КАЛУЖЕНИН - прозвище Донского атамана Осипа Петрова, очевидно, полученное им по той причине, что он был выходцем из служилых полковых Казаков г. Калуги (См.ПЕТРОВ ОСИП). 22 страница

Призванный на воен­ную службу, Д. зачислен в полк отправленный на фронт Семилетней войны; отбыв очередь, вернулся домой на «льготу» в 1762 г. и женился на Софье Дмитриевне Не­дюжиной, ст. Есауловской. От 1769 г. снова в рядах 2-й армии, но в феврале 1771 г. отпущен по болезни. Лето пробыл в станице, а осенью назначен в новую очередь под Бахмут на охрану границы. По слабости здоровья, воспользовался правом на­нять за себя другого Казака (Бирюкова, ст. Глазуновской) и возвратился к семье. Однако, окрепнув ушел от нее и скитался то на Куме-реке, то за Кубанью, между Некрасовцами и Горцами, то в Польше. В актах сохранился «пашпорт», выданный ему на польско-русском пограничном пункте, где он объявил себя возвращающимся «раскольником»:

«По Указу Ея Императорского Величества Государыни Императрицы Благочестивейший Екатерины Алекссеевны, Самодержицы Всероссийския и прочия, и прочия, и прочия. Объявитель сего, вышедший из Польши и явившийся собою при Добрянском форпосте, веры рас­кольничьей Емельян Иванов сын Пугачев, по желанию ево для житья определен в Ка­занскую губернию, в Синбирскую провинцию к реке Иргизу, которому по тракту , чинить свободный пропуск, обид, налог и притеснения не чинить и давать квартиры по указам.

А по прибытии ему явиться с сим пашпортом в Казанской губерния в Синбирскоq провинциальной канцелярии, тако ж следуючи и в протчих провинциаль­ных и городовых канцеляри­ях являться. Праздно ж оно­му нигде не жить и никому не держать, кроме законной ево нужды.

Оной же Пугачев при Добрянском форпосте указ­ной карантин выдержал, в котором находился здоров, и от опасной болезни - явил­ся несумнителен.

А приметами оной — волосы на голове темнорусые, ус и борода — черные с сединою, от золотухи на левом виску — шрам, росту — двух аршин четырех вершков с половиною, от роду 40 лет. При оном, кроме обыкновенного одеяния и обуви, никаких вещей не имеется.

В верность чево дан сей от Главнаго Добрянского форпостного правления за подписанием руки и с при­ложением печати алой.

В благополучном месте, 1772 году августа 12 дня.

Майор Мезников

Пограничный лекарь

Андрей Томашевский

При исправлении пись­менных дел каптенармус

Никифор Баранов.»

На обороте помечены этапы путешествия: Новгород Северский, Глухов, Валуйки и Тараблянсная застава на Дону.

Когда пришел в свою станицу, то сразу был арес­тован за безвестную отлучку, а вероятно, и за бунтарские речи. Станичный атаман Тро­фим Фомин направил его под конвоем в ст. Нижне-Чирскую к сыскному старшине Михаиле Макарову. Но П. по пути бежал и пребывал в Моздоке. Когда через три месяца вернулся к семье, снова попал под арест и отправ­лен в Черкасск. Он и тут ушел от конвоя за Волгу.

На Дону в эти годы стояла тревожная пора; Ка­заки изнывали в непосиль­ных «служах» страдали от принудительных переселений на разные «линии». Посетив­ший в то время Дон и Вол­гу, академик и путешествен­ник С. Г. Гмелин писал: «Ес­ли хочешь бедную тварь в свете себе представить, то должно на память привести донского казака, на линии стоящего. Само собой явст­вует, что из отчизны своей посылаются казаки самые бедные и неспособные, кои не в состоянии были ни просьбою, ни деньгами от сей тяжести освободиться. Здесь поступают с ними так, как едва ль прилежный хо­зяин поступает со своим ско­том. При величайшей бедно­сти, в которой казак едва сухим хлебом голод свой утолить в состоянии бывает, должен в худой одежде сно­сить тяжести жары и жесто­кость стужи, или с своими товарищами укрываться в темную конуру, в которой непривыкшему ни одной ми­нуты пробыть невозможно, потому что воздух, который они в оной в себя принима­ют, есть нежилого свойства. А для оной или двух своих лошадей, в коих состоит все его стяжание, не имеет он такого корма, который для понесения таких трудов, коим лошади сих казаков подвержены, требуется. Нако­нец, по прошествии сего не­сносного времени, возвраща­ется он с своими измученными лошадьми, если только удалось и свою и их спасти жизнь, в свое отечество бед­нее прежнего» (по книге А. П. Пронштейн. Земля Донская в XVIII веке, Ростов н/Д. 1961, стр. 304).

К такому положению Казаки не могли относиться безучастно. Назревало воз­мущение. Атаман С. Ефремов иего сторонники почтя не скрывали свои «бунтар­ские» настроения и лелеяли в душе мечту о создании казачьего государства, союзного Кавказу. Народные массы готовы были поддержать любого предводителя, суля­щего им освобождение от тяжкой принудительной слу­жбы и возврата к старым временам вольной воли. Су­ществующим положением была довольна только часть старшин, враждебных атама­ну и осыпанных милостями императрицы и ее фаворита кн. Потемкина. К этой группе принадлежали и старшие начальники, строевых частей, крепко державшие в своих руках дисциплинированных служивых.

П. явился отчетливым выразителем народных чаяний, из которых самым главным было, хотя бы и ценою крови, добыть себе возмож­ность заняться свободным трудом и создать благополу­чие и благосостояние обед­невших семей. Не в пример атаману С. Ефремову, же­лавшему избавиться от русской опеки, П. хотел паложить казачью опеку на всю Россию, выступив защитни­ком интересов всего ее угнетённого населения и оказачив ее общественный строй. Если бы восстание началось на Дону, он был готов стать во главе Донцов. Но русские правители и их донские сторонники предупреждали такую возможность всеми мерами; кругом полно было регулярных войск, часть старшин следила за настроения­ми населения и доносила о них кому следует. Благодаря этому и удалось во время арестовать, атамана Ефремова, благодаря этому П. не мог рассчитывать на открытую поддержку своих людей - Донцов. Он ушел к Яицким Казакам, потому что знал, что они уже готовы к вооруженному выступлению. Здесь народный гнев приобрел полный накал постоянными ограничениями каза­чьих прав и недавними жестокими расправами русского генерала Черепова. Возмуще­ние подогревалось еще фанатичесной преданностью го­нимой старой вере.

На Яике П. стал истин­ным выполнителем воли уг­нетенных Казаков. Но по совету ближайших сотруд­ников, он окружил себя необходимой для успеха дым­кой романтической таинст­венности: выступал под ли­чиной императора Петра III, свергнутого и убитого в дворцовом перевороте. Еще недавно Казаки сложили этому царю присягу, а при­сяга в глазах народа не была пустой формальностью и П. этим пользовался. «Спасшегося чудом императора» под­держали не одни Яицкие Казаки, в его рядах оказа­лись десятки тысяч Кайсаков, Башкиров, Калмыков и русских крестьян. Началась война с фронтом от Камы до Нижней Волги.

Два года (1773-74) правительственные войска толь­ко оборонялись. В тылу у них начались восстания кре­стьян, которым манифесты П-ва обещали освобождение от помещиков. При каждой встрече с полками царицы, к нему переходили сотни Донцов, Волжские Казаки все целиком перешли на его сторону. Кроме мелких го­родков и укреплений, пов­станцы временами владели Казанью, Пензой, Сарато­вом, Камышином, неоднократно громили русские полки. Крестьяне казнили своих помещиков или приходя толпами к П-ву, прихватывали их с собой на расправу. Но воинские части создан­ные из крестьян разбегались по домам при первой встре­че с регулярными полками. Одно время образова­лось своего рода царство с казачьим социальным строем, с Кругами, атаманами и есау­лами во всех городах и селах. В июне 1774 г. от имени императора Петра вышел манифест, обращенный к населе­нию Среднего и Нижнего Поволжья. Он объявлял полную свободу всех крепостных, с передачей им в безвозмездное владение поме­щичьих и казенных земель и вводил в стране строй казачьего народоправства. Засланные повсюду агенты уверяли народ, что этот манифест исходит от истинно­го царя Петра Федоровича. В этом же году подоб­ные послания распространя­лись и по Дону. В них П., как царь Петр III, обещал Донцам освободить их от нависшей над ними угрозы со стороны «тех проклятого рода дворян, которые, не насытясь Россиею, но и при­родных Казаков хотели раз­делить в крестьянство и ис­требить казачий род». Он скорбел также о преследова­ниях старообрядцев и объя­влял свободу исповедывания веры.

Однако, миф о царе Петре не мог сохраниться при встрече П-ва со знако­мыми Донцами. А когда тайна развеялась, пало и оба­яние личности предводителя, начались сомнения, стали ду­мать о нарушении присяги, началось дезертирство, военные неудачи, измены.

Вместе с тем не дрема­ло и русское правительство. 21 июня 1774 г. издан указ о всемилостивейшем проще­нии всех казачьих прегрешений, о прекращении на До­ну следственных дел по обвинениям участников недавних казачьих возмущений, об освобождении всех Казаков из тюрем (также и заключенных по делу атамана Ефремова). Дом П-ва, проданный его женою в станицу Есауловскую, привезен на прежнее место, сожжен палачами, пепел развеян по ветру, а двор посыпан солью. Жена и дети арестованы и вывезены с Дона.

Летом 1774 г. Россия окончила войну с Турцией и освободившиеся войска перебросила на Волгу. Среди них было 14 донских полков под командой генералов А. И. Иловайского, М. И. Платова, Амвросия Луковкина и др. верных, царице начальников. Всех их вел популярный генерал Суворов. Они усердно преследовали Пугачевцев, разбитых под Царицыном и скрывшихся за Волгу. Между повстанца­ми ширилось разложение и измена. А. И. Иловайский получил П-ва на Яйке из рук его бывших сообщников. В деревянной клетке, закованного в тяжелые цепи, его повезли в Москву. Там Донской Казак Емельян П., пытавшийся освободить народы России от произвола и угнетения, в январе 1775 г. был предан мучительной и позорной казни.

Русский историк С. Ф. Платонов заканчивает описание «Пугачевщины» так: «Восстание, поднятое Казаками, постепенно затихло и в нем вольное казачество спело свою последнюю песню. С тех пор, под действием го­сударственных порядков, оно потеряло окончательно свой давний оппозиционный склад и превратилось в по­граничную милицию, послушную правительственно­му руководству. В роли та­кой милиция оно продолжало существовать не только на р. Яик (с тех пор переи­менованном в р. Урал), но и на рр. Тереке и Кубань. П. по внешности - смуглый брюнет ниже-среднего роста, волосы и черную бо­роду носил «по казацки», веру исповедывал православную, крестился тремя пер­стами, бывал у исповеди и приобщался у станичного священника о. Федора Ти­хонова, но иногда выдавал себя за старообрядца. Жена свидетельствовала: «Речь и разговоры муж ее имел по обыкновению казацкому, а иностранных языков ника­ких не знал». 21 сентября 1773 г. был написан его пор­трет красками поверх пор­трета Екатерины Второй, в Илецком городке. Это -про­стое несколько изможденное лицо с темно-русой окладистой бородой и черными выразительными глазами».

Дети П-ва: Трофим (род. в 1763 г.) и Христина (род. в 1769 г.), сосланные в Кексгольм, умерли там вместе с матерью; дочь Аграфена (род. в 1766 г.) скончалась в предместье Гельсингфорса 5 апреля 1833 г.; судя по за­писи от 17 января 1833 г. в дневнике поэта А. С. Пуш­кина, там же, в конце дека­бря 1832 г., умерла и одна из сестер П-ва. Его брат Дементий, сестра Ульяна (замужем за Федором Григорьевичем Брыкалиным) и Федосья (замужем за Симоном Никитичем Прусаком), так же как брат жены Иван Недюжин и ее сестры Анна Пилюгина и Василиса Махичева, все сосланы в Сибирь. Фамилия Пугачева была запрещена, а для семей это­го рода были придуманы новые - часто оскорбитель­ного и унижающего значения: Дураковы, Остолоповы, Объедовы и т.д. Объедовы как то попали на Кавказскую Линию, зачислились в Ку­банское Войско и там при­няли старую фамилию Пу­гачевых. Из боковой ветки, носившей одно время фами­лию Сарычевых, выделилась семья, переписавшаяся в Ени­сейское Войско с фамилией Даниловых.

Последний из рода Дураковых, Петр Александро­вич, еще мальчиком попал в эмиграцию вместе с отцом казачьим офицером в 1920 г. Он учился в Донском кадетском корпусе, а потом в Бри­танской школе для русских детей, основанной в Буюк Дере на Босфоре. Оттуда его исключили с группой других кадет за демонстрации про­тив Англичан, расформировавших Донской корпус. По­сле он попал во Францию, где окончил Казачьи Поли­технические курсы и от 1928 г. служил добровольцем во флоте. В команде крейсера «Сюффрен» объехал полсвета и за меткую стрельбу из орудий награжден золотой звездой. Во время Второй Мировой войны состоял в отряде ген. Леклерка, заслужил два креста и медаль за Африку. В последний день войны был около Тулона и сгорел в танке, которым командовал.

ПУЗАНОВ Николай Федорович (дон.) - род. 8 мая 1895 г., ст. Калитвенской; военный топограф - в чине поручика. Учился в Новочеркасском Землемерном и в Военно топографическом училищах; после производства в офицерский чин некоторое время служил в Топографическом отделении русского Ген. штаба и в авиации; в декабре 1917 г. прибыл в ст. Каменскую и во время борьбы за Дон состоял офицером Топографического отдела Войскового штаба; от ноября 1920 г. пребывает в эмиграции. За границей один год был преподавателем в Атаманском военном училище, а затем из Болгарии переехал во Францию. Здесь, работая физически, в 1926 г. окончил школу специалистов по общественным работам с дипломом инженера; на правительственной службе выполнял различные поручения во Франции, Алжире, Марокко, Судане и Сенегале. От 1934 г., как частный землемер-топограф, работал при постройке железнодорожных и шоссейных путей, электрических станций, мелеоративных сооружений и т. п. Награжден французским орденом. Благополучно здравствует во Франции.

ПУХАЛЬСКИЙ Николай Васильевич (куб.) - рож д. 1897г., ст. Славенской, есаул. Во время Первой Мировой войны добровольно поступил в полк вольноопределяющимся и заслужил Георгиевский крест; откомандирован в военную школу, по окончании которой произведен в чин прапорщика. Участвовал в Корниловском и Втором Кубанском походах, до конца боролся за Казачью Идею. После эвакуации за границу умер в 1921 г. в Константинополе.

ПУХЛЯКОВ Владимир Константинович (дон.) - род. в 1911 г. Попав с отцом полковником в эмиграцию, от 1931 г. состоял на французской военной службе, как вахмистр 11 Кирасирского полка; за отличия в боях с Германией награж­ден военным орденом. От 1941 г. находился в плену на принудительных работах по постройке немецкого «Атлантического вала» и состоял во французской «организации сопротивления». Выполняя опасное поручение был схва­чен агентами Гестапо и в феврале 1945 г. казнен. Дек­ретом президента Франции от 31 марта 1947 г. посмерт­но награжден «Медалью сопротивления».

ПУШКИ- общее название для артиллерийских орудий. В Европе П. появились почти одновременно с изобретением пороха (1330 г.). Уже в 1342 г. ими была воору­жена мавританская крепость в Испании - Алжедирас. В 1399 г. история вспоминает П. Литовского князя Витовта; он пользовался ими при битве с Татарами на реке Ворскла. Дальше на востоке они появляются несколько позднее в виде малокалибер­ных «затинных пищалей» и сеящих картечь «тюфяков». В 1475 г. Москва основала «пушечную избу», где кова­лись стволы и для тяжелых пушек, «большого наряда». В 1500 г. там же появились мастерские пушечно-литейные.

Казаки стали обладателями собственной артилле­рии вскоре после того, как расстались с Татарами и Москвой, и возвратились на свои прежние юрты вдоль Дона и Днепра.

Вначале они добывали П. от Турок с боя в их при­морских укреплениях, а нес­колько позднее получили возможность приобретать их у кавказских мастеров, в Москве и на Западе.

К концу XVI в. на До­ну и в Запорожье сущест­вовала стройная организация подрывного и пушкарского дела, самостоятельно добывалась превосходная селитра, вырабатывался порох, картечь и каменные ядра. При взятии Азова в 1637 г. и при обороне его от Турок в 1641 г. Донцы пользовались мно­гочисленной и хорошо снаб­женной артиллерией - «войсковым нарядом». Так же и казачья армия Богдана Хмельницкого имела в своем распоряжении солидную ар­тиллерию, которой командо­вал «войсковой обозный».

В 1738 г., уже под рус­ской властью, некоторым донским станицам пришлось перенести опустошительное нападение Татар и тогда из Петербурга, для усиления обороноспособности Дона Казакам были присланы 67 пушек. Они были распределены по укрепленным го­родкам.

Указом императора Павла I от 20 октября 1797 г. казачьи полевые П. на Дону были сведены в две конные роты по 12 орудий в каждой. Первым органи­затором и начальником этих артиллерийских соединений стал премьер-майор Аким Акимович Карпов. В 1813 г. образована третья рота и учреждена запасная полуро­та. Они были снабжены гладкоствольными, шестифунто­выми (по весу снаряда) медными пушками образца 1805 г. Позднее введены «едино­роги», бившие гранатами и картечью, а также П. образ­ца 1815 г.; от 1854 г. - двенадцатифунтовые облегченные.

Все они заряжались с дула, поджигались фитиля­ми и били прямой наводкой по видимым целям.

От 1867 г. введены но­вые П. образца 1863 г., по прежнему медные, но уже нарезные и с замками в ка­зенной (задней) части ство­ла, с ударными приспособле­ниями. Следующими были - стальные нарезные образца 1877 г., а от 1899 г. их заменили П. образца 1895 г, В 1900 г. появляются скорострельные П., заряжавшиеся с казенной части готовыми гранатными, шрапнельными и картечными патронами. Еще более совершенный об­разец 1902 г. был введен в казачью артиллерию от 1907 г. Это было трехдюймовое скорострельное орудие со щитом, компрессором и прицельной панорамой. С нею казачьи батареи вышли на фронт Первой Мировой войны. (По материалам войск, стар­шины В. М. Нефедова и есаула Е. Е. Ковалева) полк. М. К. Бугураев.

ПУШКАРИ-АРТИЛЛЕРИСТЫ - Казаки пользовались огнестрельным оружием с незапамятных времен, а пищали и пушки, «малый и великий наряд», хотя и не выковывали у себя, но имели их достаточно, отобрав от Турок или приобретая в Дагестане, Вел. княжестве Литовском, на Москве.

Первые примитивные пушки почти всегда стреляли прямой наводкой с от­крытых позиций; обхожде­нию с ними Казаки знакомились практически. Так и появились среди них П. А., затинщики, наводчики, бом­бардиры хорошо ознаком­ленные с тактикой боевого применения пушек, со свойствами пороха, с траектори­ей ядер и картечи.

Исключительно практи­ческую подготовку проходили казачьи П. А. и долгое время после покорения Казаков Россией, когда находились при ее армиях. Прежней оставалась и строевая организация казачьей артил­лерии.

Наконец, в 1797 г., указом императора Павла I от 20 октября, казачья полевая артиллерия сведена в отдель­ные роты. Первыми у Каза­ков были сформированы две Донские конно-артиллерийские роты, по 12 легких пушек в каждой.

Эти казачьи роты на­ходились на особом поло­жении в Русской армии, но наравне с ее регулярными частями принимали участие во всех воинах, которые Рос­сия вела за последние два столетия. Важнейшие из них: Война со Шведами и Прутский поход (1707-1721); вой­на с Персией (1722-23); вой­на с Турцией (1736-1739); участие в Семилетней войне (1757-1761); новая Турецкая война (1768-1774); Русско-польская война (1794); Итальянский поход Суворова (1799); Наполеоновские войны (1805-1814); война с Персией (1826-28); война с Тур­цией (1828-29); Восточная война (1853-55); Кавказские войны (1804-1863); Турецкая компания (1877-78); война с Японией (1904) и наконец Первая Мировая война (1914-17).

За этот период времени в казачьей артиллерии сделан ряд нововведений и проведено несколько пере­формирований.

4 августа 1818 г. для казачьих артиллерийских рот установлена общая ну­мерация. Донские - считались 1-й, 2-й, 3-й; Кавказские - 4-й и 5-й; Черноморская - 6-й, Сибирские - 7-й и 8-й; Астраханская - 9-й; Орен­бургские - 10-й и 11-й.

12 февраля 1828 г. во всех этих ротах отменены общероссийские наименования чинов и званий, а вве­дены привычные казачьи.

6 апреля 1830 г. из отборных Казаков П. А-тов сформирована восьмиорудийная Лейб-гв. казачья конно-артиллерийская рота с правами Молодой гвардии.

В 1834 г. 8 апреля нонно-арт. роты поделены на отдельные батареи. Из четырех донских рот выделены 9 армейских батарей и одна гвардейская, при четырех резервных. Для каждого Вой­ска введена отдельная нумерация батарей.

Одновременно с этим казачья молодежь получила возможность обучаться артиллерийскому делу в «Классе Донских урядников», ос­нованном при Гвардейской Артиллерийской школе. Закончив образование, эти урядники или чиновники, равные по положению с бу­дущими офицерами, выхо­дили на службу в казачьи батареи, где готовили новые кадры обученных П. А-тов.

От 1856 г. казачьи конно-арт. батареи уравнены по штатам с русскими регуляр­ными.

От 1863 г. Казаки по­лучили право обучаться в Михайловском артиллерий­ском училище.

В 1872 г, 4 июня утвер­ждено Положение о Дон­ской Артиллерийской школе.

В 1874 г. учреждено Управление Донской артил­лерии, причем Донцы долж­ны были выставлять 15 армейских батарей и по одной гвардейской и резервной, а в следующем году по новым штатам мирного времени: одна батарея гвардейская, семь - первоочередных армейских, 14 - льготных, одна - резервная.

В 1878 г. 17 апреля Донская гв. батарея причислена к Старой, гвардии.

Изменялось также вооружение и штаты отдельных батарей.

При этом все казачьи батареи до конца оставались иррегулярными формациями Русской армии. Командиры и рядовые служили на основании особых Положений. В отличие от русских батарейцев, все Казаки имели собственное снаряжение от коня с седлом и сбруей до холодного оружия и обмундирования. Кони под орудийные уносы и под обозы приобретались за средства казачьих войсковых фондов. От казны же получались только орудия, зарядные ящики, винтовки и револьверы для рядовых.

Еще больше батарей имели казачьи армии во время борьбы за Казачью Идею и независимость. Восставая в 1918 г. против соввласти, Казаки отбирали от красной гвардии орудия и таким образом приобретали новые батареи. Временами Дон имел в своей армии до 70 батарей, легких мортирных, тяжелых и броневых. Из них - 13 батарей Молодой армии.

За время царской слу­жбы многие офицеры, рядо­вые и целые батареи заслу­жили за отличие в боях по­четные награды. Десятки штаб и обер-офицеров име­ли ордена св. Георгия Побе­доносца и Золотое оружие, а Георгиевскими крестами и медалями были награждены сотни рядовых П. А-тов.

С другой стороны, многие казачьи артиллеристы отдали кровь и жизнь в борьбе за интересы Россий­ской империи.

Полк. М. К. Вугураев.

Литература: Войск, ст. В. М. Нефедов и есаул Е. Е. Ковалев, Материалы к истории Донской артилле­рии. Париж; Казачьи Войска по 1 апреля 1912 г. Справочная книга Императорской Главквартиры под ред. В. К. Шенка; Донцы XIX века. Новочеркасск 1907; Краткое расписание сухопутных войск к январю 1914г.; Военная Энциклопедия, изд. Сытина 1912 г.; Вся Россия, Адрес-календарь Российской импе­рии, т. II, изд. Суворина 1897 г.; П. Г. Чеботарев, Краткий очерк истории 6-й Лейб-гв. Донской батареи (1830-1905), СПБ. 1905.

ПУЩАЙ - пусть будет.

ПЫРКОВ Петр Родионович (дон.) - рожд. 1862 г., член Русской Государственной Думы третьего созыва; мировой судья и председатель Съезда мировых судей с высшим математическим образованием; предводитель дворянства Второго Донско­го округа.

ПЫРНУТЬ - уколоть, ударить острием.

ПЯТИГОРСК - до 1920 г. административный центр Пятигорского отдела у Терских Казаков; расположен около горы Машук на р. Подкумок, 1700 фут. выше уровня моря; курорт с серными источниками при ровном и теплом климате; ок. 40 тыс. жит., преимущественно Казаков; 6 лечебниц, 4 библиотеки, 2 средн. школы, 8 - низших.

ПЯТИГОРСКИЕ ЧЕРКАСЫ - часть народа извест­ного по русским летописям, как Касоги, Косаги, Касаги . и Казягь; проживали у верховьев Кубани севернее Пяти Гор (Бештау), иначе говоря, на юго-восточной ок­раине Земли Касак, указан­ной в персидской географин X в. Гудуд ал Алэм. Рус­ские и Поляки понимали под именем П. Ч. не только Адыгейцев и Кабардинцев, но и Казаков, горцев каза­чьей речи. Австрийский по­сол в Москву С. Герберштейн писал о них в 1527 г.: «Рус­ские утверждают, что это христиане, что они живут независимо по своим зако­нам, а церковную службу выполняют по греческому об­ряду на славянском языке, которым они и пользуются главным образом в жизни». Несколько раньше Герберштейна, польский монах Мат­вей из Мехова указывает около Пятигор Черкасов «русских по языку». В. Н. Татищев в «Истории Российской» (т. I, глава 35) при­водит утверждения других польских авторов XVI в.,: что храбрые люди Пятигоры -имели тот же язык, что и русские: «Оттуду кимбри вышли, где ныне черкесы и петигоры обитают, и храбрые суть люди. Язык с на­ми имеют един». Татищев писал тогда когда Кавказ еще не зависел от России.

Из числа П. Ч. татарский баскак Ахмат в 1282 г. принял к себе на службу отряд Казаков, которые после построили город Черкасы на Днепре. Они там бы­ли и при Татарах, а после считались Запорожцами. Описание этого события изъято из рукописи перво­начальной Лаврентьевской летописи и в издании 1962 г. сообщается: «3десь в лето­писи не достает нескольких листов». Но этот пробел остался в памяти благодаря старинным историкам Болтину и Татищеву, которые, вероятно, эти листы еще в своем распоряжении имели. В Ермолинской летописи, изданной в 1910 г. под годом 1445 сказано: «тое же весны царь Махмет и сын его Мамутяк послали в Черкасы по люди и приде к ним две тысячи Казаков». Здесь речь, несомненно, идет о стране - Черкасской, пото­му что в ином случае по правилам древнего слога было бы: «послали в город в Черкасы».

По свидетельству польских хроник, в средине XVI в. армия В. княжества Ли­товского, пополнилась Пяти­горским гвардейским полком. Именно тогда Кавказская Черкасия была окончательно занята Турками; на Дон и Днепр в связи с этим долж­на была придти новая волна переселенцев, принесшая с собою и Черкасов-мореходов, известных историкам с древних времен. Во всяком слу­чае, далекие морские похо­ды Казаков на Крым и Турцию начались только во вто­рой половине XVI в. Другие же П. Ч. ушли от Бештау глубже в горы, проживали между Кабардинцами и там назывались Казаровцами (Ригельман). Несколько позд­нее они были принуждены уйти и из гор на Терек и Нижнюю Волгу, где их ука­зывает в 1702 г. карта де Лила, как Гребенских Каза­ков. Из них же, по-видимому, состоял позднее Горский каз. полк (после Горско-Моздокский) и Кизляро-Гребенской каз. полк, оба Терско­го Войска.

ПЯТИГОРСКИЙ ОТДЕЛ до 1920 г. административный округ в Земле Терских Ка­заков с центром в г. Пятигорске; располагался на север от Кавказского горного хребта и Бештау; 5.600 кв. клм., ок. 130 тыс. жителей Терских Казаков, Горцев и при­езжих Русских.

ПЯТНАДЦАТЫЙ ДОНСКОЙ КАЗ. ПОЛК - ир­регулярный конный полк, до 1920 г. постоянная воин­ская часть действительной службы; за Турецкую кам­панию 1877-78 гг. награжден Георгиевским знаменем; вечным почетным шефом полка считался генерал Краснов.

ПЯТЫЙ ДОНСКОЙ КАЗ. ПОЛК - 1920 г. постоянная воинская часть действительной службы; сформирован на кадрах прежнего №19 полка; в Русской армии принадлежал к иррегулярной коннице, а в независимой Донской республике от 1918 г. переведен на положение регулярной части в Молодой армии. Имел Георгиевское знамя за 1812 год; почетный шеф - Войсковой атаман Власов

Р

РАА - первое, известное истории, название реки Волги.

РАДА в западно-славянском значении-«совет». Слово это, несомненно, связано с германскими понятиями Rat и Rad, подобными ему и по корню и по значению. В Вел. княжестве Литовском высший совещательный орган при главе государ­ства назывался «Паны Рада» и состоял из магнатов и высше­го духовенства.

У Запорожских Казаков Низовых все дела решались Об­щенародным Собранием. Посол германского императора Эрих Лассота, посетивший Базавлуцкую Сич летом 1594 г. в старо­германском тексте своего «Дневника» называет его славянс­ким словом «Коло». Очевидно, так его называли сами Казаки, но в историю оно вошло под именем - Р. Лассота писал, что это «Коло» по их обычаю делилось на два Кола в тех случаях, когда они решали что-либо важное. В одном были начальни­ки, а в другом все рядовые люди те, что у них называются «Черные».

Решающее слово принадлежало именно этой Черной Раде, в то время как старшинская Р. только выражала свои пожелания, да и то осторожно, чтобы не раздражать «черни», т.к., по словам того же Лассоты, всесильная и грубая толпа, разгорячившись, могла «впасть в фурию» и тогда не выноси­ла никаких противоречий.

В Черной Раде могли участвовать все Казаки принятые в «товариство».

Когда ее надо было собрать, «довбыши» били в литавры. Тогда Казаки собирались на майдане в круг с обнаженными головами. В центре устанавливалось войсковое знамя и после этого появлялась войсковая старшина со знаками своего достоинства: Кошевой атаман с перначом, Войсковой судья с печатью, Войсковой писарь с серебряной чернильницей, есаулы с насеками. Став под знамя, они тоже снимали шапки и отвешивали поклоны на все четыре стороны. Затем Кошевой атаман объявлял, какие дела подлежали рассмотрению. Обычно это были вопросы, касавшиеся сношений и догово­ров с соседями, или участия в военных предприятиях, или выборов походных командиров, или выделения участков для новых казачьих хуторов и крестьянских слобод. Вначале каж­дого года также надо было переизбрать должностных лиц.

В обсуждении вопроса мог участвовать каждый присутствующий Казак, но для того, чтобы выступить с речью, он должен был выйти на середину круга. Желание большинства определялось по интенсивности возгласов одобрения или протеста, путем приблизительного подсчета подброшенных вверх шапок, а также каким-либо другим способом голосования.