Е) МЕСТНАЯ И ОБЩЕРУССКАЯ РАБОТА.

Если возражения против излагаемого здесь плана организации с точки зрения ее недемократизма и заговорщического характера совершенно неосновательны, то остается еще вопрос, очень часто выдвигаемый и заслуживающий подробного рассмотрения. Это вопрос о соотношении местной и общерусской работы. Высказывается опасение, не поведет ли образование централистической организации к перемещению центра тяжести с первой на вторую? Не повредит ли это движению, ослабив прочность наших связей с рабочей массой и вообще устойчивость местной агитации? Мы ответим на это, что наше движение последних лет страдает как раз от того, что местные деятели чересчур поглощены местной работой; что поэтому несколько передвинуть центр тяжести на общерусскую работу безусловно необходимо; что такое передвижение не ослабит, а укрепит и прочность наших связей и устойчивость нашей местной агитации. Возьмем вопрос о центральном и местных органах и попросим читателя не забывать, что газетное дело является для нас не более как примером, иллюстрирующим неизмеримо более широкое и разностороннее революционное дело вообще.

В первый период массового движения (1896-1898 гг.) делается местными деятелями попытка поставить общерусский орган - "Рабочую Газету"; в следующий период (1898-1900 гг.) - движение делает громадный шаг вперед, но внимание руководителей всецело поглощается местными органами. Если подсчитать вместе все эти местные органы, то окажется, что приходится круглым счетом по одному номеру газеты в месяц. Разве это не наглядная иллюстрация нашего кустарничества? Разве это не показывает с очевидностью отсталости нашей революционной организации от стихийного подъема движения? Если бы то же число номеров газет было выпущено не раздробленными местными группами, а единой организацией, - мы не только сберегли бы массу сил, но и обеспечили бы неизмеримо большую устойчивость и преемственность нашей работы. Это простое соображение слишком часто упускают из виду и те практики, которые активно работают почти исключительно над местными органами (к сожалению, в громадном большинстве случаев это и сейчас обстоит так), и те публицисты, которые проявляют в данном вопросе удивительное донкихотство. Практик довольствуется обыкновенно тем соображением, что местным деятелям "трудно" заняться постановкой общерусской газеты и что лучше местные газеты, чем никаких газет. Последнее, конечно, вполне справедливо, и мы не уступим никакому практику в признании громадного значения и громадной пользы местных газет вообще. Но ведь речь идет не об этом, а о том, нельзя ли избавиться от раздробленности и кустарничества, так наглядно выражающихся в 30 номерах местных газет по всей России за 2 1/2 года. Не ограничивайтесь же бесспорным, но слишком общим положением о пользе местных газет вообще, а имейте также мужество открыто признать их отрицательные стороны, обнаруженные опытом двух с половиной лет. Этот опыт свидетельствует, что местные газеты при наших условиях оказываются в большинстве случаев принципиально неустойчивыми, политически лишенными значения, в отношении расхода революционных сил - непомерно дорогими, в отношении техническом - совершенно неудовлетворительными (я имею в виду, разумеется, не технику печатания, а частоту и регулярность выхода). И все указанные недостатки - не случайность, а неизбежный результат той раздробленности, которая, с одной стороны, объясняет преобладание местных газет в рассматриваемый период, а с другой стороны, поддерживается этим преобладанием. Отдельной местной организации прямо-таки не под силу обеспечить принципиальную устойчивость своей газеты и поставить ее на высоту политического органа, не под силу собрать и использовать достаточный материал для освещения всей нашей политической жизни. А тот довод, которым защищают обыкновенно необходимость многочисленных местных газет в свободных странах - дешевизна их при печатании местными рабочими и большая полнота и быстрота информации местного населения - этот довод обращается у нас, как свидетельствует опыт, против местных газет. Они оказываются непомерно дорогими, в смысле расхода революционных сил, и особенно редко выходящими по той простой причине, что для нелегальной газеты, как бы она мала ни была, необходим такой громадный конспиративный аппарат, который требует фабричной крупной промышленности, ибо в кустарной мастерской и не изготовить этого аппарата. Примитивность же конспиративного аппарата ведет сплошь и рядом к тому (всякий практик знает массу примеров такого рода), что полиция пользуется выходом и распространением одного-двух номеров для массового провала, сметающего все настолько чисто, что приходится начинать опять сначала. Хороший конспиративный аппарат требует хорошей профессиональной подготовки революционеров и последовательнейшим образом проведенного разделения труда, а оба эти требования совершенно неподсильны для отдельной местной организации, как бы сильна она в данную минуту ни была. Не говоря уже об общих интересах всего нашего движения (принципиально-выдержанное социалистическое и политическое воспитание рабочих), но и специально местные интересы лучше обслуживаются не местными органами: это кажется парадоксом только на первый взгляд, а на деле указанный нами опыт двух с половиной лет неопровержимо доказывает это. Всякий согласится, что если бы все те местные силы, которые выпустили 30 номеров газет, работали над одной газетой, то эта последняя легко дала бы 60, если не сто, номеров, а следовательно, и полнее отразила бы все особенности движения чисто местного характера. Несомненно, что такая сорганизованность нелегка, но надо же, чтобы мы сознали ее необходимость, чтобы каждый местный кружок думал и активно работал над ней, не ожидая толчка извне, не обольщаясь той доступностью, той близостью местного органа, которая - на основании данных нашего революционного опыта - оказывается в значительной степени призрачной.





И плохую услугу оказывают практической работе те, мнящие себя особенно близкими к практикам, публицисты, которые не видят этой призрачности и отделываются удивительно-дешевым и удивительно-пустым рассуждением: нужны местные газеты, нужны районные газеты, нужны общерусские газеты. Конечно, все это, вообще говоря, нужно, но нужно ведь тоже и думать об условиях среды и момента, раз берешься за конкретный организационный вопрос. Разве это не донкихотство в самом деле, когда "Свобода" (№ 1, стр. 68), специально "останавливаясь на вопросе о газете", пишет: "Нам кажется, что во всяком мало-мальски значительном месте скопления рабочих - должна быть своя собственная рабочая газета. Не привозная откуда-нибудь, а именно своя собственная". Если этот публицист не хочет думать о значении своих слов, то подумайте хоть вы за него, читатель: сколько в России десятков, если не сотен, "мало-мальски значительных мест скопления рабочих", и каким бы это было увековечением нашего кустарничества, если бы действительно всякая местная организация принялась за свою собственную газету! Как бы облегчила эта раздробленность задачу наших жандармов вылавливать - и притом без "мало-мальски значительного" труда - местных деятелей в самом начале их деятельности, не давая развиться из них настоящим революционерам! - В общероссийской газете - продолжает автор - не интересны были бы описания проделок фабрикантов и "мелочей фабричной жизни в разных, не своих городах", а "орловцу о своих орловских делах вовсе не скучно читать. Каждый раз он знает, кого "прохватили", кого "пробрали", и дух его играет" (стр. 69). Да, да, дух орловца играет, но слишком "играет" также и мысль нашего публициста. Тактична ли эта защита крохоборства? - вот о чем следовало бы ему подумать. Мы никому не уступим в признании необходимости и важности фабричных обличений, но надо же помнить, что мы дошли уже до того, что петербуржцам стало скучно читать петербургские корреспонденции петербургской газеты "Рабочая Мысль". Для фабричных обличений на местах у нас всегда были и всегда должны будут остаться листки, - но тип газеты мы должны поднимать, а не принижать до фабричного листка. Для "газеты" нам нужны обличения не столько "мелочей", сколько крупных, типичных недостатков фабричной жизни, обличения, сделанные на примерах особенно рельефных и способные потому заинтересовать всех рабочих и всех руководителей движения, способные действительно обогатить их знания, расширить их кругозор, положить начало пробуждению нового района, нового профессионального слоя рабочих.

"Затем, в местной газете все проделки фабричного начальства, других ли властей можно схватывать сейчас же на горячем месте. А до газеты общей, далекой пока-то дойдет известие - на месте уже и позабыть успели о том, что случилось: "Когда, бишь, это - дай бог памяти!"" (там же). Вот именно: дай бог памяти! Изданные в 2 1/2 года 30 номеров приходятся, как мы узнаем из того же источника, на 6 городов. Это дает на один город в среднем по номеру газеты в полгода! И если даже наш легкомысленный публицист утроит в своем предположении производительность местной работы (что было бы безусловно неправильно по отношению к среднему городу, ибо в рамках кустарничества невозможно значительное расширение производительности), - то все-таки получим только по номеру в два месяца, т. е. нечто вовсе непохожее на "схватыванье на горячем месте". А между тем достаточно объединяться десяти местным организациям и отрядить своих делегатов на активные функции по оборудованию общей газеты, - и тогда можно было бы по всей России "схватывать" не мелочи, а действительно выдающиеся и типичные безобразия раз в две недели. В этом не усомнится никто, знакомый с положением дел в наших организациях. О поимке же врага на месте преступления, если понимать это серьезно, а не в смысле только красного словца, нечего и думать нелегальной газете вообще: это доступно только подметному листку, ибо предельный срок для такой поимки не превышает большей частью одного-двух дней (возьмите, например, обычную кратковременную стачку или фабричное побоище или демонстрацию и т. п.).

"Рабочий живет не только на фабрике, но и в городе",- продолжает наш автор, поднимаясь от частного к общему с такой строгой последовательностью, которая сделала бы честь самому Борису Кричевскому. И он указывает на вопросы о городских думах, городских больницах, городских школах, требуя, чтобы рабочая газета не обходила молчанием городские дела вообще. - Требование само по себе прекрасное, но иллюстрирующее особенно наглядно ту бессодержательную абстрактность, которой слишком часто ограничиваются при рассуждении о местных газетах. Во-первых, если бы действительно "во всяком мало-мальски значительном месте скопления рабочих" появились газеты с таким подробным городским отделом, как хочет "Свобода", то это неминуемо выродилось бы, при наших русских условиях, в настоящее крохоборство, повело бы к ослаблению сознания о важности общерусского революционного натиска на царское самодержавие, усилило бы очень живучие и скорее притаившиеся или придавленные, чем вырванные с корнем, ростки того направления, которое уже прославилось знаменитым изречением о революционерах, слишком много говорящих о несуществующем парламенте и слишком мало о существующих городских думах. Мы говорим: неминуемо, подчеркивая этим, что "Свобода" заведомо не хочет этого, а хочет обратного. Но одних благих намерений недостаточно. - Для того, чтобы поставить освещение городских дел в надлежащую перспективу ко всей нашей работе, нужно сначала, чтобы эта перспектива была вполне выработана, твердо установлена не одними только рассуждениями, но и массой примеров, чтобы она приобрела уже прочность традиции. Этого у нас далеко еще нет, а нужно это именно сначала, прежде чем позволительно будет думать и толковать о широкой местной прессе.

Во-вторых, чтобы действительно хорошо и интересно написать о городских делах, надо хорошо и не по книжке только знать эти дела. А социал-демократов, обладающих этим знанием, почти совершенно нет во всей России. Чтобы писать в газете (а не в популярной брошюре) о городских и государственных делах, надо иметь свежий, разносторонний, умелым человеком собранный и обработанный материал. А для того, чтобы собирать и обрабатывать такой материал, недостаточна "примитивная демократия" примитивного кружка, в котором все делают всё и забавляются игрой в референдумы. Для этого необходим штаб специалистов-писателей, специалистов-корреспондентов, армия репортеров-социал-демократов, заводящих связи везде и повсюду, умеющих проникнуть во все и всяческие "государственные тайны" (которыми российский чиновник так важничает и которые он так легко разбалтывает), пролезть во всякие "закулисы", армия людей, обязанных "по должности" быть вездесущими и всезнающими. И мы, партия борьбы против всякого экономического, политического, социального, национального гнета, можем и должны найти, собрать, обучить, мобилизовать и двинуть в поход такую армию всезнающих людей, - но ведь это надо еще сделать! А у нас не только еще не сделано в громадном большинстве местностей ни шагу в этом направлении, но нет даже сплошь да рядом и сознания необходимости сделать это. Поищите-ка в нашей социал-демократической прессе живых и интересных статей, корреспонденций и обличений наших дипломатических, военных, церковных, городских, финансовых и пр. и пр. дел и делишек: вы не найдете почти ничего или совсем мало. Вот почему "меня всегда страшно сердит, когда придет человек и наговорит очень красивых и прекрасных вещей" о необходимости "во всяком мало-мальски значительном месте скопления рабочих" газет, обличающих и фабричные, и городские, и государственные безобразия!

Преобладание местной прессы над центральною есть признак либо скудости, либо роскоши. Скудости - когда движение не выработало еще сил для крупного производства, когда оно прозябает еще в кустарничестве и почти тонет в "мелочах фабричной жизни". Роскоши - когда движение вполне осилило уже задачу всесторонних обличений и всесторонней агитации, так что кроме центрального органа становятся необходимы многочисленные местные. Пусть решает уже каждый для себя, о чем свидетельствует преобладание местных газет у нас в настоящее время. Я же ограничусь точной формулировкой своего вывода, чтобы не подать повода к недоразумениям. До сих пор у нас большинство местных организаций думает почти исключительно о местных органах и почти только над ними активно работает. Это ненормально. Должно быть наоборот: чтобы большинство местных организаций думало главным образом об общерусском органе и главным образом над ним работало. До тех пор, пока не будет этого, мы не сумеем поставить ни одной газеты, сколько-нибудь способной действительно обслуживать движение всесторонней агитацией в печати. А когда это будет, - тогда нормальное отношение между необходимым центральным и необходимыми местными органами установится само собой.

* * *

На первый взгляд может показаться, что к области специально-экономической борьбы неприменим вывод о необходимости передвинуть центр тяжести с местной на общерусскую работу: непосредственным врагом рабочих являются здесь отдельные предприниматели или группы их, не связанные организацией, хотя бы отдаленно напоминающей чисто военную, строго централистическую, руководимую до самых мелочей единой волей организацию русского правительства, нашего непосредственного врага в политической борьбе.

Но это не так. Экономическая борьба - мы уже много раз указывали на это - есть профессиональная борьба, и потому она требует объединения по профессиям рабочих, а не только по месту работы их. И это профессиональное объединение становится тем более настоятельно необходимым, чем быстрее идет вперед объединение наших предпринимателей во всякого рода общества и синдикаты. Наша раздробленность и наше кустарничество прямо мешают этому объединению, для которого необходима единая общерусская организация революционеров, способная взять на себя руководство общерусскими профессиональными союзами рабочих. Мы уже говорили выше о желательном типе организации для этой цели и теперь добавим только несколько слов в связи с вопросом о нашей прессе.

Что в каждой социал-демократической газете должен быть отдел профессиональной (экономической) борьбы, - это едва ли кем-нибудь подвергается сомнению. Но рост профессионального движения заставляет думать и о профессиональной прессе. Нам кажется, однако, что о профессиональных газетах в России, за редкими исключениями, пока не может быть и речи: это - роскошь, а у нас нет сплошь да рядом и хлеба насущного. Подходящей к условиям нелегальной работы и необходимой теперь уже формой профессиональной прессы должны были бы быть у нас профессиональные брошюры. В них следовало бы собирать и систематически группировать легальный и нелегальный материал по вопросу об условиях труда в данном промысле, о различии в этом отношении разных местностей в России, о главных требованиях рабочих данной профессии, о недостатках относящегося к ней законодательства, о выдающихся случаях экономической борьбы рабочих этого цеха, о зачатках, современном состоянии и нуждах их профессиональной организации и т. п. Такие брошюры, во-первых, избавили бы нашу социал-демократическую прессу от массы таких профессиональных подробностей, которые специально интересуют только рабочих данного ремесла; во-вторых, они фиксировали бы результаты нашего опыта в профессиональной борьбе, сохраняли бы собираемый материал, который теперь буквально теряется в массе листков и отрывочных корреспонденций, и обобщали этот материал; в-третьих, они могли бы служить своего рода руководством для агитаторов, ибо условия труда изменяются сравнительно медленно, основные требования рабочих данного ремесла чрезвычайно устойчивы (ср. требования ткачей московского района в 1885 г. и петербургского в 1896 г.), и свод этих требований и нужд мог бы годами служить прекрасным пособием для экономической агитации в отсталых местностях или среди отсталых слоев рабочих; примеры успешных стачек в одном районе, данные о более высоком уровне жизни, о лучших условиях труда в одной местности поощряли бы и рабочих других местностей к новой и новой борьбе; в-четвертых, взяв на себя почин обобщения профессиональной борьбы и закрепив таким образом связь русского профессионального движения с социализмом, социал-демократия позаботилась бы в то же время о том, чтобы наша тред-юнионистская работа занимала не слишком малую и не слишком большую долю в общей сумме нашей социал-демократической работы. Местной организации, если она оторвана от организаций в других городах, очень трудно, иногда даже почти невозможно бывает соблюсти при этом правильную пропорцию (и пример "Рабочей Мысли" показывает, до какого чудовищного преувеличения в сторону тред-юнионизма можно при этом доходить). Но общерусская организация революционеров, стоящая на неуклонной точке зрения марксизма, руководящая всей политической борьбой и располагающая штабом профессиональных агитаторов, никогда не затруднится в определении этой правильной пропорции.

V.

ПЛАН ОБЩЕРУССКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ГАЗЕТЫ.

"Самый крупный промах "Искры" в этом отношении", - пишет Б. Кричевский ("Р. Д." № 10, с. 30), обвиняя нас в тенденции "превратить теорию, путем ее изолирования от практики, в мертвую доктрину", - "ее "план" общепартийной организации" (т. е. статья "С чего начать?"). И Мартынов вторит ему, заявляя, что "тенденция "Искры" умалять значение поступательного хода серой текущей борьбы по сравнению с пропагандой блестящих и законченных идей... увенчалась планом организации партии, который она предлагает в № 4 в статье "С чего начать?"" (там же, с. 61). Наконец, в самое последнее время к людям, возмущенным этим "планом" (кавычки должны выражать ироническое к нему отношение), присоединился и Л. Надеждин в только что полученной нами брошюре "Канун революции" (издание знакомой уже нам "революционно-социалистической группы" Свобода}, где заявляется, что "говорить теперь об организации, тянущейся нитками от общерусской газеты, - это плодить кабинетные мысли и кабинетную работу" (стр. 126), это - проявление "литературщины" и т. п.

Что наш террорист оказался солидарным с защитниками "поступательного хода серой текущей борьбы", - это не может нас удивить после того, как мы проследили корни этой близости в главах о политике и об организации. Но мы должны заметить теперь же, что Л. Надеждин, и один только он, попытался добросовестно вникнуть в ход мысли не понравившейся ему статьи, попытался ответить на нее по существу, - между тем как "Раб. Дело" не сказало ровно ничего по существу, а постаралось только запутать вопрос посредством целой кучи непристойных демагогических выходок. И, как это ни неприятно, приходится потратить время сначала на расчистку авгиевой конюшни.

V.a

а) КТО ОБИДЕЛСЯ ЗА СТАТЬЮ "С ЧЕГО НАЧАТЬ?"?

Приведем букетец тех выражений и восклицаний, с которыми обрушилось на нас "Раб. Дело". "Не газета может создать партийную организацию, а наоборот"... "Газета, стоящая над партией, вне ее контроля и независимая от нее благодаря собственной сети агентов"... "Каким чудом "Искра" забыла о фактически существующих социал-демократических организациях той партии, к которой она принадлежит?"... "Обладатели твердых принципов и соответственного плана являются и верховными регуляторами реальной борьбы партии, диктующими ей выполнение своего плана"... "План изгоняет наши живые и жизненные организации в царство теней и хочет вызвать к жизни фантастическую сеть агентов"... "Если бы план "Искры" был приведен в исполнение, он привел бы к полному вытравлению следов складывавшейся у нас Российской социал-демократической рабочей партии"... "Орган пропагандистский становится бесконтрольным, самодержавным законодателем всей практической революционной борьбы"... "Как должна отнестись наша партия к ее полному подчинению автономной редакции" и т. д. и т. д.

Как видит читатель из содержания и тона этих цитат, "Раб. Дело" обиделось. Но обиделось оно не за себя, а за организации и комитеты нашей партии, которых будто бы "Искра" хочет изгнать в царство теней и даже вытравить их следы. Какие ужасы, подумаешь! Странно только одно. Статья "С чего начать?" появилась в мае 1901 года, статьи "Р. Дела" - в сентябре 1901 года, теперь уже половина января 1902 года. За все эти 5 месяцев (и до сентября и после сентября) ни один комитет и ни одна организация партии не выступила с формальным протестом против этого чудища, которое хочет комитеты и организации изгнать в царство теней! А ведь за это время и в "Искре" и в массе других, местных и не местных, изданий появились десятки и сотни сообщений из всех концов России. Как это произошло, что те, кого хотят изгнать в царство теней, не заметили этого и не обиделись на это, - а обиделось третье лицо?

Произошло это оттого, что комитеты и другие организации заняты настоящим делом, а не игрой в "демократизм". Комитеты прочли статью "С чего начать?", увидели, что это попытка "выработать известный план организации, чтобы к постройке ее могло быть приступлено со всех сторон", и так как они прекрасно знали и видели, что ни одна из этих "всех сторон" не подумает "приступить к постройке", пока не убедится в ее необходимости и верности архитектурного плана, то они, естественно, и не подумали "обижаться" за продерзость людей, сказавших в "Искре": "Ввиду неотложной важности вопроса мы решаемся, с своей стороны, предложить вниманию товарищей набросок плана, подробнее развиваемого нами в подготовляемой к печати брошюре". Неужели можно было, при добросовестном отношении к делу, не понять того, что если товарищи примут предложенный их вниманию план, то они будут проводить его не из "подчинения", а из убеждения в его необходимости для нашего общего дела, а если они не примут его, - то "набросок" (какое претенциозное слово, не правда ли?) так и останется простым наброском? Неужели это не демагогия, когда с наброском плана воюют не только тем, что "разносят" его и советуют товарищам отвергнуть этот план, - а тем, что науськивают малоопытных в революционном деле людей на авторов наброска за одно то, что они смеют "законодательствовать", выступать "верховными регуляторами", т. е. смеют предлагать набросок плана?? Может ли наша партия развиваться и идти вперед, если за попытку поднять местных деятелей до более широких взглядов, задач, планов и т. п. будут возражать не только с точки зрения неверности этих взглядов, а с точки зрения "обид" за то, что нас "хотят" поднимать? Ведь вот Л. Надеждин тоже "разнес" наш план, но до такой демагогии, которая уже не может быть объяснена одной наивностью или примитивностью политических взглядов, он не опустился, обвинение в "инспекторстве над партией" он отверг решительно и с самого начала. И потому Надеждину можно и должно на его критику плана ответить по существу, а "Раб. Делу" можно ответить только презрением.

Но презрение к унижающемуся до криков о "самодержавии" и "подчинении" писателю не избавляет еще нас от обязанности распутать ту путаницу, которая преподносится такими людьми читателю. И вот тут мы можем наглядно показать всем, какого пошиба эти ходячие фразы о "широком демократизме". Нас обвиняют в забвении комитетов, в желании или попытке изгнать их в царство теней и пр. Как ответить на эти обвинения, когда мы не можем рассказать читателю почти ничего фактического о наших действительных отношениях к комитетам, не можем по условиям конспирации? Люди, бросающие хлесткое и раздражающее толпу обвинение, оказываются впереди нас благодаря их развязности, благодаря их пренебрежительному отношению к обязанностям революционера, который тщательно скрывает от глаз света те отношения и связи, которые он имеет, которые он налаживает или пытается наладить. Понятно, что конкурировать на поприще "демократизма" с такими людьми мы раз навсегда отказываемся. Что же касается до непосвященного во все партийные дела читателя, то единственным средством исполнить свой долг по отношению к нему является рассказ не о том, что есть и что находится im Werden, а о частичке того, что было и о чем позволительно рассказывать, как о прошлом.

Бунд намекает на наше "самозванство", заграничный "Союз" обвиняет нас в попытке вытравить следы партии. Извольте, господа. Вы получите полное удовлетворение, когда мы расскажем публике четыре факта из прошлого.

Первый факт. Члены одного из "Союзов борьбы", принимавшие непосредственное участие в образовании нашей партии и в посылке делегата на партийный съезд, основавший ее, договариваются с одним из членов группы "Искры" об основании особой рабочей библиотеки для обслуживания нужд всего движения. Основать рабочую библиотеку не удается, и написанные для нее брошюры "Задачи русских социал-демократов" и "Новый фабричный закон" попадают окольным путем и через третьих лиц за границу, где их и печатают.

Второй факт. Члены Центр. комитета Бунда обращаются к одному из членов группы "Искры" с предложением сорганизовать, как Бунд тогда выражался, "литературную лабораторию". Притом они указывают, что если это не удастся сделать, то наше движение может сильно пойти назад. Результатом переговоров является брошюра "Рабочее дело в России".

Третий факт. Центральный комитет Бунда чрез посредство одного провинциального городка обращается к одному из членов "Искры" с предложением принять на себя редакцию возобновляемой "Рабочей Газеты" и получает, конечно, согласие. Предложение затем изменяется: предлагают сотрудничество, ввиду новой комбинации с редакцией. И на это получается, разумеется, согласие. Посылаются статьи (которые удалось сохранить) - "Наша программа" - с прямым протестом против бернштейниады, поворота в легальной литературе и "Рабочей Мысли"; "Наша ближайшая задача" ("организация правильно выходящего и тесно связанного со всеми местными группами органа партии"; недостатки господствующего "кустарничества"); "Насущный вопрос" (разбор возражения, что надо сначала развить деятельность местных групп, прежде чем браться за постановку общего органа; настаивание на первостепенной важности "революционной организации" - на необходимости "довести организацию, дисциплину и конспиративную технику до высшей степени совершенства"). Предложение возобновить "Рабочую Газету" не осуществляется, и статьи остаются не напечатанными.

Четвертый факт. Член комитета, организующий второй очередной съезд нашей партии, сообщает члену группы "Искры" программу съезда и ставит кандидатуру этой группы на функцию редактирования возобновляемой "Рабочей Газеты". Его предварительный, так сказать, шаг санкционируется затем и тем комитетом, к которому он принадлежал, и Центр. комитетом Бунда; группа "Искры" получает указание о месте и времени съезда, но (неуверенная, можно ли ей будет, по некоторым причинам, послать делегата на этот съезд) составляет также письменный доклад съезду. В этом докладе проводится та мысль, что одним выбором Центрального Комитета мы не только не решим вопроса об объединении в такое время полного разброда, как переживаемое нами, но и рискуем компрометировать великую идею создания партии в случае нового быстрого и полного провала, который более чем вероятен при господствующей неконспиративности; что надо начать поэтому с приглашения всех комитетов и всех других организаций поддерживать возобновленный общий орган, который реально свяжет все комитеты фактической связью, реально подготовит группу руководителей всем движением, - а превратить такую созданную комитетами группу в ЦК комитеты и партия легко уже сумеют, раз такая группа вырастет и окрепнет. Съезд, однако, не осуществляется вследствие ряда провалов, и доклад по конспиративным соображениям уничтожается, будучи прочтен только несколькими товарищами, в том числе уполномоченными одного комитета.

Пусть теперь читатель сам судит о характере таких приемов, как намек на самозванство со стороны Бунда или как довод "Раб. Дела", что мы хотим изгнать комитеты в царство теней, "заменить" организацию партии организацией распространения идей одной газеты. Да именно комитетам, по неоднократным приглашениям их, и докладывали мы о необходимости принять определенный план общей работы. Именно для партийной организации разрабатывали мы этот план в статьях в "Рабочую Газету" и в докладе съезду партии, опять-таки по приглашению тех, кто занимал такое влиятельное положение в партии, что брал на себя инициативу ее (фактического) восстановления. И только после того, как окончились неудачей двукратные попытки партийной организации вместе с нами возобновить центральный орган партии официально, мы сочли своей прямой обязанностью выступить с органом неофициальным для того, чтобы при третьей попытке товарищи имели уже перед собою известные результаты опыта, а не одни гадательные предположения. В настоящее время некоторые результаты этого опыта находятся уже у всех перед глазами, и все товарищи могут судить, правильно ли мы понимали свою обязанность и что следует думать о людях, которые стараются ввести в заблуждение лиц, незнакомых с ближайшим прошлым, из досады на то, что мы доказывали одним - их непоследовательность в "национальном" вопросе, другим - непозволительность беспринципных шатаний.

V.b

б) МОЖЕТ ЛИ ГАЗЕТА БЫТЬ КОЛЛЕКТИВНЫМ ОРГАНИЗАТОРОМ?

Весь гвоздь статьи "С чего начать?" состоит в постановке именно этого вопроса и в утвердительном его решении. Единственную, известную нам, попытку разобрать этот вопрос по существу и доказать необходимость отрицательного его решения делает Л. Надеждин, доводы которого мы и воспроизведем целиком:

"...Нам очень нравится постановка в "Искре" (№ 4) вопроса о необходимости общерусской газеты, но мы никак не можем согласиться, чтобы эта постановка подходила под заглавие статьи: "С чего начать?". Это одно из дел, несомненно крайне важных, но не им, не целой серией популярных листков, не горою прокламаций может быть положено начало боевой организации для революционного момента. Необходимо приступить к сильным политическим организациям на местах. У нас их нет, у нас шла главным образом работа среди интеллигентных рабочих, массы же вели почти что исключительно экономическую борьбу. Если не воспитаются сильные политические организации на местах, что значит хотя бы и превосходно поставленная общерусская газета? Неопалимая купина, сама горящая, не сгорающая, но и никого не зажигающая! Вокруг нее, в деле для нее соберется народ, сорганизуется - думает "Искра". Да ему гораздо ближе собраться и сорганизоваться вокруг дела более конкретного! Таким может и должна явиться широкая постановка местных газет, приготовление теперь же рабочих сил к демонстрациям, постоянная работа местных организаций среди безработных (неотступно распространять между ними листки и листовки, созывать их на собрания, на отпоры правительству и т. п.). Надо на местах завязать живую политическую работу, и когда явится необходимым объединение на этой реальной почве, - оно будет не искусственным, не бумажным, - не газетами достигается такое объединение местных работ в общерусское дело!" ("Канун рев.", с. 54).

Мы подчеркивали те места этой красноречивой тирады, которые наиболее рельефно показывают и неправильность оценки автором нашего плана и неправильность его точки зрения вообще, противопоставляемой здесь "Искре". Если не воспитаются сильные политические организации на местах, - ничего не будет значить и превосходнейшая общерусская газета. - Совершенно справедливо. Но в том-то и суть, что нет иного средства воспитать сильные политические организации, как посредством общерусской газеты. Автор просмотрел самое существенное заявление "Искры", сделанное ею до перехода к изложению ее "плана": необходим "призыв к выработке революционной организации, способной объединить все силы и руководить движением не только по названию, но и на самом деле, т. е. быть всегда готовой к поддержке всякого протеста и всякой вспышки, пользуясь ими для умножения и укрепления военных сил, годных для решительного боя". Но принципиально-то с этим теперь, после февраля и марта, все согласятся - продолжает "Искра" - а нам нужно не принципиальное, а практическое решение вопроса, нужно немедленно выставить такой определенный план постройки, чтобы сейчас же с разных сторон все могли приняться за постройку. А нас опять от практического решения тащат назад - к принципиально верной, бесспорной, великой, но совершенно недостаточной, совершенно непонятной для широкой массы работающих истине: "воспитывать сильные политические организации"! Не об этом уже идет речь, почтенный автор, а о том, как именно воспитывать и воспитать надо!

Неверно, что "у нас шла главным образом работа среди интеллигентных рабочих, массы же вели почти что исключительно экономическую борьбу". В такой форме это положение сбивается на обычное для "Свободы" и ошибочное в корне противопоставление интеллигентных рабочих "массе". У нас и интеллигентные-то рабочие в последние годы "почти что исключительно вели экономическую борьбу". Это с одной стороны. А с другой стороны, никогда и массы не научатся вести политическую борьбу, покуд

Наши рекомендации