Глава тридцать шестая. Готовься к войне
Телохранители
Ситуация после звонка на телефон Белова сложилась крайне опасная. Террористы вышли на связь, но не оставили следа, продемонстрировали свою силу, но не позволили ударить в ответ. Так и остались призрачными тенями, говорящими мертвым компьютерным голосом. Подседерцев из всего перечня неотложных мероприятий решил использовать самое надежное — доклад руководству. И дело не в том, что повинную голову меч не сечет, сгоряча могут и оторвать, но безнадежность ситуации холодом сковывает всех, причем накрепко. После доклада все одним дерьмом мазаны, все повязаны. И вопрос «кто виноват?» отпадает сам по себе, остается лишь второй вечный: «что делать?». Предложивший ответ на него, а таких смельчаков всегда наперечет, получает карт-бланш или хотя бы отсрочку наказания, что само по себе уже неплохо.
Подседерцев понимал; дай хоть на секунду сбой механизм заговора, виноватым окажется именно он. Как не оправдавший доверия, как разваливший дело, как слишком много знающий, в конце концов. Панику у Барышникова он задавил легко, да и не страшен легкий мандраж у исполнителей, они от этого только лучше работают. Опаснее паника у генералов. Они картинно спокойны, когда солдаты с песней рвутся на пулеметы, но безжалостно косят из пулеметов своих же солдат, бегущих от врага. Потому что смерть солдата ерунда по сравнению с поражением генерала. Подседерцев умирать не хотел и, верный правилу: «важно не что, а как доложить», бросил все и помчался в Кремль, в штаб-квартиру Шефа.
Подседерцев поймал себя на мысли, что наблюдая за Шефом, волей-неволей ищет медвежью фигуру Хозяина. Эти двое настолько слились для него, что возрастающая с каждым днем самостоятельность Шефа воспринималась как нечто неестественное.
«Несчастная мы страна, — с тоской подумал Подседерцев. — Где еще могли придумать поговорку: „Ты начальник — я дурак, я начальник — ты дурак“. Мало что придумали, так и живем по ней. Славословим, облагораживаем, преклоняемся перед любым ничтожеством, взобравшимся в кресло. Хихикаем за спиной, фигу в кармане держим, а все равно гнем спину. Страна просвященных холопов, черт нас всех дери!»
Он опустил голову, чтобы Шеф не увидел нехорошего блеска в его глазах.
— И как я это все докладывать буду, Боря? — Шеф оттолкнул от себя папку.
«Ну вот, дождался! Появилась тень Отца родного. Сейчас рукой кормящей всем по загривку врежет!» — Подседерцев спрятал усмешку.
— Согласен, очередной инфаркт гарантирован, — Подседерцев отвел глаза.
— Именно! А мы должны заботиться о его здоровье.
— Пусть ЦКБ заботится. Я считаю, что мы, прежде всего, должны думать о государстве. Информация об инфаркте, скосившем Хозяина посреди предвыборного марафона, до сих пор держалась в строжайшей тайне.
— Вот как ты заговорил? — Шеф хищно прищурился.
— Я считаю, Александр Васильевич, что работаю в команде государственников. — Подседерцев не опустил глаз. — Не тех, что бьют себя пяткой в грудь на трибунах. А тех немногих, кто реально представляет положение дел и степень угрозы для страны. А если я оказался в группе денщиков, то ни секунды не намерен в ней оставаться. Рапорт напишу прямо сейчас. Потом можете арестовывать за халатное проведение расследования, можете устроить автокатастрофу, мне все равно.
— С этим у нас не заржавеет. Продолжай. — Шеф откинулся в кресле.
— Да, доклад о трех фугасах в Москве за неделю до выборов может спровоцировать у Хозяина инфаркт. — Подседерцев подался всем телом вперед. — Но не это нас должно беспокоить. Страна на грани гражданской войны, и вы это знаете. Не я и не вы раскрутили предвыборную кампанию на волне антикоммунизма. А у Дяди Зю гарантированные сорок пять процентов во втором туре. Что будет, если Хозяин до выборов помрет? Дядя Зю, как набравший наибольшее количество голосов в первом туре, в Кремль въедет, а полстраны на баррикады полезет, вот что будет!
— Мы просто отменим выборы.
— И тем самым признаем, что это были не выборы, а балаган и казнокрадство. Кроме этого, смерть Хозяина еще не есть мотив для введения ЧП в стране.
— А фугасы — мотив?
— Это неприкрытый акт террора против государства, — отчеканил Подседерцев. — Политические последствия этой угрозы — введение особого положения.
— И кто на это пойдет?
— Мы, Александр Васильевич. Больше некому. — Подседерцев указал на стену за спиной Шефа, в которую был вмонтирован сейф. — Там с апреля лежит план ГКЧП-3. Рано или поздно мы бы получили приказ его реализовать. По исторической традиции, как тебе известно, всю ответственность на себя берут исполнители, а заказчик отсиживается в каком-нибудь Форосе и ждет результата. Понравится ему результат — влезет на белого коня и поскачет праздновать победу. Нет — открестится от исполнителей, сдаст их, а сам останется весь в белом. Такая уж у нас служба. На дерьмо поставлены, в дерьме и плаваем. Иного не дано. — Подседерцев понизил голос. — Только я считаю, что государев муж сначала мужик, а потом все остальное.
Он ждал, когда до Шефа дойдет смысл сказанного.
«Должен, должен же он все вспомнить: все обиды, пинки барские, запойный бред… Достаточно насмотрелся, цену знает. И во власти достаточно, чтобы холуйство выветрилось, голова остыла и пришло понимание своей, именно — своей, роли в государственных делах. Не все же наушником и нянькой быть, пора не человеку, а стране послужить. Ну же, телись ты быстрее!» — Подседерцев до белых пятен под ногтями вцепился в столешницу.
Шеф опустил голову, предоставив Подседерцеву возможность любоваться лысиной, едва прикрытой жидкой прядкой. Зашелестел бумагами в папке.
— Ты зачем этого Белова упустил? — Шеф поднял на Подседерцева тяжелый взгляд.
— Честно говоря, до последней минуты сомневался, а теперь уверен, правильно я его сыграл. Для такой акции нужна организация, она и засветилась.
— Но Белов-то ушел! — Шеф хлопнул ладонью по столу.
— Не ушел сам, террористы заставили бы его отпустить. А так довольно складно получилось. Только Белов ушел из-под наблюдения, они позвонили. — Подседерцев взъерошил ладонью черную шевелюру. — Как по нотам сыграл.
— Моцарт, блин! — поморщился Шеф. — Если он организатор, то давно уже отдыхает с дыркой в башке.
— Ну и хрен с ним. Откровенно говоря, я предлагаю его не задерживать, а шлепнуть при обнаружении.
— Нефиг тут Чикаго устраивать! Вам дай волю, вы всех перестреляете, как в тридцать седьмом.
— Рано или поздно пострелять придется, такова логика политической борьбы. — Подседерцев пожал крутыми плечами. — А что касается Белова, так тут два резона. Первый, если он связан с организаторами, живым они нам его не отдадут. Если арестуем, то моментально получим звонок с требованием освободить. Второй вариант — Белов невиновен. Но нужна нам сейчас утечка информации и паника в городе?
— У тебя, я не понял, руки, что ли, чешутся?
— Белов — правдолюбец. — Подседерцев криво усмехнулся. — Это отклонение от нормы. Большинство идут в органы, чтобы получить возможность властвовать и манипулировать себе подобными. Отдельная категория — охотники. Им, как гончакам, главное бежать по следу и травить все, на что их науськали. И последняя, самая опасная — правдолюбцы. Для них важнее всего поиск истины. Чем запутаннее клубок, тем им интереснее. Гончака можно сбить со следа, а правдолюбца — никогда. Так вот, Белов — сочетание гончака с правдолюбцем. Из дела он по доброй воле не выйдет и на скандал в поисках правды пойдет с чистой совестью.
— Компромат на него есть? — с надеждой поинтересовался Шеф.
— Мелочь всякая. — Подседерцев прищелкнул пальцами. — Как бы сказать… В другой ситуации, может быть, и сработал бы, но сейчас такой компрой ему рот не заткнуть.
— Поступай как знаешь. — Шеф отвел взгляд. — Но ты рубишь единственную нить к организаторам.
— Нет. Ликвидацию проведет «пятерка» из операции «Мираж». После чего мы их аккуратно берем и получаем нужные показания. Стыкуем их вот с этим. — Подседерцев ткнул пальцем в папку. — Смотри последнюю докладную. По делу о смерти Виктора Ладыгина мы накрыли лабораторию профессора Мещерякова. Сейчас там шмон устраивают по полной программе, результат уже есть. Найдены записи об эксперименте с Прохоровым, имевшим допуск к изделию «Капкан». Хуже того, Прохоров обеспечивал его транспортировку в часть под Бологим. Нашли целую кассету, где Прохоров под гипнозом чешет о фугасах.
— Прохорова нашли с дыркой в башке в канале, Ладыгин сиганул из окна, Белов, будем считать, в бегах. — Шеф загнул три пальца. — Что мы имеем? — Сконструировал кукиш и показал Подседерцеву. — Вот что мы имеем.
Подседерцев ничуть не смутился, только злая искорка мелькнула в глазах.
— Мы имеем фугасы, ликвидированных исполнителей и организацию.
— Фугасы есть, трупов — навалом. — Шеф склонил к плечу голову. — А что это за контора?
— Фонд «Новая политика». Сидят там «подснежники» из бывшего Комитета партийного контроля и контрразведки. Опыта, как понимаешь, им не занимать. Связь Мещерякова с этой конторой самая непосредственная. Через часок на этот счет получишь полные признательные показания. Наш Ролдугин мне мозги так запудрил, что я уж сам поверил, что теракт — дело рук шизофреников-экстрасенсов. Слава богу, вовремя спохватился. А здесь должна играть не просто террористическая организация, а политическая, способная ставить и добиваться реальных политических целей. «Новая политика» — это то, что нам надо. Для большей убедительности я готов пожертвовать еще несколькими «пятерками». Арестуем человек двадцать боевиков, состряпаем показания. Будет вам организация, гарантирую. А Белова сделаем старшим над ее террористическим крылом. В Ирландии есть политическая организация «Шин Фейн», а у нее террористическое крыло — «Ирландская республиканская армия». Организуем в СМИ пару публикаций на эту тему. Уверен, аналогия сработает. Через день все журналюги растрезвонят нашу версию, гарантирую. Шеф покачал головой, недовольно поморщился.
— Все это, Боря, шито белыми нитками. На доклад с этой фигней я не пойду.
«Пора выходить из себя», — решил Подседерцев. До хруста сжал кулаки.
— Да что мы тут Муму е…, — зло процедил он. — Либо переворот, либо сдаем дела! Нам под зад засунули три атомных фугаса. Классическая ситуация управляемой нестабильности. Сейчас тот, кто схватит судьбу за чуб, тот и в дамках. Вспомни ГКЧП, Александр Васильевич! Найдись тогда среди них хоть один нормальный мужик, мы бы до сих пор в тайге дрова пилили. — Он с трудом перевел дух. — Ты думаешь, я эту писанину для прокурора разводил? Сам же понимаешь, никогда это дело до суда не дойдет. Даже лет через пятьдесят побоятся рассказать о трех ядерных фугасах под Москвой. А нам сам бог велел молчать. Молчать, но действовать. Пока не поздно, надо перехватить инициативу. — Он полез в карман, достал тонкую брошюрку в мягком переплете. Швырнул на стол. — Конституция. Всю Службу перерыл, а нашел у бойцов в караулке. Почитай на досуге. Там черным по белому написано: случись что-то с Хозяином, на три месяца до выборов у руля становится премьер. Где мы с тобой будем за эти три месяца при нынешнем премьере? Отвечаю — в глубокой заднице!
— Что это тебя трясет, Боря? — прищурился Шеф.
— Меня трясет, как коня, которого запрягли, а не едут, — огрызнулся Подседерцев.
Он обратил внимание, что Шеф уже который раз бросает взгляд на молчащие телефоны и на настольные часы. Насторожился. И тут зазвонил телефон связи с Белым домом. Шеф моментально схватил трубку.
— Слушаю! Очень хорошо. Минуту. — Он зажал ладонью микрофон и обратился к Подседерцеву: — Боря, вопрос на засыпку. Звонит Стрельцов. Два стервеца из Президент-отеля тащат через проходную коробку с долларами. Полмиллиона. Твое решение?
— Фамилии? — уточнил Подседерцев. Уже сообразил, что дело нешуточное, раз участвует Стрельцов — начальник отдела по борьбе с коррупцией.
— Лисовский и Евстафьев, — немного помедлив, ответил Шеф.
— Брать! Пусть охрана тормознет, вызовет Стрельцова. Он запротоколирует вынос бабок и свистнет в Следственное управление ФСБ. Недекларированные доллары в таких количествах — это их дело.
— Разумно, — кивнул Шеф. — Стрельцов? Делай, как договорились, — бросил он в трубку. Снял другую, белый телефон ВЧ, набрал короткий номер. — Миша? Мальки попались. Да. Действуй по плану. До связи!
Он положил трубку на рычаги. Пристально посмотрел в глаза Подседерцеву.
«Бурундучку звонил, — догадался Подседерцев. — Все у них на мази. А со мной на всякий пожарный играл. Проверял, сука!»
Мысль о недоверии возмущения не вызывала, так полагалось по правилам.
— Ты все понял, Боря? — тихо сказал Шеф.
— Да. Сейчас в команде Чубчика начнется тихая истерика.
— Правильно мыслишь. — Шеф пригладил отклеившуюся прядку. — Это все, чем я могу тебе помочь. Скандал созреет к завтрашнему утру. В одиннадцать заседание Совета национальной безопасности. Решение о введении ЧС в стране будет принято на нем. Времени у тебя, Боря, с гулькин нос.
— Надеюсь, до утра ничего не рванут, — обронил Подседерцев. И тут же пожалел о сказанном — такой страх всплыл в глазах Шефа.
Шеф отвернулся к окну, молчал, покусывая губы.
— Слушай меня, Борис Михайлович. — Он пристально посмотрел в глаза Подседерцеву. — Если рванут… — Шеф суеверно сжал кулак. — Ты прав, до суда это дело не дойдет. За отсутствием виновного. Догадываешься, кого?
— Я все понял, Александр Васильевич! — процедил Подседерцев.
— Тогда иди работать. — Шеф положил ладонь на папку. — Это останется у меня.
Подседерцев встал, молча кивнул и вышел из кабинета.
Розыск[23]
Докладываю, что в рамках активных мероприятий по ДОРу «Отель» в 1 час 30 мин. 19 июня с.г. проведено скрытое проникновение в кабинет 217, принадлежащий заместителю министра финансов Герману Кузнецову. При вскрытии сейфа обнаружена крупная сумма в валюте — 538 000 долл. США в ненарушенных банковских упаковках. Документов, объясняющих происхождение денег, не обнаружено. Купюры нами помечены средством «Светлячок». Проведено фотографирование банковских документов, подтверждающих трансакции из предвыборного фонда на счета в зарубежных банках.
В 16 часов 45 минут в кабинете 217 состоялась передача денег гр-нам Лисовскому и Евстафьеву, прибывшим по поручению объекта «Рыжий». Факт передачи и упаковки денег нами зафиксирован на видео. Гр-н Лисовский оставил представителю Кузнецова собственноручную расписку.
В 17 часов 20 минут на проходной Дома правительства под предлогом отсутствия документов на вынос коробки гр-не Лисовский и Евстафьев были задержаны службой охраны. После вскрытия коробки и обнаружения крупной суммы в валюте наряд проинформировал оперативников СБП. Гр-не Лисовский и Евстафьев доставлены в служебное помещение СБП для дачи объяснений.
Допрос задержанных проводится следователями ФСБ. На настоящий момент гр-н Лисовский дает объяснения по данному происшествию, показаний достаточно для возбуждения уголовного дела по факту организованных хищений в особо крупных размерах.
Гр-ну Евстафьеву ввиду ухудшения состояния вызван врач. От медицинской помощи и госпитализации Евстафьев отказывается, показаний не дает.
Нач. отдела по борьбе с коррупцией СБП РФ полковник Стрельцов
*
Срочно
Секретно
т. Подседерцеву
Докладываю, что по установленным адресам гр-н Белов И.И. не обнаружен.
На настоящее время информации по линии МВД по Белову не поступало.
Линейный отдел Октябрьской железной дороги сориентирован на поиск гр-на Белова в поездах дальнего следования и электричках по маршруту Москва — Ржев,
В поселок Лесной, где находится семья Белова, направлена оперативная группа Волоколамского райотдела ФСБ.