Ю. с. сорокин. к вопросу об основных понятиях стилистики 3 страница

Характер аргументации Ю. С. Сорокина против реальности существования языковых стилей в общем такой же, каким он был у тех, кто отрицал реальность существования местных диалектов: так как границы между стилями очень изменчивы и подвижны, а признаки одного стиля иногда повторяются в другом или других стилях, то стили в действительности не существуют. <…>

Проведем теперь второе сравнение. Известно, что раеграниче-ние романа, повести, новеллы и рассказа проводится в литературо­ведении. Известно также и то, что неспециалисту это разграниче­ние в одних случаях может показаться очень простым (например, разграничение романа и рассказа), а в других – очень сложным и условным (например, разграничение новеллы и рассказа). В дейст­вительности трудности разграничения различных литературных жанров распространяются на все случаи. Достаточно напомнить лишь такие факты: на обложке «Мертвых душ» Гоголя указано «поэма», а «Евгений Онегин»Пушкина именуется «романом в стихах»; свое огромное многотомное произведение «Жизнь Клима Самгина» сам Горький назвал повестью, а о «Герое нашего времени» Лермонтова Белинский говорил как о романе.

Основываясь на таких фактах, можно было бы предположить, что никакого разграничения в действительности между разными литературными жанрами не существует. Однако такое предполо­жение ошибочно. Разумеется, нет абсолютных критериев разгра­ничения литературных жанров, признаки одного жанра часто по­вторяются в признаках другого или других жанров, но между раз­ными жанрами есть и реальные различия. <…>

Итак, как бы ни соприкасались разнообразные литературные жанры между собой, между ними существуют не только сходство, но и реальные различия.

Разным наукам и разным областям знания постоянно прихо­дится иметь дело с явлениями, которые выступают и как близкие друг к другу, и как отличные друг от друга одновременно. Логичес­кая ошибка Ю. С. Сорокина, как нам кажется, заключается в том, что он не разобрался в природе этих сложных явлений. Разнооб­разные стили безусловно родственны друг другу, они выступают как разветвления единого общенародного языка, но одновременно (об этом ниже) они и отличны друг от друга, так как язык, будучи органически связанным со всеми видами деятельности человека, сам зависит от этих последних, выступает в многообразных и раз­нообразных формах1. Подчеркивая лишь то, что сближает языко­вые стили, и закрывая глаза на то, что определяет специфику каж­дого языкового стиля в отдельности, Ю. С. Сорокин тем самым не­правильно осветил проблему языковых стилей в целом.

Но дело не только в логической ошибке Ю. С. Сорокина. Не менее существенна и его фактическая ошибка, к краткому рассмот­рению которой мы теперь и перейдем.

Как мы уже знаем, основной довод Ю. С. Сорокина против реальности существования языковых стилей заключается в том, что признаки одного стиля будто бы целиком или почти целиком повторяются в признаках других стилей1. Он стремится доказать, что художественная манера повествования в такой же мере свой­ственна истинно научному изложению, как и собственно художест­венной литературе, а точность и лаконичность языка присуща сти­лю художественной литературы в такой же степени, в какой и сти­лю научного изложения и т. д.

Не касаясь пока более общего вопроса о языковых стилях, по­смотрим, насколько прав Ю. С. Сорокин в этом последнем своем утверждении. Для доказательства тезиса о том, что стилю истинно художественного произведения свойственна такая же точность, как и стилю научного произведения,.Ю. С. Сорокин ссылается на Пуш­кина. Посмотрим, что разумел Пушкин под точностью стиля худо­жественного произведения и можно ли согласиться с утверж­дением, что точность стиля истинно художественного произведе­ния в общем как бы равна точности стиля научного изложения.

Нет никакого сомнения, что в своей борьбе с перифрастичес­кой и жаргонной манерой изложения Пушкин действительно стре­мился опереться на простые и обычные слова. «Точность и крат­кость, – писал Пушкин, – вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей – без них блестящие выражения ни к чему не служат»2. Через год, в 1823 г., в письме к Л. С. Пушкину, это же требование поэт распространяет и на поэзию, сожалея, что в стихах Дальвига недостает «единственной вещи – точности язы­ка»3. <…>

Еще более ярко эта же мысль была выражена Пушкиным в 1828 году в знаменитом отрывке: «Прелесть нагой простоты так еще для нас непонятна, что даже и в прозе мы гоняемся за обвет­шалыми украшениями…, поэзию же, освобожденную от условных украшений стихотворства, мы еще не понимаем»4. А еще через три года Пушкин заметил: «Определяйте значение слов… и вы избавите свет от половины его заблуждений»5. <…>

Тут мы подходим к основным вопросам пушкинского понима­ния точности слов и выражений. Поэт отвергает такую образность, которая никак не углубляет наших представлений о действитель­ности, об окружающих нас людях. Для чего прибавлять к слову

«дружба» «сие священное чувство, коего благородный пламень и проч.»? Это прибавление не способствует ни углублению наших представлений о дружбе, ни выделению каких-то специфических и характерных для дружбы черт. <…> «Веселые ребятишки<катают­ся по льду» – это совсем не то же самое, что «мальчишек радост­ный народ коньками звучно режет лед». Первое предложение мо­жет встретиться в разных языковых стилях, второе – только в поэзии или – шире – в стиле художественной литературы (если отвлечься от обычного дополнительного фактора поэзии – рифмы). Выбирая типичное, писатель как бы основывает это типичное на точном понимании разных значений слова. <…> Отношение писате­ля к слову должно быть очень точным: фигуральные смыслы тогда явятся дальнейшим развитием буквальных значений слова и будут способствовать выбору типичного, запоминающегося, «броского».

Таким образом, точность в стиле художественной литературы это не «точность вообще», а точность конкретная, историческая, точ­ность определенного языкового стиля. Точно так же и образность не существует в языке «вообще», а выступает как-историческая катего­рия, присущая языку на_ определенном этапе его развития. Образ­ность по-разному выявляется в разных языковых стилях.

Как бы широко ни применялась образность в стиле научного изложения, функции образности в этом случае обычно бывают ины­ми, чем в стиле художественного произведения. Различие здесь не количественное, а качественное. В том или ином научном сочине­нии могут постоянно встречаться «художественные отступления», сравнения, обращения к читателю и т. д., и все же функция образ­ной речи здесь будет иная, чем в рассказе, романе или поэме. Поэ­тому мы считаем неправильным мнение тех языковедов, которые выключают понятие «стиля художественной литературы» из ряда языковых стилей на том основании, что в художественном произ­ведении «встречаются все языковые стили». Понятия точности, об­разности, экспрессивности, как и другие стилистические катего­рии, не механически перекочевывают из одного языкового стиля в другой, а в системе каждого стиля приобретают глубокое своеобра­зие. <…>

Признаки одного языкового стиля могут повторяться в другом языковом стиле, но, повторяясь, они обычно всякий раз приобрета­ют иные функции. Так, неразвернутость, своеобразная эллиптич­ность предложения может характеризовать небрежность разговор­ного стиля и одновременно тщательную отделанность и «динамич­ность» поэтического стиля. <…>

То же самое следует сказать о соотношении сочинительных и подчинительных конструкций, которые могут встречаться в самых разнообразных языковых стилях, но функции которых в этих слу­чаях во многом различны. В разговорной речи присоединение при помощи сочинения – это обычный прием простейшей граммати­ческой связи последующего с предыдущим, тогда как в стиле худо­жественной литературы – это многообразный и очень подвижный способ компоновки частей предложения в единое целое. Сходные стилистические средства в разных языковых стилях одновременно выступают и как близкие, и вместе с тем как различные явления. Лев Толстой любил цитировать слова Брюллова о том, что в искус­стве все зависит от «чуть-чуть». Это «чуть-чуть» приобретает ог­ромное значение и в стилистике. Сходные стилистические средства в системе разных языковых стилей «чуть-чуть» непохожи друг на друга.

Возвращаясь к одному из наших основных положений, под­черкнем еще раз, что какие бы признаки различных языковых сти­лей мы ни взяли, всякий раз при анализе определенного стиля во­прос будет сводиться не столько к тому, какой процент тех или иных стилевых признаков заключается в данном стиле, сколько прежде всего к тому, какую функцию выполняют эти признаки в общей системе данного стиля. В этом смысле такие понятия, как «точность», «художественность», «терминологичность», «разговор­ность» и т. д., окажутся не только понятиями историческими, но и понятиями функционально различными, в зависимости от того, в пределах какого стиля, какой исторической эпохи и какого языка они встречаются. <…>

Различие между языковыми стилями может быть обнаружено экспериментально. Представим себе, что мы слышим «гладкую речь» оратора, но затем, познакомившись с письменным докладом этого же оратора, обращаем внимание на неуклюжие фразы, как бы рас­ползающиеся в разные стороны, а подчас и вовсе неясные по свое­му смыслу. <…> Л. В. Щерба в уже упоминавшейся статье «Совре­менный русский литературный язык» очень верно и метко писал: «Можно сказать – и многие нелингвисты так и думают, – что все эти разновидности (языковых стилей. – Р. Б.) в сущности не нуж­ны и что лучше было бы, если бы все писалось на некотором общем языке. Особенно склонны люди это думать о канцелярском стиле – термин, который приобрел даже некоторое неодобрительное значе­ние. Конечно, во всех этих разновидностях существуют бесполез­ные пережитки вроде, например, архаического оный канцелярско­го стиля, но в основном каждая разновидность вызывается к жизни функциональной целесообразностью»1. Здесь все правильно и глу­боко понятно: и то, что неспециалисты готовы свести своеобразие того или иного стиля к какой-нибудь случайной мелочи (канцеляр­ское оный), не видя более существенных и своеобразных различий. Не менее справедлива и другая мысль Л. В. Щербы, согласно которой разнообразные стили постоянно соприкасаются между собой: сама возможность различенная устного и письменного стиля языка перекрещивается с возможностью других делений внутри языко­вых стилей.

В начале статьи мы подчеркнули, что существование языко­вых стилей обусловлено самой природой языка и его историей. Язык связан со всеми видами деятельности человека, поэтому нельзя себе представить, чтобы эти виды деятельности не наложили бы своего отпечатка на язык. Многообразие языковых стилей не только не отрицает единства общенародного языка, но было бы невозможно без этого единства. В этом обнаруживается характерная особен­ность языка: его общенародный характер выявляется в самых раз­нообразных формах. В этом смысле можно утверждать, что само единство языка как бы предполагает многообразие форм проявле­ния данного единства.

Разумеется, языковые стили – категория историческая. Как мы подчеркивали, в разных языках, в разные исторические эпохи их существования, языковые стили могут и дифференцироваться, и соприкасаться между собой по-разному. В эпоху Ломоносова язы­ковые стили были иными, чем сейчас. Различие обнаруживается здесь прежде всего в том, что языковые стили современного рус­ского языка гораздо шире воздействуют друг на друга, чем во вре­мена Ломоносова. И это понятно, если учесть мощное развитие пись­менности и литературы, всеобщую грамотность народа, огромное обогащение словарного состава языка. Однако более гибкое соотно­шение между языковыми стилями нашей эпохи по сравнению с системой языковых стилей XVIII в. вовсе не означает, что разли­чия между языковыми стилями сходят на нет. Обогащение словар­ного состава языка, рост литературы и общей культуры народа не могли не отразиться на характере языковых стилей. Принципы дифференциации языковых стилей стали теперь гораздо более слож­ными, чем в эпоху Ломоносова1.

Задача конкретного исследования как раз и заключается в том, чтобы выявить пути формирования языковых стилей в разных язы­ках в разные исторические эпохи. <…>

1 В истории разных языков в разные эпохи их существования соотношение между неодинаковыми языковыми стилями складывается очень своеобразно. Как показал в своем большом трехтомном исследовании Л. Ольшки, в истории многих западно­европейских языков стиль научного изложения некогда был ближе к стилю худо­жественного повествования, чем теперь. Слишком «художественный» характер из­ложения Галилея раздражал Кеплера, а Декарт находил, что стиль научных дока­зательств Галилея слишком «беллетризирован». Это становится понятным, если учесть, что литературным языком западноевропейского средневековья была, как известно, латынь, поэтому в эпоху Возрождения изложение научных сочинений на живом родном языке строилось как бы на основе опыта и традиции стиля художе­ственной литературы. Очень существенно и то, что первые периодические специ­альные научные журналы появляются в Западной Европе лишь во второй половине XVII в. См.: Олъшки Леонардо. История научной литературы на новых языках (русс, перевод). Т. П. М. – Л., 1934. Гл. 2 и 3.

Нам кажется, что следует разграничить собственно языковые стили, которые обусловливаются самой природой языка, и такие языковые явления, которые непосредственно не определяются при­родой языка, а скорее зависят от специфики других общественных явлений. Так, различия между стилем литературно обработанного языка и стилем языка разговорного, между книжной и разговорной речью, между стилем художественного повествования и стилем научного изложения – результат самих особенностей языка, об­служивающего все сферы деятельности человека, тогда как разли­чия, например, внутри «стиля художественного повествования» (на­пример, между «стилем басни» и «стилем поэмы») определяются уже не сущностью языка, а жанровыми особенностями самой лите­ратуры. Точно так же наличие специальных химических терминов в сочинении по химии или специальных биологических терминов в трактате по биологии детерминируется отнюдь не тем, что сущест­вуют особые «химический» или «биологический» языковые стили – таких стилей, разумеется, не существует, а тем, что каждая наука оперирует своими специфическими понятиями, обусловленными своеобразием самого объекта этой науки.

К сожалению, вопрос о природе разных языковых стилей все еще мало изучен. Между тем существенно показать, какие разли­чия являются собственно языковыми и какие определяются други­ми общественными факторами, зависят от специфики других об­ластей знания.

Большие трудности связаны и с терминологией. У нас нет об­щепринятых терминов для обозначения различных языковых сти­лей. Даже на протяжении этой небольшой статьи можно обнару­жить известные колебания: стиль художественной литературы – стиль художественного повествования и т. д. Настало время поду­мать о единстве наименований для различных языковых стилей.

Трудности разграничения языковых стилей действительно очень велики. В некоторых работах последних лет наблюдалось упрощение этой очень сложной проблемы: в каждом мало-маль­ски своеобразном контексте склонны были видеть чуть ли не осо­бый языковой стиль. Ю. С. Сорокин прав, протестуя против такого ошибочного решения вопроса, против бесконечных и неоправдан­ных дроблений единого языкового целого. Но трудности разграни­чения языковых стилей не должны закрывать перед нами реаль­ных языковых фактов. То, что языковые стили переплетаются и широко взаимодействуют между собой, вовсе не означает, что язы­ковых стилей не существует. Между тем из правильного наблю­дения Ю. С. Сорокин сделал, на наш взгляд, совершенно непра­вильный вывод.

Языковые стили – это понятие и общелингвистическое, и, вместе с тем, историческое и национальное. Языковой стиль – это разновидность общенародного языка, сложившаяся исторически и характеризующаяся известной совокупностью языковых призна­ков, часть из которых своеобразно, по-своему, повторяется в других языковых стилях, но определенное сочетание которых отлича­ет один языковой стиль от другого. Не существует неизменных язы­ковых стилей, но существует постоянное развитие, взаимное воз­действие, взаимное отталкивание и непрерывное совершенствова­ние и обогащение внутренних ресурсов разных языковых стилей. Историю языковых стилей нельзя рассматривать в отрыве от исто­рии общенародного языка, который является основой и источником языковых стилей.

И. Р. Гальперин Речевые стили и стилистические средства языка1

Вопросы стилистики в последнее время все больше и больше начинают привлекать к себе внимание лингвистов, интересы кото­рых не ограничиваются проблемами историко-грамматического ана­лиза фактов языка. Однако до сих пор нет более или менее ясного представления о том, что составляет предмет этой науки. Очевидно поэтому некоторые наши лингвисты вообще отрицают существова­ние стилистики. Отрицание стилистики как науки основывается обычно на том, что понятия, которыми оперирует стилистика, яко­бы не вычленяются из других разделов науки о языке: вырази­тельные средства языка – не предмет стилистики, а предмет грам­матики и лексикологии; язык и стиль писателя – это дело литера­туроведов, для которых язык – «первоэлемент» литературы; что же касается речевых стилей, то, как об этом пишет в своей дискус­сионной статье Ю.С. Сорокин, таких вообще не существует.

Есть ли необходимость доказывать объективное существова­ние различных стилей языка? Мне кажется, такой необходимости нет. <…> Осознанным представляется факт наличия в языках, имею­щих длительную историю развития письменной литературы, опре­деленных, более или менее замкнутых систем, отличающихся друг от друга особенностями использования языковых средств. Именно этот системный характер использования языковых средств (под системным характером использования языковых средств понима­ется их взаимообусловленность и их взаимоотношения внутри дан­ного стиля речи) приводят к тому, что в различных сферах упот­ребления языка нормализуется выбор синтаксических конструк­ций, словоупотребление, характер применения образных средств языка и т. д.

Трудность определения различий между речевыми стилями заключается в том, что до настоящего времени еще ни один из них не исследован с точки зрения системности средств языкового вы­ражения. В лингвистической литературе можно найти лишь ана­лиз отдельных разрозненных черт того или иного стиля. <…>

Определение своеобразия речевого стиля по одной или даже нескольким особенностям языкового выражения представляется неправомерным. Такой подход неизбежно приводит к «закрепле­нию» за речевыми стилями отдельных элементов языка. Но ведь очевидным является тот факт, что те или иные лексические сред­ства, отдельные структурные особенности предложений, образные средства языка и др. не принадлежат к какому-то определенному стилю речи. Нет особого синтаксиса научной речи. Сложные предло­жения с четко выраженной дифференциацией средств союзного под­чинения характерны не только для стиля научной речи, но также и для стиля официальных документов, и для стиля художественной литературы (ср., например, английские эссе XVIII и XIX вв.). Нельзя считать исключительной принадлежностью стиля научной речи и специальную терминологию. Она разнообразно используется и в стилях газетном, деловом, и в художественной прозе. К какому стилю речи принадлежат архаизмы? В английском языке они встречают­ся в исторических романах как средство стилизации; в ранней ро­мантической поэзии – со специальной эстетической функцией, свя­занной с мировоззрением поэтов-романтиков; в стиле официаль­ных документов архаизмы являются необходимым средством соот­несения языковой формы документа с языковыми особенностями кодексов и законоуложений; в изустной поэзии они представляют собой традиционный элемент народного творчества и поэтической фразеологии.

То же можно сказать и о других синтаксических и лексичес­ких средствах языка. Определить их исключительную принадлеж­ность к тому или иному стилю речи – значит растворить понятие стиля в понятии языка. Это значит придти к заключению о том, что нет языка вне стиля. <…>

Смешиваются два явления: функционирование языка и стиль языка как общественно осознанная нормализованная система средств выражения, обусловленная определенными целями общения.

Многообразные формы функционирования языка не всегда создают какую-то определенную систему: они часто определяются условиями общения. Поэтому представляется целесообразным раз­личать особенности средств выражения, связанные с условиями общения, и особенности средств выражения, являющиеся резуль­татом сознательного отбора этих средств для конкретных целей. Так, деление речи на устную и письменную, в основном, связано с условиями, в которых реализуется общение. <…>

Учитывая различия устной и письменной речи, с одной сторо­ны, и различие между стилями речи, с другой, целесообразно во избежание терминологической путаницы по-разному называть эти явления. Можно условно назвать формы речи, связанные с теми или иными конкретными условиями общения, типами речи, а фор­мы речи, представляющие «целесообразно организованные систе­мы средств выражения», – стилями речи. И устный, и письменный типы речи могут в процессе своего развития и совершенствования вырабатывать свои стили, закрепленные общественной практикой. Но наиболее четко выступают стили письменного типа речи. В уст­ном типе речи, пожалуй, только форма изустной поэзии выделяет­ся системой своих средств выражения и поэтому может быть на­звана стилем. Формы же бытового общения, как было сказано выше, такой системой не обладают и поэтому не должны рассматриваться как стили речи.

Следует, однако, отметить, что устная речь еще почти не под­вергалась научному анализу; даже характерные ее черты – лек­сические и синтаксические – часто рассматривались как наруше­ния или отклонения от языковых норм1. Однако «… трудность отыс­кания чего-либо не доказывает еще отсутствия искомого»2. Поэтому возможно, что при более тщательном анализе различных форм уст­ного общения здесь будут обнаружены свои стили, характеризую­щиеся определенной системностью средств языкового выражения.

Осознанность системы средств выражения в определенных целях общения представляется нам самым существенным момен­том при выделении речевых стилей национального языка. Стиль языка – это именно «… целесообразно организованная система средств выражения…»3. Поэтому естественно, что при характерис­тике стиля языка нельзя ограничиваться простым перечнем языко­вых средств. Необходимо определить, в каких взаимоотношениях эти средства находятся друг с другом, как они относятся к живым нормам общелитературного языка в целом. <…>

• В литературном языке выделяется особо стиль поэтический (в широком смысле этого слова) с его разновидностями: художествен­ной прозой и поэзией. <…>

Особенность и своеобразие этого стиля речи <…> заключается не столько в отборе тех или иных средств языка, сколько в исполь­зовании этих средств в целях «художественного, обобщенного вос­произведения и освещения» жизни и деятельности общества. <…> При этом необходимо разграничить, с одной стороны, понятие поэ­тического стиля вообще и, с другой стороны, понятие индивидуаль­но-художественного стиля писателя как частного проявления зако­номерностей поэтического стиля.

Индивидуально-художественный стиль противопоставляется функциональным стилям языка по разным направлениям. Пред­ставляя собой, как и функциональные стили, определенную систе­му средств выражения, он не может, по самому содержанию поня­тия, быть системой, нормализованной общественным коллективом.

Система индивидуально-художественного стиля характеризуется своим индивидуальным своеобразием отбора, организации и твор­ческой обработки языковых средств.

С точки зрения проявления индивидуального в использовании языковых средств речевые стили литературного языка допускают значительную амплитуду колебаний. Такие стили речи, как, напри­мер, стиль официальных документов, стоят на грани почти безлич­ного творчества. Индивидуальная манера выражения здесь почти полностью отсутствует. Действительно, можно ли усмотреть какую-нибудь индивидуальную особенность в приказах, деловых письмах, уставах и др.? Проявление индивидуального в таких стилях речи обычно рассматривается как нарушение установленных норм данно­го литературного стиля речи. То же можно сказать и о разновиднос­ти газетного стиля – газетных сообщениях, которые тоже проявля­ют своего рода безразличие к личности пишущего. Несколько иначе обстоит дело с другой разновидностью газетного стиля – газетными статьями, хотя здесь проявление индивидуального в значительной степени ограничено общими закономерностями газетного стиля.

В стиле научном проявление индивидуального становится впол­не допустимым. Но показательно, что в отношении этого стиля можно говорить о проявлении .индивидуального лишь как о чем-то допус­тимом, а не как об органическом качестве стиля. И все же стиль научной речи значительно дальше отстоит от того «безличного твор­чества», которое характеризует некоторые другие речевые стили (см. выше). <…>

Проявление индивидуального в стиле поэтическом (в широком смысле этого слова) является едва ли не основным требованием этого стиля. Возникает вопрос: не разрушается ли этим требовани­ем единство поэтического стиля именно как стиля в том понимании, которое изложено в настоящей статье? Нам представляется, что такой стиль с его разновидностями (стихотворная речь, художест­венная проза, драматургия и пр.) выделяется как самостоятельный стиль литературного языка. Объединяющим фактором здесь явля­ется то, что «художественная литература воздвигается на базе об­щенародного языка посредством его образно-эстетической транс­формации»1. Следовательно, то, что в других стилях речи появля­ется эпизодически и нерегулярно, – образная интерпретация фак-трв и явлений окружающей жизни – в поэтическом стиле стано­вится его основным и определяющим признаком.

***

Говоря о речевых стилях общенародного языка, приходится оперировать такими терминами, как «стилистические средства язы­ка», «выразительные средства языка». Точное определение этих понятий представляется существенно необходимым, так как само разграничение стилей речи основано на отборе и взаимодействии выразительных и стилистических средств языка.

С позиций нормативной грамматики выразительные (или сти­листические) средства языка понимаются очень широко: в разряд выразительных средств языка зачисляется всякое отклонение от традиционных схем письменной речи, лишенной эмоциональной характеристики; как выразительные средства рассматриваются разнообразные эллиптические обороты, инверсии, повторы, обособ­ленные обороты и т. д. К выразительным средствам относится час­то и использование разговорной лексики.

Прежде всего, надо иметь в виду, что никакой резкой грани между эмоциональной речью в широком смысле этого слова и ре­чью неэмоциональной, или, как ее часто называют,, речью логичес­кой, провести невозможно. Логическая речь может иметь эмоцио­нальную окраску, эмоциональная речь может быть строго логичес­ки построенной. <…>

Чем же отличается стилистическое средство (или, что то же самое, стилистический прием) от выразительных средств, наличест­вующих в литературном языке? Стилистический прием есть обоб­щение, типизация, сгущение объективно существующих в языке фактов, средств для выражения мысли. Это есть не простое воспро­изведение этих фактов, а творческая их переработка. Это творчес­кое использование реальных возможностей языкового выражения может принимать иногда причудливые формы, граничащие с пара­доксальностью употребления, с гротеском. Любое выразительное сред­ство языка может быть использовано как стилистический прием, если оно типизировано и обобщено для определенных целей художест­венного воздействия. Теория художественной речи, если можно так назвать один из разделов стилистики языка, уже отобрала ряд та­ких приемов, наиболее часто встречающихся в языке художествен­ной литературы, и выявила определенные закономерности в харак­тере их употребления. <…> Можно определить предмет и задачи стилистики следующим образом: стилистика – это наука о способах и путях использования выразительных средств языка и стилисти­ческих приемов в различных стилях литературного языка; о типах речи и речевых стилях данного литературного языка; о соотнесен­ности средств выражения и выражаемого содержания.

В. Г. Адмони и Т. Н. Сильман Отбор языковых средств и вопросы стиля1

Мы постараемся в первую очередь коснуться вопроса о самом существе понятия «языковой стиль», о его границах и разновиднос­тях. Для этого необходимо выяснить, каким, образом те явления, которые объединяются в понятии языкового стиля, связаны с язы­ком вообще, в его цельности и многообразии, на основе каких сто­рон языка и каких языковых закономерностей возникают важней­шие признаки языкового стиля и насколько они распространены в языке.

Основным признаком языкового стиля, так или иначе призна­ваемым всеми исследователями, можно считать фактор отбора язы­ковых средств. Идет ли речь о стиле как системе, или о стиле как оформлении целенаправленного высказывания – во всех этих слу­чаях подразумевается тот или иной отбор средств языка, направ­ленный к осуществлению определенной цели. Поэтому нам кажет­ся целесообразным и начать с рассмотрения тех факторов, которые ведут к отбору языковых средств.

Наши рекомендации