоприятном положении находились в этом отношении художественные переводчики: они часто переводили только тех авторов, которые были им близки по духу и по творческой манере. Современному переводчику-профессионалу, как правило, узкая специализация недоступна, и ему приходится иметь дело с текстами самой разнообразной тематики. Даже если он занимается переводом в казалось бы узкой области, скажем, работает переводчиком на судостроительном заводе, все равно ему приходится переводить, помимо всевозможной технической и технологической информации, относящейся к судостроению, обширную документацию по экспортным операциям, контракты с зарубежными поставщиками, рекламные материалы и т.д. Иначе говоря, он будет заниматься техническим, экономическим, юридическим и многими другими видами перевода. Что же касается, например, переводчика, работающего в такой международной организации, как ООН, то ему постоянно приходится переключаться от одной тематической области к дру-

гой. Сегодня он переводит текст по ядерной радиации, завтра -- по наркотикам, послезавтра -- по морскому праву и т.д.

Чтобы продемонстрировать всю условность узкой специализации переводчика, приведу еще один пример из своей практики. В течение многих лет я участвовал в подготовке переводчиков для работы в системе ООН. Среди органов этой организации есть Европейское отделение ООН в Женеве, где переводчикам приходится переводить большое количество сложных специальных текстов. Там находится Экономическая комиссия ООН по Европе и ряд европейских объединений: по углю и стали, по сельскому хозяйству, по транспорту и др. И наши переводчики, большинство из которых получило гуманитарное образование, испытывали немалые трудности, переводя материалы этих организаций, требовавшие специальных знаний. Особенно много хлопот доставляли им тексты, связанные с железнодорожными перевозками. И руководство Службы переводов обратилось к нашим Курсам переводчиков ООН с просьбой подготовить для них переводчика, который имел бы образование инженера-железнодорожника. Нам было нелегко найти выпускника Московского института инженеров железнодорожного транспорта, способного в соответствии с требованиями ООН переводить на русский язык с двух иностранных языков. В конце концов нам удалось найти такого инженера, мы его в течение года подготовили для работы переводчиком в ООН и по окончании Курсов отправили в Женеву. Там ему очень обрадовались и сразу назначили руководителем группы переводчиков, занимавшихся переводами железнодорожных текстов. Спустя некоторое время приезжаю я в Женеву и иду во Дворец Наций проведать своих бывших учеников. Побеседовав с нашими переводчиками в нескольких кабинетах, я наконец зашел навестить и этого железнодорожника. В разговоре с ним я заметил, что ему, верно, легко работается, так как он переводит тексты по своей специальности. В ответ он, улыбаясь, показал мне текст, которым он в это время занимался. Текст был озаглавлен: «Химические средства борьбы с биологическими вредителями, наносящими ущерб сыпучим грузам при их перевозке по железной дороге». И вот сидит инженер-железнодорожник (кстати, специалист по подвижному составу) и переводит «железнодорожный» текст, требующий знаний из целого ряда других областей.

Тематическое разнообразие переводимых текстов сопровождается и их стилистическим многообразием. С одной стороны, переводчику не только художественных, но и информативных текстов приходится иметь дело с текстами, письменными или устными, авторами которых являются выдающиеся мастера слова, изучавшие искусство красноречия в наиболее престижных университетах мира -- в Кембридже, Оксфорде, Гарварде, Сорбонне, -- пользующиеся богатыми ресурсами выразительных средств, свободно цитирующие высказывания известных философов, поэтов, исторических деятелей. Особенно неприятно для переводчика, когда подобные красоты стиля неожиданно возникают в речи оратора в процессе устного перевода, когда он, например, цитирует Шекспира или какой-нибудь популярный анекдот или детский стишок. Однажды мне пришлось работать переводчиком-синхронистом на одной международной конференции в Москве, посвященной организации различных банковских операций. Выступавшие зарубежные эксперты говорили терминологически сложным языком на достаточно сухие профессиональные темы. И вдруг один из ораторов, говоря о положении в России, заявил, что здесь существует «a Humpty-Dumpty situation». Это поставило переводчика перед необходимостью найти русское соответствие названию персонажа из известного английского детского стишка, который вряд ли был знаком присутствующим русским банкирам. Пришлось срочно вспоминать перевод этого стихотворения С.Маршаком, в котором Хампти-Дампти именуется Шалтай-Болтай. Но переводя эту фразу как «ситуация Шалтая-Болтая», переводчик подумал, что, возможно, некоторые его слушатели не читали Маршака и не поймут, что речь идет о неисправимой ситуации (о разбившимся человечке-яйце). И он решился на «отсебятину»: быстро процитировал все. четверостишие. Помните: «Шалтай-Болтай сидел на стене. Шалтай-Болтай свалился во сне. И вся королевская конница, и вся королевская рать не могут Шалтая-Болтая собрать». И хорошо сделал, поскольку в последующей дискуссии многие выступавшие упоминали Шалтая-Болтая.

С другой стороны, переводчику нередко приходится переводить плохо написанные и по форме, и по содержанию тексты, авторы которых малообразованы, не владеют литературным язы-

ком, не умеют логично излагать свои мысли. Различная техническая документация часто составляется непосредственно на предприятиях-изготовителях довольно небрежно, и переводчику порой нелегко догадаться, что действительно имеет в виду автор текста.

Немалые трудности создает для переводчика и использование в оригинале вариантных и диалектальных форм языка, различных отклонений от литературной нормы, индивидуальных искажений и речевых ошибок. Во многих языках существуют территориальные различия разного вида, о которых мы уже говорили в предыдущей лекции и которые создают переводческие проблемы, особенно при восприятии устной речи (английский язык в Индии, Австралии, в южных штатах США, немецкий язык в Австрии, Швейцарии, Баварии и пр.)

Особо следует отметить случаи, когда автор оригинала говорит или пишет на неродном языке, которым он владеет далеко не в совершенстве. Такая ситуация обычно возникает на международных конференциях, где используются два -- три рабочих языка, а участвуют представители многих стран. Выступающий на чужом языке участник конференции нередко искажает его под влиянием своего родного языка, нарушает нормы произношения, неправильно употребляет слова, грамматические формы и структуры. Переводчик, естественно, не воспроизводит в переводе такие искажения, но они могут затруднять понимание. Он должен сообразить, что, когда француз произносит по-английски странную фразу «I congratulate myself of your plan», он скалькировал французское «Je me felicite de votre plan», желая просто выразить одобрение. А когда невыговаривающий звук «1» японский делегат поздравляет председателя комитета «on your happy erection», он, разумеется, имеет в виду избрание на этот пост (election). Опытный переводчик исправляет подобные оговорки при переводе, хотя это требует дополнительных усилий. Однажды на одной международной медицинской конференции мне пришлось переводить выступление китайского врача, который, говоря по-английски, проглатывал окончания некоторых слов. Например, вместо часто встречавшегося в его речи термина «antibodies» он произносил «antibo». Понимая, что он имел в виду, я сначала правильно переводил его «antibo» как «антитела». Но к концу его вы-

ступления я, видимо, утратил бдительность, стал следовать его примеру, и когда он говорил «antibo», я произносил в переводе «антите». Аудитория никак не реагировала на такую «точность» перевода, но мои коллеги-переводчики долго о ней вспоминали.

В заключение отметим еще одну особенность современной переводческой деятельности -- значительное число так называемый канонических переводов. Речь идет о том, что переводы многих ответственных документов часто получают своеобразный официальный статус, выступают в качестве единственного общепризнанного, «законного» представителя оригинала. И когда такой документ, полностью или частично, упоминается или цитируется, он не переводится заново, а используется уже существующий официальный перевод, даже если переводчик находит его не вполне удовлетворительным и хотел бы его улучшить. Такие официальные переводы могут существовать у уставов, резолюций и других материалов, публикуемых международными организациями, у выступлений известных государственных или общественных деятелей, дипломатических нот и деклараций и тому подобных документов. В таких случаях переводчику приходится порой тратить немало времени и усилий, чтобы отыскать официальный перевод и заимствовать из него необходимые формулировки. Аналогичные проблемы возникают и тогда, когда в оригинале цитируются официальные документы и выступления, сделанные ранее на языке перевода. Такие цитаты, естественно, приводятся в переводе на язык оригинала, и попытка обратного перевода вместо того, чтобы обратиться к первоисточнику, может окончиться весьма печально. Опасность такого непрофессионального поведения особенно велика, если переводчик сталкивается со скрытой цитатой, приводимой в тексте без указания на источник.

Все сказанное, разумеется, относится и к подобному цитированию в оригинале отрывков из художественных произведений на переводящем языке. В своей замечательной книге «Высокое искусство» Корней Иванович Чуковский приводит любопытный пример того, что может получиться при переводе неузнанной цитаты. В одной немецкой книге об экономическом положении Украины был напечатан в качестве эпиграфа отрывок из пушкинской «Полтавы». Помните у Пушкина:

«Богат и славен Кочубей, Его поля необозримы,
Там табуны его коней пасутся вольны, нехранимы.
Вокруг Полтавы хутора окружены его садами.
И много у него добра мехов, атласа, серебра и на виду, и под
замками».

Переводчик этой книги не догадался процитировать «Полтаву» по подлиннику и перевел пушкинские строки с немецкого языка на русский. Вот что у него получилось:

«Был Кочубей богат и горд, Его поля обширны были, И очень много конских морд, мехов, сатина первый сорт Его потребностям служили».

Как справедливо замечает Чуковский, если бы по этому переводу мы вздумали знакомиться с творчеством Пушкина, Пушкин явился бы нам дубиноголовым кретином.

В предыдущих лекциях мы уже говорили о том, что количественные и качественные изменения характера переводческой деятельности в современном мире вызвали необходимость в широких теоретических исследованиях этого феномена. В результате этих исследований была создана теория перевода, с основными положениями которой нам еще предстоит ознакомиться. Однако перед этим целесообразно дополнить рассмотрение исторической эволюции переводческой деятельности краткими сведениями об истории перевода в России.

Переводческая деятельность в России имеет богатую историю, начало которой было положено еще во времена Киевской Руси. Уже в 9-м веке на Руси в достаточно зрелой форме одновременно возникли письменность, литература и перевод. В 864 году греческие монахи Кирилл и Мефодий были посланы императором Византии для проповедования христианства среди славянских народов. Они начали свою деятельность с создания алфавита (именуемого до сих пор «кириллицей»), с помощью которого перевели с греческого на староцерковнославянский несколько религиозных текстов. Среди этих первых переводов были Новый Завет, Псалтырь и Молитвенник. После того, как в 988 году состоялось Крещение Руси, появилось множество переводов, которые должны были ознакомить новообращенных с философскими и этическими доктринами новой религии и с церковными обрядами и обычаями. Они включали тексты различных жанров,

такие как Жития святых, Притчи, Хроники и т.п. Большой популярностью пользовались и апокрифы, повествовавшие о различных чудесах и фантастических происшествиях, некоторые из них уже напоминали то, что позднее назвали бы беллетристикой. Большинство таких переводов выполнялись в Болгарии, но имели хождение на Руси.

В то время как переводы религиозных текстов были обычно буквальными, появился и ряд переводов несколько иного характера и не столь рабски копировавшие оригинал. Здесь можно назвать такие книги, как «Житие Андрея Юродивого», «Пчела», «Космография», «Физиолог» и др. Серьезным достижением для своего времени был перевод книги Иосифа Флавия «Иудейская война», в котором переводчику удалось избежать многих недостатков буквализма.

Имя переводчика в этот ранний период никогда не указывалось, и нельзя было определить, сделан ли перевод в самой стране или за ее пределами.

Во время тяжелых лет Монгольского ига (1228--1480) переводы продолжали играть важную роль в культурной жизни страны. Были переведены другие части Библии, а многие прежние переводы были исправлены или выполнены заново. Наряду с религиозными текстами, появилось все больше нерелигиозных переводов, например: «Индийское царство», «Троянская война» и другие. Большинство переводов делалось с греческого языка, некоторые переводчики, по-видимому, использовали латинские и древнееврейские источники.

В этот период происходило постепенное формирование русского языка на основе старославянского (церковнославянского) языка и народных говоров. Однако религиозные тексты продолжали переводиться на церковнославянский, который стал употребляться исключительно во время церковных богослужений. В то же время контакты с другими странами вызывали необходимость в политических и деловых переводах, где все чаще использовался формирующийся русский язык. В непереводных текстах этого времени также можно обнаружить соединение старославянских и русских элементов.

В 16-м веке Москва окончательно превратилась в политический, а также в переводческий центр России. Переводы боль-

ше не были анонимными, а роль переводчиков в развитии языка и культуры начала получать общественное признание. В 1515 году московский Великий князь Василий III обратился с просьбой прислать в Москву какого-нибудь ученого переводчика из греческого монастыря. Такой переводчик прибыл в Москву в 1516 году в составе греческого посольства и стал известен под именем Максим Грек. В течение всей своей жизни (он умер в 1555 или в 1556 году) Максим Грек занимался переводами, в основном, религиозных книг, а также некоторых нерелигиозных текстов, вносил исправления в прежние переводы и сопровождал их комментариями. Сначала он не знал ни русского, ни старославянского языка, и его переводы делались в два этапа: сперва он переводил с греческого на латинский, а затем его помощники переводили с латинского на старославянский. Исправляя старые переводы, он нередко нарушал устоявшиеся традиции, что навлекло на него обвинения в ереси и кощунстве. Максим Грек был плодовитым писателем, педагогом и философом. В его писаниях можно найти много замечаний об искусстве перевода -- первые дошедшие до нас размышления по этому поводу в России. Максим Грек настаивал на необходимости тщательно анализировать оригинал, чтобы обнаружить все нюансы и аллегории в его содержании. А для этого переводчик должен не только знать язык, но и обладать широкими филологическими познаниями и проделать большую подготовительную работу. Свои предписания Максим Грек подкреплял многочисленными замечаниями о лексике, ритмической организации и фонетических особенностях греческого текста, которые должны быть отражены в переводе. Его вкладом в русскую филологию стал словарь «Имена, истолкованные в алфавитном порядке», где разбирались, в основном, греческие имена, а также некоторые латинские и древнееврейские.

Хотя в России уже начали понимать, что переводчик должен в совершенстве владеть двумя языками и обладать обширными энциклопедическими знаниями, большинство переводчиков-практиков не были достаточно образованы, и их переводы оставляли желать много лучшего.

От 17-го века до нас дошло уже больше имен переводчиков и большее число переводов, главным образом, нерелигиозных материалов. Тематика научных переводов включала вопросы ас-

трономии и астрологии, арифметики и геометрии, анатомии и медицины и описания различных животных. Некоторые переводы можно отнести к разряду беллетристики. В этот период впервые в помощь переводчику были созданы двуязычные словари: латино-греко-славянский, русско-латино-шведский и некоторые другие.

Переводчиков того времени можно разделить на четыре категории. Во-первых, в различных ведомствах трудились штатные переводчики, главным образом, иностранцы -- поляки, немцы, голландцы -- или выходцы из западных или южных областей России. Обычно они неплохо знали классические языки или польский, но слабо разбирались в русском и старославянском. Вероятно, им помогали писцы, которые записывали и исправляли их переводы.

Во-вторых, была небольшая группа ученых монахов, которые переводили только религиозные тексты с латинского и греческого языков. Среди них наиболее известны такие имена, как Епифаний, Славинецкий, Арсений Грек и Дионисий Грек.

Членов третьей, наиболее многочисленной группы можно назвать переводчиками no-совместительству, которые более или менее случайно выполняли один-два перевода.

И, наконец, было несколько переводчиков, занимавшихся этим делом из любви к искусству и самостоятельно выбиравшие тексты для перевода. Среди них были и приближенные царя: Андрей Матвеев, Богданов, князь Кропоткин.

Решающий вклад в развитие переводческой деятельности в России внес 18-й век. Политические реформы Петра I значительно расширили экономические и культурные контакты Москвы с европейскими странами, создав потребность в многочисленных переводах научно-технических текстов, равно как и произведений художественной литературы. Теперь к переводам стали предъявлять более высокие качественные требования. Царь Петр издал специальный указ о переводах, требуя «внятной» передачи переводимого содержания. В этот период начала складываться литературная норма русского языка, и многие образованные люди видели в переводах средство обогащения своего языка, увеличения его семантического и экспрессивного потенциала.

Выдающаяся роль в этом процессе принадлежала великому русскому ученому и поэту Михаилу Ломоносову. Ломоносов и его талантливые современники Сумароков и Тредьяковский создали большое число преимущественно поэтических переводов. Они часто сопровождали свои переводы теоретическими рассуждениями, объясняя, почему надо было перевести именно так, а не иначе, подчеркивая особую важность переводческого труда, его творческий характер.

На этом новом этапе развитие переводческой деятельности характеризовалось тремя основными особенностями. Во-первых, эта деятельность приобрела новые организационные формы. Так, в Иностранной Коллегии царя Петра имелась группа переводчиков, а в 1735 году при Петербургской Академии Наук была создана «Русская ассамблея» -- первая профессиональная организация переводчиков. В ее работе принимали активное участие Ломоносов, Тредьяковский и некоторые другие члены Академии. Ассамблея занималась отбором книг для перевода, вырабатывала правила и принципы, которыми должны были руководствоваться переводчики, критически оценивала выполненную работу. Она также готовила будущих переводчиков: при Академии была создана школа иностранных языков, выпускники которой становились официальными переводчиками. Считалось, что переводчик должен был уметь переводить, по меньшей мере, с трех иностранных языков: латинского, немецкого и французского. Академия также отправляла студентов за границу, чтобы изучать «языки и науки», проводила экзамены для проверки профессиональной подготовки переводчиков, старалась повысить общественный интерес к переводческому труду. В 1748 году президент Академии опубликовал повеление царицы Елизаветы больше переводить нерелигиозные (гражданские) книги. Позже канцелярия Академии обратилась с призывом к «дворянам и людям других сословий» заниматься переводами. Именно в это время переводчики стали регулярно получать вознаграждение за свою работу.

Второй особенностью рассматриваемого периода было изменение характера переводимых книг. В начале столетия к переводам классической литературы добавилось большое число прагматических переводов, столь необходимых для века реформ. Одновременно изменилось и соотношение языков, с которых дела-

лись переводы: все больше стали преобладать такие современные языки, как французский, немецкий, английский, в то время как польский утратил свою популярность.

Позднее «технические» переводы уступили первенство переводам литературным. Реформы сопровождались ростом культурных запросов общества, которые не мог удовлетворить уровень отечественной литературы, И литературные переводы должны были восполнить этот пробел, удовлетворить важную социально-культурную потребность. Теперь переводчики считали свой труд служением своей стране и подчеркивали его значимость в многочисленных предисловиях к своим переводам. Они видели свою задачу в том, чтобы просвещать соотечественников, улучшать нравы, создавать новую русскую литературу. С этого времени литературный (или художественный) перевод приобрел в русской культуре высокий статус.

Это новое осознание социальной значимости перевода составляет третью характерную особенность данного периода. Перевод стал рассматриваться как вид творчества, столь же заслуживающий уважение, как создание оригинальных художественных произведений. Переводчик выступал в роли соперника автора оригинала, а порой он ставил перед собой более честолюбивую цель и стремился превзойти оригинал по художественным достоинствам.

В 18-м веке появился поэтический перевод, который впоследствии занял в России особо почетное место. Так, Тредьяковский завоевал всеобщее признание благодаря своему переводу романа П.Тальмана «Путешествие на остров любви», куда он включил много стихов, успешно переведенных русскими ритмами. Менее известны, но не менее примечательны переводы А.Кантемира «Посланий» Горация и других поэтических произведений с латинского и французского языка. Особенно многочисленны и многообразны были переводы Ломоносова, выполненные с латинского, немецкого, французского и греческого языков. В них он проявил замечательное умение как достигать эквилинеарности, так и создавать свободные версии оригиналов. Ломоносов уделял большое внимание передаче ритмической организации оригинала, используя различные формы ямбов и хореев в качестве эквивалента александрийскому стиху француз-

ских эпосов и гекзаметру греческих трагедий. Поскольку русская поэзия в это время только формировалась и основывалась на силлабическом стихосложении, новаторство Ломоносова обогащало ее ресурсы, создавало новые нормы и традиции в использовании поэтических жанров и метрических систем.


Золотым веком русского перевода стал век девятнадцатый. Если в предыдущем столетии перевод превратился в особый вид профессиональной деятельности, то в 19-м веке эта деятельность была возведена в ранг высокого искусства. Новая русская школа перевода начала формироваться благодаря, в первую очередь, выдающемуся вкладу таких известных деятелей культуры, как историк А.Карамзин и поэт В.Жуковский.

В конце 18-го -- начале 19-го века Карамзин опубликовал в разных журналах большое число переводов. Он видел в переводах хорошую школу для улучшения стиля писателя, а также ценный источник информации, как он говорил, «из любопытства, для исторических фактов, для женщин, для новых журналов или из малоизвестных книг». Лоражает широта переводческих интересов Карамзина: он переводил труды классических и современных авторов с греческого, французского, латинского, немецкого, английского, итальянского и некоторых восточных языков.

Жуковского Пушкин называл «гением перевода». Он был талантливым поэтом, но значительную часть его творчества составляли переводы. Жуковский переводил с английского, французского, старославянского, латинского и немецкого языков. Благодаря ему русские читатели получили доступ ко многим произведениям Шиллера, Гете, Байрона, Вальтера Скотта и других корифеев мировой литературы. Диапазон его творческих поисков поистине поразителен: от переводов сказок Шарля Перро и братьев Гримм до «Одиссеи» Гомера и знаменитого русского эпоса «Слово о полку Игореве». Жуковский был одним из величайших мастеров перевода за всю историю этой деятельности.

Так же, как и Карамзин, Жуковский был сторонником вольного перевода, который порой превращался в парафраз или даже в подражание, новый текст по мотивам оригинала. Иногда он мог перенести место действия в Россию, дать героям оригинала русские имена и т.п. Однако его могучий талант позволял ему с необычайной силой воспроизводить стиль, ритм и интонацию инос-

транного стиха, а его лучшие переводы отличаются изумительной точностью. Русская школа перевода во многом обязана Жуковскому своими достижениями.

Почетное место в истории перевода в России принадлежит двум великим русским поэтам А.С.Пушкину и М.Ю.Лермонтову. Хотя в их творчестве переводы занимали сравнительно скромное место, они внесли значительный вклад в повышение качества художественных переводов в России. В поэтических парафразах и подражаниях они сумели воспроизвести наиболее важные особенности иностранной поэзии, но самое главное -- их творения были замечательными произведениями искусства, не уступающими их оригинальным шедеврам. Их переводы-парафразы послужили образцовыми примерами для других переводчиков, поскольку они утверждали главный принцип, что хороший художественный перевод должен быть неотъемлемой частью национальной литературы на языке перевода. Особо следует подчеркнуть роль Пушкина в развитии русской школы перевода. Пушкин постоянно проявлял большой интерес к переводческой проблематике, и его критические заметки о переводах отличаются объективностью и глубиной. Он подчеркивал важность правильного отбора литературных произведений для перевода, а его требования верности оригиналу в сочетании с высоким качеством и выразительностью литературного стиля переводчика оказали благотворное влияние на лучших переводчиков России в 19-м и 20-м веках.

Хотя в этот период большинство переводчиков ратовало за вольный перевод, некоторые из них продолжали настаивать на максимальной близости перевода к оригиналу, на крайнем буквализме даже в ущерб смыслу и понятности. Среди них были и такие известные литераторы, как П.Вяземский, Н.Гнедич, А.Фет, которые много переводили с разных языков. Правда, они сами не всегда придерживались провозглашаемых ими принципов. Порой талант и художественная интуиция переводчика преодолевали барьеры буквализма. Переводы Вяземского произведений Констана и Мицкевича не лишены литературных достоинств, а работы Гнедича, особенно перевод «Илиады» Гомера, высоко оценивал Пушкин. Крайний формализм Фета обрек на неудачу большинство его переводов, но и в них можно обнаружить немало удачных решений.

Вольные переводы использовались для пропаганды демократических идей вопреки официальной цензуре. Такие переводчики, как В.Курочкин, Д.Минаев, М.Михайлов и некоторые другие, достигали этой цели путем подбора соответствующих текстов для перевода или путем внесения незаметных изменений в текст перевода, вызывавших ассоциации с российской действительностью того времени. Использование перевода в качестве орудия диссидентства стало традицией в русской истории.

После Октябрьской революции 1917 года в России произошел новый подъем переводческой деятельности. По инициативе М.Горького было сразу же создано новое издательство «Всемирная литература», поставившее перед собой грандиозную цель: издать новые или исправленные переводы всех крупных произведений как западных, так и восточных литератур. Несмотря на огромные материальные и организационные трудности, это издательство сумело в течение последующих десятилетий опубликовать переводы книг многих выдающихся писателей и поэтов -- Бальзака, Анатоля Франса, Стендаля, Гейне, Шиллера, Байрона, Диккенса, Б.Шоу, Марка Твена и многих, многих других.

Большое число переводов было также издано в 30-е годы и позднее другими общесоюзными и местными издательствами. В этой работе приняли участие выдающиеся ученые и литераторы, которые подняли искусство перевода на новый высокий уровень. Заслуженную известность приобрела целая плеяда талантливых переводчиков, и имена таких мастеров перевода, как М.Лозинский, Т.Щепкина-Куперник, С.Маршак, Н.Любимов, Е.Калашникова и многие другие пользовались заслуженным уважением в Советском Союзе и за рубежом.

Растущим масштабам переводческой деятельности в немалой степени способствовало то, что Советский Союз был страной многонациональной. В стране происходил широкий обмен произведениями литератур населявших ее народов. Русские читатели получили возможность познакомиться с замечательными эпосами грузинского, армянского, узбекского, казахского, азербайджанского и других народов. Большой вклад в эту работу внесли известные русские писатели и поэты Лев Гинзбург, Борис Пастернак, Николай Тихонов и другие.

Мы уже говорили о том, что во второй половине 20-го столетия произошли количественные и качественные изменения в переводческой деятельности во всем мире, в том числе, разумеется, и в России. И здесь резко возросла потребность в информативных (нехудожественных) переводах в социальной, политической, деловой и научно-технической сферах. Профессия переводчика стала массовой, а увеличение масштабов переводческой деятельности сопровождалось и организационными изменениями. Появилось большое число переводческих служб и отделов в штатах государственных учреждений и промышленных предприятий. Многие переводчики занимали штатные должности, другие работали на договорной основе. Наряду с информативными переводами продолжали издаваться большими тиражами и переводы литературных произведений. Учитывая масштабы переводческой деятельности и общее высокое качество переводов, были все основания считать Советский Союз великой переводческой державой.

Для удовлетворения растущего спроса на профессиональных переводчиков в стране была создана сеть соответствующих учебных заведений. В ряде институтов иностранных языков открылись переводческие факультеты и отделения, переводчиков стали готовить в университетах и в некоторых технических вузах. Многие вузы организовывали для своих студентов занятия по переводу в дополнение к их основной специальности.

Переводчиков художественной литературы готовили в Литературном институте имени М.Горького при Союзе писателей СССР, в основном, для переводов с языков народов Советского Союза.

Многогранная деятельность советских переводчиков получила широкое общественное признание. Многие журналы регулярно печатали переводы с разных языков, а также критические статьи с разбором успехов и неудач в работах переводчиков.

После распада Советского Союза характер переводческой деятельности и ситуация на рынке существенно изменились. С одной стороны, государственные издательства, занимавшиеся переводами, перестали финансироваться, резко сократили выпуск продукции или вообще прекратили свое существование. С другой стороны, была ликвидирована цензура и стали переводить произведения, бывшие ранее под запретом по идеологическим

или моральным соображениям. Возникло множество частных издательств, цены на книги возросли, качество переводов, в целом, снизилось. Рынок был наводнен переводами книг, предназначенных для «легкого» чтения: детективных, эротических, порнографических и т.п.

Новая ситуация по-разному отразилась на переводчиках. Большая часть переводов стала выполняться с английского языка и относительно хорошо оплачивалась. Однако спрос на переводчиков английского языка побудил заняться переводами многих непрофессионалов, что привело к появлению на рынке откровенно слабых переводов. Новые издатели стремятся как можно скорее выпускать новые переводы, чтобы опередить конкурентов, и не заботятся о создании переводческих шедевров.

По-разному обеспечивается вознаграждение переводческого труда. Хорошо оплачиваются переводчики английского и немецкого языков, работающие в различных коммерческих фирмах и совместных предприятиях. Напротив, переводчики с других языков оказались в тяжелом положении и с трудом находят работу. Особенно пострадали переводчики с языков ограниченного распространения, прежде имевшие твердый заработок, находясь в штатах государственных издательств.

Несмотря на указанные трудности, переводческая деятельность в России в конце 20-го столетия сохраняет свои масштабы и социальную значимость. Продолжается подготовка переводчиков в учебных заведениях, создаются профессиональные объединения переводчиков, готовятся законодательные акты, регламентирующие переводческий труд. Российские ученые, внесшие большой вклад в создание науки о переводе, продолжают исследования в этой важной области человеческой деятельности.

Наши рекомендации