Выборы в условиях авторитарных режимов.

В условиях авторитарного или тоталитарного режима выборы, как правило, носят характер пропагандистского шоу, которое призвано легитимизировать существующий режим и создать видимость его всенародной поддержки. В других вариантах выборы представляют собой возможность для правящих элит "выпустить пар" в обществе, ослабить социальную напряженность и снизить накопившееся недовольство властями путем "дозирования" демократии таким образом, чтобы обеспечить оппозиции ограниченный доступ во власть и при этом сохранить контроль над государством в своих руках (такие попытки осуществляются в рамках проектов трансформации или либерализации существующих режимов). Выборы могут быть и результатом заранее достигнутого компромисса между властью и оппозицией, в этом случае они являются заключительным этапом компромиссного перехода от диктатуре к демократии (по-английски transplacement). Наконец, известно не менее двух десятков так называемых "шокирующих выборов" или "шокирующих референдумов", которые изначально были частью одного из вышеупомянутых сценариев, но их результат (неожиданная и убедительная победа оппозиции) приводил к ускорению демократических перемен. Иногда выборы в условиях диктатуры становились катализатором (а не итогом) наиболее радикального варианта демократического перехода - смещения существующего режима. О "шокирующих выборах" уже написаны тонны литературы; наиболее фундаментальный анализ приведен в книге Сэмюэля Хантингтона "Третья волна: демократизация в конце двадцатого столетия". Напомним историю некоторых из них:

* Бразилия, 1974 год. На всеобщих выборах, организованных военной хунтой, оппозиция утроила свое представительство в парламенте. Хунта была вынуждена начать процесс "декомпрессии", который закончился переходом к демократии.

* Индия, 1977 год. После трех лет единоличного правления Индира Ганди (которая со времени роспуска парламента в 1974 году фактически исполняла роль диктатора) объявила о проведении парламентских выборов, которые она с треском проиграла. Ее партия впервые в истории вынуждена была уйти в оппозицию.

* Перу, 1980 год. Партия APRA, поддерживаемая военной хунтой, проигрывает президентские выборы оппозиционному Народному Альянсу. Перу переходит к демократии.

* Уругвай, 1980 год. Военная хунта проигрывает организованный ею референдум о предоставлении ей неограниченного права налагать вето на решения представительных органов власти. Хунта уходит через два года после выборов, которые она тоже проигрывает.

* Аргентина, 1983 год. В результате выборов, проведенных хунтой, побеждает Радикальная партия. Перонисты, поддерживаемые военными, терпят первое поражение в истории.

* Турция, 1983 год. На выборах, проведенным правительством военных, побеждает оппозиция. Турция переходит к демократии.

* Южная Корея, 1985 год. На выборах в парламент оппозиционная Демократическая партия завоевывает 102 из 275 мест. Оппозиция перехватывает инициативу, и переход к конституционному правлению осуществляется в течение трех лет.

* Пакистан, 1985 год. На выборах, проведенных военщиной и бойкотируемых оппозиционными партиями, неожиданно победило множество оппозиционно настроенных независимых кандидатов. Кандидаты от "партии власти" терпят массовое поражение.

* Филиппины, 1986 год. Фердинанд Маркос, правивший страной двадцать лет, проигрывает президентские выборы Корасон Акино, чей муж, лидер оппозиции, был убит по его приказу. Попытки фальсификации выборов оборачиваются массовыми протестами и падением режима.

* Чили, 1988 год. Пиночет проигрывает референдум о продлении своих полномочий и спустя два года уходит.

* СССР, 1989. На выборах на Съезд народных депутатов СССР, проводимых в условиях однопартийной системы с фильтром окружных предвыборных собраний, массовое поражение терпит партийная номенклатура. Сделан первый шаг к коллапсу коммунистической системы через два года.

* Польша, 1989 год. Оппозиция идет на выборы, где ей предложено оспаривать лишь треть из имеющихся депутатских мандатов, оставшихся две трети заранее зарезервированы за коммунистами. Наиболее радикальные правые партии объявляют подобные выборы фарсом и призывают к бойкоту. Солидарность, однако, выигрывает каждый из доступных ей мандатов, после чего коммунисты вынуждены сдать власть.

* Бирма, 1989 год. Военная хунта организует выборы и проигрывает их демократам.

* Никарагуа, 1990 год. Сандинисты терпят поражение в президентских выборах, которое положило конец их десятилетней диктатуре.

* Алжир, 1990 год. Оппозиция вчистую выигрывает парламентские выборы у Фронта Национального Освобождения, единолично правившего страной в течение двадцати восьми лет.

* Нигерия, 1992 год. Оппозиционный кандидат выигрывает президентские выборы, организованные военной хунтой.

* Сербия, 1997 год. Оппозиция выигрывает местные выборы. Попытки аннулировать результаты выборов приводят к массовым протестам, и только внутренняя грызня за лидерство среди оппозиционного бомонда позволяет Милошевичу остаться у власти еще минимум на три года.

* Черногория, 1998 год. Президент Черногории, ставленник Милошевича Момир Булатович терпит поражение от прозападного кандидата Мило Джукановича, который ставит республику на путь реформ и демократии.

* Сербия, 2000 год. Кандидат от оппозиции Воислав Коштуница победил в исторической президентской гонке, опередив казавшегося непобедимым Слободана Милошевича.

Итак, проигрыш выборов диктаторами - вещь не такая уж и исключительная. Речь идет о выборах, которые организованы авторитарными режимами, а не о так называемых "инаугурационных выборах", которые проводятся под контролем уже победившей в борьбе за власть или добившейся коренных перемен оппозиции. Почему диктаторы проигрывают?

Ответ на этот вопрос предельно прост. Диктаторы проигрывают по той же причине, по которой демократически избранные лидеры и правительства проигрывают выборы. Общество, недовольное существующим положением вещей, начинает искать альтернативу. В обществе, которое претерпевает процесс перемен (подстегнутых, например, экономическим ростом, как это было в странах Юго-Восточной Азии), где возникают новые социальные группы и интересы, назревает потребность в новых представительных институтах, которую диктаторские режимы удовлетворить не в состоянии. Политический режим, неспособный выполнить данные обществу обещания, теряет свою легитимность (NB: легитимность рассматривается здесь как социологическая категория: термин подразумевает согласие общества со сложившейся системой правления и его согласие жить по правилам игры, предложенным властью). При этом важно то, насколько способна существующая оппозиция предоставить действенную альтернативу теряющей поддержку власти. Для этого оппозиция, во-первых, должна в выборах участвовать. Во-вторых, ее программа, идеи должны быть более привлекательными для общества, чем статус-кво, за который выступают авторитарные лидеры. В-третьих, оппозиция должна создать в обществе уверенность в том, что участие в заведомо недемократичной процедуре может что-то реально изменить. Иными словами, общество должно поверить, что оппозиция способна получить больше голосов, чем власть может сфальсифицировать.

Если выборы, даже организованные по правилам, предложенным властями, могут привести к смене режима, почему диктаторы так часто их организуют? Во-первых, в диктатуре, в отличие от демократии, отсутствует механизм обратной связи общества с государством. Диктаторы живут иллюзией абсолютной подконтрольности всего и вся своей воле и часто переоценивают собственную популярность в обществе. Они, как правило, не сомневаются в своей способности одержать победу не мытьем, так катаньем, не через честные выборы, так путем фальсификаций. Во-вторых, диктаторы нуждаются в периодическом подтверждении своей легитимности как в глазах собственного общества, так и со стороны международного общественного мнения. Здесь они могут попасть в ловушку. Легитимность подразумевает следование определенным правилам игры. Легитимность на международной арене можно получить, например, только проведя выборы в соответствии с международными стандартами. Дилемму, стоящую перед властями, неплохо сформулировал один из подручных Пиночета в 1988 году: "Если наш кандидат побеждает, все будут говорить, что выборы были сфальсифицированы. Если побеждает кандидат от оппозиции, все будут говорить, что выборы были честными. Поэтому в наших интересах показать, что выборы были абсолютно честными". Сочетание первого и второго обстоятельств (переоценка властью собственных возможностей и погоня за легитимностью), как правило, и оборачивается "шокирующими выборами". Наконец, авторитарная власть может организовать более или менее свободные выборы, предвидя тактику бойкота со стороны оппозиции. Логика здесь проста. Предвидя фальсификации, оппозиция отказывается принимать участие в выборах. Поскольку основные конкуренты заранее сходят с дистанции, власть без проблем побеждает. Эффективность бойкота, как правило, оказывалась крайне низкой. Во-первых, поддержка внесистемной оппозиции подразумевает внесистемное общество. Так было в Южной Африке, где мощнейшая альтернативная режиму организация (АНС) была в состоянии сорвать организованные белыми властями выборы в специальную палату "для черных". Во-вторых, срыв бойкота - процедура гораздо более простая, чем победа над оппозицией на выборах. Все, что для этого нужно сделать, это вбросить незаполненные бюллетени в урну. Бойкот может максимум снизить легитимность власти (в маловероятном случае успеха), но не в состоянии обеспечить ее смену. Вероятность "шокирующего" исхода выборов в случае бойкота исключена по определению.

Как сделать выборы в условиях диктатуры как можно более свободными?

Как показала практика "шокирующих выборов", вероятность более справедливых выборов возрастает при активном участии международного сообщества в процессе наблюдения и контроля за выборами, в особенности в тех случаях, когда выборы рассматриваются правящим режимом как средство собственной легитимизации. Пристальное наблюдение за выборами максимально затрудняет, а в некоторых случаях делает практически невозможным фальсификацию их результатов. В случае, если власть все-таки идет на массированные фальсификации, теряется смысл всего предприятия: надежды на признание легитимности подобных выборов не остается.

Не секрет, что выборы, организуемые авторитарными режимами, часто преследуют цель кооптировать оппозицию и таким образом присмирить ее. Иными словами, оппозиция, ввязавшаяся в игру по правилам режима и достигшая успеха, но не перехватившая инициативу полностью (например, выигравшая ограниченное количество мест в парламенте), теряет поддержку в обществе и становится зависимой от режима. Работая в системе, созданной диктатором, и пытаясь что-то изменить в ней, оппозиция неизбежно работает на укрепление этой системы. Подобный пессимизм не всегда обоснован (хотя, справедливости ради, известное "хождение во власть" г-на Дражковича в Сербии закончилось довольно плачевно). В ряде случаев оппозиция, находившаяся в меньшинстве, смогла активно лоббировать власть для достижения определенных подвижек в сторону демократии. Подобным был опыт участия во власти оппозиционных сил в Южной Корее, Бразилии (расширение полномочий парламента, подготовка действительно свободных выборов), Южной Африке (отмена некоторых расистских законов еще в конце 1980-х гг.). Самое важное, участие в выборах давало возможность оппозиции почти беспрепятственно вести пропаганду и расширять свою политическую базу. Безусловно, в этом случае она обрекала себя на длительную и мучительную работу, плоды которой могли созреть только в будущем. Однако очень часто бывает, что некоторые вещи меняются не так быстро, как хотелось.

Опыт огромного количества демократических трансформаций показывает, что победить авторитарный режим, играя по его правилам, в принципе возможно. Иногда (в том случае, если оппозиция не в состоянии навязать режиму свои правила игры), это может быть единственно возможным вариантом перемен, хотя возможности его осуществления чрезвычайно ограничены обстоятельствами. Например, демократам легче победить на выборах, организованных диктаторскими режимами, в том случае, если политическая система подверглась некоторой либерализации, что обеспечивает оппозиции большую свободу действий. Так, демократы в Югославии имели доступ к электронным средствам массовой информации, и даже в Чили перед референдумом 1987-го года оппозиции было предоставлено 15 минут ежедневного прямого эфира на национальном телевидении. В то же время даже менее удачный исход выборов, проводимых в более затруднительных для оппозиции условиях, может положить начало процессу либерализации политического режима и институционализировать оппозицию в его рамках. В более либеральном политическом контексте шансы последней на успех неизмеримо возрастают. Поэтому отметать с порога выборы (в каких бы условиях они ни проводились) как возможный вариант борьбы за демократические перемены - просто неразумно.