Характер стратегической обороны 4 страница

Если мы вдумаемся в эти четыре пункта в их совокупном действии, то увидим, что значительная крепость, несомненно, прямым и косвенным образом обеспечивает некоторую безопасность гораздо большему протяжению расквартирования, чем может казаться на первый взгляд. Мы говорим: некоторую безопасность, ибо все эти косвенные воздействия делают продвижение неприятеля не невозможным, а только более трудным, более рискованным, а вследствие этого и менее вероятным и менее опасным для обороняющегося. Но это только и требуется в данном случае; только это и разумеется под прикрытием. Непосредственная безопасность в собственном смысле достигается сторожевым охранением и правильной организацией квартирного расположения.

Итак, способность более значительных крепостей прикрывать широкий фронт расположенного позади них квартирного района имеет под собой реальные основания, но вместе с тем нельзя отрицать и того, что в данном случае мы встречаемся в действительных военных планах, а еще более в исторических описаниях, с пустыми, бессодержательными выражениями или с иллюзорными представлениями. Такое прикрытие всецело зависит от взаимодействия нескольких обстоятельств, но и тогда создает лишь уменьшение опасности; поэтому ясно, что в отдельных случаях, - благодаря особым обстоятельствам и прежде всего благодаря смелости противника, - все это прикрытие может оказаться иллюзорным, а на войне нельзя довольствоваться тем, чтобы суммарно принимать на веру воздействие такой крепости; необходимо определенно продумать каждый конкретный случай.

9. Как прикрытие не занятой войсками области. Когда во время войны какая-нибудь область вовсе не занята войсками или занята незначительными силами и более или менее открыта для неприятельских набегов, то на расположенную в ней значительную крепость смотрят, как на прикрытие или, если хотите, как на обеспечение этой области. Обеспечением она, безусловно, является, так как неприятель станет хозяином этой области не раньше, чем овладеет крепостью, и мы выгадаем время, чтобы поспешить для ее обороны. Прикрытие же можно мыслить лишь косвенно, понимая его не в подлинном смысле слова. Дело в том, что крепость может положить некоторый предел набегам неприятеля лишь своими активными действиями. Если последние ограничиваются деятельностью гарнизона, то их успех окажется незначительным; для этой цели гарнизоны крепости большей частью слишком слабы, да и состоят они преимущественно из одной пехоты, и притом не лучшего качества. Несколько большую реальность приобретает это понятие, если небольшие отряды будут действовать в связи с крепостью, которая явится для них опорным пунктом и убежищем.

10. Как центр вооружения народных масс. Продовольствие, оружие, огнестрельные припасы во время народной войны не могут быть предметом регулярных поставок; по самой природе такой войны приходится в этом отношении каждому изыскивать всевозможные способы; таким образом, открываются тысячи мелких источников средств сопротивления, которые в другое время остались бы неиспользованными. Однако вполне понятно, что значительная крепость, благодаря своим обширным запасам всех этих предметов, может придать народному сопротивлению больше силы и веса, больше связанности и последовательности.

Кроме того, крепость является убежищем для раненых, резиденцией правящих властей и казны, сборным пунктом для более значительных предприятий и т.д., наконец, ядром сопротивления, приводящим неприятельскую армию во время осады в состояние, облегчающее и поощряющее нападение взявшегося за оружие населения.

11. Для обороны рек и гор. Никогда крепость не выполняет столько задач, не берет на себя столько ролей, как в том случае, когда она расположена на берегу большой реки. Здесь она обеспечивает нашу переправу в любое время, препятствует переправе неприятеля на расстоянии нескольких миль в стороны, господствует над торговлей по всей реке, принимает в себя все суда, заграждает дороги и мосты и дает возможность защищать реку косвенным путем, а именно - путем занятия позиции на неприятельском берегу. Ясно, что этим многосторонним воздействием она в значительной мере облегчает оборону реки и должна рассматриваться как существенная часть этой обороны.

Подобное же значение имеют крепости в горах. Здесь крепости замыкают и открывают целые системы дорог, в узле которых они устраиваются; благодаря этому они господствуют над всем краем, через который тянутся эти горные дороги, и должны рассматриваться как истинные контрфорсы всей системы обороны.

Глава одиннадцатая.

Крепости (Продолжение)

Mы говорили о назначении крепостей, теперь перейдем к вопросу об их местоположении. На первый взгляд он представляется чрезвычайно запутанным, если вспомнить о множестве присущих крепостям назначений, из которых каждое может подвергнуться изменению вследствие условий местности; однако это опасение неосновательно, если мы будем придерживаться существа дела и избегать излишних тонкостей и ухищрений.

Ясно, что все эти требования будут одновременно удовлетворены, если в той области, которую следует рассматривать как театр войны, будут укреплены самые большие и богатые города на больших путях, соединяющих между собой оба государства; преимущество должно отдаваться портовым городам, а также городам, расположенным у морских заливов, на больших реках, в горах. Большие города и большие дороги всегда связаны между собою; та же естественная и многосторонняя связь существует между ними, большими реками и морским побережьем, так что эти четыре назначения легко совпадут, и между ними не явится противоречия; напротив, горы с ними не совпадают; в них редко можно встретить крупные города. Поэтому, если положение и направление горной цепи делают ее пригодной как оборонительную линию, то необходимо запереть проходящие через нее дороги и имеющиеся проходы небольшими фортами, сооружаемыми лишь для этой цели с возможно меньшей затратой средств; крупные же крепостные сооружения должны быть предназначены для создания важных плацдармов на равнине.

Мы еще не учитывали направления границы, ничего не говорили о геометрическом начертании всей линии крепостей, а также и об остальных географических условиях их местоположения, так как мы смотрим на данные нами определения, как на самые существенные, и держимся того мнения, что во многих случаях, а именно в небольших государствах, их одних вполне будет достаточно. Разумеется, в странах с обширной территорией, которые обладают очень значительным числом городов и дорог или же, напротив, почти совершенно их лишены; которые или чрезвычайно богаты и, имея уже большое число крепостей, хотят соорудить новые, или же, наоборот, чрезвычайно бедны и вынуждены обходиться лишь немногими, - в этих случаях могут быть признаны необходимыми и другие определяющие основания, на которые мы и бросим теперь беглый взгляд.

Главные вопросы, которые еще остается рассмотреть, следующие:

1) какой путь должен быть выбран в качестве главного пути, если обе страны соединяются большим числом дорог, чем сколько хотят укрепить;

2) следует ли располагать крепости лишь близ границы или же надлежит их размещать по всей стране;

3) следует ли распределять крепости равномерно или группами;

4) каковы те географические условия местности, которые надлежит учитывать.

Многие другие вопросы, вытекающие из геометрического начертания линии крепостей, а именно: должны ли они располагаться в один ряд или в несколько рядов, т.е. более ли они действительны, когда стоят рядом, или же при расположении одна за другой; должны ли они размещаться в шахматном порядке или тянуться по прямой линии или по ломаной, образующей такие же исходящие и входящие углы, как линия огня самих укреплений, - все это представляется нам пустыми хитросплетениями, т.е. соображениями столь ничтожными, что соображения более важные их совершенно подавляют; мы упоминаем о них лишь потому, что в некоторых книгах не только говорится об этом жалком вздоре, но и придается ему чрезмерное значение.

Что касается первого вопроса, то, чтобы нагляднее себе его представить, возьмем лишь южную Германию по отношению к Франции, т.е. к верхнему течению Рейна. Если представить себе южную Германию как целое, укрепление которого должно быть определено стратегически безотносительно к отдельным государствам, то возникает большая неопределенность: от Рейна ведет множество великолепных шоссированных дорог внутрь Франции, Баварии и Австрии. Нет также недостатка и в городах, которые по своим размерам выделяются среди прочих, как, например, Нюрнберг, Вюрцбург, Ульм, Аугсбург, Мюнхен; но если укрепление всех их не входит в наши намерения, то необходимо произвести между ними выбор; далее, если согласно нашим взглядам считают за самое важное укрепить самые большие и богатые города, то все же нельзя отрицать, что при расстоянии, отделяющем Нюрнберг от Мюнхена, первый по сравнению со вторым будет находиться в совершенно иных стратегических условиях; отсюда можно задать себе еще один вопрос: не следует ли вместо Нюрнберга укрепить другой, менее значительный пункт, но лежащий ближе к Мюнхену?

Что же касается самого решения в подобных случаях, т.е. ответа на первый вопрос, то нам приходится отослать читателя к тому, что мы сказали в главе об общем плане обороны[181]и о выборе направления для наступления. Там, где находится природное направление для вторжения[182], там мы по преимуществу и поместим наши оборонительные сооружения.

Таким образом, из всех путей, идущих из неприятельской страны к нам, мы по преимуществу будем укреплять самый прямой, ведущий в сердце нашей страны, или же тот, который особенно облегчает операции неприятеля, так как пересекает плодородные провинции или тянется вдоль судоходной реки. Наступающий встретит тогда на своем пути эти укрепления; если же он попробует их обойти, то подставит обороняющемуся для естественного и выгодного воздействия свой фланг.

Вена - сердце южной Германии; по отношению к одной Франции (т.е. при условии нейтралитета Швейцарии и Италии) Мюнхен или Аугсбург в качестве главных крепостей имели бы, очевидно, больший смысл, чем Нюрнберг или Вюрцбург. А если еще принять во внимание и те пути, которые ведут из Швейцарии через Тироль и из Италии, то это станет еще более очевидным: для этих путей Мюнхен и Аугсбург по-прежнему сохраняют свое значение, в то время как Вюрцбург и Нюрнберг для них равны нулю.

Теперь обратимся ко второму вопросу, а именно: следует ли располагать крепости лишь вдоль границ или же их следует размещать по всей стране? Прежде всего отметим, что по отношению к небольшим государствам этот вопрос будет праздным, ибо то, что стратегически зовется границей, почти совпадает у них со всей страной. Но чем больше страна, о которой поднят вопрос, тем больше бросается в глаза необходимость дать на него ответ.

Естественным ответом будет указание на то, что место крепостей - на границе, ибо они должны защищать государство, а государство защищено до тех пор, пока защищены его границы. Это утверждение можно признать имеющим общее значение; однако оно подлежит значительным ограничениям, что будет видно из следующих замечаний.

Всякая оборона, рассчитывающая на внешнюю помощь, придает особое значение выигрышу времени; она не имеет в виду могучего контрудара и стремится к замедленному развитию хода событии, в котором главную роль играет не столько ослабление противника, сколько выигрыш времени. Между тем, по самой природе вещей, при прочих равных условиях, крепости, разбросанные по всей стране, отделенные друг от друга большим пространством, могут быть взяты с большей затратой времени, чем скученные тесным рядом на границе. Далее, во всех тех случаях, когда предполагается одолеть противника вследствие растянутости его сообщений и трудности его существования, - в странах, которые более всего могут рассчитывать на резкую реакцию, связанную с переходом от обороны к наступлению, было бы полным противоречием сосредоточивать оборону исключительно на границе. Если, наконец, принять во внимание, что укрепление столицы при малейшей к тому возможности составляет главную задачу[183]; что этого также требуют, согласно установленному нами принципу, главные города и главные торговые центры провинций; что реки, пересекающие страну, горы и другие местные рубежи представляют выгоды новых оборонительных линий, что многие города по своему удобному местоположению как бы сами требуют, чтобы их укрепили, наконец, что известные военные учреждения, как оружейные заводы и пр., выгоднее помещать внутри страны, чем на границе, а по своему значению они вполне заслуживают прикрытия их крепостными сооружениями, - то станет очевидным, что имеются основания - в одних случаях большие, в других меньшие - к тому, чтобы устраивать крепости внутри страны. Поэтому мы держимся мнения, что, хотя в государствах, обладающих большим числом крепостей, вполне благоразумно размещать их преимущественно на границе, все же было бы крупной ошибкой, если бы внутренность страны была совершенно их лишена. Мы, например, полагаем, что эта ошибка в значительной мере допущена во Франции. По этому поводу может справедливо возникнуть большое сомнение, когда пограничные провинции страны совершенно лишены больших городов и последние можно встретить лишь далеко позади, что, например, наблюдается в южной Германии: в Швабии почти вовсе нет больших городов, тогда как в Баварии их очень много. Мы не считаем возможным раз навсегда рассеять данное сомнение при помощи общих соображений и полагаем, что в таких случаях при решении вопроса надо руководствоваться особыми условиями данного конкретного случая, при этом мы обращаем внимание читателя на заключительное замечание настоящей главы.

Относительно третьего вопроса - следует ли располагать крепости группами или распределять их более равномерно - при внимательном рассмотрении можно заметить, что он возникает редко. Однако мы не хотим относить его на этом основании к числу бесполезных ухищрений. Группа, состоящая из двух, трех или четырех крепостей, удаленных от общего центра лишь на несколько переходов, придает этому пункту и армии, находящейся в нем, такую силу, что возникает великое искушение, если обстоятельства сколько-нибудь это дозволяют, устроить у себя такой стратегический бастион.

Последний пункт касается остальных географических условий при выборе пункта под крепость. У моря, на берегах величайших или только крупных рек и в горах крепости оказываются имеющими вдвое большее значение, об этом мы уже говорили, так как это относится к числу основных соображений, влияющих на выбор пункта, но и сверх того остаются условия, которые приходятся учитывать.

Если крепость не может быть расположена на берегу большой реки, то лучше ее строить не вблизи реки, а на расстоянии 10 - 12 миль. Река рассекает и заграждает сферу воздействия крепости во всех отношениях, указанных нами выше[184].

Этого нельзя в той же мере сказать о горах, ибо последние не в такой степени, как реки, связывают движения мелких и крупных масс с отдельными пунктами (переправами - Ред.). Однако размещение крепостей на обращенной к неприятелю стороне гор невыгодно, так как прийти к ним на выручку представляется затруднительным. Когда они находятся по сю сторону гор, осада их для неприятеля крайне затруднена, ибо горы пересекают его коммуникационную линию. Напоминаем об осаде Ольмюца в 1758 г.

Легко понять, что большие непроходимые леса и болота представляют такие же условия, как и реки[185].

Нередко подымался также вопрос, выгодны или нет города, лежащие в очень трудно доступной местности, для устройства у них крепости. Так как их можно укрепить и защищать с меньшими затратами сил и так как при равных затратах они оказываются гораздо сильнее и часто совсем неприступными, а услуги, оказываемые крепостью, всегда носят более пассивный, чем активный, характер, то мы как будто вправе не придавать чрезмерного значения тому возражению, что их легко блокировать.

Если мы бросим еще раз взгляд на нашу столь простую систему укрепления страны, то будем вправе утверждать, что она покоится на крупных, устойчивых во времени и связанных с основами государства началах и отношениях; следовательно, в ней мы не встретим никаких признаков скоропреходящих, модных взглядов на войну, тонких стратегических измышлений, совершенно индивидуальных требований данного момента, что для крепостей, строящихся на 500 лет или даже на целое тысячелетие, представляло бы ошибку, влекущую за собой самые печальные последствия. Зильберберг в Силезии, построенный Фридрихом II на гребне Судетских гор, при совершенно изменившихся обстоятельствах утратил почти все свое значение; между тем Бреславль, если бы был и остался хорошей крепостью, при всех обстоятельствах сохранил бы свое значение как против французов, так и против русских, поляков и австрийцев.

Пусть читатель не забывает, что эти замечания выдвигаются нами не только на тот случай, когда государство заново обзаводится крепостями; тогда они являлись бы бесполезными, так как этот случай может встретиться лишь крайне редко или даже никогда; мы остановились на них, так как они полностью могут найти применение при устройстве каждой отдельной крепости.

Глава двенадцатая.

Оборонительная позиция

Каждая позиция, на которой мы, принимая сражение, используем местность как средство защиты, есть позиция оборонительная. В данном случае безразлично, держимся ли мы более пассивного образа действий или более наступательного. Это вытекает из нашего общего воззрения на оборону.

Можно было бы так назвать и всякую позицию, на которой войска, двигаясь против неприятеля, были бы вынуждены принять сражение в случае неприятельской атаки. По существу большинство сражений так и происходило, а в течение всего средневековья об иных сражениях не было и речи. Громадное большинство позиций носит именно такой характер, но не о нем мы теперь намерены говорить; понятие позиции, в противоположность остановке войск на ночлег на марше[186], здесь достаточно для выяснения сути дела. Но позиция, обозначаемая особо как позиция оборонительная, должна представлять собой нечто иное.

Очевидно, при боевых столкновениях на обыкновенных позициях господствует понятие времени, обе армии идут одна против другой, чтобы встретиться, место - дело второстепенное, от него требуют лишь, чтобы оно было сколько-нибудь приемлемым. На настоящей же оборонительной позиции является господствующим понятие места; решение должно произойти на этом именно месте, или точнее - по преимуществу посредством этого места. Лишь о такой позиции здесь будет идти речь.

Значение места здесь бывает двоякое: во-первых, оно будет заключаться в том влиянии, какое расположенные на нем силы будут оказывать на общее положение, а затем в том, что местоположение этих сил явится для них средством обороны и усиления; словом, место имеет значение стратегическое и тактическое.

Лишь из тактических свойств места, строго говоря, происходит выражение оборонительная позиция, ибо стратегические свойства, заключающиеся в том, что размещенные на этом месте вооруженные силы своим присутствием способствуют обороне страны, подойдут в той же мере и к наступательному образу действий.

Стратегическое значение позиции может быть раскрыто с полной ясностью лишь позднее, при рассмотрении вопроса об обороне театра войны; мы здесь о нем упомянем лишь в той мере, в какой это можно сделать теперь же. Предварительно нам надо точнее ознакомиться с двумя понятиями, имеющими между собой большое сходство и вследствие этого часто смешиваемыми, а именно: с обходом позиции и проследованием мимо нее.

Обход позиции относится к ее фронту и производится или с тем, чтобы напасть на позицию с фланга или даже с тыла, или же для того, чтобы перерезать путь отступления и коммуникационную линию.

Первое, т.е. нападение с фланга или с тыла, носит тактический характер. В наши дни, когда подвижность войск велика и все планы сражения более или менее ориентируются на обход и охватывающий бой, всякая позиция должна быть соответственно организована, а позиция, заслуживающая названия сильной, должна при сильном фронте обеспечить по меньшей мере возможность выгодных боевых комбинаций на флангах и в тылу, поскольку им угрожает опасность. Следовательно, обход с целью атаки позиции с фланга или тыла не сводит позицию к нулю; сражение, которое разовьется, будет связываться со значением позиции и должно доставить обороняющемуся те выгоды, какие он вообще мог рассчитывать получить от нее.

Если наступающий обходит позицию, нацеливаясь на путь отступления и коммуникационную линию, то это явится действием стратегическим; все будет зависеть от того, как долго позиция может выдержать этот нажим и нет ли средств превзойти противника в давлении на тыл, и то и другое зависит от положения позиции, т.е. главным образом от условий, в которых находятся сообщения обеих сторон. Хорошая позиция должна в этом отношении давать преимущества обороняющейся армии. Во всяком случае, и здесь позиция не сводится к нулю; напротив, противник, отнесшийся к ней таким образом, сам себя нейтрализует[187].

Но когда наступающий, не заботясь о присутствии сил, поджидающих его на оборонительной позиции, продвигается своими главными силами по другой дороге, то, преследуя свою цель, он проходит мимо позиции; если он может это сделать безнаказанно, то он на самом деле вынуждает нас поспешно покинуть нашу позицию, утрачивающую тогда всякое значение.

Нет почти ни одной позиции на свете, которую в буквальном смысле этого слова миновать было бы нельзя. Невозможность миновать позицию должна, следовательно, вытекать из того невыгодного положения, в которое наступающий себя поставит, пройдя мимо позиции. В чем именно заключаются невыгоды этого положения, мы будем иметь случай более обстоятельно пояснить в дальнейшем, в главе XXVII[188]; велики ли они или малы, во всяком случае эти невыгоды являются эквивалентом утраты тактического воздействия позиции; в задачу входят как тактическое воздействие на атакующего противника, так и постановка его в невыгодное положение при проследовании противника мимо.

Из вышесказанного вытекают два стратегических свойства, требуемые от оборонительной позиции:

1) чтобы мимо нее нельзя было пройти;

2) чтобы в борьбе за сообщения она давала преимущество обороняющемуся.

К этому надо добавить еще два следующих стратегических свойства:

3) чтобы соотношение коммуникационных линий выгодно влияло на оформление боя и

4) чтобы общее влияние местности было выгодным.

Дело в том, что соотношение2 коммуникационных линий не только влияет на возможность пройти мимо позиции или отрезать противнику подвоз продовольствия, но и на весь ход сражения. Отходящий в косом направлении путь отступления облегчает наступающему тактический обход и связывает наши тактические передвижения в ходе сражения. Косое по отношению к коммуникационной линии расположение войск является часто не виною тактики, а следствием недостатков позиции как стратегического пункта: его, например, совершенно невозможно избежать, когда ведущая в тыл дорога меняет свое направление в районе позиции (Бородино, 1812 г.); в таком случае наступающий находится в направлении, ведущем в обход нас, и при этом сам сохраняет перпендикулярное расположение к своим сообщениям.

Далее наступающий, - если он располагает для своего отступления многими дорогами, тогда как мы ограничены лишь одной, - обладает также преимуществом гораздо большей тактической свободы. В таких случаях тактическое искусство обороняющегося напрасно будет пытаться преодолеть невыгодное влияние, оказываемое стратегическими условиями[189].

Что же касается, наконец, четвертого пункта, то различные условия местности могут в своей сумме оказать столь невыгодное воздействие, что даже самый тщательный выбор и самое целесообразное применение тактических мероприятий окажутся бессильными. Отметим главнейшие обстоятельства:

1. Обороняющийся должен прежде всего добиваться преимущества над противником в обзоре и иметь возможность в пределах своей позиции быстро передвигать свои силы, чтобы на него броситься. Лишь там, где доступ наступающему затруднен рельефом и где налицо оба вышеуказанные условия, местность действительно благоприятствует обороняющемуся.

Напротив, невыгодными являются пункты, находящиеся под воздействием командующей над ними местности; далее - большинство горных позиций (о чем мы будем еще говорить особо в главах о войне в горах); затем - позиции, примыкающие флангом к горам: хотя такое положение и затрудняет противнику движение мимо позиции, зато облегчает ее обход, также невыгодными будут позиции, имеющие вблизи перед собой горы; невыгодными будут и другие свойства, о которых можно заключить из вышеупомянутых требований к местности.

Обратным этим невыгодным условиям явится случай, когда позиция имеет в своем тылу горы; отсюда вытекает столько выгод, что в общем можно признать такое положение за одно из наиболее благоприятных для оборонительной позиции.

2. Местность может в большей или меньшей степени соответствовать характеру армии и ее составу. Большой перевес в кавалерии с полным основанием заставляет нас искать позицию на открытой местности. Недостаток в этом роде войск, а пожалуй, и в артиллерии, при наличии пехоты, обладающей боевым опытом, знающей местность и воодушевленной энергией, подсказывает выбор трудной пересеченной местности.

Здесь нам не приходится подробно говорить о тактическом соотношении между местными условиями оборонительной позиции и вооруженными силами, нас интересует лишь общий вывод, так как он один представляет стратегическую величину.

Бесспорно, позиция, на которой армия хочет выждать до конца наступления неприятеля, должна предоставлять ей значительные выгоды; позиция должна быть такова, чтобы на нее можно было смотреть как на множитель сил армии. Где природа сделала многое, но все же недостаточно по сравнению с нашими пожеланиями, там приходит нам на помощь фортификационное искусство. При его содействии часто удается сделать отдельные участки совершенно неприступными; ничего необыкновенного не будет, если и вся позиция окажется таковою. Очевидно, что в последнем случае вся природа мероприятия меняется. Теперь уже мы не ищем сражения в благоприятных условиях, а в этом сражении - успеха всей кампании; мы добиваемся успеха без боя. Располагая свои силы на неприступной позиции, мы просто отказываемся от сражения и вынуждаем противника искать решения иным способом.

Таким образом, мы должны совершенно отделить друг от друга оба случая и поговорим о последнем из них в следующей главе под заглавием "Крепкие позиции и укрепленные лагери".

Та оборонительная позиция, о которой мы здесь говорим, должна быть не чем иным, как полем сражения, представляющим повышенные для нас выгоды; и для того, чтобы она стала полем сражения, благоприятствующие нам условия не должны быть доведены до чрезмерности. До какого же предела может быть доведена сила такой позиции? Очевидно, она должна быть тем сильнее, чем больше у нашего противника решимости атаковать; таким образом, ответ заключается в оценке данного конкретного случая. Когда перед нами Бонапарт, мы можем и должны отойти за более сильное прикрытие, чем когда имеем дело с каким-нибудь Дауном или Шварценбергом.

Если отдельные части позиции неприступны, например, фронт, то на это надо смотреть, как на частичный фактор ее силы в целом, ибо те войска, которые не требуются в этих пунктах, можно применить на других участках. Но нельзя упускать из виду того обстоятельства, что раз неприятель окажется совершенно бессильным против этих неприступных участков, то форма его наступления приобретает совершенно иной характер, и надо еще дать себе отчет, будет ли отвечать такое изменение нашим интересам.

Например: расположиться за значительной рекой настолько близко, что она может рассматриваться как преграда, усиливающая наш фронт (что порой и имело место), означает не что иное, как сделать реку опорным пунктом для нашего левого или правого фланга; противник, естественно, окажется вынужденным переправиться через реку правее или левее и атаковать, совершив захождение фронтом; таким образом, главный вопрос будет заключаться в том, какие это принесет нам выгоды или невыгоды.

На наш взгляд, оборонительная позиция тем больше будет приближаться к своему идеалу, чем труднее разгадать ее действительную силу и чем больше мы будем иметь случаев поразить противника внезапностью наших боевых комбинаций. В той же мере, в какой необходимо скрывать от неприятеля количество и направление наших сил, мы должны скрывать от него и те выгоды, которые мы предполагаем извлечь из характера местности. Правда, здесь можно достигнуть лишь известного предела, и притом требуются особые, еще мало изведанные приемы.

Близость значительной крепости, в каком бы направлении она ни находилась, доставляет позиции огромное преимущество над противником в свободе передвижения и использования своих сил; целесообразным применением полевых укреплений можно возместить недостаток природной силы отдельных пунктов; этим путем можно по произволу заранее очертить основные линии предстоящего боя. Таковы средства усиления, которые нам дает искусство. Если к этому присоединить удачный выбор препятствий, образуемых местностью и могущих затруднить действия неприятельских сил, но не делающих их невозможными; если мы будем стараться извлечь все выгоды из тех обстоятельств, что мы подробно знакомы с полем сражения, а неприятель нет, что мы имеем возможность лучше скрыть наши мероприятия, чем он свои, и что вообще с началом боя превосходство в средствах внезапности будет находиться на нашей стороне, - то из всех этих отдельных условий может возникнуть подавляющее, решительное влияние местности, под мощью которого неприятель будет изнывать, и притом так, что даже и не узнает истинной причины своего поражения. Вот что мы разумеем под оборонительной позицией, представляющей одно из главных преимуществ оборонительной войны.

Безотносительно к каким-либо особым обстоятельствам можно признать, что волнообразная, не слишком сильно, но и не чересчур слабо возделанная и застроенная местность представляет лучшие позиции такого рода.

Глава тринадцатая.