Учебной и научной литературы 19 страница

Некоторые слова такого рода устарели, например, уже вы­шедшие из употребления: сей (= этот), дабы (— чтобы), буде (= если). В то же время без некоторых слов этого ряда бывает трудно обойтись. Так, в предложении: «При обнаружении товаров ненад­лежащего качества...» [17, 81] надлежащий адресует нас к правилам или инструкции и означает соответствие им (поэтому замена на низкого или плохого качества здесь была бы по меньшей мере в ущерб точности выражения).

В целом в деловой речи наметилась тенденция: там, где уста­ревшие или устаревающие слова могут быть без ущерба для содер­жания заменены другими, отдавать предпочтение последним (это упрощает изложение, приближает деловой текст к современной об­щелитературной речи), так что каковой и таковой спокойно могут быть заменены на который и такой, хотя в некоторых руководст­вах по деловой речи о них все еще спорят. (Ср. ироническое исполь­зование слова таковой в книге Д. Самойлова «В кругу себя»: «Именно мне посвящена строка из гениального «Скальпеля»: «Такой, кото­рый был как таковой...».) О процессах стилистических изменений в деловой речи см.: [20].

Наряду с этим в официально-деловой речи существует боль­шой набор стандартных выражений (словосочетаний), с помощью которых в деловых письмах передается определенная семантическая информация, например: (а) предупреждение: по истечении срока..., в противном случае...; (б) мотивация действия: в порядке обмена опытом..., в порядке исключения...; (в) причинно-следст­венные отношения: в соответствии с протоколом..., согласно Ва­шей просьбе... [8, 10—11]. Ряд подобных выражений по своему ха­рактеру приближается к словесным клише или даже штампам (об их значении и разграничении см.: [26]). К их числу относятся также избыточные формулы, типа до сих пор встречающихся в деловом тексте, например, справки: настоящая справка, действительно проживает [21, 139].

Характерно, что список устойчивых сочетаний, специфичных для научной речи, включает в себя ряд выражений, в той же мере специфичных и для деловой речи, таких, как: вместе с тем, в свою очередь, на том основании, что и др. [13, 22—23].

П. Наряду со стандартизованными лексикой и лексическими формулами следует отметить стандартизацию средств грамматики в официально-деловой сфере.

В области морфологии для деловой речи более всего типично преобладание имени над глаголом [16, 140], высокая про­дуктивность отглагольных существительных для называния дейст­вий, особенно на -ние [10, 138—139]. Это обусловлено тем, что су­ществительное выступает здесь как «ярлык», подводя данный слу­чай, событие под ряд других — однотипных и потому значимых в сфере деловых отношений. С этим связана и такая особенность де­ловой речи, как так называемое семантическое расщепление ска­зуемого, то есть предпочтение глагольно-именного сказуемого (при­нимать участие, оказывать помощь, производить осмотр) гла­гольному сказуемому (участвовать, помогать, осматривать) [26,77]; и здесь имеет место квалификация события путем отнесе­ния его к разряду подлежащих юридической ответственности, ср.: совершил наезд вместо наехал на кого-нибудь (см.: 4, 27).

Наиболее велико число синтаксических особенностей деловой речи. Это связано с наличием набора готовых синтаксичес­ких конструкций, представляющих собой отработанные конструк­тивные средства для выражения стандартных элементов смысла, т. е. блоков и схем с определенным семантическим содержанием. Так, П. В. Веселов, говоря о специфике языка деловых писем, отме­чает, что стандартизацию здесь «следует рассматривать не столько как канонизацию конкретных выражений, сколько как стандарти­зацию их моделей». В результате можно грамматическую характе­ристику «процесса составления стандартного письма свести к вы­бору синтаксических конструкций», передающих типовые дейст­вия и обстоятельства рассматриваемого дела [8, 12]. Соответствен­но выделяется ряд моделей синтаксических конструкций и вариан­тов их реализации, например: Доводим до Вашего сведения или Напоминаем, что..., Просим + инфинитив; Направляем или Гаран­тируем + дополнение в винительном падеже и т. п. [8, гл. 7].

Регламентация языка документов затрагивает также синтак­сические особенности словосочетания. Так, в ГОСТах — специаль­но разрабатываемых и официально распространяемых сборниках инструкций и правил составления документов (от «Государствен­ный стандарт») — рассматривается сочетаемость ряда ключевых (типовых) слов, например: «приказ — издается, должностные ок­лады — устанавливаются, контроль — возлагается на кого-либо или осуществляется, выговор — объявляется, порицание — выносится» [28, 191]. Не меньшее внимание в этом ГОСТе уделено по­рядку слов: в деловой речи преобладает прямой порядок следова­ния главных членов предложения (подлежащее + сказуемое); вы­несение обстоятельства или дополнения на первое место служит их подчеркиванию; место согласованного определения — перед опре­деляемым словом, а несогласованного — после определяемого сло­ва; место обстоятельства степени — перед прилагательным, а до­полнения — после него; место дополнения — после глагола, в по­рядке «прямое — косвенное» (передать + что + кому); место обсто­ятельства образа действия (наречий на -о, -е), меры и степени, при­чины и цели — перед глаголом-сказуемым (если на них не падает логическое ударение), а обстоятельств образа действия, выражен­ных иначе, — позади глагола [28, 195—197].

С порядком слов связаны и отдельные текстовые формулы, например, последовательность расположения «волеизъявление пи­шущего + формулировка поручения + срок» (Приказываю т. Ива­нову представить отчет 01. 05. 74), а не иначе [28, 182].

Читатель, вероятно, обратил внимание на то; что в примере из работы П. В. Веселова [8] приводится сочетание согласно Вагаей просьбе. Дело в том, что одна из обращающих на себя внимание примет канцелярского стиля — употребление при предлоге соглас­но дополнения (имени) в родительном падеже. Ср. свидетельство М. Алданова в романе «Ключ» (действие происходит в 1916 г.): следо­ватель Яценко «написал следующее письмо», текст которого начи­нался словами «Согласно желания Вашего Превосходительства...»; «Яценко прочел про себя письмо и остался доволен. Тон был вполне официальный. Это подчеркивалось родительным падежом после «согласно»...» (кн. I, ч. 1, XVII).

Несмотря на устарелость и явное несоответствие норме лите­ратурного языка («Согласно чему-нибудь, но не согласно чего-ни­будь», — подчеркивается в Словаре Ушакова) управление с роди­тельным падежом и по сию пору бытует в канцелярской практике, о чем свидетельствует хотя бы следующая реакция персонажа со­временной повести:

«— Согласно приказу коменданта! — дружелюбно объяснил сержант Хузин.

Никогда еще Мишке не приходилось слышать, чтобы военный человек говорил «согласно приказу». Абсолютно все, включая ко­менданта Демгородка генерал-лейтенанта Калманова... обязательно говорили «согласно приказа» (Ю. Поляков. Демгородок, 1).

Трудности, стоящие перед составителем текста документа, в значительной степени касаются того, что Л. В. Щерба называл «куль­турой сложных предложений по способу подчинения» [34, 119]. Боль­шая продуктивность использования в деловой речи схем сложно­подчиненного предложения обусловлена несколькими факторами. Во-первых, в качестве условия высокой частотности сложных предложений в текстах деловой речи выступает ее письменный характер, требующий полноты изложения дела в тексте документа (см. п. 3 § 28). Заметим, что с этим же фактором связано частое употребление в деловом тексте «цепочек» многочленных именных словосочетаний, преимущественно с родительным паде­жом (в деловой речи, так же, как и в научной [13, 27—28], наиболее частотно употребление имени в именительном и родительном паде­жах), типа: 1) разработка + 2) проблем + 3) дальнейшего совершен­ствования + 4) очистки + 5) промышленных стоков.

Во-вторых, здесь сказывается требование логичности изложения: в этом плане необходимыми становятся схемы сложноподчиненного предложения с союзной связью, с придаточ­ными причины, следствия, условия. (Интересно сравнить данный тезис с результатами исследования синтаксиса деловой речи в анг­лийском языке: именно синтаксическими признаками деловая речь противопоставлена там другим стилям, при том, что и для англий­ской деловой речи характерны преобладание сложных предложе­ний над простыми, преобладание подчинения и, следовательно, при­даточных предложений [11, 8].)

В-третьих, свою роль играет и своеобразие понимания требо­вания краткости изложения в деловом тексте: имеется в виду не только и не столько количество слов в предложении (ср. показа­тель наибольшей длины предложения, отмеченной для деловой речи в английском языке [11, 8]), сколько «стремление вместить в преде­лы одной фразы максимум необходимой информации» [18, 127]. Это связано с задачей «представить все обстоятельства дела во всех их логических взаимоотношениях вместе с выводом из них в одном целом». И данный фактор также работает на «культуру сложных предложений по способу подчинения в канцелярском стиле» [34, 119]. (Эта органичная тенденция к «крупноблочности» изложения в деловом тексте противоречит прямолинейному пониманию требо­вания «краткости» в ряде руководств по деловой речи. Оцените результат такого следования этому требованию в одном из руко­водств — «исправленный» контекст, лишенный союзов (за исклю­чением последнего предложения), а тем самым и эксплицирования логических связей: «Н-ский угольный разрез сдается в эксплуата­цию. Количество рабочих увеличивается на 3500 человек. Населе­ние города возрастет до 50 000 человек. Поэтому наш завод не смо­жет обеспечить население хлебом» [2, 21].)

Именно «культура сложных предложений по способу подчине­ния» в сочетании с продуктивностью в деловой речи обособлений, причастных и деепричастных оборотов как способов уточнения смыс­ла текста служит основой усложненного характера текста доку­мента, причиной многих трудностей для его составителя. Именно здесь достигает максимума сопротивление языкового материала, выражающееся в тех «усилиях, которые мы тратим на написание какой-нибудь деловой записки, счета, объявления», в необходимос­ти «следить за тем, не запутался ли я в построении своего сложного предложения» [25, 165]. Ср. сказанное со сценой, в которой Илья Ильич Обломов пытается сочинить письмо домохозяину.

«Илья Ильич сел к столу и быстро вывел: «Милостивый госу­дарь!..»

— Какие скверные чернила! — сказал Обломов. — В другой раз у меня держи ухо востро, Захар, и делай свое дело как следует!

Он подумал немного и начал писать.

«Квартира, которую я занимаю во втором этаже дома, в ко­тором вы предположили произвести некоторые перестройки, вполне соответствует моему образу жизни и приобретенной, вследствие долгого пребывания в сем доме, привычке. Известись через кре­постного моего человека, Захара Трофимова, что вы приказали сообщить мне, что занимаемая мною квартира...»

Обломов остановился и прочитал написанное.

— Нескладно, — сказал он, — тут два раза сряду что, а там два раза который.

Он пошептал и переставил слова: вышло, что который отно­сится к этажу — опять неловко. Кое-как переправил и начал думать, как бы избежать два раза что.

Он то зачеркнет, то опять поставит слово. Раза три переставлял что, но выходило или бессмыслица, или соседство с другим что.

— И не отвяжешься от этого другого-то что! — сказал он с нетерпением. — 3! да черт с ним совсем, с письмом-то! Ломать голову из таких пустяков! Я отвык деловые письма писать. А вот уж третий час в исходе.

— Захар, на вот тебе. — Он разорвал письмо на четыре части и бросил на пол» (И. А. Гончаров. Обломов. Ч. 1, VIII).

Следует отметить две особенности языка документации, нося­щие этикетный характер.

Первая — орфографическая, она связана с написанием с про­писной буквы местоимений Вы и Вага в качестве вежливого обра­щения (в письменной речи) к одному лицу [27, § 28, п. 3].

Вторая этикетная особенность связана с вопросом: от какого лица должно строиться изложение текста в документе — от перво­го или третьего? Способ изложения от третьего лица — безличный, от имени организации,, ее структурного подразделения (типа «Ми­нистерство считает возможным...»); в приказах («Приказываю:») или заявлениях («Прошу...») употребляется первое лицо единственного числа; впрочем, автор делового письма может строить изложение и от первого лица множественного числа («Напоминаем, что...») — тем самым он выступает как представитель организации, ее части [30, п. 2. 9; 7, 94].

§ 31. Динамика нормы официально-деловой речи

Итак, деловая речь есть, по существу, совокупность стандар­тов письменной речи, необходимых в официально-деловых отноше­ниях. Эти стандарты включают в себя как формы документации (набор, последовательность и расположение реквизитов), так и со­ответствующие им способы речевого изложения. Тезис о высокой регламентированности официально-деловой речи находит свое под­тверждение не только в обязательных требованиях к построению и составлению документов, но и в возможности нормализации — вне­сения изменений в правила построения и составления документов в процессе их унификации. Это касается обеих сторон документа — его формы и его языка.

В настоящее время текстовые и языковые нормы деловой речи испытывают давление со стороны все шире развивающегося спосо­ба составления, хранения и передачи документов при помощи элек­тронно-вычислительной техники. Имеет место «автоматизация ин­формационных процессов в аппарате управления» [6, 75], академик А. П. Ершов называет это «компьютеризацией деловой прозы». По его мнению, деловая проза «всегда внутренне формали­зована», это «лингвистический феномен, который, сохраняя многие свойства языка в целом, в то же время самой своей сутью подготовлен для того, чтобы стать объектом механизации», благо­даря «регламентирующему действию формальной модели, лежа­щей в основе данной области производственных отношений» [15, 4, 7, 11, 13].

Одним из результатов этого явилось то, что организационно-распорядительные документы (обслуживающие внутреннюю сто­рону деятельности организации) стали регулярно включать в схе­му документа (для всех жанров) реквизит — пояснительный «заго­ловок к тексту». Такой заголовок выступает по существу как анно­тация документа в форме предложно-падежной конструкции: пред­лог О + название управленческого действия + указание на объект этого действия, типа О рекламации партии новых бланков [29, 170]. При вводе документа в компьютер этот заголовок служит базой для превращения предложно-падежного сочетания (О рекламации) в слово-дескриптор в именительном падеже (Рекламация ...).

По традиции было принято начинать текст акта с текстовой формулы: «Мы, нижеподписавшиеся, ...» (что и было закреплено в ГОСТах); но вот ГОСТ 6. 39-72 отменил это привычное начало, рег­ламентировав в данной позиции текста другую текстовую формулу со значением «основание»: «В соответствии с приказом директора завода...»

А теперь вернемся к вопросу, заданному читателю в связи с рассказом Чехова «Восклицательный знак» (§ 28). Пришло время ответить на него: единственно возможное употребление восклица­тельного знака в официально-деловой документации — ив чехов­ские времена, и теперь — после наименования адресата (обраще­ния) в деловом письме:

Глубокоуважаемый Юрий Иванович!

Но, как, вероятно, и сами наши читатели могли заметить, в последнее время в самой деловой корреспонденции и в документах, публикуемых в прессе, все чаще вместо традиционного восклица­тельного знака после обращения встречается запятая, подобно тому, как принято в английских текстах. При этом самый текст письма, как и принято в русском делопроизводстве, начинается с абзаца, но не с традиционной прописной буквы, а как в английском, со строч­ной (см. об этих возможностях [8, 96]), например:

Глубокоуважаемый Юрий Иванович,

обращаемся к Вам...

Таковы те немногие изменения, которые можно наблюдать в последнее время в регламентации языка официально-деловой до­кументации.

§ 32. Устная деловая речь: деловой телефонный разговор

Особенностью официально-делового стиля, резко отличающей его от других разновидностей литературного языка, является, как уже было сказано, письменный характер его реализации; как вы могли убедиться, это во многом предопределяет специфику его син­таксиса. Мы не останавливались здесь на проблемах устной деловой речи не только потому, что она мало изучена, но и в связи с тем, что она выступает скорее как разновидность устной публич­ной речи.

Между тем внимание исследователей обращает на себя функ­ционирование деловой речи в форме телефонных деловых переговоров. Вопреки распространенному взгляду на телефонный разго­вор как на «неподготовленный» и «спонтанный» [1, 5], телефонные деловые переговоры принципиально моделируемы, организация и последовательность их поддается планированию. Так. руководства по деловому телефонному разговору рекомендуют «специальный бланк, в котором будущий телефонный разговор записывается с учетом прогнозируемых ответов» [9, 25—26].

Наряду с этим следует упомянуть предложение об использо­вании готового бланка протокола заседаний товарищеского суда — как схемы, определяющей реализацию юридической процедуры (Человек и закон. 1985. № 2. С. 84—85).

Резюме

Официально-деловой стиль представляет собой один из функ­циональных стилей современного русского литературного языка: набор языковых средств, предназначение которых — обслужива­ние сферы официально-деловых отношений (деловых отношений между организациями, внутри них, между юридическими и физи­ческими лицами). Деловая речь реализуется в виде письменных документов, построенных по единым для каждой из их жанровых разновидностей правилам. Типы документов различаются специ­фикой своего содержания (какие официально-деловые ситуации в них отражены), а соответственно и своей формой (набором и схе­мой размещения реквизитов — содержательных элементов текста документа); объединены они набором языковых средств, традици­онно используемых для передачи деловой информации.

Принято различать три подстиля официально-делового стиля: 1) собственно официально-деловой (или канцелярский), 2) юриди­ческий («язык законов») и 3) дипломатический. В этом разделе учеб­ника специально рассматривался первый: именно в нем наиболее четко и последовательно выражены специфические черты офици­ально-делового стиля в целом. Напомним наиболее существенные признаки деловой документации.

1. Специфика культуры официально-деловой речи заключается в том, что она включает в себя владение двумя различными по ха­рактеру нормами: 1) текстовыми, регулирующими закономерности построения документа, закономерности развертывания его содержа­тельной схемы, и 2) языковыми, регулирующими закономерности отбора языкового материала для наполнения содержательной схемы документа. Различение этих двух типов норм деловой речи помогает понять направленность и этапы мыслительной работы над текстом документа: осмысление официально-деловой ситуации —> подбор соответствующего ей жанра документа —> уяснение соответствующих жанру документа норм построения текста —> выбор отвечающих жанру и форме документа языковых средств.

2. Форма документа (схема, отражающая семантико-информационную структуру текста) предоставляет в распоряжение его составителя определенный набор реквизитов и определенную их композицию (последовательность и порядок их размещения в тексте документа). Наиболее частотные (общие ряду документов) рек­визиты: (1) адресат документа; (2) адресант документа; (3) заглавие (жанр) документа; (4) заглавие к содержанию текста документа; (5) список приложений к документу; (6) подпись; (7) дата. Обязатель­ность/ необязательность употребления определенных реквизитов определяет жесткость/свободу построения формы документа. Ска­занное позволяет характеризовать «пишущего» как составителя текста документа (по известным ему образцам): это относится и к плану текстовых норм, и к плану языковых норм.

3. Составитель, как правило, использует традиционные для официально-делового стиля языковые средства. Таковы: и стилис­тика текста документа (нейтральная, не-экспрессивная и неэмоциональная, и/или книжная); и лексические средства (близкие к однозначности лексемы и привычные словосочетания, включая кли­ше и штампы, не говоря уже о так называемых канцеляризмах — языковых средствах, употребление которых нормы литературного языка ограничивают сферой деловой речи); и морфологические сред­ства (продуктивность отглагольных существительных для называ­ния действий; тенденция к неупотреблению в документах лично-ука­зательных местоимений он, они), и синтаксические средства (ус­ложняющие синтаксическую структуру причастные и деепричаст­ные обороты, сложноподчиненные предложения с придаточными и с выражающими логические отношения союзами; именные цепочки с родительным падежом; синтаксическая схема перечисления).

Эти и некоторые другие особенности характеризуют канцеляр­ский подстиль официально-делового стиля, ориентируя составителя текста документа на определенный выбор и на определенное вос­приятие текста документа его «получателем» (= читателем). Все эти специфические (и текстовые, и языковые) собственно канцелярские черты официально-делового стиля закреплены в ГОСТах и руковод­ствах, что обеспечивает высокий уровень стандартизации и уни­фикации текстов деловой документации.

Глава VI. Средства массовой информации и культура речи

В данной главе учебника ставится задача не просто показать собственно языковые особенности средств массовой информации (СМИ), но и рассмотреть массовую коммуникацию как особый тип общения, тип дискурса (под дискурсом здесь понимается комму­никативное событие, заключающееся во взаимодействии участ­ников коммуникации посредством вербальных текстов и/или дру­гих знаковых комплексов в определенной ситуации и определен­ных социокультурных условиях общения). Естественно, что в учеб­нике по культуре речи основное внимание уделяется фактам ус­пешности или, напротив, дефектности коммуникации, а также нор­мам различных типов (информационной, языковой, стилистичес­кой, коммуникативной), действующим в данной сфере общения. Кроме того, изменчивость дискурса в СМИ, его открытость для прямого социального воздействия предопределяют рассмотрение коммуникативного процесса в динамике, с обязательным учетом происходивших и происходящих здесь изменений.

§ 34. Общая характеристика средств массовой информации

Средства массовой информации подразделяются на визуаль­ные (периодическая печать), аудиальные (радио), аудиовизуальные (телевидение, документальное кино). Несмотря на все разли­чия между ними, СМИ объединяются в единую систему массовой коммуникации благодаря общности функций и особой структуре коммуникативного процесса.

Среди функций СМИ обычно выделяют следующие:

— информационную (сообщение о положении дел, разного рода фактах и событиях);

— комментарийно-оценочную (часто изложение фактов сопровождается комментарием к ним, их анализом и оценкой);

— познавательно-просветительную (передавая многообразную культурную, историческую, научную ин­формацию, СМИ способствуют пополнению фонда знаний своих чи­тателей, слушателей, зрителей);

— функцию воздействия (СМИ не случайно называют четвертой властью: их влияние на взгляды и поведение людей достаточно очевидно, особенно в периоды так называемых инверсионных изменений общества или во время проведения массовых социально-политических акций, например в ходе всеобщих выборов главы государства);

— гедонистическую (речь здесь идет не просто о развлекательной информации, но и о том, что любая информация воспринимается с большим положительным эффектом, когда сам способ ее передачи вызывает чувство удовольствия, отвечает эсте­тическим потребностям адресата).

Кроме того, в некоторых работах, посвященных массовой ком­муникации, вводится понятие так называемой генеральной функ­ции, «которая представляет собой процесс создания и сохранения "единства некоторой человеческой общности, связанной определен­ным видом деятельности» [16, 49].

Средства массовой информации объединяются и как особый тип коммуникации (дискурса), который можно охарактеризовать как дистантный, ретиальный (передача сообщения неизвестному и не определенному количественно получателю информации), с ин­дивидуально-коллективным субъектом (под этим подразумевает­ся не только соавторство, но и, например, общая позиция газеты, теле- или радиоканала) и массовым рассредоточенным адресатом. Необходимо отметить и такую особенность коммуникации в СМИ, как ее обусловленность социокультурной ситуацией, с одной сторо­ны, и способность (в определенных пределах) вызывать изменение этой ситуации — с другой.

Различия между средствами массовой информации основаны прежде всего на различии используемых в них кодов, знаковых комплексов. В периодической печати представлена двоичная зна­ковая система: естественный язык в его письменной (печатной) форме + играющие подсобную роль иконические знаки (фотографии, ри­сунки, карикатуры), а также разного рода шрифтовые выделения, способ верстки и т. д. Применительно к радио можно говорить о триаде: устная речь + естественные звуки (шумы) + музыка. В аудиовизуальных СМИ (телевидение, документальное кино) триа­да преобразуется в тетраду в результате появления такого важно­го для этих средств массовой информации способа передачи ин­формации и воздействия на аудиторию, как «живое» изображение. Именно благодаря использованию слова в сочетании с изображени­ем возрастает роль телевидения как средства массовой информа­ции: «Слово и изображение — две главные знаковые системы, ис­тория которых восходит к древнейшему человеку. У каждой систе­мы есть свои преимущества и свои недостатки, которые определя­ют их роль и место в человеческом общении. Достоинство изобрази­тельных знаков в их большой доступности, ибо они сохраняют в себе сходство с обозначенным объектом. Достоинство слова — в способности абстрагироваться от конкретного. На протяжении мно­гих лет неоднократно вспыхивает дискуссия о том, что важнее на телевидении: слово или изображение? Конечно, слово имеет ис­ключительно важное значение в телепередачах, ибо оно несет ос­новную, понятийную информацию. Но не. следует забывать при этом, что телевизионные передачи все же прежде всего — зрелище, и не случайно тот, кто воспринимает телепрограмму, называется теле­визионным зрителем, а не телевизионным слушателем. Естественно, в одних случаях большую роль в передаче информации несет слово, в других — изображение. Вероятно, только синтез устного слова и изображения как основных языков может обеспечить теле­видению наилучшие коммуникативные возможности. Важно толь­ко, чтобы изображение «не молчало», как это часто бывает, и чтобы использовались все знаковые системы: и слово, и изображение, и музыка» [3, 214—215].

Периодическая печать, наиболее традиционная разновидность mass media, лишенная многих преимуществ телевидения (иллюзия «живого» общения, наличие «картинки», использование паралингвистических средств, широкие возможности для формирования «журналистского имиджа» — вплоть до манеры держаться и внеш­него вида), остается тем не менее и сегодня важнейшим средством массовой информации, обладающим значительным потенциалом воздействия не только на читателя, но и на разные стороны жизни социума.

§ 35. Информационное поле и информационная норма в СМИ

Основной целью дискурса в СМИ, в том числе в периодичес­кой печати, является передача (или ретранслирование) информа­ции различных типов.

Существуют многочисленные определения понятия «информа­ция». Одним из наиболее известных является определение, данное «отцом кибернетики» Н. Винером: «Информация есть обозначение содержания, полученного из внешнего мира в процессе нашего при­способления к нему и приспособления к нему наших чувств <...> Подобно тому как энтропия есть мера дезорганизации, информа­ция есть мера организации» [10, 31, 123]. Вполне применимо к СМИ и следующее определение информации: «Под информацией <…> понимается вся совокупность данных, фактов, сведений о физичес­ком мире и обществе, вся сумма знаний — результат познава­тельной деятельности человека, которая в том или ином виде используется обществом в различных целях» [19, 212].

В зависимости от содержания и целей, которые ставятся в процессе общения в СМИ, выделяются различные типы информа­ции: «...различаются два вида информации: предметно-логическая (она же интеллектуальная, дескриптивная, объективная, концептуальная, фактульная), не связанная с ситуацией и участниками общения, и прагматическая (оценочная/субъективная), функцией которой является воздействие на реципиента и передача ему свое­го отношения к предмету речи» [20, 63]. В других классификациях фактуальная, концептуальная, комментарийная, оценочная, развле­кательная информация рассматриваются как ее самостоятельные разновидности.

Основу информации в СМИ составляют сообщения о фактах и их комментарии или оценки. Отсюда следует, что важнейшей ха­рактеристикой дискурса в этой сфере является категория информационного поля, под которым понимается информационное про­странство, охватывающее тот или иной объем фактов и событий реального мира и представленный репертуаром тем. Информаци­онное поле — категория аксиологическая, она связана с понятием информационной нормы: в идеале СМИ должны сообщать о всех возможных фрагментах действительности. На деле объем инфор­мационного поля всегда ограничен. Эти ограничения могут носить институционализированный (запрет на разглашение государствен­ных тайн) или конвенциональный (например, следование этичес­ким нормам) характер. Запреты иного рода должны расцениваться как факт дефектной коммуникации, однако, как показывает исто­рия российской печати советского периода, именно они часто ста­новятся своеобразной «информационной нормой».

Наши рекомендации