Европейские банкиры и большевики

Кроме «Гаранта Траст» и частного банкира Буассевейна в Нью-Йорке прямую помощь для сохранения и расширения власти большевиков в России оказывали некоторые европейские банкиры.

Отчет 1918 года, направленный американским посольством в Стокгольме в Государственный департамент, детализирует переводы денежных средств.

Департамент похвалил автора, указав, что его «сообщения о положении в России, распространении большевизма в Европе и финансовых вопросах... оказались очень полезными для департамента. Департамент выражает признательность за ваше умелое управление делами миссии»[201].

Согласно этому отчету, одним из таких «большевицких банкиров», действовавших в пользу зарождающегося советского режима, был Дмитрий Рубинштейн из бывшего «Русско-Французского банка» в Петрограде.

Рубинштейн, приятель печально известного Григория Распутина, был посажен в тюрьму в предреволюционном Петрограде в связи с продажей Второй российской компании по страхованию жизни.

Американским управляющим и директором этой российской компании был Джон МакГрегор Грант, который обосновался на Бродвее 120 в Нью-Йорке. Грант был также нью-йоркским представителем «Русско-Азиатского банка» Путилова.

В августе 1918 года Гранта (по неизвестным причинам) занесли в «список подозрительных лиц» Бюро военной разведки[202].

Это могло случиться из-за того, что Олоф Ашберг в начале 1918 года сообщил об открытии иностранного кредита в Петрограде «в экспортном концерне «Джон МакГрегор Грант Ко.», который он [Ашберг] финансирует в Швеции и который в Америке финансируется компанией «Гаранта Траст»[203].

После революции Дмитрий Рубинштейн перебрался в Стокгольм и стал финансовым агентом большевиков. Государственный департамент отметил, что хотя Рубинштейн и «не был большевиком, он был неразборчив в способах делать деньги, и есть подозрения, что он может совершать рассматриваемый визит в Америку в интересах большевиков и за их деньги»[204].

Еще одним стокгольмским «большевицким банкиром» был Абрам Животовский, родственник Троцкого и Льва Каменева.

В отчете Государственного департамента утверждалось, что хотя Животовский и претендовал на образ «ярого антибольшевика», он в действительности получил через курьера «большие суммы» от большевиков для финансирования революционных операций.

Животовский был членом синдиката, в который входил Денисов из бывшего «Сибирского Банка», Каменка из «Азовско-Донского Банка» и Давидов из «Банка для внешней торговли».

Этот синдикат продал активы бывшего «Сибирского Банка» британскому правительству.

Еще один банкир царского времени, Григорий Лессин, вел дела большевиков через фирму Дарделя и Хагборга. Другими «большевицкими банкирами», названными в отчете, являются Штифтер и Яков Берлин, который ранее контролировал через свою жену петроградский «Нелкенс Банк».

Агентом этих банкиров был Исидор Кан.

Самым интересным из этих банкиров, обосновавшихся в Европе и действовавших в интересах большевиков, был Григорий Бененсон, прежний президент «Англо-Русского банка» в Петрограде — банка, в совета директоров которого входили лорд Бальфур (государственный секретарь по иностранным делам Англии) и сэр И.М.Х. Амори, а также С.Х. Крипс и X. Гедалла.

Бененсон приехал в Петроград после революции, затем переехал в Стокгольм. О нем поведал один сотрудник Государственного департамента: «доведя до моего сведения, что с ним 10 миллионов рублей, он предложил их мне по высокой цене за использование нашего посольства в Архангельске».

Бененсон имел соглашение с большевиками об обмене 60 миллионов рублей на 1,5 миллиона фунтов стерлингов.

В январе 1919 года частные банкиры в Копенгагене, которые имели связи с большевицкими учреждениями, были обеспокоены слухами, что датская политическая полиция готовится выслать из Дании советскую дипломатическую миссию и лиц, контактирующих с большевиками.

Эти банкиры и миссия попытались поспешно изъять свои средства из датских банков, в частности, 7 миллионов рублей из «Ревизионсбанкен»[205]. Кроме того, конфиденциальные документы были спрятаны в конторе страховой компании «Мартин Ларсен Иншуренс».

Следовательно, мы можем определить модель помощи капиталистических банкиров Советскому Союзу. Некоторые из них были американскими банкирами, некоторые — банкирами из царской России, которые эмигрировали и жили в Европе, а некоторые — европейскими банкирами. Их общей целью была прибыль, а не идеология.

Спорные аспекты работы этих «большевицких банкиров», как их называли, возникают на фоне тогдашних событий в России. В 1919 году французские, британские и американские войска воевали с советскими войсками в районе Архангельска.

В одном столкновении в апреле 1919 года, например, американские потери составили одного офицера и пять солдат убитыми и девять пропавших без вести[206].

В 1919 году генерал Таскер X. Блисс, американский командующий в Архангельске, подтвердил, что «войска союзников в районах Мурманска и Архангельска были под угрозой уничтожения, если их срочно не подкрепят»[207].

Подкрепления шли под командой британского генерала У.П. Ричардсона.

Итак, пока «Гаранта Траст» и крупные американские фирмы помогали создавать Советское бюро в Нью-Йорке, американские войска противостояли советским войскам на севере России. Более того, об этих конфликтах ежедневно сообщала «Нью-Йорк таймс», которую предположительно читали эти банкиры и бизнесмены.

Кроме того, как мы увидим в главе 10, те же финансовые круги, которые поддерживали Советское бюро в Нью-Йорке, организовали в Нью-Йорке резко антикоммунистическую организацию «Объединённые американцы», пророчившую кровавую революцию, массовый голод и панику на улицах Нью-Йорка.