Семнадцати лет, он женился на внучке Менахема Менделя, знаменитого раввина из Любовиц.
В 1878 году он побывал в Одессе, где все, им виденное, произвело на него очень большое впечатление. Он решил посвятить несколько лет путешествиям и изучению различных наук. Он занялся особенно усидчиво латинским языком, математикой, историей и географией. За время от 1882 до 1884 годов он посетил Вену, Берлин, Бреславль; изучил философов французских, немецких, английских, русских и, специально с особенным усердием, великих мыслителей-евреев.
В Вене он познакомился с Карлом Неттером, основателем Всемирного Израильского Союза (Аliапсe Israelite Universelle). Здесь он в высшей степени заинтересовался планами Союза Еврейской Колонизации.
В это же время он официально вступил в число членов Кагала, в состав которого тогда входили следующие организации: “Всемирный Изральский Союз”, “Англо-Еврейская Ассоциация”, “Бнай-Брит” (Американский и Немецкий) и “Ховевей-Цион”. Последняя организация была еще в то время очень слаба.
Ничто не давало повода предполагать, что молодой “посвященный”, приблизившийся к высшему центру еврейской власти, станет впоследствии главой и решителем судеб этого страшного Кагала, по указам которого по всему миру будут распространяться ужаснейшие бедствия, и который подчинит своей воле все силы, все орудия действия, имеющиеся в распоряжении Еврейского Заговора.
В 1884-ом году Гинцберг вернулся в Россию и снова приехал в Одессу. Этот город был тогда Центром союза “Ховевей-Сион”, что значит “Друзья Сиона”. Во главе организации стоял ее председатель, Лео Пинскер. Очень заинтересованный ею, Гинцберг вступил в члены союза и вскоре сделался правой рукой Пинскера, и одним из самых деятельных вождей движения.
В 1886-ом году, он окончательно поселился в Одессе и с той поры посвятил всю свою энергию разрешению еврейского вопроса. Он писал по-древнееврейски. Письмо, посланное им известному еврейскому ученому, Финну, по случаю семидесятой годовщины его рождения, обратило на него общее внимание.
Хотя Гинцберг и был другом Лео Пинскера, главы “Ховевей-Сиона”, но не одобрял методов и способов, которыми пользовалось общество в своих заботах об улучшении положения евреев. Его раздражение все более возростало, и “скоро Гинцберг стал известен, как Апостол Божьего Гнева”: так говорит о нем Цольд. Тактика, применявшаяся “Ховевей-Сионом”, представлялась ему недостаточно решительной и действительной, и оскорбляла его националистические порывы. Поэтому, как только он приобрел себе некоторое количество последователей среди интеллигентных, но бедных евреев, он стал внушать им свои агрессивные, бунтовщические чувства.
В 1889 году в Одессу приехал основатель еврейской газеты “Хамелиц”, Александр Цедербаум. Он познакомился с Гинцбургом, оценил его и понял, что он может быть выдающимся писателем, пишущим на древнееврейском языке: поэтому он предложил ему сотрудничать в его издании. Сначала Гинцберг отказался, но затем взял свой отказ обратно, после того, как его приверженцы, в течение целой ночи (зимой 1889 года) уговаривали его согласиться на предложение вступить на арену публицистики. Они доказывали ему, что все его труды останутся тщетными усилиями, пока он широко не распространит повсюду своего недовольства и призыва к активной борьбе; ибо, по самой сущности своей, его мысли должны стать широко популярными и быть понятыми массами для того, чтобы стать реальным двигателем этих масс. Склонившись на доводы своих друзей, Ашер Гинцберг на следующий же день передал Цедербауму свою статью, озаглавленную – “Ло Зо Хадерех” (“Это – не правильный путь”): статья была немедленно напечатана в “Хамелиц” и произвела среди евреев сенсацию. Она была подписана именем “Ахад-Хам”.
Гинцберг в своей статье доказывал неудачность методов, применявшихся “Ховевей-Сионом” и другими организациями для разрешения еврейской проблемы. По его мнению,главный их недостаток заключался в отсутствии коммунистического духа и в предпочтении, которое оказывалось идее индивидуализма. Как средство противодействия страданиям угнетенных евреев, эти организации выдвинули основание еврейских колоний в Палестине; по Гинцберг утверждал, что это средство не может способствовать возрождению и укреплению еврейского национализма, без которого идея Иудаизма не может существовать.
Вскоре после этого, Ашер Гинцберг основал тайное общество “Бне Мойше” (“Сыны Моисея”). Большая часть его теорий получила выражение в статутах этого общества, которого устав будет нами подробно разобран ниже в той части этого труда, которая посвящена обзору всего учения Гинцберга и эволюции Сионизма.
В 1890-ом году Ашер Гинцберг сделался директором древнееврейской газеты “Кеверет”.
Сионисты придают большое значение поездкам Гинцберга в Палестину и считают, что в хронологии Сионизма они определяют отдельные этапы всего движения: 1891 – 1893 – 1900 – 1912 года. После каждого такого путешест-вия следовали критические статьи Гинцберга, посвященные впечатлениям, вынесенным от таких поездок. Общее собрание его трудов было издано в 1895 ом году под заглавием – “На перепутии”.
В 1896-ом году, Гинцберг стал одним из директоров Еврейского Общества издания “Ахиазафа” в Варшаве, в течение того же года, он получил крупную субсидию от К. Высоцкого, из Москвы, и основал ежемесячный журнал “Ха Шилоа”, который просуществовал до самого начала войны.
В ответ на призыв Гертцля, Гинцберг и его последователи приняли участие, в 1897 году, в первом Сионистском Конгрессе, состоявшемся в Базеле. Когда, на этом Конгрессе, выяснились намерения и планы вожаков западно-европейского Сионизма, Гинцберг совершенно разошелся с их идеологией и тактикой и с той поры сделался определенным их противником. Существовавший в то время официальный Сионизм он прозвал “Политическим Сионизмом” или “Гертцлизмом”, свой же собственный Сионизм он назвал “духовным”, или “практическим”, или еще “культурным”, и поставил его на позицию явно и совершенно оппозиционную к Гертцлизму. Этот Сионизм известен под названием “Ахад-хамизма”.
Оба эти, друг другу противных лагеря представляли два различных понимания той тактики, которой следовало держаться, чтобы добиться обладания Палестиной и утверждения владычества еврейства над миром, что, как известно, было всегда заветной еврейской мечтой. Разность понимания своих ближайших задач вызвала в обеих партиях яростную враждебность друг к другу.
“Политический Сионизм” Гертцля был исполнительным органом независимого ордена “Бнай-Брит” и группировал вокруг себя всех евреев Западной Европы и Америки.
“Практический Сионизм” Ахад-Хама собрал под свое знамя евреев Восточной Европы и Орден “Ховевей-Сион”. Партия Гертцля стремилась получить Палестину или, в крайнем случае, и другую какую-либо территорию, которая принадлежала бы исключительно евреям, как убежище и устой по выезде их из тех стран, где, по их мнению, они подвергались угнетению.
Гертцль делал попытки приобрести Палестину или путем покупки ее у Турецкого Султана, или с помощью воздействия одной из великих европейских держав, которая использовала бы свой авторитет, чтобы склонить Султана к уступке Палестины евреям.
Сравнительно, не представляет большого труда проследить всю деятельность злосчастного Гертцля, сквозь длинный ряд его дипломатических авантюр, когда он вел переговоры то с Турецким Султаном или Германским Императором Вильгельмом II, то с Великобританским правительством, то с Ходивом Египетским, постоянно стремясь к осуществлению своей мечты об овладении Палестиной, той обетованной страной, которую еще в 1860 году Моисей Хесс мечтал получить в еврейское обладание, пользуясь поддержкой Франции.
Не менее, чем Гертцль, желал Палестины и Гинцберг; но его не могла удовлетворить никакая другая территория, ибо только в Палестине он мнил возможным утвердить еврейский центр. Но прежде даже, чем приобретение для евреев самостоятельной территории, он желал, чтобы среди евреев, живущих “в изгнании”, появились в их национальном духе признаки возрождения иудаизма. Он согласен отсрочить на некоторое время возвращение евреев в Палестину, только бы народ воспитался в нужном смысле, чтоб он восчувствовал душой и сердцем желание создать свое собственное, самостоятельное государство; а такое душевное состояние народа станет возможным только тогда, когда каждый еврей проникновенно сознает свою принадлежность к отдельной нации.
В 1884 году “Независимым Орденом Бнай-Брит” была сделана первая попытка объединения западных и восточных евреев. Это произошло в Каттовице, где состоялись общие совещания. Соглашения между обеими группами не состоялось: восточные евреи “Ховевей Сиона”, возглавлявшееся Лeo Пинскером, Лилкенблюмом и другими, все время держались обособленно. То же самое повторилось и на Базельском Конгрессе 1897 года. Под водительством Гинцберга, восточные евреи всегда составляли отдельный лагерь, оппозиционно относившийся как к теориям, так и к образу Гертцля, и совершенно независимо от него проводили свои собственные планы еврейской колонизации в Палестине.
Между вождями обеих партий возникла ожесточенная полемика. Гинцберг выказывал особую непримиримость и проявлял страстную враждебность по отношению к своему партийному противнику. Он не пропускал ни одного подходящего случая, чтоб не критиковать не только действия, но и публицистические статьи и литературные произведения Гертцля. Его враждебность проявилась особенно резко в 1902 году, после появления романа Гертцля – „Altneuland”.
Гинцберг никак не мог простить Гертцлю того обстоятельства, что последний не согласился с его взглядами и не утвердил предложенного им плана действий, изложенного в “Протоколах Сионских Мудрецов”. Поэтому он яростно воспользовался появлением в печати романа „Altneuland” и жестоко его осмеял в своем журнале “Ха Шилоа”, в январьском номере 1903 года.
Гинцбергу возражал Макс Нордау. Часть статьи Нордау мы считаем нужным здесь поместить, именно ту часть, в которой автор делает намек на “Протоколы”, т.е. на тот документ, вокруг которого нынче поднято столько горячих споров и разногласий.
Назвав Гинцберга “рабом нетерпимости”, Нордау продолжает следующим образом:
“Ахад-Хам упрекает Герцля в желании подражать Европе.* Он Не может допустить и мысли, чтобы мы перенимали у Европы ее академии, ее оперы, ее “белые перчатки”. Единственное, что он хотел бы перенести из Европы в „Altneuland”, это принципы инквизиции, приемы и способы действий антисемитов, ограничительные законы Румынии в той форме, в какой они нынче принимаются против евреев. Такие чувства и мысли, им высказанные, могли бы вызывать ужас и негодование против человека, неспособного подняться выше уровня гетто, если б не поднималось в душе глубокое чувство жалости к нему.
Идея свободы – выше его понимания.
Он представляет себе свободу в виде гетто, но только с переменой ролей; так, например, по его мнению, преследования и угнетение должны существовать по прежнему, но с тою разницей, что уже не евреи будут их жертвами, а христиане.
Великую ошибку совершают те евреи, которые доверяют Ахад-Хаму! Он ведет их к пропасти.
Ахад-Хам является одним из злейших врагов Сионизма.
Мы считаем своим правом и своим долгом громко протестовать против названия Сиониста, которым облекает себя Ахад-Хам, Он – не Сионист! Он представляет собой полную противоположность Сионизму и он ставит нам западню, когда упоминает о Сионизме, который в концепции нашего понимания он называет “политическим” и противопоставляет своему собственному, “тайному Сионизму”.”
Так говорит Макс Нордау в 1903 году, и таковы были разные точки зрения, с одной стороны западных евреев, группировавшихся вокруг Союза “Бнай Брит”, а с другой – евреев восточных, которых вел за собой Гинцберг.
Начиная с 1897 года, интриги и вообще вся деятельность Ахад-Хама принимают очень активный и решительный характер, о чем нами будет сказано более подробно в следующей части этого очерка, обследующей способы применения к жизни учения Гинцберга.
Проживши некоторое время в Варшаве, он переехал в Англию, где и поселился, под видом якобы представителя торгового дома Высоцкого, еврея, крупного Московского чайного торговца.
В 1911 году, Гинцберг вторично участвовал в сионистском Конгрессе, причем на этот раз он остался вполне удовлетворенным результатами его заседаний. Ничего удивительного в том нет, ибо его теория Сионизма одержала верх над всеми другими мнениями: она проникла во всю сионистскую организацию “Бнай Брит” и доставила своему автору полное торжество; всякое сопротивление его противников было парализовано преобладающим большинством голосов его приверженцев.
Смерть Гертцля, происшедшая еще в 1904 году, открыла Гинцбергу широкое поприще воздействия на умы своих соплеменников. Была ли эта смерть случайной, или главный противник Гинцберга был пожертвован во имя торжества идей “Тайного Сионизма”? На этот вопрос определенного ответа дать нельзя: пока смерть Гертцля остается загадкой. В 1911 году Вольфсон сделал последнее усилие, чтобы спасти идеи “Политического Сионизма”, но был побежден: в 1913 году восточный “Практический Сионизм” и с ним его творец, Ашер Гинцберг, торжествовали победу по всему фронту.
С этого момента дело Гинцберга стало быстро подвигаться вперед: с исключительной энергией и решимостью было приступлено к осуществлению его программы, в том виде, как он ее изложил, двадцать лет раньше, в “Протоколах Сионских Мудрецов”.
Результаты, достигнутые Сионизмом вследствие такой перемены тактики, будут нами обследованы в другом труде. Здесь же мы ограничимся простым перечислением этих результатов, каковыми были: мировая война, общая деморализация, большевизм, усилия евреев в правительствах всех стран захватить в свои руки власть и господство, общий контроль франк масонства над всей политикой мира, возможность с полной неразборчивостью пользоваться любыми средствами для достижения своих целей...
В настоящее время Ахад-Хам, еврейский пророк и заклятый врат всего остального человечества, скромно живет в окрестностях Лондона и оттуда руководит действиями своих ближайших последователей и сотрудников, названных им “священнослужителями”. Этим-то верным и послушным агентам он поручает выполнение своих сатанинских велений: он сам, в сочинении своем, озаглавленном – “Моисей”, определил и разъяснил их роль и их политическое и общественное значение.
III. ИСТОЧНИКИ АХАД-ХАМИЗМА И ЕГО ПРИМЕНЕНИЕ К ЖИЗНИ
Как было уже указано в предыдущей главе, план, разработанный в “Протоколах”, вовсе не является творением единоличной мысли Гинцберга. Само заглавие, данное им своему труду – “Протоколы Мудрецов Сиона” – указывает на правильность этого утверждения, ибо евреи дают наименование “Мудрецов” исключительно только уже умершим выдающимся раввинам, мыслителям и философам своей расы. Поэтому нам будет чрезвычайно интересно проследить весь список этих “еврейских мудрецов”, чтобы выбрать из них тех, теориями и учениями которых воспользовался Гинцберг для составления своих “Протоколов”.
От Моисея, Шаммая, Акибы и Бен-Иохая он заимствовал ненависть ко всем людям, не принадлежащим к еврейскому народу.Он не только преисполнился этой ненавистью и развил ее в себе, но ее же сумел внушить и последователям своим. Как Гинцберг относится к этому вопросу – ясно выражено в одном месте его “Протоколов”, где он говорит о “гойской скотине”: так еврейский “пророк” называет всех “неверных”, всех не-евреев. Что же касается его последователей, то достаточно будет упомянуть об одном из его приближеннейших учеников и ревностном поклоннике, Леоне Симоне, который в одной из своих статей, посвященной своему учителю (“Менора” 1917 г.), делает сравнение между Христианским Идеалом и идеалом еврейским. Само собой разумеется, что все его “сравнения” направлены к вящему поношению Христианства. Между прочим, он обмолвился следующей фразой: “Иудаизм никогда не мог бы удовлетвориться теми идеалами, которые ублажают домашнюю, прирученную скотину ”...
Главным источником вдохновения Гинцберга служит Моисей: ему он поклоняется как высшему своему идеалу. Недаром он и сам, этот Гинцберг, признан “пророком”, и не только своими ближайшими приверженцами и учениками, но и широкими массами еврейского народа.
Ввиду сего не лишено интереса ознакомиться с тем представлением, которое составил себе сам Гинцберг о понятии “пророка”. Когда читаешь его статью “Моисей”, выносишь впечатление, как будто бы прочитана собственная исповедь самого автора. Эта статья, написанная в 1904 году, была отравленной стрелой, направленной по адресу Гертцля, которого евреи часто величали “пророком”. Некоторые выдержки из этого труда помогут нам уяснить себе характер Гинцберга. Приводим эти выдержки.
“Когда я задумываюсь о Моисее и мысленно наблюдаю его духовный облик, я спрашиваю себя: был ли он военным героем? Нет! Ибо в нем никогда не проявляется применение физической силы. Мы никогда не видим Моисея во главе армии, выполняющего подвиги храбрости в бою против врага. Всего один раз мы видим его на поле битвы, в сражении с Амалехом; но и здесь он просто стоит на месте, наблюдая за ходом сражения, духовною мощью своей помогая воинству Израиля, но не принимая никакого активного участия в бою.
Был ли Моисей государственным человеком? Нет!
Был ли он законодателем? Нет!
Чем же был в конце концов Моисей? Он был – пророком”.
“Пророк – это есть человек, который свои мысли, образы и представления развивает в себе до их крайних пределов. В уме и сердце он сосредоточивает, во всей полноте, весь свой идеал, который представляется ему целью его жизни; им заранее намечается, что к служению этому идеалу должен быть приведен весь мир, без малейших исключений. Он носит в душе полный образ своего идеального мира, и этот внутренний, духовный образ служит для него образцом, по которому он строит весь свой план преобразовательной деятельности; он направляет все труды, которые он хочет выполнить во внешнем проявлении реальной жизни. Он имеет абсолютное убеждение, что все должно быть так, как он это понимает и хочет; это убеждение дает ему вполне достаточное основание и требовать, чтобы все действительно так и было. Он не принимает в соображение никаких извинений, никаких доводов, никаких компромиссов, и его страстный, порицающий голос неумолчно раздается даже и тогда, когда весь мир восстает против него.”
Эта статья была написана в то время, когда полемика между Гертцлем и Гинцбегром разгорелась до крайней степени, и когда приверженцы Гертцля были гораздо более многочисленны, нежели приверженцы Гинцберга.