Иностранные источники об опричнине. Вопросы: Причина опричнины по данным источников Как оценивается деятельность Ивана IV?

Вопросы:

  1. Причина опричнины по данным источников
  2. Как оценивается деятельность Ивана IV?
  3. Как повлияли на оценку событий и выявление причин введения опричнины взгляды авторов?

Иоганн Таубе и Элерт Крузе, «Послание к Готхарду Кеттлеру, герцогу Курляндскому и Семигальскому», 1572 г.:«Великого князя Московского неслыханная тирания вместе с другими поступками, совершенными им с 66-го по 72-й год, в то время бывшими его советниками, обстоятельно, как они сами видели, слышали и испытали, светлейшему, вельможному князю и господину Иоанну Хоткевичу в особую честь правдиво описанные… В 1566 (?) г. в воскресенье после дня св. Николая решил великий князь по свойственной ему подозрительности, либо по дьявольскому наваждению и тиранскому своему обыкновению, сообщить всем духовным и светским чинам следующее: он хорошо знает и имеет определенные известия, что они не желают терпеть ни его, ни его наследников, покушаются на его здоровье и жизнь и хотят передать русское государство чужеземному господству, посему решил он вызвать их к себе и передать им свое правление. После этого сложил он с себя в большой палате (Rarstube) царскую корону, жезл и царское облачение в присутствии представителей всех чинов…

Четырнадцать дней спустя после этих событий приказал он всем духовным и светским чинам явиться в девять часов в церковь Богородицы, где митрополит должен был совершить богослужение. А между тем его прислужники, дворцовая челядь, вывезли на площадь все его сокровища и готовые в путь обозы, и, когда кончилась служба, великий князь вышел из церкви, и тут же появилась великая, княгиня с ее готовыми в путь сыновьями. Великий князь в присутствии обоих своих сыновей подал руку и благословил всех первых лиц в государстве: митрополита, архиепископов, архиереев, игуменов, священников и монахов, а затем и высших бояр – кн. Ивана Бельского, Мстиславского и других, так же, как и высших чиновников, военноначальников, бояр, купцов, коих, было великое множество, каждого в отдельности. Затем он сел в сани и взял к себе своих сыновей, посадив их по обе стороныОн в тот же день прибыл в село Коломенское, которое находится в полутора милях от Москвы. Когда же погода изменилась, поехал он согласно своему решению в Александровскую слободу, но, не доехав до нее, остановился на некоторое время и послал в Москву Салтыкова, бывшего в то время высшим маршалом, и Ивана Чеботова (Schaboto) и многих подьячих и воевод, раздетых до нага и пешком, и написал митрополиту и чинам следующее: “Он поедет туда, если Бог и погода ему помогут, им же, его изменникам, передает он свое царство, но может придти время, когда он снова потребует и возьмет его”.

На это пишут ему митрополит и представители сословий: “С опечаленным сердцем и великой неохотой слышат они от их великого и достойного всякой похвалы господина, что на них пала его царская немилость и особенно, что он оставляет свое царство и их несчастных и безутешных, бедных овец без пастыря, окруженных множеством волков – врагов». На это великий князь ответил: “Хотя он и решил никого из них не пускать к себе, тем не менее он согласен на то, чтобы митрополит, архиепископ Новгородский, епископ Суздальский, игумен Троицкий, князь Бельский, князь Иван Мстиславский, канцлер Иван Висковатый и Андрей Васильевич, как можно скорее, явились к нему”. Когда же они пришли на место, были они тотчас же, как явные враги, приведены под охраной и стражей (сам он расположился, как в военном лагере) к нему на аудиенцию. Сперва митрополит от имени обоих чинов и всего населения начал просить и умолять, чтобы он, великий князь, подумал о том, как он достиг до сих пор счастья, расширения своего государства; о том, что он был таким грозным для всех своих врагов и так расширил свое государство…, и при всем том имеет в своем государстве такой верноподданнический, услужливый, послушный, великий многочисленный народ; митрополит просил великого князя еще раз все обсудить и обдумать… После этой обширной речи склонился великий князь к тому, чтобы обдумать в течение одного дня создавшееся положение вещей.

По истечении этого срока позвал он их всех к себе и сам устно передал им следующий ответ: они сами знают, без особых его упоминаний, из русских хроник, которые дают сведения о настоящем и прошедшем времени, как мятежны были его подданные по отношению к нему и его предкам с самого начала славного, знатного и знаменитого рода Владимира Мономаха до сего дня и как пытались они прекратить высокославную династию и посадить вместо нее другую; и теперь еще они постоянно готовы совершить это. Им также должно быть известно, как после смерти его благочестивого отца, хотели его лишить законного права наследования… Этих людей он ежедневно сам должен видеть. Кроме того, ему хорошо известно, что они вступают в переговоры не только с королем Польским, но и с турками и крымскими татарами и стремятся лишить его жизни, уничтожить его, подобно тому, как случилось с благочестивой, почившей в Бозе царицей, происходившей из рода Романовых, но Бог воспротивился этому, открыл их козни…

И хотя он вследствие этих и им подобных причин принужден смягчить зло, тем не менее дает он себя упросить возвратиться в Москву, но на следующих условиях: он должен учредить своих особых людей, советы, двор, то, что он называет опричниной. Эти представители благодарили его словами и таким образом сами изготовили себе кнут и розгу и водворили собственными руками все эти дьявольские личины, покрытые яркими красками, перед которыми все духовные и светские чины были ответственны. Планы и мнения великого князя были противоестественны, ибо положение вещей не вынуждало его оставить государство, и тем менее подозревать все население в измене; причина всего этого была лишь та, что он хотел удовлетворить своей ядовитой тиранской наклонности (от злобы в течение сорока дней у него выпали волосы из головы и бороды) и уничтожить благочестивые княжеские и боярские роды, затем забрать себе все, принадлежащее богатым монастырям, городам и купцам, и во исполнение этого он поступил следующим образом.

Прежде всего прибыл он в день Сретения Господня этого же года в Москву, и с таким извращенным и быстрым изменением своего прежнего облика, что многие не могли узнать его. Большое изменение, между прочим, внесло то, что у него не сохранилось совершенно волос на голове и в бороде, которых сожрала и уничтожила его злоба и тиранская душа. На следующий день он вызвал к себе оба сословия и указал главные причины своего отречения, рассказал им, как он дал себя уговорить, сложил гнев на милость, вернулся – и все дальнейшее. Затем он указал высшим боярам, что при благоприятных обстоятельствах и времени могло бы способствовать расширению и процветанию государства. Он велел им также следить за тем, чтобы после его кончины, ибо все люди смертны, не возникло между обоими его молодыми сыновьями-князьями спора и раскола и чтобы они заботились не только об искоренении несправедливостей и преступлений, но и о том, чтобы водворить в стране порядок, мир и единство. С этой целью решил он дать начало, продолжение и конец изложенным вещам. И прежде всего для охранения своей княжеской жизни взять на государя некоторых бояр, детей боярских, области, города и дома и построить в Москве собственный удобный, спокойный двор. После его смерти все, что взято на него, должно перейти к младшему его сыну, а оставшееся, Москва и население, земщина, как они это называют, старшему. Так как такое начало имело хороший вид, была ему выражена представителями всех чинов благодарность за его заботливость. Так поступили даже те, которые этого не хотели и считали образ действий царя опасным.

Когда те, кто были привычны ходить за плугом и вдобавок не имели ни полушки в кошельке, должны были выставить в поле сто и больше лошадей, стали брать они с бедных крестьян, которые им были даны, все, что те имели; бедный крестьянин уплачивал за один год столько, сколько он должен был платить в течение десяти лет. Огромные имущества были разрушены и расхищены так быстро, как будто бы прошел неприятель, и все таки эти люди не могли, как им подобало, выступить в поле. И кто тотчас же не явился на службу, соответствующую количеству его владений, тот был обезглавлен или брошен в тюрьму. Таким образом прежде состоятельные люди были превращены в нищих и были ограблены природными нищими, и у многих из них не осталось ни одного коня. Но всего этого было недостаточно. Для того чтобы совершенно уничтожить земщину (или крестьянство), предоставил он ее своим избранным или опричнине для грабежа. И если кто-либо из них знал богатого князя или боярина, или горожанина или крестьянина, совершал он над ними злодеяние различными способами.

…Он, великий князь, образовал из них над всеми храбрыми, справедливыми, непорочными полками свою особую опричнину, особое братство, которое он составил из пятисот молодых людей, большей частью очень низкого происхождения, все смелых, дерзких, бесчестных и бездушных парней. Этот орден предназначался для совершения особенных злодеяний.

20 января 1569 года вызвал великий князь к себе в Александровскую слободу всех опричников, богатых и бедных, кто только был боеспособен, и сообщил им, будто бы город Новгород и все епископы, монастыри и население решили предаться его королевскому величеству королю Польскому. К этому безумному сообщению побудили его скорее перст Божий в наказание за его грехи или его тиранское сердце, чем какие-либо обоснованные истинные причины.

Нельзя описать, откуда возникли эта дьявольская злоба и воображение, тем более установить точные причины. В этом дьявольском безумии вместе с младшим сыном выступил он с большим войском словно шел против отъявленного врага, и 30 числа того же месяца почти достиг со своими 15.000 воинов маленького городка, называемого Клином...

На основании всего вышеизложенного, разумные люди поймут, что с Божьей милостью и помощью можно завоевать Русское государство и нет причин бояться таких бедных, раздетых, бессильных людей… Мы полагаем, что христианским, достойным похвалы владетелям из всего изложенного стали достаточно известны тиранства, настроение, планы, состояние и сила великого князя. Дай Бог милость и благословение, чтобы все это, во имя славы и чести Божьей, могло служить процветанию и возвышению вашего имени, пользе и благочестию христианской церкви и благу вашему и страны ваших подданных. Все остальное, что нужно для этого предприятия, скоро найдется и осуществится, если будут приложены похвальные старания…» (Послание Иоганна Таубе и Элерта Крузе // Русский исторический журнал. Книга 8. 1922).

Наши рекомендации