Примерная периодизация японского средневековья 2 страница

- феодальному классу уже не удавалось столь успешно спасать свои земельно-экономические позиции посредством аннулирований;

- города становятся все более самостоятельными (в ХVI в. возникли 184 новых города), в историю вошло городское самоуправление Сакаи;

- крестьянство добивается учета своих интересов (после восстания 1428 г. в районе Киото власти сняли все крестьянские недоимки, в 1485-1494 гг. существовало крестьянское самоуправление в Ямасиро).

В условиях борьбы "всех против всех" создаются постоянные феодальные армии и военная промышленность (о ее мощностях свидетельствует экспорт в Китай в первой пол. ХVI в. 100 тыс. мечей). Происходит окончательное превращение самурайства, большинство которого уже обезземелено, в замкнутое сословие воинов на службе даймио за жалованье, равное их прежним доходам от земельных владений:

- это не рыцарство, служившее феодальному классу, но не бывшее его составной частью;

- это сКорее военное дворянство как низовая и самая многочисленная часть господствующего класса. В условиях географической изоляции страны даймио в усобицах могли рассчитывать только на собственные силы, поэтому стремились привлечь на службу как можно больше воинов самураев: отсюда огромная численность этого сословия.

10. Начало проникновения европейцев в Японию (1542-1592 гг.)

От Марко Поло европейцы знали об острове Чипангу, где можно грести жемчуг лопатой: Колумб надеялся открыть и этот остров тоже. Официальная католическая португальская историография настаивает на случайности открытия Японии, японская историография квалифицирует открытие страны как результат хорошо спланированной колониальной экспедиции.

На первых порах португальцы ("южные цветные варвары") вели себя в Японии очень осторожно, поскольку не знали и не понимали эту страну и ее возможности - сначала проводилась "разведка" силами католических миссионеров (Ф. Ксавье, соратник И. Лойолы, был за это причислен к лику "святых") и создание пятой колонны среди японцев посредством их христианизации. Кроме того, по знаменитой булле Папы Римского, Япония считалась входящей в "испанскую зону" раздела мира.

Так называемый "христианский век" Японии прошел под знаком противоборства двух взаимоисключающих культурных тенденций - за и против христианизации и европеизации:

1. Историческая особенность народа-реципиента - чисто японское любопытство ко всему новому и экзотическому - благоприятствовала быстрому уКоренению христианства на японской земле. Если для китайцев европейцы априори были варварами, низшими, то для японцев они были просто другими, у которых можно взять много полезного. В результате, в 1581 г., через 40 лет после появления первого христианина, в Японии было уже 150 тыс. христиан, а к 1598 г. уже 300 тыс. (в Китае к нач. ХVIII в. всего 100 тыс.). Воздействие этой тенденции на Японию было благотворным во многих отношениях. Если западный взгляд на мир от первых европейско-японских контактов в целом не изменился, то японский претерпел большие изменения: правители страны узнали, что кроме Кары (Китая) и Тэндзику (Индии) существует еще целый мир с множеством стран и народов. Благодаря глобусу и географическим картам они узнали подлинное положение Японии в мире, познакомились с материально-духовной культурой и наукой Запада. Субъективно европейцы в Японии могли быть грубыми, алчными и далеко не лучшими представителями европейской цивилизации, но объективно они были представителями более высокой культуры. Сами японцы оказались хорошими учениками - нехватка икон была возмещена их копированием, что положило начало японо-европейской школе живописи Ега (взгляд на мир европейскими глазами). В результате всеобщего увлечения географией и навигацией географические карты изображались даже на ширмах и веерах. Японо-буддийская среда не просто пассивно воспринимала еврохристианское влияние: ее крещеная прослойка выдвигала из собственных рядов неординарных христианских мыслителей.

2. Параллельно тенденции к еврохристианизации не менее мощно проявила себя и реакция культурного отторожения. Восприятие китайской культуры начиная с сер. VII в. происходило по инициативе самой Японии в самом начале ее цивилизационного развития - поэтому китайское органично вошло в жизнь японского общества. Внедрение еврохристианских ценностей происходило по инициативе европейцев, когда японская культура уже сложилась (сами иезуиты полагали, что надо срочно "спасать" страну, в которой "сатана прочно уКоренился").

Типичными аргументами японской стороны против христианизаци были:

a) бросающееся в глаза несоответствие между поведением христиан и нормами их религии;

б) противоречивость христианства с точки зрения логики японцев (если христианский Бог создал человечество, то почему он сразу сам не подарил японцам свое учение, а передоверил эту работу португальцам через полторы тысячи лет? Как можно поклоняться слабому, убогому, беспомощному Христу? Почему вообще возможно распять Сына Бога? Почему Св. Мария дала жизнь безотцовщине?);

в) несовместимостью христианства с основами японской культуры:

- христианство подрывало социально-политическую стабильность военно-феодального общества, так как главное для христиан - обязанности перед Богом, а не перед военно-бюрократической иерархией;

- из-за традиций исповеди и отпущения грехов японцы рассматривали христианство как "опасное учение", в котором "священник - опора разбойников и учитель мятежников и убийц";

- с японской точки зрения абсурдно и опасно для общества отдавать жизнь за Веру, а не за конкретного господина-сюзерена;

- японский политеизм позволял христианству войти на равных в религиозный пантеон, но христианство претендовало на особый уникальный статус религиозной монополии, поскольку "нехристи" не могут спастись в загробной жизни;

- антропоцентризм христианства противопоставляет человека животному миру, бессмертную человеческую душу смертной душе животного, что противоречит буддийскому учению о карме.

В первые десятилетия японо-европейских контактов тенденция "за" явно превалировала над тенденцией "против" еврохристианизации:

- поверхностное культурное взаимодействие в форме узнавания есть относительно длительный процесс, предшествующий глубинной реакции отторжения. Феодальная верхушка восприятием новой экзотической христианской культуры пыталась на первых порах развеять скуку островной жизни;

- взаимоотношения Японии с европейцами определялись не столько факторами культурного взаимодействия, сколько политико-экономическими и социальными причинами, способствовавшими на первых порах успехам еврохристианизации;

- феодальный класс Японии выгадывал от противопоставления христианства буддийской церкви с ее огромным монастырским землевладением и политическим влиянием: в диспутах с буддийскими монахами европейцы искусно использовали распри буддийских сект в борьбе за монопольную трактовку буддизма и достижения европейской науки к посрамлению буддийских прелатов и канонов;

- в условиях усобиц владетельные князья конкурировали между собой за право торговли с португальскими купцами, единственными поставщиками огнестрельного оружия, а купить оружие можно было лишь посредством собственного крещения или покровительства христианству;

- христианизация низов японского общества была преимущественно добровольной как форма протеста против отрыва буддийской церкви с ее богатствами от народа. К тому же, христианство оптимистичнее буддизма с его страхом жизни плюс христианин мог легко уйти в рай, а буддист только после больших подношений церкви. Если буддизм в свое время насаждался в Японии сверху заинтересованным в этом феодальным классом, то процесс христианизации шел преимущественно снизу. Гибкая тактика миссионеров (подкормка голодающих в 1554 г., создание католических школ и другая черновая работа) ускоряла христианизацию низов.

Представляет интерес оценка японцев миссионерами: приветливы, любознательны, чистоплотны, с довольно высоким культурным уровнем, низшие классы "не так грубы", как в Европе и вообще "среди неверующих нет народа, превосходящего японцев", однако отмечалось также этническое самомнение японцев.

Через 40 лет после начала японо-европейских контактов отношения двух сторон обостряются. Правители страны начинают понимать, что христианство ведет к эрозии религиозно-нравственных основ и духовного единства японского общества. Островитяне становятся свидетелями свар в европейской среде между португальцами и испанцами, между католиками и протестантами. Не сложились по христиански братские отношения между миссионерами и их японскими адептами, не допускаемыми на более высокие уровни христианско-церковной иерархии (миссионеры рассматривали японцев просто как "массу", пассивно предназначенную к обращению в единственно истинную веру). Это привело к довольно заметному ренегатству из японо-христианских рядов. С 1587 г. издаются антихристианские эдикты правителей страны, позднее начинаются казни последователей опасного вероучения (к 1612 г. казнены 132 человека). Любопытно, что после казней на крестах толпы присутствующих растаскивали кусочки крестов как "чудодейственные амулеты".

11. Последствия японо-европейских контактов

1. Европейское проникновение стало катализатором феодальных распрей в Японии, поскольку крещеные получили повод выступать против "заКоренелых варваров".

2. С появлением в относительно широких масштабах огнестрельного оружия у отдельных феодальных группировок нарушился баланс военной мощи. По той же причине резко повысилось значение крестьянской пехоты асигару ("легкие на ногу") и упало значение конницы самураев. Самурайское сословие стало пополняться профессиональными солдатами из крестьянства на фоне взаимоистребления феодальной знати - изменяется состав правящего класса за счет "новой крови" ("низы побеждают верхи").

З. С развитием товарно-денежных отношений, повышением налогообложения для содержания более дорогостоящих вооруженных контингентов, разорением части самурайства и их присоединением в качестве руководителей к крестьянским и городским восстаниям усиливается социально- политическая нестабильность.

4. Появляется угроза европейского закабаления Японии:

- уже создана пятая колонна Европы (300 тыс. японских христиан);

- европейцы уже изучили страну и могли ориентироваться в ее проблемах и уязвимых местах;

- усилился сепаратизм Юго-Запада Японии, более развитого вообще и в большей степени связанного с европейцами (в 1583-91 гг., состоялась даже миссия делегации о. Кюсю в Ватикан).

Комплекс вышеуказанных факторов диктовал настоятельную необходимость объединения страны: купечество могло получить в этом случае возможность безопасной торговли на всей территории; мелкие феодалы - гарантии от своеволия даймио; крестьянство - надежды на ослабление налогового пресса.

12. Объединение Японии (1568-92 гг.)

Начало объединения Японии связано с именем Ода Нобунага (1568-1582), сумевшим поставить под свой контроль треть территории страны благодаря хорошей организации армии, сотрудничеству с европейцами в области вооружения и строительства флота, талантам его полководцев Иэясу Токугава и Тоетоми Хидэеси, и политике реформ (упорядочение крестьянских повинностей, финансов, ликвидация препон торгово-экономической активности).

Деятельность Нобунага была продолжена Т. Хидэеси на первом, прогрессивном этапе его правления 1582-92 гг. Даймио в приказном порядке были переселены на новые места для подрыва их самостоятельности в качестве теперь уже государственных чиновников. В каждой провинции был оставлен только один замок, а остальные снесены. Получила развитие система заложничества членов семей знати при дворе Хидэеси. Покорив о. Кюсю 300-тысячной армией, Хидэеси сконцентрировал в своих руках все выгоды от европейской торговли и задушил главную базу еврохристианской пятой колонны. Отныне Хидэеси более не нуждался в благосклонности и поддержке европейцев и приступил к ограничению их деятельности.

Объединив всю страну, Хидэеси проводит реформы. Целью аграрных преобразований было расширение с/х производства, усиление государственного контроля над крестьянством и создание экономической базы для внешней экспансии. Все безземельные получили землю, но одновременно рента была повышена с половины до 2/3 урожая при запрете покидать участок - фактически это было второе издание крепостничества. Политика Хидэеси была направлена на создание социально однородной деревни и герметически изолированных сословий. Самураям-землевладельцам (2% населения деревни и 20% пашни) было предложено сделать выбор относительно своего социального статуса - или крестьянин с землей или самурай-воин на службе. После этого самураям было запрещено появляться в деревне без служебной необходимости. С целью обезоружить крестьянство была проведена "охота за мечами" по всей стране (иметь оружие имели право только самураи) и из конфискованного вооружения была отлита статуя Будды как символ покорности крестьянства правящему классу. Итогом аграрных реформ Хидэеси было окончательное утверждение крупного феодального землевладения даймио и ликвидация мелкого самурайского землевладения.

Хидэеси проводил политику покровительства ремеслу, торговле, добыче полезных ископаемых и внешней торговле (в японском посольстве в Китае насчитывалось 500 человек, из которых 200 занимались торговыми сделками), но под государственным контролем (было ликвидировано самоуправление "японской Венеции" Сакаи).

Второй этап правления Хидэеси (1592-98 гг.) связан с внешней экспансией Японии. Этот роковой для японской истории шаг был обусловлен рядом причин: стремлением Хидэеси отвлечь даймио от внутриполитических интриг и чем-то занять многочисленное самурайство, ослабить недовольство масс посредством грабежа на материке, предоставить торговому капиталу новые рынки. Свою роль сыграли и личные качества диктатора, видевшего себя "Владыкой мира" и для начала хотевшего наказать "блудную дочь" Корею за соучастие в походах Хубилая.

Собрав 300-тысячную армию (1, 5% населения Японии), Хидэеси высадил ее в Корее и прошел ее с юга на север до китайской границы. Действия Корейского флота отрезали японский экспедиционный корпус от метрополии, партизанская война Корейцев создала патовую ситуацию, помощь Китая Корейцам привела к изменению соотношения сил не в пользу Хидэеси. Однако конец войне был положен только со смертью диктатора. Неудача первой попытки экспансии на материк имела для Японии противоречивые последствия. С одной стороны, это побудило ее в ближайшее время уйти в политику самоизоляции; с другой стороны, это стало основой для появления в отдаленной перспективе реваншистско-шовинистических настроений и убеждения, что "в основе поражения - случайность".

Воспользовавшись поражением и компрометацией умершего диктатора, регент Токугава Иэясу уничтожил весь род Хидэеси и его сторонников, положив начало сегунату Токугава. О Хидэеси было запрещено даже упоминать. Начав объединение Японии, "Ода Нобунага замесил тесто, Хидэеси испек пирог, а Токугава его съел".

КОРЕЯ

1.Формирование ранней государственности. Троецарствие (I-VII вв.)

Процесс формирования ранней корейской государственности не вполне ясен из-за недостаточности источников, их отрывочности и противоречивости (корейские источники идеализируют происходившие события, китайские - высокомерно трактуют жизнь "восточных варваров"). Это приводит к разному толкованию рассматриваемой проблемы.

Основным источником по ранней истории Кореи является "Самгук саги" ("Исторические записи трех государств"), охватывающий почти все первое тысячелетие н. э. Он был написан в 1145 г. выдающимся военным и политическим деятелем периода Коре Ким Бусиком. Фактически Самгук Саги представляет собой свод летописей и для изучения начального периода корейской истории имеет значение, сопоставимое с "Повестью временных лет" для истории древней Руси. Этот документ составлен по образцу китайских династических историй и состоит из погодной хроники, хронологических таблиц, тематических описаний и биографий.

Этногенез корейцев известен довольно плохо. Со времен неолита существовали две локальные этнические общности. Южная, более древняя, связана с малайским миром, вела изолированное существование, что обусловило спокойный характер этнического развития и замедленность общественно-политических процессов. Именно здесь развилось рисосеяние и сложилась культура, основные элементы которой проникли в Японию и способствовали складыванию там культуры яэн. Северная общность - более поздняя, уходит корнями в тунгусо-маньчжурский мир и развивается в контакте с соседними племенами Маньчжурии и Северного Китая, что вело к интенсивному смешению и складыванию земледельческо-скотоводческого хозяйства и ранней государственности (древний Чосон).

На рубеже н. э. племена полуострова находились на разных стадиях этнической истории и разложения первобытного строя. Процесс этнического смешения и интеграции пришлых с материка элементов в I тыс. н. э. дополнялся складывавшимся культурным единством и единообразием - его достижение ускорялось наличием нивелирующего китайского культурного начала. Этнокультурные процессы ускоряли политическую консолидацию корейского общества, представленного на рубеже н. э. тремя племенными союзами, противостоявшими друг другу, и китайскими префектурами на Севере.

IV век стал рубежным в Корее между древностью и средневековьем: он характеризуется социально-экономической трансформацией корейского общества и его политической консолидацией на более высоком, государственном уровне. На смену племенным союзам приходит Троецарствие (Когуре на Севере, Пэкче на Юго-Западе, Силла на Юго-Востоке).

Большинство специалистов полагают, что социально-экономические отношения, складывавшиеся в эту эпоху разложения патриархального строя, по своему характеру были феодальными. Феодализм в Корее базировался на государственной собственности на землю, что предопределило характер развития корейского общества на следующие полтора тысячелетия. Общая черта Троецарствия - первые государства складывались на общинной основе, путем объединения родственных общин, одна из которых приобретала главенствующее положение и выдвигала из своей среды правителей - Ванов. На место общинной собственности приходила государственная. Господствующий класс формировался не на отчуждении или присвоении земли, а в процессе превращения родовой верхушки в государственный бюрократический аппарат. Этот процесс сопровождался превращением свободного общинного крестьянства в феодально зависимое от государства. Оставаясь лично свободным, крестьянство не являлось собственностью господствующего класса, а эксплуатировалось как подданные государства.

Становление и утверждение Троецарствия на полуострове происходило в эпоху "смутного времени" в Китае, когда восприятие элементов китайской культуры (буддизма, конфуцианства) могло осуществляться не под нажимом великого соседа, а исходя из потребностей самого корейского общества и правящей элиты трех государств. Поскольку роль Китая в государственной консолидации корейского общества не была определяющей, оно успело укрепиться в идее независимого от него самостоятельного развития и готовности противостоять покушениям на него.

С образованием Троецарствия усложнилась конфигурация действующих на полуострове политических отношений и сил. Аборигенные государства вели борьбу за гегемонию в Корее, осложняемую вовлечением в нее Китая и Ямато, которые преследовали свои собственные корыстные интересы (Китай стремился к гегемонии и сюзеренитету, Ямато противодействовало объединению корейских государств в одно как угрозе безопасности Японии).

В 369 г. было положено начало 300-летнему военному противостоянию Когуре и Пэкче, причем последнее пользовалось поддержкой Ямато и Китая. Одной из причин падения династии Суй были ее неудачи в войне против Когуре. Новая династия Тан продолжала борьбу с Когуре. что обескровило это северокорейское государство, но не лишило его воли к борьбе. В 631 г. началась 10-летняя эпопея строительства когуресцами поперек перешейка оборонительной стены, а в 642 г. начальник этого стротельства Ен Гэсомун в результате переворота стал фактическим правителем Когуре.

Ослаблением Когуре воспользовалось для установления своего преобладания на полуострове Силла, поддержанное Китаем. Силла внесло основной вклад в разгром Пэкче, а Китай - в разгром Когуре (668 г.). Китайцы поспешили воспользоваться плодами этой победы для закрепления своего влияния на территории разгромленных государств, однако Силла, поддержанное населением этих территорий, выступило против Китая и в результате 7-летней борьбы вытеснило китайские войска севернее р. Тэдонган. Через 60 лет, в 735 г., Китай де-юре признал итоги этой войны.

С ликвидацией Троецарствия почти вся территория Кореи оказалась под юрисдикцией Объединенного Силла, избавившегося от ямато-китайского военно-политического присутствия на полуострове. С танским Китаем были установлены нормальные отношения на основе формального признания Силла своего номинального вассалитета по отношению к Китаю.

2. Объединенное Силла (VIII-IХ вв.)

Силла было государством китайского типа, верховным владельцем и распорядителем земельного фонда , и в качестве такового было подвержено тем же циклическим закономерностям развития: государственная собственность на землю могла иметь реальное значение лишь до тех пор, пока существует сильное централизованное государство, а последнее могло быть сильным лишь при реальном сохранении государственной собственности на землю.

Надельное крестьянство несло две формы земельной ренты - продуктовую и отработочную. За счет продуктовой ренты выплачивалось жалованье государственным чиновникам. Отработочная рента давала государству возможность мобилизации огромных масс населения на общественные работы. Мобилизованные на эти работы считались военнообязанными, т. е. в мирное время несли в такой форме воинскую повинность.

Социальный статус общинного крестьянства был достаточно высок ("добрые люди" - яньины допускались к сдаче экзаменов на чин и даже пополняли ряды младшего комсостава армии). С другой стороны, с ростом удельного веса частного землевладения все больше крестьян попадали в личную зависимость и по своему реальному положению все больше переходили в разряд "подлого народа" - чхонинов. Таким образом, шли процессы социального расслоения некогда однородного общинного крестьянства.

Негативные процессы происходили и в верхах силланского общества. На ранних этапах перехода к государственности корейское общество делилось в основном на две части - рядовых общинников и аристократов - членов рода правителя. В связи с немногочисленностью административных должностей все функции управления осуществлялись аристократией. Параллельно территориальному расширению Силла знать завоеванных земель включалась в состав правящего класса, но с более низким, чем у силлаской аристократии, статусом. В результате этих процессов сложилась система "кольпхум" ("двух костей и шести степеней достоинства"). Лица, принадлежавшие к первой, "священной кости", могли занимать трон, ко второй, "истинной" кости - занимать министерские посты (они и считались собственно аристократией), лица от шестой до четвертой степени (шестиголовые-четырехголовые) считались привилегированным сословием, от третьей до первой степени - фактически простолюдины (деревенский староста мог быть "четырех-пятиголовым"). Таким образом, все полноправное население Силла делилось на аристократию, привилегированные сословия и простолюдинов.

С образованием Объединенного Силла аристократия уже не могла самостоятельно справиться с управлением государством и был создан бюрократический аппарат (к VII в. насчитывалось уже 6 тыс. чиновников) с 17 чиновничьими рангами (5 высших рангов сохранялись для аристократии). Низы аппарата пополнялись из простолюдинов. Сословная иерархия кольпхум все больше приходит в противоречие с бюрократической иерархией, затрудняя управление государством. Как выразился исследователь этой проблемы С. В. Волков, "эта древняя сословная система была взорвана развитием бюрократии", выросшей вместе с госаппаратом, и не пережила государства Силла.

Китайский тип государственного устройства, утвсрдившийся в Корее, предполагал строжайшую иерархичность общества и абсолютную власть вана. Естественным союзником вана в сохранении всевластия государства, в том числе в агарарной сфере, было чиновничество. Однако ваны были связаны родственными узами с аристократией, имевшей, в отличие от бюрократии, собственные земельные владения. Креме того, все три рода, имевшие право претендовать на престол в качестве первой священной кости - (Пак, Сок, Ким) также были связаны брачными узами.

С конца VIII в. Силла вступила в полосу социально-политических потрясений: начался тот самый двуединый процесс усиления частного землевладения и ослабления центральной власти. Ваны превратились в орудие соперничавших аристократических партий. Поскольку власть вана считалась абсолютной, то эти группировки не могли договориться между собой о ее разделе и каждая из них стремилась к полному контролю над троном - поэтому проявлений сепаратизма не было. Произвол аристократии дополнялся приватизацией чиновниками служебных наделов, особенно успешной в удаленных от столицы районах, и ростом монастырского землевладения буддийской церкви. С подрывом экономической основы государства Силла усилились и социальные противоречия, ведущие к социальному протесту. В правление распутной королевы Чинсон, окружившей себя молодыми любовниками-фаворитами (887-897 гг.) произошло всеобщее восстание против непосильных налогов и голода.

За развалом Объединенного Силла последовал "смутный период" корейской истории (897-936 гг.), именуемый "Поздним Троецарствием".

3. Эпоха Коре (Х - ХIV вв.)

Общество, пострадавшее от смуты "Позднего Троецарствия" и находившееся под угрозой вторжения киданей, стремилось к объединению страны. Основателем династии Коре стал военачальник Ван Гон, в окружении которого было много чиновников - выходцев из простолюдинов. Реформы Ван Гона были прежде всего направлены на ослабление социальной напряженности в обществе: для этого он провел амнистию, снизил налоги с 50% до 10% урожая, принял меры по увеличению с/х населения (поощрял освоение целины и сажал на землю выкупаемых рабов, бродяг, часть горожан), провел переучет земельного фонда. Сам Ван Гон, демонстрируя заинтересованность в возрождении страны, проводил первую борозду, перековал мечи времен смуты на плуги. Все это способствовало росту производительных сил и внешней торговли. Однако Корея оставалась страной с относительно низким уровнем социально-экономического развития - деньги в качестве эквивалента не прижились и их роль выполняли зерно и ткани (с 1076 г. даже жалованье чиновникам стали выплачивать зерном, чтобы "воспитать бескорыстие и скромность".

Социально-политическое устройство Коре мало чем отличалось от такового в Силла, однако печальный опыт предшественников правителями Коре был учтен: верховная власть государства над всеми землями стала более эффективной, реальной и широкой. Структура правящего класса целиком основывалась на служебном положении, а не на принципе происхождения. Аристократия как сословие отсутствовала. Общество в целом теперь делилось на чиновничество, яньинов и чхонинов. Никто не мог даже условно владеть землей или получать материальное обеспечение продуктами, не находясь на государственной службе. Система "чонсиква" ("земля и лес по рангам") давала право сбора налогов с условно предоставленной на время службы территории. В чиновничьи структуры были интегрированы все лица, получавшие землю или жалованье, вплоть до буддийских иерархов и членов семьи вана и его наложниц. Корейское чиновничество стало сословием, социально эквивалентным европейскому дворянству, но в условиях восточного феодализма. Разумееется, такая идеальная с точки зрения АСП система существовала только в начальный период династии Коре (Х - нач. ХI вв.)

В нач. ХI в. кидани совершили несколько походов на полуостров и в ходе одного из них даже временно захватили столицу Коре Кэген. Страна, ослабленная борьбой с интервентами, затратила большие усилия на строительство через перешеек в 1033-44 г. Стены длиной свыше тысячи ли, высотой и толщиной по 25 чхок, включившей в себя попутно 14 старых крепостей. После этого начинается ослабление Коре по традиционным причинам ослабления центральной власти с расширением частноземельного фонда. Усиливаются противоречия внутри правящего класса в связи с неравноправием его различных слоев и фракций в системе эксплуатации крестьянства (военные унижались меньшими наделами, окладами и привилегиями, периферийное чиновничество было недовольно привилегиями своих столичных собратьев по службе...). С 1135 г. в условиях усобиц и крестьянских восстаний власть все чаще переходит в руки временщиков. В таком состоянии страна встретила монгольскую угрозу.

4. Вторжение монголов в Корею

В 1216-18 гг. сотни тысяч киданей, спасаясь от монголов, вторглись на Корейский полуостров. Монголы предложили Коре свою "помощь" в обмен на "дружественные отношения", и совместными усилиями кидани были разгромлены. Война, кроме экономического ущерба, привела к тяжелым социально-политическим последствиям (сепаратизм в опоре на внешние силы, создание незаконных военно-феодальных формирований на местах).