Чечня и дагестан в период завоевания их русским царизмом 6 страница

После убийства Гамзад-бека собранием мюридов в сел. Ха-

¹ Из «Краткой биографии Гамзад-бека». («Материалы по истории Чечни и Дагестана 1-й пол. XIX в.», вып. 8).

рагит было решено избрать имамом Шамиля. К этому времени Шамиль имел значительный жизненный опыт, знал лучше, чем кто-либо другой, движение мюридов, был ближе и теснее связан с мюридами, чем Гамзад-бек, и имел более продолжительный опыт в ведении газавата и распространении шариата, чем Гази-Му-хаммед.

Шамиль родился в 1798 г. в Гимрах, аварском ауле Койсу-булинского общества, в семье аварского узденя, по имени Дэнгау-Магомед. Мать его была дочерью ашильтинского бека. Отец Ша­миля занимался сельским хозяйством, имел сады и угодья, кото­рые «давали ему хорошее существование». Среди жителей аула Гимры отец Шамиля, по замечанию Абдурахмана, считался «зна­менитым горцем».

С юношеских лет Шамиль проявил большое усердие в ша­риате. Среди его сверстников не было никого, кто бы превосходил его в прыжках, борьбе, плавании, науках и других делах (Абдурахман).

«Шамиль был человек ученый, набожный, проницательный, храбрый, мужественный, решительный и в то же время хороший наездник, стрелок, пловец, борец, бегун, одним словом, никто ни в чем не мог состязаться с ним. Он хорошо изучил народ и зем­лю Дагестана в то время, как находился при Гамзад-беке. Он был способен на все, что ни задумал предпринять».¹ Пружановский² подчеркивает «предприимчивость Шамиля», его «обширный ум», благодаря чему он достигал многих успехов в «распространении мюридизма и утверждении власти своей». Такие положительные отзывы о Шамиле мы встречаем в ряде записок и обозрений даже тех авторов, служивших царизму, которые всячески пытались принизить Шамиля как героического предводителя мюридистского движения, фальсифицировать факты, касающиеся мюридизма, рассматривая в ряде случаев это движение как проявление «буй­ства» и «фанатизма» «изуверских» и «вероломных» горских племен.

В жизни Шамиля большую роль сыграла его дружба с Гази-Мухаммедом. Он был учителем Шамиля и преподавал ему морфо­логию, синтаксис, стихосложение, логику, законы диспута, за­коноведение, комментарий корана, историю пророка Магомета, мистику и математику. Эти науки являлись основой мусульман­ской образованности того времени.

Шамиль был одним из мусульмански образованнейших людей своего времени. ³ С ранних лет он ходил вместе со своим учите­лем Гази-Мухаммедом по аулам Дагестана в качестве муталима. Будучи другом Гази-Мухаммеда, Шамиль не разлучался с ним и во время егоимамства, принимая самое активное участие почти во всех военных операциях его против русского царизма и местной фе-

¹ Хадж и-Али. Сказание очевидца о Шамиле («Сборник сведений окавказских горцах», вып. 7, стр. 12).

² Пружановский. Исторические записки. ЦВИА,ВУА, JV» 6512.

³ Warner. Chamyl — le prophete du Caucase. Ptris. 1894.

одальной знати. При осаде Гимр русскими Шамиль также был с Гази-Мухаммедом и после гибели последнего бежал из осажден­ной крепости, прорвавшись сквозь строй русских штыков, и бла­годаря своей ловкости, смелости и находчивости спасся, несмотря на почти смертельную штыковую рану в боку. ^г

Залечив в Унцукуле (в течение двух месяцев) рану, Шамиль отправился в аул Ирганай к мулле Магомету Ярагскому и здесь снова занялся распространением шариата и борьбой с адатом, «с повреждением нравов». Шамиль заставлял исполнять твердо и беспрекословно нормы шариата. В этом вопросе он был педан­тичен и строг, одинаково бичуя как за отсутствие решительности в продолжении газавата, так и за распущенность, с его точки зрения, нравов.

Шамиль пользовался большим авторитетом среди местного горского населения. Это видно из ряда источников. После смерти Гамзад-бека он, конечно, был первым кандидатом в имамы. И «на многочисленном собрании из ученых, старейших и почетных лю­дей» он был избран имамом как «кандидат койсубулинских узде­ней» (Абдурахман). Магомет-Тагир пишет: «После смерти Гамзата в имамы был избран Шамиль. Он долго не соглашался принять предложенную ему честь — имамство. Но просьбы ученых и мольба народа заставили его, наконец, склониться в пользу всеобщего

желания». ²

Гаджи-Али в своих воспоминаниях подробно описывает избра­ние Шамиля в имамы: «По умерщвлении Гамзада власть имама перешла к Шамилю, сыну Мухаммеда Гимринского, дагестанскому узденю. Народ и ученые из некоторых деревень Хиндал (Койсубу), собравшись в Ашильту, избрали его имамом». ³

В отличие от избрания Гамзад-бека, которому пришлось при­менить насилие против враждебной ему партии, избрание Шамиля происходило при согласии и даже «просьбах народа» на многочи­сленном собрании ученых, старейшин и почетных людей — пред­ставителей дагестанского узденчества.

Шамиль был избран как выдающийся представитель узден­чества. Он был тесно и неразрывно связан с узденчеством Даге­стана и Чечни и в течение всего последующего периода мюридист­ского движения.

Мюридистское движение опиралось на широкие массы узден­чества и отчасти на то мусульманское духовенство, которое раньше всех восприняло новое толкование мюридизма. Массы большей частью выступали объединенно под флагом газавата. Более бед­ная часть населения, однако, ждала от Шамиля облегчения экономического положения, а главное — решения аграрного во- V проса, который всегда, на всех этапах мюридистского движения,

¹ Магомет-Тагир. Три имама, стр. 14.

² Тамже, стр.24.

³ Хаджи-Али. Сказание очевидца оШамиле (Сборник сведений окавказских горцах, вып. 7).

был наиболее уязвимым, слабым местом внутренней политики имамата.

Когда мюридистское движение начало складываться в единую, многоплеменную государственную организацию с ярко выражен­ными военными чертами и с наличием военной родовой демократии, Шамиль осуществил ряд мероприятий, направленных к тому, чтобы укрепить эту организацию.

С именем Шамиля связана целая эпоха жизни народов Да­гестана, Чечни и Ингушетии, ознаменовавшаяся борьбой с местной феодальной знатью — лакеями русского царизма и с русским самодержавием—поработителем горских народов, а также про­ведением целой системы мероприятий, которые с полным правом могут называться реформами. Речами, воззваниями и силой ору­жия Шамиль принуждал многочисленные разрозненные и разоб­щенные племена горцев следовать за собой, с исключительной настойчивостью внедрял он шариат в массы многочисленных гор­ских племен Дагестана, несмотря на противодействие местной феодальной знати и русского царизма, который, как огня, боялся объединения горских племен, увеличивающего силу горцев в борьбе за независимость.

В ряде военных операций против русского царизма и против местных феодалов Шамиль нащупывал пути успешной борьбы за независимость, учитывая при этом весь предшествующий опыт мюридистского движения.

В октябре 1834 г. Шамиль нанес поражение отряду царской армии под командованием ген. Ланского, который, заняв Гимры, вынужден был возвратиться в Темир-Хан-Шуру. «Это был первый успех Шамиля как главного предводителя тарикаторов, который возвысил его в глазах дагестанских народов». * В ответ на это из Темир-Хан-Шуры был послан в Аварию полковник фон Клюгенау с большим войском. Он прошел до самого Гоцатля, «разорив по пути многие селения», и поставил в Хунзахе прави­телем Аварского ханства Магомет-Мирзу, сына преданного царизму Аслан-хана Казикумыкского.²

Шамиль неоднократно пытался овладеть Аварией (имеющей важнейшее стратегическое значение как пункт, куда сходились многие дороги Дагестана), чтобы слить в одно целое обширные вла­дения горских племен с целью создания сильной преграды для царизма в завоевании Дагестана. Все его усилия были направлены к захвату Хунзаха и вытеснению русских войск на равнину. Гад­жи-Мурат с помощью русского царизма нанес мюридам ряд уда­ров; несмотря на это, Шамиль в 1835 г. вновь напал на Аварское ханство и овладел Гоцатлем, но вынужден был отступить. В 1836 г. Шамиль опять пытался напасть на Аварию, но недостаточно орга-

¹ Пружановский. Исторические записки. ЦВИА, ВУА, № 6512.

² Описание экспедиции ген. Ланского 1834 г. в Северный Дагестан, сост. Кузьминским («Материалы по истории Дагестана и Чечни 1-й пол. XIX в.», вып. 1).

низованные отряды мюридов вынуждены были временно отказаться от вторжения в Аварию, усилив борьбу за тыл.

В 1837 г. положение улучшается: к Шамилю примкнули Ташов-Гаджи, Кибит-Магома и значительная часть горских племен, не признававшая ранее шариата Шамиля. Этому большому событию в движении мюридов предшествовали два благоприятных факта — разгром мюридами гр. Ивелича под Ашильтами и боль­шие потери, понесенные от Шамиля ген. Фези, которые вынудили его вступить в переговоры с Шамилем Яак самостоятельным владетелем «горного царства».

«Шамиль очень хорошо постигал свое положение и, удовольство­вавшись на первый раз малым успехом, желал только скорого уда­ления русских из пределов приверженных ему горцев». ^х Пози­ции мюридов укреплялись благодаря восстаниям среди местного населения, вспыхнувшим в Кайтаге, Табасарани и Кюринском ханстве. Это обстоятельство окрылило надежды Шамиля. После успехов в столкновениях с войсками ген. Фези, Шамиль разослал воззвание с призывом к дальнейшему ведению газавата:

«Мусульмане! Вы видели, что я разбил царские войска под Ашильтами, но они не постигли силы моей: неверные вновь по­явились в земле вашей, они хитростью разбили наших и взяли Ахульго, так богу было угодно. Но в то же время я с горстью храб­рых уничтожил царские войска под Тилитлями, заставил их все силы свои обратить противуменя; видя это, я двинул все дагестан­ские народы, живущие даже за Самбуром и далее до моря, и когда неверные готовы были восторжествовать свою победу надо мною,— невидимая сила заставила их в слепоте бежать из гор на спасение домов своих и имущества, награбленного у вас. Мусульмане! Будь­те тверды в вашей вере, строго исполняйте шариат, пророком от бога данный, не унывайте при величайших несчастьях, моли­тесь, плачьте о грехах ваших и чаще повторяйте: нет бога, кроме единого бога и Магомета, его пророка». ²

В этой проповеди, как и во многих других, видны наиболее явственно две характерные черты: 1) выражение политического протеста, призыв к борьбе против гнета русского царизма и 2) под­черкивание религиозных мотивов, явно реакционных, которые причудливо переплетаются с политическими моментами, лозун­гами борьбы.

После кровопролитных боев под Ашильтами, Тилитлем и Ахульго мюриды окрепли. Эти победы сплотили силы мюридов и воодушевили их на борьбу против русского царизма за незави­симость.

О результате экспедиции ген. Фези Пружановский писал как о неудаче царской армии. «Экспедиция ген. Фези без всяких су­щественных последствий только уверила наших противников,

¹ Пружановский. Исторические записки, ЦВИА, ВУА, № 6512.

² Там же.

что Шамиль в состоянии бороться с огромными силами русского царизма и разрушить все успехи наши, и с этих пор Шамиль при­знан имамом, а Ташов Гаджи, домогавшийся этого звания, сам подчинился ему». ¹

¹ Там же.

С момента избрания Шамиля имамом движение мюридов, исключая некоторые частичные неудачи, шло по восходящей ли­нии и даже составило блестящую эпоху второго пе­риода мюридистского движения. Успех Шамиля под Тилитлями дал ему возможность занять крепкий район, на территории которого в 1838 г. им было возведено укрепление — Новое Ахульго. Царская армия в течение 1838 г. «не предпринимала, — как указы­вает Пружановский, — ничего особенного» против мюридов. Это дало возможность Шамилю развернуть гораздо шире свою дея­тельность в деле объединения многочисленных горских племен Дагестана, а затем и Чечни.¹ До 1839 г. власть Шамиля постепенно возрастала. Если тотчас после избрания его имамом власть его распространялась над очень небольшой территорией Северного и Нагорного Дагестана, то к концу 1839 г. под влиянием Шамиля были Андия, Гумбет, Салатау, Койсубу и часть Чечни (см. карту, стр. 86). Имя Шамиля среди многочисленных племен Дагестана и Чечни было в большом почете. Со всех сторон к нему стекались мюриды.

В 1839 г. на мюридов началось активное наступление царских войск со стороны экспедиции ген. Граббе. Ген. Граббе с большим количеством войск приступил к штурму Ахульго, который вошел в историю Кавказской войны под именем «кровавого штурма Ахульго». ²

«Мюриды в числе 500 человек со своими семьями и убогими пожитками окопались и заперлись здесь для борьбы с русскими не на живот, а на смерть».³

Около месяца мюриды выдерживали натиск царских войск и помогавших им войск шамхала Тарковского. Они окружили Ахульго «тесным, неразрывным кольцом, прибегая к разного рода выдумкам своего хитрого, дьявольского ума». ⁴ 24 орудия были направлены на Ахульго со стороны русской армии. «Результаты этого многоорудийного залпа были до невероятности ужасны, страшный рев и гул громом повторялись окружающими скалами и заглушали вопли и стоны раненых; знойный летний воздух, гу­сто смешанный с пороховым дымом, действовал удушливо, ураган из свинцовых пуль и осколков, снарядов, камней и скал произво­дил страшное опустошение; земля дрожала, как при страшном землетрясении; везде валялись гниющие трупы павших славной смертью праведных; оставшиеся в живых защитники бродили, как тени, изнуренные* бессонницей, томимые жаждою и мучимые голодом».⁵

¹ См. доклад по департаменту ген. Штаба и. о. ген.-квартирмейстера Ф. Ф. Шуберта за № 75 о действиях Шамиля в Дагестане («Материалы по истории Дагестана и Чечни 1-й пол. XIX в.», вып. 1).

² См. документы об экспедиции Граббе в Дагестан и взятии Ахульго
(«Материалы по истории Дагестана и Чечни 1-й пол. XIX в.», вып. 1).

3 Магомет-Таги р. Три имама, стр. 46.
⁴ Там же.

⁵ Там же, стр 47—48.

После штурма Ахульго Шамиль вынужден был пойти на «мир­ное соглашение» с царскими генералами и выдать им в аманаты своего сына Джамалэдина.

В переговорах по этому вопросу Шамиля с ген. Пулло имеются очень важные моменты с точки зрения выяснения социальной природы мюридистского движения. Шамиль заявил, что он против условий царского командования, которое, по его мнению, предла­гает доверчиво вложить шею мюридов в ярмо русского царя. Один из ближайших помощников Шамиля Бартихан подчеркнул при этом генералу Пулло вольное узденческое происхождение мюри­дов: «Мы вольные уздени и не подчиняемся воле одного человека. Мы прислушиваемся и покоряемся воле большинства — большин­ства почтенных и почетных, старых и умудренных опытом долгой жизни».¹

На все последующие обещания царского командования Шамиль давал категорический отрицательный ответ. «Пусть делают, что хотят, но от нас они больше ничего не получат, кроме работы шашкою», — таков был его ответ русским генералам. «Слабость и трусость никогда и никого не спасали», неоднократно говорил Шамиль при осаде Ахульго. Защитники Ахульго были доведены до последней степени изнеможения. «Шамиль не был исключе­нием, он страдал и мучился не за себя и не за своих, а из-за общего дела, за всех правоверных сородичей». ²

В результате осады Ахульго Шамиль отступил, — он не мог выдержать тщательно подготовленного натиска 11 батальонов пехоты, 1 роты сапер, 2 сотен конных, 3 сотен пеших казаков, 2 сотен горской милиции и артиллерии с 24 орудиями. Упорная и кровопролитная 80-дневная осада Ахульго, по официальным сведениям, стоила осаждавшим больших потерь: было убито 150 офицеров и 2919 нижних чинов убито и ранено. Чувствительны были и потери мюридов: Шамиль потерял многих ближайших своих соратников, «много почтенных и ученых храбрецов». ³ Кроме этого царским войском было взято в плен до 300 человек.

После ухода из Ахульго 24 августа 1839 г. Шамиль отступил в Чечню, где он начал деятельно готовиться к более упорным и продолжительным боям.

Укрепив сравнительно прочно тыл, стянув значительные воен­ные силы из Чечни и Дагестана, Шамиль с конца 30-х годов начал выступать наиболее энергично, нанося в продолжение почти це­лого десятилетия чувствительные удары царской армии. Этот пе­риод упорной борьбы горцев за независимость против русского царизма получил в истории Кавказской войны название «блиста­тельной эпохи Шамиля».⁴

¹ Магомет-Таги р. Три имама, стр. 50.

² Там же, стр. 50.

³ Там же, стр. 54.

⁴ Н. Г. Чернышевский («Современник», кн. 78, 1859).

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

«БЛИСТАТЕЛЬНАЯ ЭПОХА ШАМИЛЯ»

Мюридистское движение в этот период вышло далеко за пре­делы местных гимринских рамок и в сравнительно короткий срок охватило почти весь Дагестан и всю Чечню.

К концу 30-х годов XIX в. это движение стало крупным событием мировой истории после войны 1812 года, выдающимся явлением в области международных отношений, за развитием которого так внимательно следили Маркс и Энгельс.

С конца 30-х годов XIX в. мюридизм оформился, укрепился, утвердился как массовое движение за независимость против рус­ского царизма. Открылся второй, «блистательный период» в раз­витии мюридизма, продолжавшийся, примерно, до конца 40-х годов. После принятия имамства Шамилю не сразу удалось поставить на ноги мюридистское движение, которое было бы спо­собно «основательно помять бока войскам русского царизма».¹

Эта замечательная эпоха Шамиля началась, строго говоря, после того, как он сумел не только заново подготовить силы да­гестанского народа, но и привлечь новые силы из глухих районов Чечни.

В Чечне Шамиль нащупал слабые места русского царизма. Местное население было доведено до крайности наглым издева­тельством царской администрации при ген. Пулло. Он применял в Чечне самые решительные меры для «обуздания этих диких и хищнических племен», для «совершенного усмирения и обезоружения горских обществ». Всюду почти ген. Пулло прибегал к насилию над населением, производя частые экспедиции как на равнине, так и в Нагорной Чечне. Не стесняясь в выражениях, он сам цинично и развязно повествует о своих кровавых колониальных делах: «Набеги производил я преимуще­ственно осенью и зимой, когда леса с опавшими листьями пред­ставляют менее препятствий для войск. Собирая более или менее значительные отряды скрытно на том или другом пункте, быстрым ночным переходом делая по 50 и более верст в сутки, являлся

¹ Warner. Chamyl — le prophete du Caucase, chap. V, X. 1854.

я неожиданно перед изумленным населением самых отдаленных аулов и по степени вины населения или истреблял оное, или до­вольствовался наложением пени, взиманием аманатов и аресто­ванием наиболее виновных лиц». ¹ С разбойничьей развязностью ген. Пулло ставит себе в заслугу, что он прошел Чечню «по всем направлениям», угрожал всем «непокорным обществам истребле­нием их имущества», наводил на всех ужас карательными экспеди­циями. Местное население было в значительной своей части обезо­ружено. Хищнический гнет русского царизма давил своей тяжестью на широкие массы узденчества. Местное население Чечни ежегодно платило свыше 20 тыс. руб. серебром только на одно «содержа­ние приставской стражи». Население Чечни было доведено до обнищания и рабского унижения. Как свидетельствует в своих записках французский консул Кастильон, действия ген. Пулло и его приспешников привели в 1840 г. к всеобщему восстанию на­селения Чечни. «Лихоимство ген. Пулло, которому было поручено тогда командование войсками в Чечне и неполитичная мера — разоружение десятой части населения вызвали общее восстание. К этому времени и относится переселение чеченцев, живших между Тереком и Сунжей. С тех пор, за исключением трех селе­ний, оставшихся верными, находясь под обстрелом русских ору­дий у устья Сунжи, вся Чечня вооружилась и власть Шамиля царствует там безраздельно». ² Бесчинства ген. Пулло довели население Чечни до крайнего разорения. Нестерпимые факты угнетения со стороны русского царизма вызвали почти всеобщее брожение среди чеченского населения, преимущественно среди узденчества.

Шамиль умело воспользовался массовыми выступлениями населения: разрозненные стихийные выступления масс он напра­вил в русло борьбы за независимость под флагом священной войны против царизма.

В военных действиях царизма в Чечне и Дагестане Шамиль и его сподвижники видели прежде всего разорение местного на­селения, в колониальной политике царизма они усматривали ярмо русских генералов и их царя. Шамиль развил кипучую дея­тельность среди чеченского населения, подготавливая его к более крупным боям против царского гнета и бесчинств лихоимной администрации.

Вскоре после отступления из Ахульго Шамилю удалось под­нять значительную часть чеченских аулов против русского цариз­ма, и этим он почти ликвидировал «хвастливые успехи» самоуве­ренного ген. Граббе под Ахульго. Об этом недвусмысленно говорит Пружановский: «Излишняя самоуверенность ген. Граббе поме­шала ему заняться с большею деятельностью устройством Чечни

¹ Докладная записка нач. лев. фланга Кавк. линии А. П. Пулло, 1841 г. ЦВИА, ВУА, № 6438.

² Кастильон. Письма к Гизо («Историк-марксист», № 5, «тр. 115. 1936).

и тем утвердить в ней владычество наше; но важнейшая по послед­ствиям ошибка была та, что он доверил управление этой страной ген. Пулло, который действиями своими лишил ген. Граббе, исклю­чая славы, всех выгод, приобретенных им, возбудил чеченцев про­тив нашего правления и дал Шамилю всю возможность отторгнуть их от нас и склонить на свою сторону». ^х Шамиль одержал здесь крупную победу, склонив на свою сторону все население Чечни. Не менее важное значение для мюридистского движения имела Чечня и как богатый хлебом и скотом район. Благодаря присоединению Чечни мюриды во главе с Шамилем обеспечили себя для борьбы с царизмом людским составом и экономическими

резервами.

Присоединением Чечни к мюридистскому движению, фактом крайне важными решающим в борьбе за независимость, открывает­ся второй период движения мюридов — «блистательная эпоха», открывшаяся в начале 40-х гг. XIX в. контрнаступательными военно-партизанскими операциями Шамиля против царской армии.

«В 1840 г. власть Шамиля еще более возвысилась. В этом году положено прочное основание мюридизму».²

Уроки Ахульго для Шамиля не прошли даром. Шамиль «по­ложил правилом для верной и продолжительной борьбы с русски­ми не полагаться на неприступные места, а беспокоить нас, во-первых, набегами на покорные нам земли, во-вторых, волнением покорных нам народов, хотя бы и нес прямою целью присоединить к себе, но, по крайней мере, для отвлечения военных наших сил и чтобы тем отклонить предприятия наши от внутренности под­властных ему Дагестана и Чечни». ³

Шамиль разрушил на время наступательные планы русского царизма в Чечне и Дагестане. Он почти дезориентировал командо­вание царских войск.

Влияние Шамиля в течение 1840 г. быстро распространялось и на соседние аулы. В распоряжении его в это время насчиты­валось до 10 тыс. мюридов. «Много чеченцев приходило к нему с заявлениями о своем желании находиться при нем в качестве телохранителей; являлись они и по одиночке и партиями с пред­ложением своих услуг в его ратных делах против русских». ⁴ Шамиль, наученный опытом, не принимал в свое войско людей без разбора. Он знал, что русские генералы подкупали многих горцев для шпионской деятельности у него в тылу. Отбор не оста­навливал увеличения армии мюридов, а наоборот — усилил при­ток свежих сил из местного населения в его ряды. «Причиною этого явления нужно считать явное неудовольствие местного населения распоряжениями русских властей. Еще до прихода сюда Шамиля русские обложили чеченцев подушною податью в 1 рубль и обезору

¹ Пружановский. Исторические записки. ЦВИА, ВУА, № 18207.

² Там же.
³ Там же.

⁴ Магомет-Таги р. Три имама, стр. 68.

жили их через десятого на одиннадцатый». ¹ Насилие, жестокие и беззаконные расправы царизма над местным населением проявлялись в самых разнообразных формах — от ограбления до расстрелов. Шамиль был осведомлен об этом. С целью ук­репления своего влияния в Чечне он предпринял специальную поездку. «Он везде и всюду вводил шариат, просвещал население сведениями о божьих законах и делах, настраивал его против вра­гов аллаха. Чеченцы принимали его радушно и оказывали ему всевозможные почести и знаки уважения. К нему являлись даже обласканные и облагодетельствованные гяурами туземцы. Приез­жали офицеры и, сняв тут же погоны и кресты, топтали их ногами в доказательство своего полного разрыва с прошлым». ²

Шамиль давал указания местному населению, как вести борьбу с царизмом. Населению больших аулов, расположенных на откры­тых местах, он приказывал переселиться с семействами и имуще­ством в леса, «предав огню прежние дедовские жилища». Погранич­ному с русскими войсками населению Чечни был дан «строгий приказ отражать мужественно и самоотверженно всякие попытки нападения врага, а их соседям было вменено в обязанность оказы­вать им всевозможную помощь и поддержку».³

Из чеченского населения Шамиль сформировал три отряда под командованием: Ахвердил Мухаммеда с штаб-квартирой в ауле Гехи, Шуиба с сборным пунктом в ауле Мешке и Джават-хана с штаб-квартирой в Шали-Герменчике. Шамиль строго наказывал (вплоть до предания смертной казни) тех, кто не соблюдал воен­ной дисциплины.

В призывах Шамиля к местному населению, под прикрытием религиозной оболочки в виде обещаний райских услад и веч­ного блаженства, красной нитью проходит тезис о необходимости освобождения населения от власти и притеснений русского ца­ризма.

Движение мюридов при Шамиле росло, как снежный ком. Мюриды буквально рвались в бой. В 1840 г. Шамиль двинулся с мюридами в поход на аул Ишкарты, где были разбиты и обращены в бегство «царские, кумыкские и мехтулинские войска».

После Ишкарты Шамиль двинулся к аулу Эрпели, жители кото­рого не оказали ему «никакого сопротивления». Он приказал «сжечь дом их владетельного бека Уллубия». Этим он отплатил ему за его «закоснелую вражду к шариату» и предательское ла­кейство перед русским царизмом. По взятии Ахульго царские власти _ назначили Уллубия наибом койсубулинским. «Занимая эту должность, он от имени русских объявил по подчиненному себе району, что выдаст целую мерку ееребра тому, кто доставит Шамиля». ⁴

¹ Магомет-Таги р. Три имама, стр. 68.

² Там же, стр. 70.

³ Там же.

⁴ Там же, стр. 76.

Так же Шамиль поступил и с Ахмед-ханом Мехтулинским (которого царские власти назначили правителем Аварского хан­ства), разрушив его «ханскую усадьбу и сад».

В конце 1840 г., после побега из русской тюрьмы, на сторону Шамиля перешел Хаджи-Мурат. Это было одним из очень важных событий. Хаджи-Мурат — по происхождению знатный аварский бек. Вначале он выступил как мститель мюридам за убийство аварских ханов Гамзад-беком, а позже, будучи утвержден царизмом правителем Аварии, прямо перешел на сторону мюридов

Рис. 15. ДАГЕСТАН. ВИД НА ГИМРЫ. ПОРТРЕТ ХАДЖИ-МУРАТА С литографии us альбома Г. Гагарина

для участия в борьбе с русским царизмом. Из имеющихся у нас источников трудно сделать определенный вывод о мотивах перехода Хаджи-Мурата на сторону Шамиля. Есть основания полагать, что Хаджи-Мурат руководился местью царским властям за личное унижение, усиленное сознанием угнетения его народа царизмом. Во всяком случае переход Хаджи-Мурата усилил на первых по­рах Шамиля, так как благодаря этому к Шамилю присоедини­лась значительная часть населения Аварии.