Историческое развитие идей правового государства

В учебной и научной литературе проблема правового государства рассматривается в трех аспектах: историческом, философско-теоретическом и юридико-практическом. Именно такой подход позволяет более глубоко разобраться в многообразии трактовок идей правового государства.

Исторический аспект – это ответы на такие вопросы: где, когда и почему зародилась идея правового государства, как она развивалась в течении двух столетий. Знание генезиса любой концепции позволяет глубже понять ее современное содержание.

Философско-теоретический подход – это попытка раскрыть сущностное содержание доктрины правового государства, дать краткое или развернутое определение правового государства.

Юридико-практический аспект – это рассмотрение концепции правового государства с точки зрения ее реализации в конституционном и текущем законодательстве той или иной страны.

Рассматривая проблему правового государства в историческом аспекте, необходимо отметить, что выражение «правовое государство» не имело и не имеет достаточно четкого и однозначного значения. Можно говорить о моделях немецкого, французского, английского правового государства, которые даже терминологически обозначаются по-разному. Термин «правовое государство» появился в немецкой юридической литературе в первой трети XIX века в трудах К.Т.Велькера, Р.фон Моля и других авторов и является буквальным переводом немецкого Rechtsstaat. В англоязычной политико-правовой литературе данный термин вообще не используется. Для обозначения правовой государственности, точнее, концепции правления права в англосаксонских странах используется выражение «the rule of law». Несмотря на то, что термины «Rechtsstaat» и «the rule of law» нередко используются как синонимы, они не являются эквивалентными. Немецкому термину «Rechtsstaat» (правовое государство) более точно, особенно с исторической точки зрения соответствуют английские выражения «constityutional state» – конституционное государство, правовое государство или «jural state» – правовое государство (государство с хорошо развитой правовой, законодательной системой).

В терминологии отражаются различные подходы к проблеме правового государства. Исторически это понятие употреблялось в разных смыслах:

· для противопоставления государства церковного и светского, обоснования идеала светского государства;

· как синоним конституционного государства;

· ограничения или самоограничения государственной власти правом;

· правовое государство как гарант прав и свобод человека;

· правовое государство как альтернатива тоталитарному государству.

Концепция правового государства как общественного идеала светского государства наиболее полно проанализирована в трудах известного русского юриста-философа П.И.Новгородцева. В своих лекциях по истории философии права он отмечает, что подобно тому, как в средние века последней мечтой церковной философии было объединение всех людей под нравственным авторитетом церкви, то в теории правового государства высшей целью всего человечества является господство единого и равного для всех права. В политических теориях нового времени первое место отводится государству, которое должно быть светским и правовым. В борьбе светского идеала с церковным проявляется борьба двух культурных систем, из которых каждая стремится к распространению и утверждению своих начал. В политико-правовых теориях нового времени, в отличие от средних веков, первое место отводится государству. У Макиавелли, Гоббса, Руссо, Канта и Гегеля государство становится источником нравственной жизни людей, занимает место церкви. В начале XX столетия П.И.Новогородцев делает вывод о том, что теория правового государства переживает третью стадию своего развития. К первой он относит учение Бодена о суверенитете государства, вто-
рой – доктрины французской революции (права человека, свобода и равенство, разделение властей и другие). Основной особенностью третьей стадии является новое понимание прав и свобод личности, стремление к единому и обязательному для всех правовому порядку.^[9]

Идея правового государства зародилась в тот исторический период, когда в европейских странах преобладала абсолютно-монархическая форма правления, деспотическая по своей сущности, для которой характерна неограниченность полномочий государственной власти и всецелое поглощение личности государством. В то же время в европейских и американских странах появляются первые конституционные государства, в которых за личностью признаются ее неотъемлемые, ненарушимые и неприкосновенные права. В конституционном государстве признается, что есть известная сфера самоопределения и самопроявления личности, в которую государство не имеет право вторгаться. В это время в трудах многих философов и правоведов понятие «правовое государство» употребляется как синоним конституционного государства, концептуально данные понятия не разграничиваются. В начале XX века многие русские юристы ставят знак равенства между понятиями конституционного или правового государства. В.М.Гессен утверждал, что «правовое и конституционное государство – синонимы; отождествление этих понятий является общепризнанным для современной германской доктрины государственного права.^[10] Такой же точки зрения придерживаются известный русский юрист Б.А.Кистяковский, который считал, что можно приравнять конституционное государство к правовому.^[11] Вместе с тем некоторые авторы уже тогда возражали против этого отождествления.^[12]

Основной принцип правового, или конституционного, государства состоит в том, что государственная власть, в нем ограничена. Государственная власть ограничена, прежде всего, правами человека и гражданина, которые составляют основу всего строя правового государства. В формальном и материальном смысле ограничение государственной власти достигается за счет того, что высшая власть обязана управлять страной посредством опубликованных, постоянных и известных населению законов. Эта идея была высказана еще Д.Локком в его работе «Два трактата о правлении, опубликованной анонимно в

Лондоне в 1690 году. Д.Локк считал, что кто бы ни располагал законодательной или высшей властью в государстве, он обязан управлять не с помощью импровизированных указов, а действительных, постоянных законов, объявленных и известных людям. Впоследствии мысль о верховенстве права и законов вошла во все конституции современных государств. Уже французская Конституция 1791 года строится на верховенстве закона, основном принципе правового государства: «Никакая власть не стоит во Франции над законом. Король правит страной лишь в силу закона и может требовать повиновения себе только именем закона».

В историческом развитии концепции правового государства можно выделить еще один важный этап – научные разработки, которые появились после Второй мировой войны. В них правовое государство рассматривалось как альтернатива тоталитарным государствам, которые в разных формах существовали во многих странах Европы и Азии. Именно в это время формируется современная концепция правового государства, которая вобрала в себя достижения политико-правовой мысли прошлых веков: идеи о верховенстве правового закона, разделение властей, правах и свободах граждан и другие.

Философско-правовое содержание доктрины правового государства

При всем разнообразии трактовок идей правового государства в общей теории права разработаны принципы правовой государственности, которые в своей основе признаются большинством авторов.

К ним относятся такие признаки правового государства, как:

· господство права и верховенство закона;

· разделение властей;

· принцип взаимной ответственности государства и личности;

· самоограничение государственной власти;

· гарантированность прав и свобод личности;

· эффективная система контроля и надзора за осуществлением законов и других нормативных актов.

Концепция о господстве права и верховенстве закона как необходимых атрибутов правового государства характерна для русскоязычной, точнее, постсоветской юридической литературы. Она соединяет в себе два подхода к проблеме правовой государственности: англоязычную концепцию правления (господства) права и различные варианты романо-германской концепции правового государства. В чем же состоит сходство и различие идей о господстве права и о верховенстве закона в правовом государстве? Объединяет эти концепции то, что они направлены на обеспечение правового порядка в государстве. Существенное различие состоит в том, что в концепциях правления права подчеркивается независимость права от государства, государственный закон не рассматривается как основной источник права. А идея верховенства закона проникнута верой, что государственный закон, по крайней мере, правовой закон, может обеспечить правовой порядок, ограничить произвол государственной власти.

Кроме того, следует отметить, что принцип верховенства закона может быть наполнен различным содержанием, в зависимости от того, какой смысл вкладывается в понятие «закон» В юридической литературе по проблемам правового государства часто цитируются слова античных авторов о власти закона. Так, Платон писал: «Я вижу близкую гибель того государства, где закон не имеет силы и находится под чьей-либо властью. Там же, где закон – владыка над правителями, а они – рабы, я усматриваю спасение государства и все блага, какие только могут даровать государствам боги».^[13]

Высказывания античных авторов о верховенстве закона в общественной жизни не имеют никакого отношения к теории правового государства. Дело в том, что понимание закона в Древней Греции не соответствует современному. В греческом языке не было слова адекватному современному понятию права или закона. Слово «nomos» могло означать божественный закон, человеческий закон, закон природы, собственно юридический закон. Таким образом, у античных авторов речь идет не о власти «человеческого» закона, а о непосредственном правлении вечных, незыблемых, и не зависящих от воли людей естественных законов природы. Кроме того, понятия «государство» в его современно значении также не существовало во времена античности.

Любая правовая концепция прямо или косвенно отражает определенную политическую реальность и является продуктом своего времени. Идея верховенства закона в ее юридической интерпретации доминирует в политико-правовой мысли в связи с образованием буржуазного общества, которое нуждалось в ограничении государственной власти, создании общих стабильных правил игры в политической, экономической и социальной жизни. Верховенство закона, по мнению многих философов, политиков, юристов, могло обеспечить отсутствие государственного произвола, равенство граждан перед законом и судом, гарантировать правовой порядок, ограничить вмешательство государства в экономику и частную жизнь, обеспечить свободу предпринимательства и т.д. В последствие принцип верховенства закона использовался разными политическими режимами, в том числе и тоталитарными.

Концепция правления (господства) права существенно отличается от принципа верховенства закона. Концепция господства права появилась в англоязычном правоведении, в котором никогда не отождествлялись понятия права и закона. Право рассматривалось как условие и основание свободы индивида, а закон как воля (произвол) правителя (государства). Английское право исторически складывалось через правовые обычаи и деятельность суда. Роль закона в системе общего права существенно возросла лишь в современном английском и американском праве. Концепция господства права имеет множество интерпретаций и обусловлено тем, что существует множество трактовок самого понятия «право». Так, только в американских реалистических теориях право рассматривается: как совокупность правил поведения, устанавливаемых судьями; как деятельность официальных служителей закона по разрешению споров; как обобщение взглядов, высказанных во время судебного процесса, и потенциальных последствий судебных решений и др.

В связи с этим представляется весьма сложным изложить концепцию господства права как единую теоретическую конструкцию. Термин «rule of law» в XIX веке ввел в научный оборот английский ученый Дайси. В его версии «правление права» представляет в формализованном и традиционалистском смысле, в известном смысле как английский вариант конституционного принципа верховенства законодательства в регулировании общественных отношений. При этом надо иметь в виду, что английское законодательство представляет собой в основном результат многочисленных судебных решений, а не законотворчество в обычном его понимании. В этом состоит коренное отличие системы общего права от правовых систем стран континентальной Европы. В философско-правовом смысле идея правления права изложена в трудах Ф.Хайека. Австриец по происхождению и образованию, проживший многие годы в Англии и США, он использует немецкий термин «Rechsstaat» и английский «Rule of law» нередко как синонимы. Вместе с тем его взгляды ближе к концепции правления права, а не формального верховенства закона. Правление права он определяет как политический идеал. Рассуждения его строятся следующем образом. Существует метаюридическая свобода, из которой произрастают права человека. Значит, существует и метаюридическое право, принципы которого и должны определять законотворчество. «Принципы правления права, ограничивающие власть государства… сами по себе не могут быть правом, а существуют лишь как руководящие начала, как свойства хорошего закона». Итак, принципы правления права – это метаюридические принципы хорошего позитивного закона. В «Конституции свободы» он пишет еще одно определеннее: «Правление права – это доктрина о том, каким право должно быть, она касается тех свойств, которыми отдельные законы должны обладать … Это не нормы права, но нормы, касающиеся того, каким право должно быть. Это метаюридическая доктрина, или политический идеал. Он эффективен только в той степени, в какой законодатель считает себя связанным им». Следовательно, принципы правления права, выражаясь в позитивном законе, превращают его в правовой закон. Эти принципы носят нормативный характер в том смысле, что они возлагают определенные обязательства на законодателя ради предотвращения произвола и сохранения свободы индивида и, таким образом, защиты самого права как спонтанно складывающегося правопорядка. Спонтанным правопорядком, т.е. истинным правом, Хайек считает частное право или, шире, английское общее право, складывающееся через правовые обычаи и деятельность суда^[14].

При этом надо особо подчеркнуть, что под законами Хайек понимает некие универсальные правила, которые складывались в течение долгих лет и вместе образовали систему, продуцирующую жизненный всеобъемлющий порядок. По мнению Хайека, в англосаксонской системе права судьи не создают новых законов, но пытаются открыть реальное содержание правил справедливого поведения. Парламенты часто делают то же самое или, по крайней мере, должны делать, т.е. они призваны придать форму закона тому, что люди считают справедливым, а не создавать новых канонов справедливости. Совершенно другое дело, – считает Хайек, – когда парламент или политические руководители отдают распоряжения, называя их законами, осуществить какой-либо коллективный план. В этом случае мы имеем дело с попыткой создать новый свод правил. Вместо установленных общеобязательных правил по существу отдаются приказы в форме законов, требующие конкретных действий от индивидов и государственных органов, что еще далее стоит от принципов свободного общества. Парламенты или политические руководители таким образом не пытаются кристаллизовывать существующие представления о справедливости, а хотят установить совершенно новый свод правил и совершенно новый общественный порядок. Таким образом, Хайек четко разграничивает формальный принцип верховенства закона от конституционного принципа правления права.

Признаком правового государства традиционно признается разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную с тем, чтобы каждая могла сдерживать другую ради сохранения свободы. Сущность теории разделения властей, ее генезис и содержание рассмотрены в лекции о государстве и государственной власти. Применительно к данной теме важным является другой вопрос, насколько верным является утверждение о том, что разделение властных полномочий является необходимым признаком демократического правового государства. Такая точка зрения представляется весьма спорной. Например, в Англии – колыбели современной парламентарной демократии – не существует разделения властей. Три вида правомочий, конечно, существуют, и каждый из них имеет свои особенности, однако, – как утверждает крупнейший английский юрист, профессор Ноттингемского университета Д.Гарнер, – это вовсе не значит, что та или иная конкретная функция относится к исключительному ведению специализированного органа^[15]. Он считает, что разделение властей вообще нежелательно, поскольку ограничить одну власть от другой весьма нелегко, а сам процесс проведения такой разделительной линии не гарантирует положительные результаты. Во многих государствах не существует не только разделения властей, но и разграничения законодательных и управленческих функций приобретает все более условный характер.

В отечественной литературе утверждение о том, что три ветви власти, законодательная, исполнительная и судебная – должны быть самостоятельными и независимыми, сдерживать друг друга, воспринимается как аксиома и не подвергается сомнению. Однако история современных государств показывает, что сам по себе разделение властей не является абсолютной гарантией против узурпации власти, тем более от произвола властей придержащих. Вооруженный конфликт между законодательной и исполнительной властями в России в 1993 году, политическое противостояние между ветвями власти в Беларусь в 1995-1996 годах наглядно показали, что само по себе разделение властей не обеспечивает не только правовой, но и элементарный порядок.

Многие другие страны, в которых разделение властей существует в течение столетий, в определенные исторические периоды были весьма далеки от идеалов демократического правового государства. Кроме того, важно отметить и то, что разделение властей – концепция в большей степени политическая, чем правовая. Ее главная цель – обеспечение в государстве определенного баланса властей, а не создание основанного на праве государственного порядка.

Принцип ответственности государства перед личностью сравнительно поздно появился в теории правового государства. В XIX веке непреложным догматом считался принцип безответственности государства. Исключение юристы делали лишь для случаев экспроприации, реквизиции имущества, когда оно из частной собственности переходило в общее пользование. Однако подобные случаи относились скорее к возмещению ущерба, чем собственно ответственности государства.

В начале XX века в юриспруденции все более и более утверждается общий принцип ответственности государства как существенный признак правового государства. В конце XX века принцип ответственности государства перед личностью закрепили во многих конституциях демократических государств. В современных конституциях данный принцип сформулирован как принцип взаимной ответственности государства перед гражданами и гражданина перед государством. Проблема ответственности гражданина перед государством в данном случае не требует лишних слов и комментариев. Все виды ответственности – уголовной, административной, дисциплинарной, материальной – в деталях разработаны в соответствующих отраслевых науках, а общее понятие, виды и основания ответственности гражданина в теории права.

Сложнее обстоит дело с обоснованием ответственности государства перед личностью. Прежде всего, необходимо обратить внимание на то, что речь идет не об ответственности государства перед гражданином, а об ответственности государства перед личностью. Ущерб или вред, который может понести личность от тех или иных действий государства и государственной власти, носит более всеобъемлющий характер по сравнению с теми последствиями, которые возникают у гражданина как субъекта определенных правовых отношений.

Те научные наработки о юридической ответственности, которые имеются в общей теории права, в большинстве случаев нельзя применить к ответственности государства перед личностью. Это касается понятия вины, оснований и видов юридической ответственности.

Возникает вопрос о том, кто является субъектом ответственности: государство как особый субъект правовых отношении, государственные органы, чиновники. Вред личности причиняют конкретные государственные органы и государственные служащие, а не государство, как простая абстракция. В таком случае на первый взгляд вообще нельзя говорить об ответственности государства.

В метафизических теориях права разрабатывались доктрины о государстве как коллективной личности, которая, как и простая личность, могла быть виновной и таким образом способной отвечать за свои действия. Однако в современной теории права государство не рассматривается как особое юридическое лицо. Не оспаривается и тот факт, что вред личности причиняют конкретные люди. Вместе с тем во многих странах разграничивается личная и служебная вина государственных служащих. Кроме того, ответственность государства может возникнуть даже при отсутствии какой бы то ни было вины.

Разграничение личной и служебной вины государственных служащих как представителей (агентов) государства не является всеобщим правовым принципом и существует в тех государствах, где созданы специальные административные суды. Ответственность администрации, которую именуют иногда также ответственностью публичной власти, является одним из главных элементов административной юстиции, которая отделена от судов общей юрисдикции. К числу таких государств можно отнести Францию, где различие между личной виной и виной, связанной с несением службы, установлено еще в 1873 году. С этого времени во французском административном праве стали различать две категории вины государственных служащих: личная вина, характеризующая отсутствием связи со службой и за которую чиновник должен отвечать перед общим судом; вина связанная с несением службы, ответственность за которую инкриминируется только государственным органам перед административным судом. Эволюция судебной практики привела к тому, что государственные органы оказались ответственными за ущерб, в котором они были повинны лишь частично или который вообще не был вызван виной с их стороны. Таким образом, ответственность государственных служб, причиненный гражданину, представляет собой частный случай ответственности государства перед личностью.

В других странах, где отсутствует административная юстиция, развитие ответственности государственных органов не получило столь широкого развития, а отличие публичной ответственности не столь очевидно по сравнению с частной ответственностью, которая применяется на основании норм гражданского права.

Ответственность собственно государства как субъекта правовых отношений довольно сложно систематизировать и изложить как общий принцип правового государства, так как законодательства в этой области существенно различается в разных странах. Поэтому данный вопрос будет рассмотрен на примере гражданского законодательства Республики Беларусь. Республика Беларусь, административно-территориальные единицы являются субъектами гражданского права. Они участвуют в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных с иными участниками, этих отношений – физическими и юридическими лицами. От имени Республики Беларусь могут своими действиями приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права и обязанности, выступать в суде государственные органы в рамках их компетенции, установленной актами, определяющими статус этих органов.

Ответственность по обязательствам Республики Беларусь и административно-территориальных единиц установлена ст. 126 Гражданского кодекса Республики Беларусь (далее ГК Республики Беларусь). Республика Беларусь, ее административно-территориальные единицы отвечают по своим обязательствам, принадлежащим им на праве собственности имуществом, кроме имущества, которое может находиться только в республиканской или коммунальной собственности.

Республика Беларусь, ее административно-территориальные единицы не отвечают по обязательствам созданных ими юридических лиц, кроме случаев, предусмотренных законодательными актами.

Республика Беларусь не отвечает по обязательствам административно территориальных единиц.

Административно-территориальные единицы не отвечают по обязательствам друг друга, а также по обязательствам Республики Беларусь.

Исключением из этих правил являются случаи, когда Республика Беларусь приняла на себя гарантию (поручительство) по обязательствам административно-территориальной единицы или юридического лица либо указанные субъекты приняли на себя гарантию (поручительство) по обязательствам Республики Беларусь.

Вместе с тем ГК Республики Беларусь недостаточно четко разграничивает ответственность Республики Беларусь как государства от ответственности государственных органов, государственных служащих, которые действуют от своего имени в пределах собственной компетенции. В данном случае действуют общие основания ответственности, предусмотренные ст. 933 ГК Республики Беларусь. Они выражаются в следующем.

Вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Законом может быть возложена обязанность возмещения вреда на лицо, не являющееся причинителем вреда.

Законом или договором может быть установлена обязанность причинителя вреда выплатить потерпевшим компенсацию сверх возмещения вреда.

Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя.

Вред, причиненный правомерными действиями, подлежит возмещению в случаях, предусмотренных законодательством.

В возмещении вреда может быть отказано, если вред причинен по просьбе или с согласия потерпевшего, а действия причинителя не нарушают нравственных принципов общества.

Гражданским кодексом предусмотрена специальная ответственность за вред, причиненный государственными органами, органами местного управления и самоуправления, их должностными лицами, а также ответственность за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда.

В соответствии со ст.938 ГК Республики Беларусь вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного управления и самоуправления либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не соответствующего законодательству акта государственного органа или органа местного управления и самоуправления, подлежит возмещению. Вред возмещается соответственно за счет казны Республики Беларусь или казны административно-территориальной единицы.

Согласно ст.939 ГК Республики Беларусь, вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ, возмещается за счет казны Республики Беларусь, а в случаях, предусмотренных законодательством, за счет казны административно-территориальной единицы в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законодательством.

Вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконной деятельности органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры, не повлекший вышеназванных последствий, возмещается по основаниям и в порядке, которые предусмотрены ст.938 ГК Республики Беларусь. Вред, причиненный при осуществлении правосудия, возмещается в случае, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу.

Вместе с тем нормы гражданского права не вполне коррелятивны с нормами конституционного законодательства в сфере ответственности государства по своим обязательствам. В разделе II Конституции Республики Беларусь предусмотрен широкий спектр прав и свобод личности, которые гарантированы государством. Многие из этих норм не относятся к гражданскому праву. Таким образом, возместить ущерб гражданину, который возник в результате невыполнения данных норм, представляется весьма проблематичным при отсутствии специальных законов и иных нормативных актов. Например, ст.46 Конституции Республики Беларусь закрепляет право не благоприятную окружающую среду и на возмещение вреда, причиненного нарушением этого права. Однако только специальный закон может сделать эту норму реально действующий.

Характеризуя ответственность государства перед личностью как признак правового государства, можно сказать, что данный институт права находится в стадии становления и развития. В одних странах накоплен большой судебный опыт по применению данного института, в других принцип ответственности государства перед гражданами сравнительно недавно закреплен в конституционном законодательстве.

В первоначальных вариантах концепции правового государства центральным звеном являлась идея ограничения государственной власти правом. Однако по мере развития учения о правовой государственности на первый план выдвигается идея гарантированности прав человека и гражданина, вокруг которой и во имя которой развивались принципы правового государства.
В XX веке идея прав человека становится доминирующей во всех концепциях правового государства.

Многие ученые неоднократно высказывали мнение о том, что права человека еще в античной философии рассматривались как необходимый атрибут цивилизованного государства. Однако такое утверждение не совсем верно, так как понятия гражданин и государство в то время были не разделимы. Аристотель отмечал, что человек «животное политическое» и он по своей природе не может жить вне государства. Забота каждого гражданина о благополучии полиса была его долгом, а сам полис существовал рад общего блага своих граждан.

Идея неотъемлемых прав человека не могла появиться ни в античном мире, ни в древневосточных государствах, ни в индусских или мусульманских обществах. Персоноцентризм характерен для европейской цивилизации. Основные прав человека и гражданина являются признаком правового государства западного образца. В Европе и США идея неотъемлемых прав человека и гражданина находит свое практическое воплощение и правовое закрепление в документах американской и французской революций. До этого времени существовали различные нормативные акты, которые ограничивали власть суверена, однако права человека считались не врожденными, а дарованными верховной властью, несмотря на некоторые гарантии, такие права могли быть в любое время отменены. Кроме того, права человека носили ярко выраженный сословный или корпоративный характер.

Одно из первых документальных признаний прав, основанных на интересах личности, ее достоинстве, было сделано в
1776 году. В американской Декларации независимости от 4 июля 1776 года, в Билле о правах Виржинии официально закреплялось положение о том, что все люди созданы равными, они наделены Создателем определенными неотъемлемыми правами. К этим правам относятся жизнь, свобода и стремление к счастью. Для обеспечения этих прав создаются правительства, причем их власть проистекает от согласия подопечных, если она начинает разрушать эти цели, народ вправе изменить или устранить ее и поставить новое правительство. Во французской Декларации прав человека и гражданина 1789 года говорилось: «Общество, где не обеспечена гарантия прав и нет разделения властей, не имеет конституции».

В современных конституциях понятие основных прав и свобод граждан существенно расширено. К гражданским правам относятся право частной собственности, право на жизнь и личную неприкосновенность, свобода личности, свобода передвижения, охрана брака и семьи, свобода совести и многие другие. В настоящее время вряд ли найдется не только европейское, но и азиатское, африканское или южноамериканское государство, которое бы не признало прав человека.

Эффективная система контроля и надзора за осуществлением законов и других нормативных актов как признак правового государства. Многие авторы к числу обязательных признаков правового государства относят эффективную судебную систему и наличие других форм контроля и надзора за осуществлением законодательства. В принципе с этим нельзя не согласиться. Реализация принципов и норм правового государства, в конечном счете, обеспечивается именно судебной властью. Однако, само понятие эффективной судебной системы не наполнено четким юридическим содержанием. Судоустройство и статус судей настолько различаются в разных странах, что трудно выработать всеобщие критерии эффективной юстиции правового государства Судоустройство представляет собой самостоятельную область знаний и изучается специальными юридическими дисциплинами. Вместе с тем в общей теории государства и права выработаны некоторые общие принципы организации и деятельности судебной власти.
К ним относятся:

· независимость судей и подчинение их только закону;

· равенство всех субъектов правовых отношений перед законом независимо от происхождения, социального и имущественного положения, расовой и национальной принадлежности, пола, образования, отношения к религии, места жительства и других обстоятельств;

· неотвратимость предусмотренных в законе мер за нарушение правовых норм, прав, свобод и законных интересов граждан;

· презумпция невиновности, согласно которой лицо признается невиновным, пока судом не будет доказано обратное, возложение бремени доказывания на органы обвинения.

Правопорядок в правовом государстве обеспечивается также целым рядом материальных и процессуальных норм отдельных отраслей права: нет преступления без указания на то в законе; нет преступления без вины; мысли не наказуемы, нельзя наказывать дважды за одно и тоже и др.