Возвышение и могущество Великого Новгорода
Новгород был «срублен» в IX в. на границе тайги, заселенной угро-финскими племенами. Отсюда новгородцы проникали на северо-восток в поисках пушнины, основывая колонии с центрами – погостами. Сам же Новгород лежал на перекрестке важных торговых путей с Запада на Восток. Это обеспечило ему бурный рост и экономическое процветание. Велик был и политический вес Новгорода – вспомним первых русских князей Олега, Владимира, Ярослава Мудрого, вышедших отсюда на завоевание киевского стола. Тесная связь Новгорода с Киевом стала ослабевать в 1130-е гг., когда в столице началась усобица. И раньше в Новгороде не сложилось своей династии, а теперь выросла власть веча, которое в 1125 г. избрало («посадиша на столе») князя Всеволода Мстиславича. Именно с ним и был впервые заключен договор – «ряд», которым власть князя была ограничена несколькими принципиальными условиями. Когда в 1136 г. князь нарушил ряд, его вместе с женой, тещей и детьми с бесчестьем согнали со стола – «указали путь чист» вон из Новгорода. С этого времени Новгород получил независимость от Киева и фактически превратился в независимую республику. Отныне все приглашенные на новгородский стол князья командовали только войском, и их изгоняли при малейшей попытке посягнуть на власть новгородского народа. Впрочем, иногда новгородцы не приглашали постороннего князя, а по договоренности с великим князем брали в Новгород его сына, юного княжича-отрока, и воспитывали из него послушного республике правителя. Это называлось «вскормить князя». Таким «вскормленным» был князь Мстислав, правивший в Новгороде 30 лет, и горожане им, своим «прирученным» князем, дорожили.
Великий Новгород имел свои святыни кроме Софии Новгородской. Самым знаменитым был Юрьев монастырь. Согласно легенде, этот монастырь, посвященный святому Георгию (Юрию), был основан Ярославом Мудрым в 1030 г. Центр монастыря составляет грандиозный Георгиевский собор, который возвел мастер Петр. Строительство зданий монастыря продолжалось до XVII в. Юрьев монастырь стал главной святой обителью Новгорода, богатой и влиятельной. В усыпальнице Георгиевского собора хоронили новгородских князей и посадников. Игумен Юрьева монастыря почитался не ниже самого новгородского архимандрита.
Особой святостью окружен другой знаменитый новгородский монастырь – Антониев. С ним связана легенда об Антонии, сыне богатого грека, который жил в XII в. в Риме. Он стал отшельником, поселился на камне, на самом берегу моря. 5 сентября 1106 г. начался страшный шторм, и когда он стих, то Антоний, оглядевшись, увидел, что вместе с камнем очутился он в неведомой северной стране. Это был Новгород. Бог дал Антонию понимание славянской речи, а новгородские церковные власти помогли юноше основать на берегу Волхова монастырь, центром которого стал построенный в 1119 г. собор Рождества Богородицы. Князья и цари давали богатые вклады в этот чудесно возникший монастырь. Многое повидала на своем веку эта святыня. Иван Грозный в 1571 г. устроил чудовищный разгром монастыря, вырезав всех монахов. Не менее страшны оказались и послереволюционные годы XX в. Но монастырь выжил, и ученые, изучая камень, на которым якобы перенесся на берега Волхова святой Антоний, установили, что это балластный камень древнего беспалубного судна, стоя на котором праведный римский юноша мог вполне добраться от берегов Средиземного моря до Новгорода…
На горе Нередице, недалеко от Городища – места древнейшего поселения славян, стояла церковь Спаса на Нередице – величайший памятник русской культуры. Одноглавая, кубического типа церковь была построена за лето 1198 г. князем Ярославом Владимировичем и внешне походила на многие новгородские церкви той эпохи. Но стоило только войти внутрь здания, как люди испытывали необыкновенное чувство восторга и восхищения, как будто попадая в иной, прекрасный мир. Всю внутреннюю поверхность церкви от пола до купола покрывали великолепные фрески. Сцены Страшного суда, изображения святых, портреты местных князей – эту работу новгородские мастера сделали всего лишь за один (1199) год… и почти на тысячелетие – фрески до XX в. не утратили своей яркости, живости и эмоциональности. Однако в годы Великой Отечественной войны, в 1943 г., церковь со всеми ее фресками погибла – ее расстреляли из пушек. По значимости среди самых горьких, невосполнимых потерь России в XX в. гибель Спаса на Нередице стоит в одном ряду с разрушенными во время войны Петергофом, Царским Селом, снесенными в мирное время московскими церквами и монастырями.
Новгородцы и их вече
Народное собрание (вече) существовало во многих городах Руси, но под воздействием разных обстоятельств вече постепенно исчезало. Не так было в Новгороде. Там вече после отделения от Киева в 1136 г., наоборот, усилилось. Участниками веча считались все свободные горожане. Они сообща решали важные вопросы мира и войны, приглашали и изгоняли князей. Основу новгородской демократии составляли уличанские общины – вечевые сходы отдельных улиц. Они сливались в вече одного из пяти районов – «концов» Новгорода, а потом в общегородское вече, собиравшееся на Торговой стороне у стен Никольского собора. Городское вече состояло из нескольких сотен выборных – «золотых поясов» (драгоценный пояс в древности считался признаком чести и власти).
Вече утвердило главный закон государства – Новгородскую судную грамоту, оно же при необходимости выступало высшим городским судом, который мог вынести смертный приговор. Тогда преступников «сажали в воду» – тащили к Волхову и бросали в него связанными. На вече давали грамоты на земли, выбирали посадников и их помощников – тысяцких, а также церковного главу – архиепископа. Ораторы говорили с возвышения – с вечевой «ступени». Решение на вече принималось только единогласно. При этом новгородские концы имели собственные интересы – и на вече возникали серьезные разногласия, споры и даже драки. Вече раздирали и социальные противоречия между новгородской верхушкой – боярами, богатыми купцами, и простолюдинами – «черным народом».
Сила Новгорода определялась не его ополчением, а богатствами, которые новгородцам приносила их торговля и ремесло. Обширная Новгородская земля славилась пушниной, медом, воском. Все это везли в Западную Европу – в Скандинавию, Германию, Францию. Оттуда доставляли на Русь благородные металлы, вина, сукна, оружие. Новгород торговал с Ганзейским союзом немецких торговых городов, новгородские купцы имели свой торговый двор на острове Готланд. В самом Новгороде были открыты так называемые «Немецкий» и «Готский» дворы, в которых немецкие и скандинавские купцы хранили товары и жили, когда приезжали для торговли в Новгород. Много богатства Новгороду приносила и торговля с Востоком – с Волжской Булгарией, куда приходили товары из Средней Азии. Новгородские ладьи по пути «из варяг в греки» доходили до Крыма и Византии. Силен был в Новгороде и ростовщический капитал, новгородцы ссужали деньги под высокие проценты и тем обогащались.
В середине XII в., после освобождения от власти Киева, Новгород стал желанной добычей усилившихся на северо-востоке ростово-суздальских (а потом владимиро-суздальских) князей. При Андрее Боголюбском началась война с Новгородом. Андрей в свойственной ему решительной манере заявил: «Хочу искати Новгорода и добром, и лихом», намереваясь посадить на новгородский стол своего ставленника. В 1170 г. суздальцы окружили город и пошли на штурм. Обороняющимся удалось отбить четыре их приступа. Во время пятого, как гласит легенда, суздальская стрела попала в икону Богоматери, которую вынес на стену архиепископ. Тут Дева Мария, не выдержав такого надругательства, заплакала, а на суздальцев якобы нашло помрачение, и они набросились друг на друга. В тот раз город выстоял, но князь Андрей все равно вышел победителем в этой войне, использовав экономический рычаг – ведь хлеб новгородцы получали из Суздальской земли. Отныне на полстолетия борьба с суздальско-владимирскими князьями стала важнейшей внешнеполитической проблемой Новгородской республики. Только в 1216 г. в Липецкой битве новгородцам под предводительством Мстислава Удалого с союзниками (смолянами) удалось победить владимирцев и тем самым устранить угрозу с северо-запада. Как оказалось, лишь на время – до возвышения Москвы.
Своей, особой от Новгорода, жизнью жил его сосед Псков. В XII в. он считался пригородом (пограничным пунктом) Новгорода и во всем следовал его политике. Но после 1136 г., когда новгородцы изгнали князя Всеволода Мстиславича, псковичи пошли им наперекор и приняли изгнанника у себя. Попытки Новгорода усмирить псковичей провалились. И хотя вскоре Всеволод умер, псковичи объявили его святым, а меч его хранили как реликвию. Вече Пскова, которое собиралось в Кроме (кремле), выразило всеобщее желание псковитян отделиться от Новгорода. Тому, скрепя сердце, пришлось на это пойти. Сговорчивыми новгородцев сделали экономика и политика: Новгород нуждался в псковском хлебе, а с начала XIII в. вместе с псковичами им пришлось отбиваться от немцев – ведь Псков первым принимал на себя всякий удар с запада, прикрывая собой Новгород. Но настоящей дружбы между городами никогда не было – во всех внутрирусских конфликтах Псков принимал сторону врагов Новгорода. В конце концов за это Псков, вслед за Новгородом, и поплатился своей свободой.
Открытие новгородских берестяных грамот
Самым выдающимся открытием русской археологии в XX в. стали новгородские берестяные грамоты. Первая из них была найдена экспедицией А. Арциховского 26 июля 1951 г. во время раскопок в Новгороде. Сейчас обнаружено более 600 берестяных свитков, на которых процарапаны тексты. Древнейшие из грамот относятся ко второй половине XI в., поздние – к середине XV в. Здесь и записки простых новгородцев друг другу, и учебные тетради школьника, и черновики пергаментных грамот и деловых соглашений. Берестяные грамоты позволяют не только изучить жизнь простых новгородцев, но и уточнить данные летописных источников, узнать больше о людях, известных в политической истории Новгорода. А главное – все время теплится надежда, что самые важные открытия еще впереди. У историков, работающих с архивными письменными источниками, таких надежд уже давно нет.