Спарта в конце IV- сер. II вв. до н.э

Начавшийся еще в IV в. до н. э. кризис спартанского полиса наивыс­шей остроты достиг к середине III в. до н. э. Плутарх, написавший биографии спартан­ских царей-реформаторов Агиса и Клеомена, следующим образом характеризовал ситуацию внутри гражданского коллектива: полноправных граждан осталось только 700, причем 600 из них составляли люди, вла­девшие наследственным участком земли (клером), а 100—это верхушка полиса — люди, имевшие как наследственные уча­стки, так и благоприобретенные земли. Вся же остальная масса спартиатов — это, по словам Плутарха, «нищая и жалкая толпа». Тяжесть ситуации усугубляло и жестокое ростовщичество, от которого страдали все слои спартанского общества. Значительные изменения произошли и в политической структуре Спарты: резко обострилось со­перничество двух царских династий, герусия и коллегия эфоров превратились в органы, служившие интересам олигархии.

В этих условиях среди руководящих кругов спартанского полиса, связанных с одной из царских династий (Эврипонтиды), постепенно вызревала идея необходимости социальных реформ. Цель их состояла в том, чтобы восстановить спартанскую геге­монию если не во всей Элладе, то по край­ней мере в Пелопоннесе. Для этого было необходимо возродить спартанскую воен­ную мощь, что в условиях того времени означало воссоздание многочисленного ополчения спартанских граждан. Инициа­тором реформ выступил царь Агис, вступив­ший на престол в 245 г. до н. э. Он выдвинул программу глубоких социальных изменений, состоявшую из трех основных пунктов: кассация долгов, передел земли, возрождение «спартанского образа жизни» с его суровостью, постоянными военными тренировками, традиционным воспитанием юношества.

Идея реформы нашла широкую поддер­жку н полисе. Особенно популярен был лозунг отмены долгов. Он привлекал не юлько рядовых граждан и безземельных неполноправных спартиатов, но и часть бо­гатой верхушки полиса, а именно тех, кто был вынужден в силу задолженности зало­жить свои земли ростовщикам. Наиболее ярким представителем этой группы был дя­дя царя Агесилай. Передел земли должен был дать, по расчетам Агиса, 4500 участков земли и соответственно 4500 воинов-спартиатов, которые стали бы владельцами этих участков. Кроме того, планировалось про­вести передел земли и в периэкских общи­нах. выделив 15 тыс. участков для 15 тыс. воинов-периэков. Эта идея встретила пол­ную поддержку у спартанских бедняков, лишенных земли, которые вместе с клером вернули бы себе и полные гражданские права в полисе. Агесилай и подобные ему богачи, естественно, не могли приветство­вать передел земли, для них желательным было бы остановить реформы сразу же по­сле осуществления кассации долгов. В принципе все реформы отвергала основная масса богатых граждан, не склонных ли­шаться сиюминутных выгод ради весьма проблематичного восстановления спартан­ской гегемонии. Естественным лидером этой группы стал царь другой спартанской династии Леонид, понимавший, что осуще­ствление реформ; предложенных Агисом, настолько усилит его влияние в полисе, что вторая династия утратит всякое значение.

В результате долгой борьбы Леонида вынудили уйти в изгнание (его место занял Клеомброт, поддержавший Агиса). Было объявлено о проведении намеченных ре­форм. но осуществили только одну из них — кассацию долгов, хотя, как сообщает Плу­тарх, «народ требовал, чтобы немедленно приступали к разделу земли». Агесилай и его сторонники, однако, сумели воспротивить­ся этому. По словам Плутарха, «богатство Агесилая состояло главным образом в об­ширных и тучных полях, но он был кругом в долгу, и так как расплатиться с заимодав­цами не мог, а терять землю не хотел, то убедил Агиса, что, если осуществить оба намерения разом, в городе начнется насто­ящий мятеж, но если сперва угодить земле­владельцам отменою долгов, они потом мирно и спокойно согласятся на передел».

Начавшиеся военные действия, потре­бовавшие выступления в поход спартанско­го ополчения во главе с Агисом, резко изменили ситуацию. Оставшийся в Спарте Агесилай, в сущности, узурпировал власть. Опираясь на отряд наемников, он самовла­стно управлял полисом, увеличил налого­обложение и, что самое важное, показал беднейшим гражданам полиса, что их на­дежды на передел земли тщетны.

Враги реформационного движения уме­ло воспользовались уходом Агиса с вой­ском. Как пишет Плутарх, «враги его решили не медлить, они составили заговор, открыто вернули Леонида из Тегеи и вновь передали ему царство при молчаливом одобрении народа, который был возмущен, видя свои надежды на раздел земли обма­нутыми». После этого началась жестокая расправа над всеми сторонниками реформ. Были казнены царь Агис, его мать и бабка. В изгнание ушли Агесилай и царь Клеомб­рот, брат Агиса Архидам.

Однако жестокая расправа не могла уничтожить саму идею реформ. На этот раз их инициатором выступил царь Клеомен — сын Леонида. Не желая, чтобы богатства семьи Агиса перешли к кому-то другому, Леонид заставил его вдову выйти замуж на Клеомена.

Трезвый политик, Клеомен постарал­ся учесть все ошибки Агиса. С идеей воз­рождения могущества Спарты путем воссоздания обширного слоя землевладель­цев-воинов он соединил идею резкого уси­ления царской власти и создания ей надежной опоры. Клеомен ясно сознавал, что наилучшая возможность для осуществ­ления его планов появится тогда, когда в его руках будет вооруженная сила. В войне, начавшейся между Ахейским союзом и Спартой в 228 г. до н. э., успех был на стороне Клеомена. Получив поддержку состороны армии, особенно отрядов наемни­ков, и найдя сторонников реформ среди верхушки полиса, Клеомен смог перейти к осуществлению намеченного плана ре­форм.

Во главе отряда наемников Клеомен прибыл в Спарту. Четыре из пяти членов коллегии эфоров были убиты, 80 противни­ков реформ изгнаны из города. На собран­ном Клеоменом Народном собрании было объявлено о проведении реформ. Вновь кассировались долги, перераспределялись земли — созданы 4 тыс. наделов. Посколь­ку граждан в Спарте было меньше, чем наделов, в состав гражданского коллектива было включено некоторое количество периэков и чужеземцев. Была уничтожена кол­легия эфоров, восстановлена традиционная спартанская система воспитания юношест­ва и вообще весь старинный спартанский образ жизни.

Проведенные реформы усилили воен­ную мощь Спарты, и Клеомен сумел нане­сти несколько поражений ахейской армии. Ситуация усугублялась тем, что мысли о проведении реформ, подобных спартан­ским, широко распространялись по всему Пелопоннесу. Начал обсуждаться даже воп­рос об объединении Ахейского союза и Спарты и об избрании Клеомена стратегом союза. В этих условиях Арат — почти бес­сменный руководитель Ахейского союза — вступил в тайные переговоры с Македо­нией. Долгие годы непримиримый враг Ма­кедонии, сделавший больше, чем кто-либо другой для освобождения Греции от маке­донского контроля, теперь, по словам Плу­тарха, «в страхе перед ячменной лепешкой, потертым плащом, а самое главное, перед уничтожением богатства и облегчением мук бедности... подчинил ахейцев и самого себя диадеме, багрянице и приказам македон­ских сатрапов». Когда об этом стало изве­стно в Греции, брожение охватило весь Ахейский союз, «ибо народ мечтал о разделе земли и об отмене долговых обязательств». Однако верхушка Союза отнюдь не была единодушной в своей поддержке Арата. Как пишет Плутарх, «да и первые граждане во многих местах были недовольны Аратом, а некоторые открыто возмущались его пла­ном привести в Пелопоннес македонян». Это брожение умело использовал Клеомен, нанося быстрые и сильные удары по Ахей­скому союзу. Он захватил несколько пело­поннесских городов и даже такие круп­нейшие центры полуострова, как Аргос и Коринф (только на Акрополе Коринфа — Акрокоринфе—остался ахейский гарни­зон).

Однако появление в Пелопоннесе ма­кедонской армии резко изменило ситуа­цию. Македонянам удалось вновь утвер­диться в Аргосе и Коринфе, причем реша­ющую роль сыграла здесь не военная мощь Македонии, а выступление граждан Аргоса против спартанцев. Как сообщает Плутарх, «зачинщиком этой измены был Аристотель из Аргоса, который без труда увлек за собою народ, возмущенный тем, что Клеомен об­манул всеобщие ожидания и не уничтожил долгов».

Этот момент был поворотным пунктом в развитии событий. Политика Клеомена пришла в противоречие с чаяниями бедней­ших слоев гражданства пелопоннесских го­родов, и это в конечном счете погубило дело спартанского царя-реформатора. Все ре­формы, которые проводил Клеомен, в сущ­ности, имели одну цель—усиление военного могущества Спарты и возрожде­ние ее гегемонии если не в Греции, то хотя бы в Пелопоннесе. Однако пример Спарты вызвал воодушевление во многих полисах полуострова, беднейшие граждане мечтали об осуществлении реформ по спартанскому образу и переходили на сторону Клеомена. Когда же пример Аргоса показал, что Кле­омен отнюдь не стремится провести в этих городах аналогичные реформы, то Клеомен лишился массовой поддержки в Пелопон­несе.

Клеомен в новых условиях попытался опереться на помощь Птолемеев. Египет долгое время Поддерживал Ахейский союз, видя в нем противовес мощи Македонии. зменение ориентации ахейцев, их союз с Македонией делали Спарту естественным союзником Птолемеев, нуждавшихся в ка­кой-либо опоре на Балканском полуостро­ве. Однако помощь Египта была весьма незначительной, ибо царь Птолемей вел в это время секретные переговоры с Антиго­ном и Спарта нужна была ему только как средство давления на Македонию. Клеомен пытался получить дополнительные силы за счет продолжения реформы в Спарте. Он освободил 2000 илотов. Каждый из них заплатил за свободу по 5 мин. Приобретен­ные средства были потрачены на вооруже­ние новых воинов по македонскому образцу.

Все эти меры не могли компенсировать потери массовой поддержки в городах Пе­лопоннеса, и Клеомен был вынужден изме­нить методы борьбы. Он подверг жес­точайшему разгрому Мегалополь, затем, по словам Плутарха, «разорял и беспощадно грабил» территорию Аргоса, что еще больше отталкивало от него население полуострова. Не имея в таких условиях возможности вести длительную войну, Клеомен стремил­ся решить ее исход решительным победо­носным сражением. В битве при Селассии (221 г. до н. э.), однако, численное превос­ходство македонян сокрушило доблесть спартанцев, и битва стала решающим пора­жением Клеомена. Лакедемонский царь с группой друзей бежал в Египет, где позднее был вынужден покончить с собой, приняв участие в заговоре против Птолемея. Вступ­ление АнтиГона в Спарту сопровождалось отменой реформ Клеомена и восстановле­нием ранее существовавшего строя. В Спар­те был поставлен гарнизон, она была включена в новый, Эллинский, союз, куда также вошла и Ахайя. Гегемоном союза стад царь Македонии.

Радикальные идеи, однако, продолжали жить в Лакедемоне. Известна попытка пе­реворота в 219 г. до н. э., затем выступил Хилон, наконец «тиран» Махонид. В 206 г. до н. э. к власти в Спарте пришел Набис, происходивший из царского рода. Набис попытался еще раз осуществить те идеи, которые выдвинул Агис. Политика Набиса определялась теми же самыми целями, что и политика его предшественников,— обес­печение величия Спарты, установление ее гегемонии в Пелопоннесе. Набис проявил незаурядные дипломатические и военные способности, ведя борьбу в то время, когда Рим начал активно вмешиваться в греческие дела. Первоначально Набис сумел заклю­чить договор с римлянами, которые нужда­лись в союзниках для борьбы с Македонией и Ахейским союзом. В дальнейшем римляне поддержали ахейцев, Набис был разбит. По­пытка возобновить борьбу окончилась неу­дачей и Набиса предательски убили (192 г. до н. э.). Для проведения своей политики Набис частью истребил, частью изгнал «граждан, выдававшихся больше богатст­вом, нежели благородным происхождени­ем», конфисковал их имущество. Для увеличения числа граждан Набис освобож­дал илотов, даровал участки земли наемни­кам, включавшимся в гражданский кол­лектив Спарты. В отличие от Клеомена Набис стремился привлечь на свою сторону бедных граждан из других городов Пело­поннеса. Он, в частности, осуществил ра­дикальные реформы и в Аргосе.

Конфликты, разразившиеся в Спарте, имели глубокие социальные причины. В конечном счете основой их была несовме­стимость традиционного спартанского строя (хотя и подвергшегося сильным из­менениям в IV—III вв. до н. э.) с новыми условиями. Илотия, как примитивная фор­ма эксплуатации, изживала себя. Не случай­но Клеомен начал, а Набис продолжил политику освобождения илотов. Однако, видимо, основная масса илотов в связи с развитием частной собственности на землю деградировала до уровня классических ра­бов. Не отвечала новым условиям и поли­тическая структура Спарты. Именно поэтому в процессе социальных конфлик­тов исчезает эфорат, традиционная спар­танская диархия, утрачивает значение Народное собрание. Проводя социальные реформы, цари одновременно резко усили­вают свою власть, стремясь стать неограни­ченными владыками по типу царей больших эллинистических держав. Они бесконтроль­но распоряжаются земельным фондом по­лиса, распределяя его не только среди граждан, но и среди чужеземцев и наемни­ков. Полисный коллектив оказывается пол­ностью подчиненным царям, и в таких условиях утрачивают свою ценность права гражданства.

Распределение земли среди неимущих — радикальная мера, но она в конечном счете обесценивается тем, что оказывается свя­занной воедино с явно утопической целью — установлением спартанской гегемонии. В эпоху существования больших эллинисти­ческих монархий, начавшегося вмешатель­ства Рима в греческие дела эта цель была несомненно недостижимой. Чисто спартан­ские цели в политике царей-реформаторов приходили в противоречие с надеждами беднейших граждан Пелопоннеса. Не­смотря на героизм спартанских бедняков, несмотря на выдающиеся качества их руко­водителей, дело социальных реформ было обречено. Лозунг возвращения к «ликургову строю» в эллинистическую эпоху был яв­ным анахронизмом.

8.Распад державы Александра Македонского. Историческое значение похода.

Огромная держава Александра Македонского оказалась непрочной. После смерти ее создателя на ее развалинах силами наследников царя были созданы достаточно сильные на первых порах эллинистические государства, уже далекие от традиционного полисного типа. Полис хорошо подходил к греческому обществу узкого Эгейского бассейна в V – IV вв., выражал общее мнение мелких коллективов греков. Но эта форма совершенно не годилась для огромных территориальных государств эллинистической эпохи, выросших на базе древневосточных монархий. Только сильная централизованная монархия могла оградить интересы незначительного правящего меньшинства (сначала греко-македонского, а впоследствии туземного) на необъятных территориях Востока. В условиях ирригационного земледелия только такая монархия могла держать в покорности массы завоеванного населения, и то лишь при условии союза монархов с греками и македонцами, пришедших сюда в рядах армий Александра и диадохов. Завоеватели были организованы в полисные структуры нового, модифицированного типа, получившие в исследованиях ряда ученых определение «восточноэллинистический полис». Именно такая централизованная монархия (пример – держава Селевкидов) могла организовать сильную армию и флот, осуществлять контроль над местным населением, создать новые торговые пути и установить достаточно прочные связи с отдаленными уголками завоеванных территорий. При этом была создана и новая система международных отношений – как внутренних, так и внешних, система, отражавшая реалии тогдашнего времени.

Во всей этой деятельности, как было сказано, царская власть привлекла надежных союзников – гражданские коллективы восточноэллинистических полисов, получившие от монарха землю в обмен на поставку в случае необходимости контингентов своих граждан-воинов в постоянную наемную армию царя, а также право эксплуатации и контроля местного завоеванного населения.

В становлении и функционировании системы внешних международных отношений любой эллинистический монарх исходил из права решения насущных вопросов международных отношений с позиции силы. В эту систему периодически вовлекались различные союзники, цинично рассматриваемые эллинистическими монархами как временные. По достижению генеральных целей, от их услуг можно было отказаться, предоставив им право решать свои проблемы уже самостоятельно.

Таким образом, за почти три столетия мировой истории были созданы огромные по территории и населению эллинистические государства с разветвленной экономикой развитого типа и продвинутыми социальными отношениями, а также синкретической культурой, включавшей в себя и эллинские, и восточные элементы. В новую систему межгосударственных и международных отношений эпохи эллинизма вошли также и более мелкие государства, различные союзы народов и городов, многие полисные структуры Балканского полуострова и Малой Азии.

Историческое значение восточного похода

Сразу же по возвращении перед Александром встала сложная задача по организации управления огромной державой, которая возникла в результате завоеваний. Мероприятия, проведенные Александром за тот недолгий срок, который ему еще оставалось жить (немногим более года), вся его политика несут на себе черты определенной двойственности.

Александр действовал как владыка огромной многонациональной державы, центром которой он сделал Вавилон. Он стремился как-то укрепить единство государства, сгладить противоречия между завоевателями и побежденными. Отсюда — так называемая политика «слияния народов», которая нашла наиболее яркое выражение в свадьбе в Сузах, когда в один день пышно отпраздновали бракосочетание 10 тыс. воинов — греков и македонян — с местными девушками. Сам Александр женился на старшей дочери Дария, Гефестион — на его младшей дочери; женами ближайших сподвижников царя — Кратера, Пердикки, Птолемея, Эвмена, Неарха, Селевка — стали дочери придворных Дария и его сатрапов. Все новобрачные получили от Александра богатое приданое.

Александр привлекал местную знать к управлению государством. Эти и ряд других фактов позволили некоторым ученым говорить об Александре как провозвестнике «братства народов». Однако его деятельность свидетельствует о другом — о стремлении расширить свою социальную базу, слить воедино персов и македонян, особенно их знать, создав своего рода «господствующий народ», верную опору власти и орудие угнетения и эксплуатации других народов.

Кроме того, поскольку македонская монархия сохраняла еще отдельные пережитки эпохи военной демократии (роль общего собрания воинов), Александр, объединяя македонян с персами, тем самым низводил и их до уровня подданных.

В этой политике разрыва со старыми македонскими традициями препятствием для Александра стала его собственная армия, до сих пор представлявшая основную опору его власти. Поэтому Александр стремится изменить ее характер, включив в нее 30 тыс. юношей, которые еще во время похода мальчиками были отобраны из местного населения и обучены греческой грамоте и умению обращаться с македонским вооружением. С этой целью, а также заботясь о подъеме боеспособности войска, царь велит отправить по домам воинов, «не годных к военной службе по старости и увечьям».

Приказ вызвал настоящий бунт, в котором приняли участие и другие македоняне, но Александр круто расправился с зачинщиками и в результате 10 тыс. македонян были отправлены по домам. Он проводит и некоторые другие реформы в армии, включая в нее новые контингента из местных племен, но теперь уже соединяя македонян и персов внутри отдельных подразделений.

Вместе с тем греки и македоняне оставались народами-завоевателями. Когда по возвращении Александру пришлось сместить многих сатрапов, которые во время походов в Среднюю Азию, считая маловероятным, что он вернется, почувствовали себя независимыми, то во всех важнейших областях сатрапами были назначены македоняне и греки.

Александр по существу мало изменил прежнюю административную систему Ахеменидов: сочетание сатрапий и зависимых государств. Правда, боясь сепаратизма сатрапов, он ограничил их власть гражданскими делами, поставив наряду с ними военных комендантов, подчиненных непосредственно ему самому.

Среди других мероприятий Александра в политической области особое место занимает указ 324 г. до н. э. о возвращении в греческие города всех изгнанников и восстановлении их в правах собственности. Отношения Александра с греками Балкан формально регулировались статьями соглашения о Коринфском союзе. Указ 324 г. до н. э. противоречил принципам невмешательства во внутренние дела полисов, предусмотренным этим соглашением.

Изменения, которые произошли в характере власти Александра во время похода, сделали Коринфский союз ненужным, и если раньше Александр интерпретировал его принципы так, как ему это было нужно, то теперь он просто игнорирует этот союз, поручая Антипатру в случае необходимости применить против ослушавшихся полисов военную силу.

С греками связано еще одно мероприятие Александра — это насильственное обожествление его личности. Неясность свидетельств источников не позволяет решить, Александр ли потребовал своего включения в число олимпийских богов в качестве тринадцатого божества или греки сами пошли навстречу его желанию. Во всяком случае несомненно, что обожествление Александра шло в общем русле его политики и должно было освятить его власть.

В организации управления и эксплуатации местного населения немаловажная роль принадлежала вновь основанным городам. Проблема колонизации, вопрос о том, сколько именно городов основал Александр и с какой целью, вызвали оживленную дискуссию среди ученых Нового времени. Согласно Плутарху, Александр основал 70 городов, но цифра эта справедливо подвергается сомнению.

Сопоставление литературной традиции с данными археологии позволяет говорить примерно о 30 городах, важнейшие из которых — Александрия в Египте, Александрия Ариана (Герат), Александрия Арахозия (Кандагар). Почти все города были основаны на востоке империи, в Иране, Средней Азии и Индии. В историографии существует тенденция рассматривать эту политику Александра как стремление принести на отсталый Восток более высокую городскую культуру эллинов.