Индустриализация в Южной Корее

Республика Корея при Пак Чжон Хи, правившем с 1961 по 1979 г., достигла масштабных социально-экономических пере­мен. Управляя бюрократической авторитарной системой, по­строенной по образцу режима Мэйдзи, политики опирались на централизованное государство, использующее насильственные методы. Коалиция, в которую входили офицеры армии и службы безопасности, правительственные технократы и руководство крупного частного бизнеса, возглавила кампанию по ознакомле­нию населения с современными техническими достижениями и методами индустриализации экономики. За период с 1960 по 1979 г. среднегодовой прирост равнялся почти 10%. К 1979 г. 90% общего объема экспорта составили промышленные товары, глав­ным образом текстиль, одежда, фанера, электронное оборудова­ние, химикаты, сталь, станки и суда. В промышленности было за­нято около 30% всей рабочей силы. Между 1960 и 1980 гг. процент грамотности среди взрослого населения увеличился с 70 до 93%. За 20-летний период число подростков, посещающих среднюю школу, возросло с 27 до 85% ^п. Под влиянием духовного наследия Китая и Японии элита Южной Кореи проводила политику, обес­печивающую социальные преобразования.

В период правления династии Чосон (Ли) (1392-1910) корей­ская бюрократическая система функционировала как аграрное бюрократическое государство, построенное по китайскому об­разцу. Принятие правительственных решений зависело от мо­нарха, его двора и центральной администрации. Государствен­ную политику они- проводили с помощью шести министерств, занимающихся подбором кадров, доходами, военными и юриди­ческими проблемами, общественными работами и церемониала­ми. Зачисление в ряды администрации следовало после успеш­ной сдачи экзамена на знание классиков конфуцианства. Ученые и старейшины стремились укрепить существующее положение. Корейское общество, изолированное от иноземных вторжений, не занимающееся торговлей с другими странами, за время прав­ления династии Ли претерпело мало социально-экономических перемен.

Тем не менее особенности его монархической системы повли­яли на ход событий после второй мировой войны. Система обра­зования, распространявшаяся лишь на наследственную земле­владельческую аристократию, вместе с тем подчеркивала потреб­ность в знающих, образованных гражданских служащих. На про­ведение того или иного политического курса влияли личные отно-

шения между правителями и их сторонниками. Конфликты меж­ду кланами, а также между «материалистами» (придававшими главное значение материальным силам) и «идеалистами» (ориен­тированными на духовно-нравственные ценности) напоминали споры, происходившие в среде корейской бюрократии после вто­рой мировой войны. Династическое государство укрепляло поли­тическое единство в общекорейском масштабе. В отличие от мно­гих афро-азиатских стран Корея, начиная с XII в., сознательно стремилась к национальному единству. Этнически однородное население, общий язык и общепризнанные территориальные границы объединили Корею в сильное национальное государство. Несмотря на то что в конце XIX в. центральное правительство рас­палось, а власть землевладельческой аристократии усилилась, на­селение Южной Кореи и после второй мировой войны придержи­валось традиции, согласно которой залогом национального един­ства является сильное государство. Элитарные взаимоотношения между властителями и их подданными препятствовали возникно­вению политических разногласий из-за проводимой государством стратегии ускоренного экономического роста¹².

Ослабление в начале XX в. корейского государства и усиление влияния Японии во всей Восточной Азии привели к завоеванию Кореи Японией, которая и управляла ею как колонией с 1910 по 1945 г. В отличие от правителей династии Ли японские колониза­торы, опираясь на свою иерархическую бюрократическую систе­му, способствовали широким социальным преобразованиям. Ко­лониальное правление, главенствующую роль в котором играли генерал-губернатор, армия и флот, добилось большего контроля над обществом, чем во время правления династии Ли. Подчинен­ная военным и полиции бюрократия исключила корейцев из уча­стия в принятии политических и экономических решений. Япон­ские промышленники, менеджеры, профессионалы и бюрократы создали экономическую инфраструктуру: транспортные средства, коммуникации, порты, а также осуществили ирригационные про­екты, электрификацию. Развивались текстильная, металлургиче­ская, станкостроительная и химическая отрасли промышленно­сти. Большинство корейцев было занято в качестве неквалифици­рованных рабочих на японских предприятиях или у фермеров-арендаторов, у японских или корейских землевладельцев, сотруд­ничавших с колониальными властями. Противостояние японской элиты и корейских народных масс стимулировало движение за со­циально-политические преобразования. Так как все корейцы бы­ли в значительной степени отстранены от управления политикой и экономикой, неравенство внутри самого корейского общества

уменьшилось. Японцами принижались значение истории, языка и самой корейской нации, что привело к возникновению движе­ния за национальную независимость. С возрождением корейско­го национализма классовое расслоение, ранее разделявшее насе­ление, понизилось. Таким образом, в конце второй мировой вой­ны укрепление единства и сглаживание неравенства внутри нации создали возможности для социальных преобразований.

Когда Япония в 1945 г. потерпела поражение от США, конт­роль над Южной Кореей перешел к администрации США, кото­рые играли ведущую роль на протяжении всей послевоенной эпохи. Американские военные с 1945 по 1948 г. — период, когда появилась Республика Корея, — стали проводить политику пере­распределения земли и доступности образования. В течение 50—70-х годов правительство Соединенных Штатов усилило ко­рейские профессиональные вооруженные силы путем оказания широкой военной поддержки. С 1962 по 1979 г. государственное и коммерческое кредитование со стороны США способствовало ускорению промышленного развития. Широкомасштабная воен­но-экономическая помощь американцев была нацелена на про­тивостояние китайскому экспансионизму, сдерживанию вьет­намского коммунизма и защиту Японии. Придерживаясь данной геополитической стратегии, американские политики поощряли импорт из Кореи, принимая в то же время торговые ограничения на экспорт из США в Южную Корею¹³.

Военный переворот, приведший к свержению в 1961 г. граж­данского правительства, явился следствием неспособности нахо­дившихся у власти политиков институционализировать демокра­тическую согласительную систему. Влиятельные группировки — вооруженные силы, студенчество и средства массовой информа­ции — считали существующий режим незаконным и неэффектив­ным. Позиции гражданского правительства были подорваны кор­рупцией, высоким уровнем инфляции и депрессией в сфере эко­номики. Нескончаемая борьба группировок парализовала полити­ческий процесс; чиновники оказались не в состоянии проводить в жизнь решения по преодолению экономических проблем. Без поддержки элиты, лишенные народного доверия, гражданские власти были свергнуты в ходе военного переворота под предводи­тельством генерала Пака. Еще будучи лейтенантом японской ар­мии, он во время корейской войны сотрудничал с американскими военными. Поклявшись очистить правительство Кореи от корруп­ции и провести индустриализацию страны, генерал Пак вместе с отставными армейскими офицерами управлял страной в течение почти 20 лет¹⁴. Программа управляемого капитализма, осуществ-

ляемая государством, придерживающимся принципа дирижизма, стала движущей силой быстрого экономического роста Кореи.

Политическая легитимность режима президента Пака имела под собой материалистическое основание; права личности, граж­данские свободы и политическое равенство рассматривались здесь как несущественные. Основное внимание Пак уделял промыш­ленному развитию, видя в нем оправдание собственного пребыва­ния у власти. По его мнению, государство призвано было не столь­ко расширять права индивида, сколько укреплять коллективные начала государственности и нации. Национализм для него означал антикоммунизм, т.е. свободу от господства находящейся к северу Корейской Народно-Демократической Республики. Сохранение независимости предполагало создание мощного милитаризован­ного государства. При такой государственной ориентации полити­ческий элитизм не оставлял места для личных свобод и равенства. В частности, после 1972 г. президент Пак поставил на защиту сво­его авторитарного правления военно-полицейские силы.

В отличие от правителей династии Ли южнокорейская поли­тическая элита управляла, опираясь на более централизованное государство, чаще использовавшее насильственные методы. Тре­бования расширения политических свобод, выдвигаемые студен­тами, церковью и профсоюзами, подавлялись армией, полицией и Корейским Центральным разведывательным управлением (КЦРУ). В рамках жестко централизованного государства дея­тельность местных органов управления находилась под контро­лем центрального правительства: президента, Секретариата пре­зидента, Министерства внутренних дел, Управления по эконо­мическому планированию и КЦРУ. Чиновники на областном, окружном и городском уровнях, а также местные органы управ­ления получали прямые указания из Отдела полиции и Отдела местного управления, игравших роль передаточных звеньев для приказов Пака и его советников.

Несмотря на централизованный и авторитарный характер уп­равления, наличие известной доли плюрализма все-таки позволя­ло диссидентам время от времени высказывать недовольство. В отличие от ситуации в северокорейской элитистской мобилиза­ционной системе, где все общественно-политические объедине­ния находились под жестким контролем правительства и Трудо­вой партии Кореи, в Южной Корее газеты, церкви, студенческие организации и особенно крупные частные фирмы сохраняли от­носительную самостоятельность. У оппозиционных партий была возможность выдвигать своих кандидатов в законодательные ор­ганы и участвовать в обсуждении политических вопросов в Наци-

ональной Ассамблее. Однако особого влияния на политический процесс ни политические партии, ни законодатели не имели.

При бюрократическом авторитарном режиме Пака обществен­ные объединения находились под контролем государства. Хотя чи­новники и практиковали подкуп правительства, семейно-родст-венным союзам принадлежала не столь значительная роль в приня­тии политических решений, как во времена династии Ли. Назначе­ние на должность зависело главным образом от военных заслуг и профессиональной пригодности назначаемого. Из экономических объединений наибольшее влияние на публичную политику оказы­вали крупные отечественные предприятия, а также транснацио­нальные корпорации со штаб-квартирами в Японии или в Соеди­ненных Штатах. Государственная экономическая политика благо­приятствовала национальным экспортным фирмам и инвесторам из Японии и США. В числе отечественных социальных групп, по­лучавших наибольшие экономические преимущества, были управ­ляющие крупным бизнесом (главы находящихся в государственной собственности корпораций, как правило, объединявших работаю­щие на экспорт промышленные предприятия), профессионалы и государственные служащие. По мере усиления правительственного регулирования частного сектора и экономического планирования росла численность государственной бюрократии.

В этом тройственном союзе государства, национальных фирм и транснациональных корпораций ведущая роль принадлежала гражданским служащим, направляющим экономику на путь ин­тенсивного промышленного развития. Содействуя накоплению национального капитала, бюрократическое авторитарное госу­дарство оставалось автономным как от собственных капитали­стов, так и от ТНК. При помощи предоставления кредитов, зай­мов, прав на торговлю, лицензий, контрактов, субсидий на разви­тие бизнеса и введения специальных тарифов государственная бюрократия получила господство над частными корейскими фир­мами. Фактически государство создало класс капиталистов. К числу влиятельных правительственных ведомств, проводивших экономическую политику, принадлежали Управление по эконо­мическому планированию, Министерство финансов, Таможен­ное управление. Они занимались разработкой пятилетних планов, установлением соответствующих процентных ставок, утвержде­нием иностранных займов, рассмотрением заявок на инвестиро­вание за рубежом и передачу технологий, а также контролировали цены и обмен иностранной валюты. Государство являлось вла­дельцем предприятий тяжелой промышленности, создавало эко­номическую инфраструктуру, регламентировало финансовые

3 Чарльз Ф. Эндрейн 65

операции и занималось народным образованием. В результате этой политической деятельности увеличились объемы экспорта промышленных товаров (текстиля, стали, автомобилей, компью­теров, полупроводников) и ускорилось промышленное развитие. После осуществления этих программ госчиновники приобрели большее влияние, чем представители ТНК. Правительство огра­ничило прямые иностранные капиталовложения со стороны час­тных фирм, сконцентрировав особое внимание на получении иностранных займов, привлечении иностранных технологий и внедрении современных методов управления. В 70-х годах в пол­ной иностранной собственности находилось менее 10% зарубеж­ных капиталовложений; корейцы либо скупали иностранные кор­порации, либо управляли ими как совместными предприятиями.

Бюрократическое авторитарное государство относилось без особого сочувствия к нуждам мелких фермеров, а тем более фаб­ричных рабочих. В течение 60-х годов правительство занималось перераспределением средств из сельского аграрного в городской фабричный сектор. Высокие налоги на землю, низкие государст­венные закупочные цены на рис и «крутые» цены на поставляемые государством удобрения снижали доходы на селе. Лишь в начале 70-х годов, когда было принято решение повысить закупочные це­ны на зерновые и снизить цены на удобрения, доходы мелких фер­меров увеличились. До 1988 г. основные тяготы, связанные с уско­ренной индустриализацией, легли на плечи промышленных рабо­чих. Вследствие преследований независимых профсоюзов, чини­мых полицией и КЦРУ, в них состояло менее 10% рабочих. Права рабочих на заключение коллективных договоров и забастовки бы­ли ограничены. Низкая заработная плата, большая продолжитель­ность рабочего дня (составившая в 1987 г. 54 часа в неделю) и от­сутствие техники безопасности ухудшали и без того тяжелое поло­жение рабочих. По сравнению с мужчинами у женщин, занятых в текстильной промышленности и на предприятиях по производст­ву электроники, рабочий день был еще продолжительнее, а зара­ботная плата ниже. Плохая вентиляция и освещенность были причиной многих несчастных случаев на производстве. Хотя за рассматриваемый период заработная плата немного возросла, для корейских рабочих она составляла 1/6 заработка японских рабочих и 1/10 — американских. На Тайване, в Гонконге и особенно в Син­гапуре почасовая оплата труда была более высокой, чем в Южной Корее. Поэтому рабочие в городах требовали большей открытости политической системы¹⁵.

Как это бывает в типичных бюрократических авторитарных системах, возникло противоречие между высокими темпами раз-

вития экономики и замедленным изменением жесткой полити­ческой системы. Развитие промышленности, урбанизация и улучшение положения в области образования стимулировали по­требность в создании в обществе обстановки большей политиче­ской свободы. Однако бюрократическая система оставалась не­зыблемой. Питая недоверие к массам и не желая идти на откры­тый конфликт, чиновники направили политический процесс на путь межфракционной борьбы внутри правящей элиты. Группы, выступавшие за более открытую политическую систему, столкну­лись с теми, кто не хотел перемен. Разногласия среди чиновников стали решаться методами политического насилия. В конце 1979 г. директор Корейского Центрального разведывательного управле­ния совершил убийство по политическим мотивам диктатора Пак .Чжон Хи. Провал поисков мирного пути урегулирования конф­ликтов вылился в насилие как способ преодоления бюрократиче­ской жестокости.

И все же убийство президента Пака не уничтожило бюрократи­ческое правление. После короткого промежутка времени, во время которого происходила борьба студентов университетов, духовенст­ва, журналистов и представителей различных партий за установле­ние более демократического согласительного режима, генералом Чон Ду Хваном в мае 1980 г. был совершен военный переворот. Полный решимости сохранить военно-бюрократическую систему, он принял ряд репрессивных мер по подавлению оппозиции. По­добно Паку Чжон Хи президент Чон Ду Хван распоряжался вла­стью как единоличный верховный вождь, направляющий военно-гражданскую бюрократию на ускоренное развитие промышленно­сти. Только в 1987 г. оппозиция — студенты, учителя, интеллиген­ция, менеджеры, профсоюзные активисты, методисты и католики — смогла оправиться от поражения и собраться с силами, чтобы сместить Чона. Всенародные выборы дали возможность избрать нового президента. Но даже в условиях вновь установленной со­гласительной системы продолжала править олигархия. Чиновни­ки-бюрократы, такие, как армейские офицеры, сотрудники наци­ональной безопасности, гражданские служащие-технократы, со­хранили значительное политическое влияние¹⁶.

Заключение

Бюрократическая авторитарная система отличается рядом осно­вополагающих принципов, методов правления и стратегий дости­жения экономических целей. Метод упорядочения с помощью четкой организации систематизирует процесс принятия полити-

з* 67

ческих решений, превращая его в процесс достижения конкрет­ных целей. Практически всегда при индустриализирующемся бю­рократическом авторитарном режиме материальные интересы — ускорение экономического развития, повышение эффективности производства и снижение инфляции — преобладают над духовно-нравственными ценностями. Сильное государство отодвигает на второй план политические предпочтения отдельных социальных групп, таких, как промышленные рабочие, беднейшее крестьян­ство и мелкие торговцы. Технократы и бюрократы жестко ограни­чивают участие масс в политической жизни. Лидер, стоящий на вершине административной иерархической лестницы, и находя­щаяся ниже технократическая элита представляют собой коллеги­альный орган управления, обладающий всей полнотой власти. Правители для осуществления преобразований в обществе опира­ются на сильные политические институты: гражданскую бюрок­ратию, военных, полицию, технократов. Ограниченный плюра­лизм позволяет некоторым группам — ассоциациям бизнесменов, части интеллигенции, студентам и религиозным деятелям — предъявлять собственные требования правительственным чинов­никам, последние могут изменить проводимую политику, если их директивы встречают групповое сопротивление.

Несмотря на распространение в 80-х годах в Азии и Латин­ской Америке демократических режимов, бюрократическая авто­ритарная модель продолжает сохранять ведущее положение. В то время как согласительный стиль доминировал на уровне над­стройки, на уровне базиса преобладали бюрократические автори­тарные тенденции. В выборах принимало участие несколько пар­тий. Расширялись гражданские свободы, включая свободу печати и собраний. Выборные гражданские лидеры декларировали при­верженность демократическим ценностям. Однако военные чи­новники все еще участвовали в принятии решений, а в некоторых регионах даже управляли гражданскими органами. Полиция по­давляла деятельность профсоюзных активистов, студентов, ра­дикального духовенства и профессионалов левой ориентации. Наибольшее влияние на принятие экономических решений име­ли технократы. Представители частного бизнеса объединялись с правительственной бюрократией — вооруженными силами, по­лицией, сотрудниками госбезопасности и технократами, чтобы воздействовать на ход проведения той или иной политики и даже на выбор вариантов политики. Таким образом, почти во всем ми­ре позиции согласительной системы оставались зыбкими.

Глава 4

Согласительные системы

Из всех политических систем согласительный тип полнее всех воплощает демократические идеалы, свободы и равенства. Граж­данские свободы гарантируют право собраний, демонстраций и организаций. Плюрализм, царящий в правительстве и обществе, обеспечивает уважение политических свобод лидерами. Публич­ные политики представляют различные интересы и считают ле­гитимным конфликт интересов. Конкуренция между партиями, выборность законодательных органов, независимость средств массовой информации и добровольность объединений делают правительственную политику подотчетной гражданам. Полити­ческое равенство является следствием широкого участия населе­ния в политическом процессе. Свободный доступ к информации позволяет каждому гражданину выражать собственные полити­ческие предпочтения и быть услышанным, т.е. участвовать в вы­работке политических решений. Граждане могут свободно обсуждать направление политики, критиковать мнения других и выносить решение, исходя из весомости того или иного аргу­мента.

Согласительная система полностью раскрывается в рыночных условиях. При либерально-демократическом устройстве обще­ства частные предприниматели могут самостоятельно принимать решения. Конфликт и консенсус взаимоуравновешиваются. От­дельные направления бизнеса конкурируют друг с другом и с профсоюзами. Конфликты, возникающие вследствие столкнове­ний интересов различных групп, регулируются с помощью со­блюдения законов. При социал-демократическом правлении по­литики подчеркивают необходимость компромиссов между клас­сами. Объединенные профсоюзы играют активную роль, ведя пе-

⁶⁹

реговоры с централизованными корпорациями по поводу зара­ботной платы, цен и условий труда. Правительственные чинов­ники, управляющие частных фирм и профсоюзы проводят со­вместные мероприятия по регулированию рыночной экономики. Разветвленные системы социального обеспечения способствуют уменьшению неравенства в доходах¹.

Ведущий принцип согласительной системы — согласование интересов. Такая система вследствие развития плюрализма нуж­дается в правилах и институтах, занимающихся улаживанием конфликтов. Участники политического процесса относятся к по­литике как своего рода игре. В числе основных «игроков» или «команд» — разнообразные правительственные учреждения, не­зависимые группы влияния и коалиционные политические пар­тии. Сотрудничество и конфликты представляют собой две воз­можные стратегии достижения поставленных целей. Для обеспе­чения победы своей политической линии, каждая из команд дол­жна вступать в сделки, образовывать коалиции и играть роль по­средника в конфликте мнений. Опираясь на общность мораль­ных обязательств, доверие и процедурный консенсус, «игроки» пытаются обеспечить позитивный результат, от которого в выиг­рыше оказались бы все. В этой многосторонней игре участники должны придерживаться определенных правил улаживания раз­ногласий, в особенности если одна из команд не получает тех благ, на которые рассчитывала. Особенно важны такие нормы поведения, как толерантность, готовность идти на компромисс, доброжелательность и корректность. Под корректностью пони­мается следование правовым процедурам и представлениям об общем благе, не затрагивающем частные интересы этнических, языковых, религиозных и экономических групп. Каждый инди­вид уважает других независимо от их классовой и религиозной принадлежности, родовых уз. Характер ролевых взаимоотноше­ний определяется не расплывчатым социальным статусом, а кон­кретными договорными обязательствами. Улаживанию межгруп­повых разногласий способствуют также такие политические инс­титуты, как независимые суды, представительные законодатель­ные учреждения, коалиционные партии и общеобразовательные школы. Эти институты формируют единые ценности, сознание необходимости сотрудничества, а также играют роль арбитров в политическом состязании, в процессе которого участники дого­вариваются о политических изменениях².

В основе поведения правителей и граждан лежит обмен. Кон­куренция между фирмами напоминает конкуренцию между по­литическими партиями. Свобода потребителя выбирать товары

соответствует свободе гражданина отдавать предпочтение из­бранному политику. Подобно тому как имеющий деньги покупа­тель требует, чтобы товары предлагались ему через систему ры­ночных учреждений, так и в политической сфере обладающие правом голоса граждане требуют, чтобы публичная политика преподносилась им через представительные правовые институ­ты. Договорное право ограничивает экономическое поведение. Аналогичным образом конституционные процедуры ограничи­вают деятельность правительственных чиновников. Прерогатива принятия важнейших политических решений принадлежит кол­легиальному руководству, как формальному (законодателям, го­сударственным служащим, судьям), так и предпринимательско­му (участникам переговоров и сделок)³.

Наиболее эффективно действует согласительная система в индустриализированных рыночных обществах, где группы с раз-, личными интересами объединяются на основе политического консенсуса. В частности, после второй мировой войны либераль­но-капиталистические и социал-демократические страны Запад­ной Европы, Северной Америки, Австралии, Новой Зеландии и Японии функционировали на согласительной основе. Среди ме­нее развитых стран «третьего мира» — в Коста-Рике с 1950 г. су­ществует самое демократическое правительство.⁴

Успешному функционированию согласительной системы способствуют определенные экономические условия. Во-пер­вых, эта система наиболее эффективна там, где существуют высо­кие темпы экономического роста и нет большого разрыва в дохо­дах. Экономический рост ведет к увеличению размеров экономи­ческого «пирога», благодаря чему определенная часть его доста­ется самым разным группам населения. Соперничающие коман­ды обеспечивают себе взаимовыгодное участие в политической игре, цель которой — достижение положительного результата. Равенство доходов уменьшает политическую поляризацию; об­щедоступность экономических ресурсов смягчает конфликт пра­вящих и управляемых, бедных и богатых, людей с низшим и вы­сшим социальным статусом. Соблюдение норм цивилизованного поведения становится массовым.

Во-вторых, участие в экономических и гражданских ассоциа­циях приобретает большее значение, чем принадлежность к род­ственным или религиозным группам. Расхождение в ценностных ориентациях оказываются не столь существенными по сравне­нию с конфликтами, связанными с экономическими интереса­ми. Вследствие большой рассредоточенности экономических ре­сурсов в каждой из этнических или религиозных групп есть люди

разного достатка. В этом случае линии водораздела взаимопере-гекаются, но отнюдь не взаимоусиливаются. Люди имеют неко­торые обязательства в отношении различных объединений, но при этом демонстрируют полную лояльность единой нравствен­ной цели, воплощением которой является первичная группа. Вместо того чтобы содействовать поляризации неких высших ценностей, исключающей возможность компромисса, политиче­ская игра вращается вокруг мирных состязаний, нацеленных на получение материальных благ. Это различие между «священным» духовным устройством и «грубым» материальным миром говорит о том, что политики вынужденно применяют насильственные методы для достижения альтруистических целей. Они не возво­дят государство или собственную партию в ранг неких трансцен­дентных институтов. Политикой управляют договаривающиеся стороны, а отнюдь не фанатики; их цель — ограниченное консти­туционное правление.

В-третьих, согласительная система наиболее эффективно функционирует в условиях гибкой классовой структуры. Круп­ные землевладельцы, существующие за счет дешевой рабочей си­лы в сельском хозяйстве, не имеют особого экономического или политического веса. В сельских регионах доминирующее поло­жение занимают мелкие товарные фермерские хозяйства. Рабо­чий класс, объединенный в профсоюзы, образует политические объединения с этими фермерами или с городским средним клас­сом. Внутреннее равновесие могут нарушить лишь экстремаль­ные ситуации: война, военное вторжение или экономическая де­прессия. В этой гибкой классовой структуре поляризация между отдельными группами идет на убыль. Публичные политики полу­чают ресурсы и мирную обстановку, необходимые для согласова­ния интересов различных групп⁵.

Конкурентные олигархии