Завершение процесса феодализации.

Это время наивысшего расцвета раннесредневековой Византии, укрепления ее международной роли. К концу Х в. ее границы раздвинулись почти до пределов IV-V вв., население достигло 20-24 млн. человек. До 10% подданных жило в городах, что было наивысшим показателем в тогдашней Европе.

СТАНОВЛЕНИЕ МАКЕДОНСКОЙ ДИНАСТИИ.Рассматриваемая эпоха - время правленияМакедонской династии(867-1056). Основал династию Василий I, из македонских крестьян. Родился он около 812 г. близ Андрианополя в небогатой семье колонистов, вероятно армянского происхождения, некогда переселившихся на Балканы.

В возрасте 25-26 лет Василий, на иждивении которого были мать и сестры, в поисках средств к существованию, отправился в Константинополь, где неожиданно началась его блестящая карьера. Был он неграмотным, но обладал сильной волей и, вероятно, незаурядным умом. Но эти качества ему бы вряд ли помогли, если бы он не обладал другими достоинствами, имевшими большое значение в развращенной и пресыщенной аристократической столичной среде. Василий был красив, статен и обладал исполинской силой. "Был красивым животным", как писали потом его недоброжелатели.

Среди придворных был некий Феофил, прозванный Феофильцем за свой малый рост, любивший окружать себя высокими слугами и появляться с ними в обществе. К нему то и попал Василий, получивший возможность вскоре обратить на себя внимание двора. На одном из приемов у первого министра с участием болгарских послов гостей развлекали зрелищем борьбы. В какой-то момент один из болгар заявил, что победит здесь всех борцов и - победил. Византийцев заела гордость и Феофил вспомнил о Василии. Тот победил болгарина и приобрел не только известность, но и славу среди придворных. Постепенно он подружился и с императором Михаилом III, известным кутилой и любителем лошадей, равнодушным и к политике, и к государственным делам вообще. Сохранилось сообщение о неподдельном возмущении Михаила, когда во время очередного пира ему сообщили о захвате арабами южных провинций страны. В питье монарх был неумерен, но перепить его было трудно, за что и получил прозвище "Михаил-пьяница".

Василий, который и подаренного Михаилу необъезженного жеребца сумел взнуздать, и в возлияниях оказался достойным напарником, пришелся по вкусу императору, и тот стал продвигать его по служебной лестнице. Недавний конюх оказался способным учеником дворцовых интриганов. Он добивается устранения своих противников и возводится Михаилом в первые министры. К этому времени Василий развелся с первой женой (из незнатных) и женится на любовнице императора (из придворной семьи), им же сосватанной своему другу. Родившегося у новой жены Василия мальчика считали сыном Михаила. Тем более, что тот сохранил связь с новой женой Василия, хотя в обмен позволял тому делить ложе со своей сестрой. Наблюдая за всем этим, один из придворных заметил, что они "впустили во дворец льва, который всех их сожрет". Вскоре Михаил, по тогдашней традиции, усыновил Василия и сделал его своим соправителем. В благодарность за это Василий решил освободить трон от легкомысленного пьяницы, составил заговор, в результате которого во время очередной попойки Михаил был убит в своей спальне.

Так Василий Македонянин в 31 год взошел на византийский престол. Свою любовницу, сестру Михаила, он попросту ограбил, отобрав все ее состояние. Но проявил себя разумным государем: боролся со злоупотреблениями чиновников. Однако, хитрый, у казнокрадов отбирал лишь половину незаконно нажитого, чтобы не наживать врагов. Лично разбирал жалобы населения и добился резкого уменьшения злоупотреблений - практически исчезли жалобы. В памяти византийцев он и остался поборником справедливости и защитником угнетенных. Погиб он в 874 г. на охоте, попав на рога оленю, который зацепил его за пояс и протащил 16 миль. Примечательно, что когда егерь, наконец, нагнал незадачливого охотника и бросился с ножом разрезать пояс, Василий попытался не подпустить спасителя, решив, что тот будет убивать его. Спустя 8 дней основатель новой династии умер.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ.В поисках опоры Василий и его преемник Лев VI окончательно ликвидировали все реформы иконоборцев (хотя прежнее влияние церкви так и не восстановилось). Результатом восстановления иконопочитания стала борьба с павликианами, чья идеология совершенно была противоположной интересам не только церкви, но и правящего сословия, и вообще имущих. Павликиане ответили грозным восстанием еще при прежней династии. Но и Василий I не только терпел поражения, но даже вынужден был просить мира у лидера восставших - Хрисохира. Однако, создав свое государство на востоке Малой Азии, павликиане потребовали от византийцев отказа от всего полуострова. В конце концов, с большим напряжением сил, в 872 г. павликиане были разбиты, их вождь убит. Но сторонники движения сохранились и в Малой Азии, а в Х в. многие из них переселились в Болгарию, где во время усиления там нажима на крестьян и разгоревшейся борьбы с византийской агрессией стали одними из основателей местного движения против официальной церкви и социального неравенства - богомильства.

Скандальное воцарение династии наложило отпечаток на поведение многих ее императоров. Одним из таких был талантливый полководец из фемной землевладельческой знати Никифор II Фока(963-969). Стал императором он в 51 год и был маленьким, толстым, с почти черным лицом. Грубый и мрачный полководец, после гибели своей первой жены и сына он дал обет целомудрия, не ел мяса, спал на полу. Но вскоре влюбился в жену умершего ранее императора Романа II, 22-летнюю Феофано, имевшую уже 4-х детей. Она нашла в Фоке опору и пошла на брак с ним.

Став императором, Фока остался воином, аскетом по характеру и привычкам. Оказался он на троне, когда у византийцев еще были свежи в памяти тяжелые поражения от болгарского царя Симеона, не раз подходившего к стенам Константинополя. Поэтому меры Никифора, подчинявшего интересам армии все государственные ресурсы, поначалу были восприняты с пониманием. Он много занимался военной подготовкой стратиотов (которые успели стать более крестьянами, чем воинами), создал тяжеловооруженную конницу - катафрактов. Большую популярность ему принесли успешные войны с арабами в Малой Азии и взятие Крита. Но бесконечные походы истощали казну. Налоговый пресс и порченая монета тяжелым бременем ложились на народ. Хорошо жилось только воинам. И популярность Фоки стала падать столь же быстро, как и пришла ранее к нему. Конец терпению константинопольцев положила одна непродуманная, но характерная для Фоки затея. Для развлечения приунывших от его милитаристской политики горожан он устроил учебный бой на ипподроме, не предупредив, однако, зрителей. И когда они, собравшись на трибунах, увидели появившихся на арене вооруженных гвардейцев, то решили, что будет резня и в панике бросились к выходам. Возникла давка с многочисленными жертвами, что вызвало не только возмущение, но и восстание горожан.

На фоне этих беспорядков происходит дворцовый переворот, в результате которого Никифор Фока был убит в своей спальне. Злые языки говорили, что убийство организовала его молодая жена Феофано, которой, как и всему двору (и стране тоже) наскучил 57-летний прямолинейный и суровый император. Она предпочла 45-летнего полководца, миниатюрного, изящного, обольстительного блондина с рыжей бородкой - Иоанна Цимисхия (969-976), выходца из армянской фемной знати[119]. Феофано по подозрению в организации убийства Фоки арестовали и заключили в монастырь. Стремясь сохранить за собой трон, Иоанн не выручил ту, которая его возвысила и несчастная интриганка просидела в заточении всё время правления коварного Иоанна, к счастью для нее - недолгое.

Как воин, Иоанн оказался достойным преемником Фоки. Ему удалось успешно завершить войну с Болгарией, начатую предшественником. Отбил он и нападение непостоянного союзника Византии в борьбе с болгарами - киевского князя Святослава. Но как политик, Иоанн имел существенный недостаток - очень любил женщин и пиры, на которых написался до бесчувствия. Умер он, скорее всего от тифа, хотя в то время многие считали его отравленным.

С точки зрения развития государственности время правления Македонской династии можно считать эпохой высшего расцвета византийского самодержавия. Упрочилось единовластие императора. Церковь после восстановления иконопочитания оставалась в подчинении светской власти. Вершиной этого расцвета можно назвать правление Василия II(976-1025). Территория империи почти достигла юстиниановой. Были покорены многие соседи и среди них самые тогда опасные - болгары, за что они прозвали Василия II Болгаробойцей.

Здесь надо отметить, что если для Болгарии действия Византии были, безусловно, агрессией, то с позиций византийских интересов все выглядело иначе. Ведь еще недавно никто иной, как Симеон, угрожал, как отмечалось, даже Константинополю и лишь его неожиданная смерть прервала подготовку к штурму столицы империи. И это в Византии хорошо помнили. Даже дочь наследника императорского престола выдали замуж за нового болгарского царя - Петра. И дань Болгарии ежегодно выплачивали. Но Петр не всегда был послушным. Поэтому для Византии жизненно важным становилось решить "болгарский вопрос". Завоевание Болгарии заняло целых 40 лет и завершилось при Василии II лишь из-за упадка самого болгарского государства.

Но на рубеже Х/ХI вв. стали приходить в действие те разрушительные силы в самой Византии, которые складывались уже с середины Х в. В попытках сдержать усиление провинциальной знати, ослаблявшее страну, упорный, беспощадный и решительный, наделенный административным и военным талантом Василий II, в общем-то, преуспел. Жестокими подавлениями феодальных мятежей он так напугал знать, что она еще столетие не могла объединиться. Это позволило последним представителям династии просто "плыть по течению", не решаясь на какие-либо реформы. Но это было "плавание" к очередному кризису. Рассмотрим эти процессы подробнее.

СОЦИАЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ.Исаврийская "Эклога" была упразднена и изданы новые законы - "василики", в которых юридически оформлялась потеря крестьянами личной свободы и открывались широкие возможности для динатов. Военная знать превратилась в замкнутый клан, не принимавший посторонних, что свидетельствовало о завершении основных процессов феодализации.

Укрепление господствующего сословия было связано как с закреплением за динатами розданных ранее земель, так и разрастанием их владений. Это вело к превращению свободных крестьян (георгос) - в зависимых (париков). Помимо свободных общинников разорялись и попадали в зависимость и стратиоты, которые уже часто не могли содержать боевого коня, вооружение и участвовать в военных походах. В тяжеловооруженную конницу с середины Х в. стали набирать лишь тех крестьян, которые имели наделы в 15-20 раз превышающие обычные. Власти, вынужденные начать нанимать военную силу за пределами империи (с ХI в. чаще в Западной Европе), пытались с этим бороться, но сами же подрывали эти попытки.

Усиление централизации, внешнеполитическая и завоевательная активность требовали больших средств, что вело к усилению налогов. И крестьяне стали массами уходить от наиболее обременительных государственных поборов к частным землевладельцам. Это дало толчок развитию феодальных поместий, что раньше сдерживалось нехваткой рабочих рук и крепостью общины в VII-VIII вв. и даже в IХ в.

Процесс усиления феодальных землевладельцев сами же власти усиливали начавшейся раздачей проний (типа западных бенефициев). Пронии обычно раздавались на время жизни императора или прониара[120]. Распространяются и экскуссии (иммунитеты, прежде всего податные). В отличие от Запада, экскурсии не предполагали административной независимости, что сдерживало развитие частной власти в поместьях. Поэтому в Византии не сложилась и вассально-ленная система западного типа. Не сложилось и военно-служилое сословие - рыцарство. Феодальная дружина - этерия - оставалась чаще всего непостоянной свитой, а не состояла из вассалов, связанных со своим сеньором договором с определенными взаимными обязательствами. В итоге феодальная знать оказалась слабо сплоченной и сильная центральная власть сохраняла контроль над всеми слоями правящего сословия, что сближало страну с восточными деспотиями.

Но объективные процессы развития византийского общества с остатками античных традиций собственности и самоуправления постепенно подводили страну к новому кризису. Провинциальная знать, которая росла и численно, и материально, укрепляла свои права на землю с сидевшими на ней крестьянами. И в ХI в. она уже тяготилась необходимостью подчиняться центральной, константинопольской власти и бюрократии. Провинции тоже хотели власти и самостоятельности. Но императоры-македонцы и их окружение долго не замечали изменения обстановки. В результате уже с начала ХI в. начинается изнурительная и бесплодная борьба столицы с провинциями. Это, наряду с обеднением стратиотов, привело к ослаблению главного гаранта силы и безопасности страны - армии, основанной еще со времен фемной реформы на территориальном принципе. Боясь укрепления провинций, столица всячески ослабляла армию, размещенную по фемам. Доходило до того, что если какой-либо полководец одерживал где-нибудь победы, что делало его возможным претендентом на трон или лидером оппозиции, столичная бюрократия обрекала его на поражение. По той же причине, чтобы ослабить провинциальных военных командиров, фактически был ликвидирован военный флот (на его содержание попросту перестали выделять средства под предлогом экономии). На командные должности стали назначать не за военную доблесть, а по протекции, обычно - евнухов. Даже военные трактаты писали цивильные авторы.

Но этот кризис ХI в. был кризисом не экономики, а в первую очередь кризисом устаревшей политической системы, которая не была рассчитана на усиление роли поместного землевладения в политической жизни страны. В таких условиях традиционная для Византии бюрократическая централизация, которую отстаивали и императоры Македонской династии, оказывалась неэффективной. Она поглощала огромные средства, дезорганизовывала военную организацию и оборону, усиливала противоречия внутри правящего сословия, которое истощало свои силы в изнурительной и бесплодной междоусобице. Невозможность проведения активной, то есть агрессивной, захватнической внешней политики вела к проеданию внутренних ресурсов, что отчасти напоминает Древний Рим в IV-V вв.

К концу ХI в. восстают болгары, через Дунай переходят печенеги и опустошают Фракию. На восточных границах появляется новый опасный враг - турки-сельджуки, которые после победы над Византией на Востоке Малой Азии, при Манцикерте в 1077 г., захватили почти все азиатские владения империи. На западе положение осложняется разрывом между западной и восточной христианскими церквами. Папа Римский и Константинопольский патриарх в 1054 г. предают друг друга анафеме.

Последние императоры Македонской династии продолжают опираться на все растущую чиновничью бюрократию. Знать поднимает ряд восстаний и в 1057 г. на престоле оказывается ее представитель Исаак Комнин. В стране наступает анархия, которая кончается со вступлением на престол Алексея Комнина в 1081 г. При Комнинах усиливается провинциальная знать, центральная власть и государство в целом слабеет. Но об этом - в другой части курса лекций.

ВЫВОДЫ. На основе изложенного можно выделить основные признаки ранневизантийского общества. Во-первых, это сильное государство и бюрократия, концентрация власти в руках двора при слабости провинциальной знати; во-вторых, параллельное существование доменов императора и знати, причем последние находятся в частной собственности владельцев; в-третьих, в раннем средневековье, особенно с IХ до ХII в. Византия была единственным государством в Европе, где сохранилось классическое римское право с незыблемой частной собственностью; в-четвертых, Византия, при этом, была и единственной в Европе страной с азиатскими деспотическими чертами, проявлявшимися в том, что всякая собственность условна и верховный собственник любого имущества подданных - деспот, монарх; отсюда, в-пятых, четкая фискальная связь государства с крестьянством без посредничества феодалов (здешний иммунитет - экскуссия - сохранял за центральной властью право сбора налогов с землевладельцев); в-шестых, значительно более прочная, чем в Западной Европе, крестьянская община; в-седьмых, так же, в отличие от Запада, для Византии было характерно существование сильных городов, более высокий уровень ремесла и торговли.

Сохранение в раннее средневековье сильного государства влияло на генезис феодализма. Во-первых, это способствовало своеобразному государственному закрепощению крестьян. Будучи юридически свободными, крестьяне платили государству феодальную ренту в виде налога. Эта рента была намного выше крестьянских платежей в Западной Европе. Во-вторых, централизованная форма закрепощения тормозила складывание феодальных сеньорий, рост власти феодалов над зависимым населением, оформление феодальной иерархии. Даже замков, как на Западе, здесь не сложилось. Знать предпочитала жить в городах. Как метко заметил Иосиф Бродский, "Византия была мостом в Азию, но движение по нему шло в обратном направлении". И далее, даже "христианству в ней суждено было овосточиться"[121].

Но почему же общественное развитие у этой единственной наследницы античности было вялым, замедленным? Определенную роль сыграл внешнеполитический фактор: империя находилась в состоянии перманентной войны, часто одновременно с несколькими врагами. Отсюда, как отмечал ведущий современный российский византинист Г.Г.Литаврин, - чрезвычайщина, консервировавшая существовавшие порядки. Отсюда - огромные людские и материальные расходы, пожиравшие ежегодно до 70% бюджета. Приверженность доктрине "божественной империи", ее неоспоримой гегемонии в регионе стала второй натурой Византии, что вело к привычке проводить активную внешнюю политику, несмотря ни на что. В равной степени в этом участвовали и дипломаты, и военные. Литаврин заметил, что неизвестно, чего более пролила империя в борьбе со своими врагами - чернил или крови. Но, что важно подчеркнуть, во всех своих завоеваниях (Болгарии, Закавказья), Византия не переходила границ старой Римской империи, то есть с точки зрения ее элиты, страна вела справедливые войны за восстановление своих прав, попранных варварами. Тем более, что инициатива конфликтов обычно исходила от более бедных, потому и агрессивных соседей. Древняя империя и, особенно, ее блистательная столица, заключает Литаврин, влекли "как магнит к себе чужеземцев"[122].

Такой Византия вступила во II тыс.

☼☼☼

РАЗДЕЛ IV.