Состояние русской православной церкви в конце xix - начале хх в.

Краткая характеристика системы управления Русской правос­лавной церковью, статуса «белого» (приходского) и «черного» (мо­нашествующего) духовенства, данные о положении церкви и ее взаимоотношений с государством мною изложены в главе XXVI учебника «История России с древнейших времен до 1861 года» под редакцией Н.И. Павленко (М., 2001), к которой я и отсылаю читателя. Здесь речь пойдет о том, какие изменения происходили в жизни Русской православной церкви в пореформенный период и накануне 1917 г. и какой характер в это время носила кон­фессиональная политика правительства.

Не претерпела каких-либо существенных изменений система управления церковью. Как и ранее, начиная с петровских времен, высшим органом церковного управления являлся Святейший Синод, состоявший из высших церковных иерархов, однако все дела вершил возглавлявший его обер-прокурор -обязательно светское лицо, ­назначаемый императором и лично перед ним ответственный. Число церковных округов (епархий) возросло с 55 (середина XIX в.) до 67 (начало ХХ в.). Еще в XVIII в. в наиболее крупных епархиях были введены по указу Синода должности викариев (или викарных епископов) - помощников епархиальных архиереев по управле­нию епархией. Таковых тогда было всего 5. Указ Синода 1865 г. разрешал иметь викарных епископов всем епархиям, и численность их к концу XIX в. возросла до 38. В управление викариев стали выделяться и части епархии под названием викариатств. Например, в Московской епархии таковых было 4. Викарный епископ носил титул «викарного преосвященного». Он мог рукополагать священ­ников и дьяконов, но не имел ни кафедрального храма, ни конси­стории (органа епархиального управления).

Значительно увеличилось количество православных церквей. Если в начале XIX в. их число составляло 25,2 тыс., в 1860 Г.­ 36,2 тыс., то в 1880 г.-45,7 тыс., а в 1914 г.-54,2тыс. (кроме того, насчитывалось 23,6 тыс. часовен и «молитвенных домов»). Однако это не было связано с ростом приходского духовенства. Численность его (мужского пола, без семей) составляла: в начале XIX В.­ 102 тыс. человек, в 1860 г.-113,8 тыс. к 1880 г. она уменьшилась до 98,9 тыс., в связи С укрупнением приходов за счет их объединения, но к 1914 г. снова возросла до 112.6 тыс. человек. Приходское духовенство состояло из священнослужителей и церковнослужите­лей. Если священник имел право священнослужения, то осталь­ные обычно прислуживали священнику при богослужении и испол­няли другие его поручения. Они составляли примерно 50-60 % цер­ковного причта.

Установившаяся с начала XVIII в. практика передачи священ­нических должностей только по наследству старшему сыну была узаконена Павлом 1. Остальным сыновьям с духовным образованием приходилось довольствоваться должностью дьякона в приходе сво­его отца или становиться церковнослужителями. Но поскольку претендентов было больше, чем вакантных мест, то многие из детей духовенства шли на гражданскую службу - разраставшийся адми­нистративно-чиновничий аппарат нуждался в новых кадрах. Так, к середине XIX в. более трети чиновников являлись выходцами из духовной среды. При Александре 11 было отменено правило насле­дования священнических должностей. Отныне представитель лю­бого сословия, окончивший духовную семинарию, мог быть рукоположен в священники и поставлен на священническую или дьяконскую должность. Однако на практике традиция замещения этих должностей по наследству продолжала сохраняться.

«Черное» духовенство (монашество) в православии имеет пре­имущества перед «белым» (приходским), ибо только монашество, как «причисленное к aнгeльскому чуду», церковь признает идеаль­ным «путем к Богу». Так, все высшие чины церковной иерархии (патриарх, митрополиты, архиепископы и епископы) назначаются только из среды монашествующего духовенства. В монашество вступали по добровольному согласию. Насильст­венное пострижение влекло по закону уголовное наказание. Тем не менее известно немало исторических примеров насильственного Пострижения (заточения в монастырь) даже особ великокняжеского и царского рода (обычно по политическим мотивам).

Никакой прежний образ жизни, даже самый порочный, не мог служить препятствием ко вступлению в монашество, ибо оно само по себе рассматривалось как «подвиг постоянного покаяния», а «доступ к покаянию oткpыт каждому грешнику». Постригавшийся в монахи давал обет «целомудрия, нестяжания и послушания», отречения от собственной воли. Во время обряда пострижения его отпевали как уходящего в «иной мир»; он принимал новое имя, а в знак смирения и отрешения от мира носил черное одеяние (схиму). По российским законам пострижение в монашество разреша­лось мужчинам в возрасте не моложе 30, а женщинам - 40 лет.

Кроме того, поступающий в монашество должен быть свободен от обязанностей, не совместимых с монашеским званием. Поэтому запрещалось постригать женатого мужчину или замужнюю женщину, если они оба по взаимному согласию не изъявят желания одновременно принять постриг при условии, что они бездетны или имели уже взрослых детей, не нуждавшихся в родительском попе­чении. Закон запрещал принимать в монашество лиц, состоявших под судом или имевших долги. Находившиеся на военной или гражданской службе обязаны были получить увольнение от началь­ства, а лица податных сословий - Увольнительные удостоверения от сельской или городской общин, к которым они были «приписа­ны». Закон требовал также, чтобы поступающий в монашество сделал распоряжение о своем имуществе. По гражданскому зако­нодательству поступающий в монастырь должен был передать свое родовое имение наследникам, а «благоприобретенное» - кому по­желает. Обладавший таким имуществом по обычаю делал взнос («вклад») В монастырь. Однако в монастырь принимали и без «вклада» («Бога ради»), но такие лица лишались голоса при решении монастырских дел.

Чтобы стать монахом, нужно было пройти трехлетний испыта­тельный срок «послушания» от него освобождались лица, окон­чившие курс богословия в духовных учебных заведениях, вдовые священники и диаконы. По истечении срока «послушания» послуш­ник (или послушница) могли отказаться от своего намерения принять постриг и покинуть монастырь как показывают приводи­мые ниже данные, в конце ХIX--начале ХХ в. численность послуш­ников превышала монашествующих примерно в два раза. Следова­тельно, половина послушников (главным образом женщин) не становилась монахами. Закон предусматривал «расстрижение» мо­наха в случае совершения им уголовного преступления или про­ступков, не совместимых с монашеским званием. При определенных условиях допускался и добровольный выход из мо­нашества.

Монастыри на Руси издавна играли роль не только крупных религиозных, но и культурных центров. В их стенах сосредоточи­вались летописание и иконописание, обучение грамоте. Монастыри играли большую роль в хозяйственном развитии страны, особенно ее северных и восточных окраин. Монастыри выполняли и важную функцию миссионерства и христианизации: в конце XIX в. эти функции выполняли до 20 монастырей в Заволжье, Приуралье, Западной и Восточной Сибири, а также русские монастыри за рубежом, каковых насчитывалось около 50 (в Китае, CШA, Греции, Палестине). Некоторые монастыри (например, Соловецкий, Ки­рилло-Белозерский, Спасо-Евфимиевский в Суздале) служили и местом отбывания наказаний за «преступления против веры». Во второй половине XIX в. функции монастырских тюрем выполняли до 20 мужских и 10 женских монастырей.

Количество православных монастырей в России особенно воз­росло во второй половине ХIХ --начале ХХ в. В начале XIX в. было 447 православных монастырей (353 мужских и 94 женских), в которых числилось около 5 тыс. монахов и 6 тыс. послушников. В

1860 г. монастырей насчитывалось 614 (447 мужских и 136 женских), монашествующих - 8579 и послушников -13233. В 1900 г. дей­ствовало уже 828 монастырей (503 мужских и 325 женских), насчитывавших монахов ---:18 660, послушников - 39623, а к

1917 г. число монастырей достигло 1257 с 33 572 монахами и 73465 послушниками. Особенно быстро возрастало число монахинь и послушниц. Если в 1850 г. насчитывалось 2,3 тыс. монахинь и 6,2 тыс. послушниц, то к началу хх B.- свыше 10 тыс. монахинь и 31,5 тыс. послушниц.

Настоятели (игумены) важнейших монастырей носили титул архимандрита. Обычно в подчинении у этих монастырей находились более мелкие обители, называвшиеся «приписными монастырями» (т.е. приписанные к данному монастырю). Около крупных мона­стырей возникали скиты - поселения монахов-отшельников (как правило, выходцев из тех же монастырей).

Со времени Екатерины 11 православные монастыри делились на штатные и заштатные. Первые подразделялись на три категории («класса») В соответствии с их значением и числом находившихся в них монахов. Сверх собственных доходов они, в зависимости от «класса», получали пособие от казны. Заштатные (обычно мелкие) монастыри были лишены такого пособия. К «первоклассным» мона­стырям относились лавры - самые крупные из монастырей (Тро­ице-Сергиева, Александро-Невская в Петербурге, Киево-Печерская и Почаевская в Западной Украине) и 7 ставропигиальных (от гpече­ских слов «ставрос» - крест и «пигиос» - воздвигаю, когда на месте основания монастыря митрополит или патриарх воздвигали крест в знак того, что монастырь берется под непосредственное его покровителъство) - Соловецкий, Спасо- Яковлевский в Ростове, Симонов, Донской, Новосспасский, Заиконоспасский в Москве и Новоиерусалимский в Подмосковье. Лавры и ставропигиальные монастыри непосредственно подчинялись ранее патриарху, а с Петра 1 - Синоду и пользовались различного рода привилегиями.

Кроме того, еще с момента возникновения на Руси монастырей они подразделялись на общежительные и не общежительные. В общежительных монастырях монахи ничего не имели своего: они получали бесплатно от монастыря кров (келью) и необходимую утварь, а также одежду, обувь, питание. За это они были обязаны выполнять любую работу в монастыре, а также получали заказную платную работу (шитье облачений, писание икон, роспись храмов, изготовление церковной утвари и пр.) со стороны, деньги за которую шли в общую монастырскую казну. Настоятель в этих монастырях не назначался, а избирался самой монашеской братией, но при этом послушники не имели права голоса. Общежительные монастыри отличались более строгими уставами, нежели необщежительные. К началу ХХ в. общежительные монастыри составляли около 60 %. К ним относились преимущественно женские монастыри. В необще­жительных монастырях монахи пользовались бесплатно только жили­щем и питанием. Все остальное они приобретали сами за счет своего «трудоделания» И могли иметь собственные сбережения, которые не шли в монастырскую казну. Настоятели крупных необщежителъных монастырей назначались императором, остальные - Синодом.

Особым видом монастырского общежителъства являлась пус­тынь - сначала небольшой монастырь или даже уединения келья в отдаленных, безлюдных степях или лесах. Впоследствии некото­рые пустыни превращались в многолюдные монастыри, насчиты­вавшие по нескольку сот монашествующих пустыни придерживались уставов, отмеченных особой строгостью монастырского общежития. Во второй половине XIXB. в России числилось 74 мужских и 12 женских обителей, отнесенных к категории пустыней. Особую известность получили калужская Введенская Оптина пустынь и нижегородская Саровская, которые стали важными центрами пра­вославной духовности в ХIХ::--начале ХХ в. Широкую известность в Оптиной пустыни получил ее иеромонах Амвросий (в миру Александр Михайлович Гренков, канонизирован в 1988 г.), автор и переводчик ряда сочинений о правилах аскетической жизни, тонкий психолог, славившийся «особой опытностью, широкого взгляда, кротостью и незлобием», по отзывам современников. К нему прихо­дили со всей России люди всякого звания и положения: крестьяне, купцы, военные, представители аристократических кругов. С ним вели

беседы знаменитые русские писатели - Н. В. Гоголь, Л. Н. Тол­стой, Ф. М. Достоевский (увековечивший его в образе старца Зо­симы в романе «Братья Карамазовы»). Саровскую пустынь прославил ее иеромонах Серафим (в миру Прохор Сидорович Moшнин, канонизирован в 1903 г.).

В результате секуляризации монастырей, проведенной в 1764 г. Екатериной II,не только резко сократилось их количество, но и было подорвано их материальное могущество: монастыри лишились до 2 млн. крестьян обоего пола и до 8,5 млн. десятин земли. Однако в XIX в. с помощью царских пожалований и покупки земель монастыри вновь стали превращаться в земельных собственников. Значительно возросли и капиталы монастырей в 1874 г. из 540 монастырей-землевладельцев около 200 имели в среднем по 1232 десятины разных угодий каждый. В начале ХХ в. насчитывалось 16 монастырей и пустыней с земельными владениями свыше 10 тыс. десятин: среди них Соловецкий (66 тыс.), Кожеозерский (25 тыс.), Троицко-Зеленецкий (19 тыс.), Саровская пуcтьmь (20 тыс.), Гри­горьевско-Бирюковская пустынь (26 тыс.), Темниковская Успен­ская пуcтынь (24 тыс.), Алексaндро-Невская лавра (13 тыс.). Хотя и меньшими по сравнению с этими, но более ценными угодьями владели Троице-Сергиева лавра (2 тыс.), Киево-Печерская лавра(6,5 тыс.), Нилова пустынь (4 7 тыс.), монастыри Антониево-Сий­ский (2,7 тыс.), Валаамский (3 тыс.), Кирилло-Белозерский (2,2 тыс.). После 1917 г. у 1257 монастырей было отобрано в общей сложности 1160 тыс. десятин земли.

Монастыри вели высокоэффективное хлебопашество, огород­ничество, садоводство, скотоводство, птицеводство, пчеловодство.

Так, Валаамский монастырь имел большое садоводческо-огородное хозяйство. В суровых условиях севера здесь выращивали разнооб­разные сорта яблок, за которые монастырь получал премии на выставках. В монастыре было заведено молочное животноводство, создана система ирригации, имелись столярная, бочарная, гончар­ная и живописные мастерские свечной, кирпичный, лесопильный и камнетесный заводы. Расположенный в живописной местности Валаамский монастырь привлекал писателей и художников. В нем бывали Н. С. Лесков, А И. Куинджи, В. Д. Поленов, И. И. Шишкин.

Обширное и разнообразное хозяйство велось в Соловецком монастыре. Ежегодно в монастырь по обету на год приезжали от 600 до 800 молодых мужчин трудящихся на пользу обители. По данным 1888 г., в 476 монастырях применялся труд 26 тыс. наемных работ­ников. Значительная часть монастыских земель, а также мельницы, торговые лавки, пристани и прочие «оброчные статьи» сдавались в аренду. Монастыри занимались и торгово-промышленной деятель­ностью, ссужали деньги под проценты, имели вклады в банках. Наиболее известные монастыри ежегодно привлекали к себе сотни тысяч богомольцев.

В конце XIX в. монастыри стали вкладывать свои капиталы в городские доходные дома. В 1903 г. в Петербурге монастырям принадлежало 266 доходных домов и 40 лабазов, которые сдавались в наем. В Москве в то же время монастыри владели 146 жилыми домами, кроме того, они имели в ней 32 подворья, постоялые дворы, торговые склады, обширные огороды как в черте города, так и в его окрестностях.

По неполным данным, ежегодные доходы монастырей состав­ляли: в 1861 г.- 650 тыс. руб., в 1881 г.-l,8 МЛН. руб., в 1891 г.­ 3,6 млн. руб., а к 1913 г. они возросли до 20 МЛН. руб.

Современники поражались богатству некоторых монастырей, роскошной жизни их настоятелей. В синодском указе от 28 мая 1892 Г., направленном против роскоши в некоторых монастырях, несовместимой с иноческим званием, говорил ось: «До Св. Синода многократно доходили сведения о хранении настоятелями и насто­ятельницами монастырских сумм в своих кельях вместе с собствен­ными деньгами и бесконтрольном расходовании их на потребности,

удовлетворение которых решительно не соответствует иноческой простору, каковы, например, украшение настоятельских келий до­рогой мебелью, коврами и картинами, иногда светского содержа­ния, Покупка для настоятелей и настоятельниц дорогих экипажей и лошадей, устройство в храмовые праздники роскошных обедов с дорогими заграничными винами, приобретение ценных вещей для поднесения их почетным благотворителям монастыря и другим посторонним Лицам».

Конечно, богатством и роскошной жизнью монашествующих отличались крупные обители, которые составляли не более десятой части монастырей. Небольшие монастыри, расположенные в отда­ленных глухих местах, имевшие не значительные земельные владения и пробавлявшиеся мелкими «рукоделиями», а то и подаянием, жили скудно.

Огромную роль для подготовки кадров священнослужителей и миссионеров и для культурной жизни России вообще играла система духовного образования. В 1854 г. в России было' 4 право­ славных духовных академии (Александро- Невская в Петербурге, Московская в Троице-Серmевой лавре, Киево-Могилянская при Киево-Печерской лавре и Казанская), 48 семинарий (обычно в центрах епархий) и 159 низших духовных училищ, не считая церковноприходских школ, в которых обучались элементарной грамоте дети прихожан. Общее число обучавшихся в 1854 г. составляло 61 тыс. человек. В течение второй половины XIX -начала ХХ в. численность различного вида духовных учебных заведений и обу­чавшихся в них оставалась примерно на одном и том же уровне. По данным годовых отчетов Синода, только за 55 лет (1837-1891) духовные учебные заведения окончили 2878 тыс. человек, в том числе 28,6 тыс.- духовные академии, 850 тыс.- семинарии и около 2 МЛН.- епархиальные духовные училища. Из числа воспитанников духовных академий и семинарий вышли не только священнослу­жители и миссионеры, но и известные политики, деятели науки, литературы и искусства. Достаточно назвать выдающегося государ­ственного деятеля М. М. Сперанского, писателей и публицистов Н. Г. Чернышевского, Н. А Добротобова и Н. Н. Златовратского,

историков В. О. Ключевского и А. П. Щапова.' .

Во второй половине XIX - начале ХХ в. Русская православная церковь продолжала вести активную миссионерскую деятельность. Существовали внутренняя и внешняя миссии. Первая - среди старообрядцев, сектантов, католиков, протестантов и других хри­стианских конфессий на территории России, вторая - среди не­христианского населения как в России, так и за рубежом.

Во второй половине XIX в. миссионерская деятельность Русской православной церкви стала более организованной и координируе­мой. В 1853 г. последовал указ Синода об открытии отделений в духовных академиях и в некоторых семинариях для подготовки

. миссионерских кадров, особенно для работы среди «раскольников». для обучения на этих отделениях предписано. было отбирать наи­более способных семинаристов, освобождая их от изучения древних языков. В академиях вводились специальные предметы для мисси­онеров: история русского раскола, современная статистика раскола во всех его видах, «обозрение сочинений раскольнических и про­тивураскольнических», «опровержение раскола», практически е на­ставления миссионерам. В церковные приходы с не русским населением ставили православных священников, знающих местные языки. Миссионерам вменялось в обязанностъ заниматься враче­ванием местного населения, даже устройством их «хозяйственного быта». Среди миссионеров были энтузиасты своего дела, которые выполняли возложенные на них обязанности не за страх, а за совесть.

По данным Синода, за 1836-1892 гг. в пределах России было «обращено в православие» свыше 3 млн. человек, включая лиц христианских исповеданий - католиков, униатов, протестантов, старообрядцев.

В 1868 г. в Москве было основано Православное миссионерское общество. к концу XIXB. оно насчитывало уже около 20 тыс. членов. Главная цель его заключалась в том, чтобы содействовать право­славным миссиям в обращении в православие «обитающих в пре­делах Российской империи нехристиан» (в основном в Восточной России), а также бороться против распространения различных сектантских конфессий. Возглавил миссионерское общество мос­ковский митрополит Иннокентий, обладавший огромным опытом, приобретенным им во время миссионерской деятельности на Аля­ске, Чукотке и Камчатке. На местах были образованы отделения миссионерского общества, которые возглавили епархиальные архи­ереи. Издавались специальные миссионерские журналы - «Мис­сионерское обозрение» и «Православный благовест». Начиная с 1884 г. стали созываться миссионерские съезды (до 1910 г. их было созвано 5), издавались их «Труды». Значительные успехи внешней православной Миссии. были до­стигнуты в Северной Америке и Японии. Успех Русской Миссии в Северной Америке (на Аляске и на Алеутских Островах) был связан с деятельностью священника Ивана Евсеевича Попова-Вениаминова (по принятии в 1841 г. иноческого сана - Иннокентия, впоследствии Митрополита Московского), прозванного «апостолом Америки». Его миссионерская деятельность в Америке продолжа­лась около 40 лет. Попов-Вениаминов получил также известность как лингвист, ученый - этнограф и географ. Основателем и руково­дителем русской православной миссии в ,Японии был Николай (в миру Иван Дмитриевич Касаткин). По окончании в 1860 г. Петер­бургской духовной академии он был назначен настоятелем церкви при русском консульстве в г. Хакодате. Здесь он в совершенстве освоил японский язык, приобрел основательные Познания в лите­ратуре и истории Японии; конфуцианстве, синтоизме и буддизме.

В 1870 г. отец Николай добился от Синода учреждения Японского православного миссионерского общества и стал его главой. В 1871 г. была Основана и православная епархия в Японии, которую вплоть до своей кончины (1912) возглавлял Николай уже в сане архиепископа. К началу ХХ в. его стараниями в Токио был возведен кафедральный собор (действующий и поныне), 8 больших храмов, 275 церквей и 175 молитвенных домов. Исповедующих Православие японцев насчитывалось свыше 34 тыс. человек.

Православная миссия в Китае, основанная еще в 1715 г., вы­полняла также функции дипломатического и торгового Представи­тельства России при китайском императоре. Сотрудники миссии занимались Изучением истории, культуры и экономики Китая.

Русская духовная миссия издавала свой журнал «Китайский благовестник». К началу XX в. она имела в Пекине 17 православных церквей, три монастыря (два мужских и один женский), духовную семинарию, 17 Низших мужских и женских школ, несколько биб­лиотек, типографию, литографию, иконописную мастерскую, не­ сколько промышленных предприятий, животноводческие фермы и пасеки.

В 1897 г. была основана Русская Духовная миссия И В Корее, но ее успехи были более чем скромными: к началу ХХ в. ею было обращено в православие не более 500 корейцев, а в связи с началом русско-японской войны 1904-1905 гг. миссия вынуждена была выехать из страны и временно прекратить свою деятельность.

В 1847 г. была учреждена Русская Духовная миссия В Палестине (находилась в Иерусалиме). Она занималась не столько Миссионер­ской, сколько научной и благотворительной деятельностью. Миссия обслуживала преимущественно русских паломников, свыше 10 тыс. которых ежегодно посещало Палестину. Выполняла она и дипло­матические функции. В 1882 г. глава русской духовной миссии в Палестине архимандрит Антоний Капустин основал Императорское Российское Палестинское общество. Благодаря энергии и самоот­верженной деятельности Антония Капустина были приобретены земли в Иерусалиме, Вифлееме, Назарете и в других местах. Эти владения получили название Русской Палестины. Палестинское общество сооружало православные церкви и монастыри, школы, гостиницы и богадельни, издавало научные труды. Широкую изве­стность получил ежегодник «Палестинский сборник».