Глава 98. сдерживать призраков. 3 страница

- Тот офицер, которого я подстрелил, - вдруг выпалил Ли . – Я молюсь за него. Каждую ночь.

Смущенный, Ли внезапно замолчал. Роджер медленно и глубоко дышал, чувствуя, как его собственное сердце дрогнуло. Сам-то он, хоть когда-нибудь, молился за Лиллингтона, или Бобла?

- Я тоже буду, - сказал он.

- Благодарю вас, - очень тихо проговорил Ли, и, бок-о-бок, они проделали свой путь обратно по пляжу, остановившись, чтобы подхватить свои ботинки. Возвращаясь обратно босиком, они чувствовали, как песок высыхает на их ногах.

Они присели на ступеньки, чтобы отряхнуть свои ноги, когда дверь позади них открылась.

- Мистер МакКензи? – сказал преподобный МакМиллан, и что-то в его голосе заставило Роджера подняться на ноги, и сердце застучало. – К вам посетитель.

Позади МакМиллана он увидел высокий силуэт, и сразу узнал его, еще до того, как появилось бледное яростное лицо Джейми Фрейзера с темными, в свете свечи, глазами.

- Он похитил Брианну, - сказал Джейми без предисловий. – Пошли.

Глава 102. АНЕМОН

НАД ГОЛОВОЙ ТУДА-СЮДА ТОПАЛИ НОГИ, она слышала голоса, но большая часть слов были слишком приглушенными, чтобы их разобрать. Там, где-то со стороны ближайшего берега, раздавались игривые возгласы и приветливые женские крики в ответ.

В каюте было широкое застекленное окно. «На корабле это называется окном?», - подумала она, - «Или для него есть какое-то специальное, морское, название?». Начинаясь позади встроенной койки, окно продолжалось до самого угла кормы. Оно было сделано из маленьких толстых кусочков стекла, скрепленных оловом в общей раме. Сбежать через него – надежды не было, но оно обещало свежий воздух, и, возможно, информацию, относительно их местоположения.

Подавив волну тошнотворного отвращения, она перелезла через грязные простыни, скомканные на кровати. Прижавшись к окну, она высунула лицо в одну из открытых оконных рамок, глубоко вдыхая, чтобы избавиться от ароматов каюты. Хотя, в самой гавани пахло нисколько не лучше - там господствовали запахи дохлой рыбы, нечистот и засыхающей тины.

Ей был виден небольшой док и движущиеся в нем фигурки. На берегу, перед низким домиком с выбеленными стенами, чья крыша была покрыта пальмовыми листьями, горел костер. Было слишком темно, чтобы разглядеть, что находится за этим зданием, если вообще там что-то было. Хотя, судя по шуму, который издавали люди в доке, там мог быть, по крайней мере, маленький городок.

За дверью каюты послышались приближающиеся голоса.

- …встречусь с ним на Окракоке в новолуние, - сказал один, и, до того, как дверь распахнулась, другой, совершенно неразборчиво, что-то пробормотал в ответ.

- Хочешь присоединиться к вечеринке, любовь моя? Или ты начала без меня?

Она развернулась на коленях, ее сердце колотилось в горле. Держа в руке бутылку, с легкой улыбкой на лице, в дверном проеме каюты стоял Стивен Боннет. Брианна глубоко вдохнула, чтобы подавить шок, и чуть не подавилась от застарелого запаха секса, что поднялся от простыней под ее коленями. Не заботясь о платье, она слезла с кровати и почувствовала, как что-то порвалось на талии, когда ее колено запуталось в юбке.

- Где мы? – потребовала она ответа. Ее голос был пронзительным и испуганным, даже для ее собственных ушей.

- На «Анемоне», - снисходительно ответил он, все еще улыбаясь.

- Ты знаешь, я не это имею в виду! – горловины платья и рубашки порвались, когда мужчины стаскивали ее, сопротивляющуюся, с лошади, и большая часть одной груди была обнажена; она прикрылась рукой, подтягивая ткань обратно на место.

- Знаю? – он поставил бутылку на стол и потянулся, чтобы развязать шейный платок. – Ах, так-то лучше, – он потер темно-красную линию поперек своего горла, и Брианну вдруг пронзило видение неровного шрама на горле Роджера.

- Я хочу знать, как называется этот город, - сказала она, понижая голос и пристально буравя его взглядом. Она и не ожидала, что с ним сработает то, что работает на арендаторах ее отца, но использование командной манеры помогло ей почувствовать себя немного увереннее.

- Что ж, это легко удовлетворяемое желание, несомненно, – он просто махнул рукой в сторону берега. – Роанок, – Боннет стянул свой сюртук и небрежно бросил его на стул. Ткань его рубашки была измятой и влажно прилипла к груди и плечам.

- Сними-ка лучше платье, дорогуша, жарко.

Он потянулся к завязкам рубашки, и Брианна внезапно двинулась подальше от кровати, оглядываясь по сторонам, в поисках чего-нибудь, похожего на оружие. Стул, лампа, судовой журнал, бутылка… ага.

Среди завала на столе виднелся кусок дерева, - тупой конец такелажной свайки (Свайка — такелажный инструмент в виде прямого или слегка согнутого деревянного или железного стержня со шляпкой на одном конце и заостренного с другого конца. Служит для пробивки (разъединения) прядей троса – прим.пер.).

Он на мгновение нахмурился, сосредоточив внимание на узле из завязок. Она сделала два длинных шага и схватила свайку, дернув ее со стола, рассыпая при этом мусор и роняя с него предметы.

- Отойди, – она держала свайку, сжав двумя руками, как бейсбольную биту. Пот ручьем тек вниз по впадинке ее спины, но руки были ледяными, а лицо поочередно становилось то горячим, то холодным, то снова горячим, волны жара и ужаса прокатывались по телу.

Боннет посмотрел на нее, как будто она сошла с ума.

- Что ты собираешься делать с этим, женщина? – он прекратил возиться со своей рубашкой и сделал шаг по направлению к ней. Она отступила, поднимая дубинку.

- Не смей, на хрен, трогать меня!

Он уставился на нее с легкой странной улыбкой, широкие глаза застыли, бледно-зеленые и немигающие. Продолжая улыбаться, он сделал еще один шаг в ее сторону. Затем, другой. И страх взорвался волною гнева. Ее плечи напряглись и поднялись, в готовности.

- Я серьезно! Отойди, или я тебя убью. Я точно знаю, кто отец этого ребенка, даже если умру за это.

Он поднял руку, как будто собирался схватить и вырвать у нее дубинку, но при этих словах, внезапно остановился.

- Ребенок? Ты беременна?

Она сглотнула, в горле перехватило, ей все еще было трудно дышать. Кровь стучала в ушах, и гладкое дерево было скользким от вспотевших ладоней. Она схватилась покрепче, пытаясь сохранить состояние сильного гнева, но оно уже сходило на нет.

- Да. Я так думаю. Буду знать наверняка через две недели.

Его песочного цвета брови приподнялись.

- Хм! – коротко хмыкнув, он шагнул назад, с интересом ее рассматривая. Его глаза медленно прошлись по ней, оценивающе задержавшись на ее обнаженной груди.

Внезапный порыв гнева полностью иссяк, оставив ее тяжело дышащей, с ощущением пустоты в животе. Она продолжала крепко держать свайку, но кисти рук дрожали, и она ее опустила.

- Значит, так обстоят дела, да?

Он подался вперед и потянулся рукой, на этот раз, практически без похотливых намерений. Удивленная, она на мгновение замерла, и он взял ее грудь, задумчиво сминая, словно взвешивая, как будто это был грейпфрут, который он собирался купить на рынке. Она выдохнула и ударила его, держа дубинку одной рукой, но, поскольку она уже растеряла всю свою готовность, удар отскочил от плеча, покачнув

Боннета, но не причинив другого вреда. Он охнул и отступил, потирая плечо.

- Может быть. Что ж, – он нахмурился и, стянув штаны, без малейшего стеснения принялся готовить себя, – тогда хорошо, что мы в порту, я полагаю.

Она не поняла смысла его замечания, но ей было все равно: очевидно, он поменял свое намерение, услышав ее признание, и от облегчения ее колени ослабли, а кожа покрылась потом. Она внезапно села на стул, дубинка стукнулась об пол возле нее.

Боннет высунул голову в коридор и позвал кого-то по имени Ордин. Кто бы это ни был, он не вошел в каюту, но через несколько мгновений голос снаружи забормотал что-то неразборчивое.

- Приведи ко мне шлюху из доков, - сказал Боннет, тоном, каким приказывают принести свежую пинту пива. – Смотри мне, чтоб чистую и достаточно молоденькую.

После чего, он закрыл дверь и повернулся к столу, копаясь в бардаке, пока не отыскал оловянную кружку. Он налил выпивку, отхлебнул половину, затем, как будто запоздало припомнив, что она тоже была здесь, предложил ей бутылку с невнятным «Э?», в качестве приглашения.

Она молча покачала головой. Небольшая надежда появилась в глубине ее сознания. Боннет проявил некий слабый намек на галантность, или, по крайней мере, достоинство: он вернулся, чтобы спасти ее из горящего склада, и оставил ей камень, как он думал, для своего ребенка. Только что, он отказался от своих поползновений, услышав, что она снова беременна. Тогда, вероятно, он может отпустить ее, особенно теперь, когда она не имеет для него никакой конкретной пользы.

- Итак… ты не хочешь меня? – сказала она, подбирая ноги под себя, готовая вскочить и побежать, как только откроется дверь, чтобы впустить ее замену. Она надеялась, что сможет бежать, потому что ее колени все еще дрожали от слабости.

Боннет глянул на нее, удивляясь.

- Я однажды уже расщепил твою киску, милая, - сказал он и оскалился. – Я припоминаю рыжие волосы – прелестно, не спорю – но этот опыт не был настолько запоминающимся, иначе, я бы не стал долго ждать, чтобы его повторить. Времени достаточно, дорогуша, времени хватит, – он пренебрежительно потрепал ее по подбородку и глотнул еще своей выпивки. – Однако, сейчас, LeRoi (ЛеРуа, король – фр., прим.пер.) нуждается в скачках.

- Зачем я здесь? – спросила она требовательно.

Отвлекаясь, он снова потянулся к своим брюкам, почти не замечая ее присутствия.

- Здесь? Потому, что джентльмен заплатил мне, чтобы я увез тебя в город Лондон, дорогуша. Ты разве не знала?

Она почувствовала, будто кто-то ударил ее под дых, и села на кровати, положив в защитном жесте руки на животе.

- Что за джентльмен? И, ради Бога, почему?

Он задумался, но, очевидно, пришел к выводу, что нет никаких причин не сказать ей.

- Человек по имени Форбс, - сказал он, и допил остатки из кружки. – Знаешь его, не так ли?

- Определенно, знаю, - сказала она, удивление в ней боролось со злостью. – Вот проклятый ублюдок!

Так это были люди Форбса, те бандиты в масках, что остановили ее и Джоша. Их обоих стащили с лошадей и бросили в закрытую карету, которая громыхала по незаметным дорогам несколько дней напролет, пока они не достигли побережья, где их, растрепанных и воняющих, извлекли из кареты и сопроводили на борт корабля.

- Где Джошуа? – спросила она вдруг. – Молодой черный мужчина, который был со мной?

- Был с тобой? – Боннет смотрел насмешливо. – Если его доставили на борт, думаю, они засунули его в трюм, вместе с другим грузом. Бонус, я полагаю, - добавил он и рассмеялся

Ее злость на Форбса смешалась с некоторым облегчением, когда она обнаружила, что именно он был инициатором ее похищения: Форбс мог быть грязным, подлым негодяем, но он не имел намерения ее убивать.

Этот смех Стивена Боннета, однако, вызвал волну холодного страха, которая пробежала сквозь нее, и она вдруг почувствовала, как закружилась голова.

- Что ты имеешь в виду, - бонус?

Боннет почесал щеку, его зеленые, как крыжовник, глаза пробежались по ней с одобрением.

- О, ну, что же, мистер Форбс хотел только убрать тебя с дороги, как он сказал. Что ты такое ему сделала, дорогуша? Но он уже заплатил за тебя достаточно, и у меня сложилось сильное впечатление, что ему все равно, где ты, в конце концов, окажешься.

- Где я окажусь? – у нее во рту было сухо, но теперь слюна начала обильно выделяться из ее желез, и ей пришлось многократно сглатывать.

- Ну, в конце концов, дорогуша, к чему заморачиваться, и везти тебя так далеко, в Лондон. Кому ты там будешь нужна? Кроме того, там, в Лондоне, такие дожди, я уверен, тебе бы это не понравилось.

До того, как она смогла набрать воздуха, чтобы задать еще хоть сколько-нибудь вопросов, дверь отворилась, и молодая девушка проскользнула внутрь, закрывая ее за собой.

Ей было около двадцати лет, но когда она улыбнулась, стала видна дырка на месте коренного зуба. Девушка была полненькой, с простоватым личиком и каштановыми волосами, и, по местным стандартам, чистенькая, хотя запах ее пота и аромат только что нанесенного дешевого одеколона распространились по всей каюте, что вызвало у Брианны новые позывы к рвоте.

- Привет, Стивен, - сказала вновь прибывшая, вставая на цыпочки, чтобы поцеловать Боннета в щеку. – Нальешь нам выпить для начала, а?

Боннет схватил ее, крепко и продолжительно поцеловал, затем отпустил и потянулся за бутылкой.

Опустившись на пятки, девушка с бесстрастно-профессиональным интересом посмотрела на Брианну, затем, обратно, на Боннета, и почесала шею.

- Ты займешься сразу с нами двумя, Стивен, или это буду сначала я, а потом она? В любом случае, это стоит дороже.

Боннет не потрудился ответить, но сунул бутылку ей в руку и, сорвав платок, который скрывал округлость ее полной груди, тотчас начал развязывать завязки своих штанов. Они упали на пол, и, запросто схватив девушку за бедра, он прижал ее к двери.

Жадно глотая из бутылки, которую она держала одной рукой, другой, девушка задрала свои юбки отрепетированным практичным движением, которое обнажило ее до талии. Брианна увидела крепкие бедра и куст темных волос до того, как их загородили сжатые от усилий и покрытые светлыми волосками ягодицы Боннета.

Она отвернулась, ее щеки горели, но нездоровое любопытство подтолкнуло ее взглянуть назад. Проститутка стояла, балансируя на кончиках пальцев, слегка согнув колени, чтобы он мог устроиться поудобней, и благодушно смотрела поверх его плеча, пока он стонал и двигался. По-прежнему держа одной рукой бутылку, другой, она искусными движениями гладила Боннета по плечам. Поймав взгляд

Брианны, она подмигнула, повторяя тем временем на ушко своего клиента: «Ооо, да… о, дааа! Так хорошо, милый, так хорошо…».

Дверь каюты сотрясалась под каждым мясистым ударом задницы шлюхи, и Брианне были слышны смешки в коридоре снаружи, мужские и женские: определенно, Ордин вернулся на корабль с добычей, достаточной, чтобы удовлетворить не только капитана, но и команду.

Боннет громко дышал и кряхтел еще минуту или две, затем издал громкий стон, его движения внезапно стали дергающимися и некоординированными. Проститутка подхватила его ягодицы и прижала ближе, затем ослабила хватку, когда его тело обмякло, тяжело навалившись на нее. Она поддерживала его недолго, похлопывая по спине, как делает кормящая мама, чтобы ребенок срыгнул, затем оттолкнула его от себя.

Его темно-красные лицо и шея пылали, он тяжело дышал. Кивнув шлюхе, он наклонился за своими брюками, выпрямился и махнул в сторону захламленного стола.

- Возьми сама свою плату, дорогуша, но отдай мне обратно бутылку, хорошо?

Проститутка слегка надулась, но, сделав последний глубокий глоток ликера, передала ему бутылку, теперь полную не более чем на четверть. Из кармана на талии она вытянула скомканную тряпку и зажала ее между бедер, затем опустила вниз свои юбки и мелкими шажками направилась к столу. Аккуратно вороша хлам на столе в поисках разбросанных мелких монет, она брала их двумя пальцами и опускала одну за другой себе в карман.

Одевшись, Боннет вышел за дверь, даже не бросив прощального взгляда на женщин. Воздух в каюте был спертый, пропитанный запахом секса, и Брианна почувствовала, как сжался ее желудок. Не от спазма, а от паники. Сильный мужской запах привел в действие инстинктивный ответный всплеск, который вызвал ощущение напряжения внутри и покалывания в ее груди. Сбитая с толку, на мгновение она почувствовала скользкую от пота кожу Роджера рядом с ее собственной, и ее груди, дрогнув, набухли от желания.

Порывисто дыша и крепко сомкнув губы, она сдвинула ноги вместе и сжала кулаки. Последнее, что она может вынести, подумала она – самое последнее – это думать о Роджере и сексе, пока в пределах мили от нее находился Стивен Боннет. Она решительно отодвинула мысль в сторону и приблизилась к проститутке, в поисках какого-нибудь замечания, с помощью которого можно было начать разговор.

Почувствовав ее движение, проститутка взглянула на Брианну, оценивая, как разорванное платье, так и его качество, но затем, отвернувшись от нее, снова сосредоточилась на поиске монеток. Когда девушка соберет свою плату, она уйдет, вернется обратно в доки. Это был шанс передать весточку Роджеру и родителям. Слабый, вероятно, но, все-таки, шанс.

- Ты… эм… ты хорошо его знаешь?

Подняв брови, шлюха посмотрела на нее.

- Кого? О, Стивена? Ну, да, он весьма неплох, наш Стивен, - она пожала плечом. – Не занимает дольше двух-трех минут, не жадный насчет денег, никогда не хочет ничего больше, чем просто трахнуться.

Он груб время от времени, но никогда не бьет, если только ты его не разозлила, да никто, в своем уме, и не делает такого. Во всяком случае, больше одного раза, - ее взгляд остановился на разорванном платье Брианны и одна бровь язвительно поднялась.

- Я запомню это, - сказала Брианна сухо и подтянула край своей порванной рубашки повыше. Среди хлама на столе она заметила стеклянную бутылку, наполненную прозрачной жидкостью, с небольшим круглым объектом внутри. Хмурясь, она наклонилась поближе, чтобы рассмотреть его. Этого не может быть… но так и было. Круглая плоть, похожая скорее, на вкрутую сваренное яйцо, розовато-серое по цвету, с аккуратной круглой дыркой, проходящей насквозь.

Она перекрестилась, чувствуя слабость.

- Я так удивилась, - продолжила шлюха, рассматривая Брианну с откровенным любопытством. – Он никогда, насколько я знаю, не брал сразу двух девушек, и он не из тех, которые хотят, чтобы кто-то смотрел, как он получает удовольствие.

- Я не… - начала Брианна, но потом остановилась, не желая обидеть девушку.

- Не шлюха? – девушка широко улыбнулась, открывая черную дырку на месте ее отсутствующего зуба. – Можно догадаться, цыпочка. Не то, чтобы Стивену было не все равно. Он берет все, что ему по вкусу, а я вижу, что ты можешь ему нравиться. Большинству мужчин ты бы понравилась, - она смотрела на Брианну равнодушным взглядом, кивая на ее растрепанные волосы, пылающее лицо и красивую фигуру.

- Я думаю, что ты им тоже должна нравиться, - сказала Брианна вежливо, с некоторым чувством нереальности. – Ээ… как тебя зовут?

- Хепзиба, - ответила девушка гордо. – Или Эппи, если коротко.

На столе лежали еще монеты, но шлюха не тронула их. Боннет мог быть щедрым, но, определенно, шлюха не хотела злоупотреблять этим…

Больше из страха, нежели из дружеских чувств, подумала Брианна. Она глубоко вздохнула и продолжила.

- Чудесное имя. Приятно познакомиться, Эппи, - она протянула руку. – Меня зовут Брианна Фрейзер МакКензи, - она назвала все три имени, в надежде, что шлюха запомнит, хотя бы одно из них.

Девушка озадаченно взглянула на протянутую руку, затем осторожно пожала, отбросив ее, как мертвую рыбину. Она задрала свою юбку и начала вытирать себя при помощи тряпки, брезгливо убирая все следы недавнего соития.

Пересиливая себя, Брианна наклонилась ближе, стараясь не обращать внимания на вонь старой тряпки, женского тела и резкий запах ликера в дыхании девушки.

- Стивен Боннет похитил меня, - сказала она.

- Вот как? - сказала шлюха безразлично. – Что ж, он берет все, что нравится, наш Стивен.

- Я хочу убраться отсюда, - сказала Брианна тихим голосом, бросив взгляд в сторону двери каюты. Ей были слышны звуки шагов наверху, и она надеялась, что голоса не пробьются сквозь толстые доски.

Эппи скомкала тряпку и бросила ее на стол. Поискав в своем кармане, она вытащила небольшую бутылочку, запечатанную пробкой из воска. Ее юбки по-прежнему были задраны вверх, и Брианна увидела серебристые полоски растяжек поперек ее пухлого живота.

- Что ж, тогда дай ему то, чего он хочет, - посоветовала шлюха, вытаскивая пробку и наливая из бутылочки немного содержимого в свою руку – это была розовая вода с на удивление мягким запахом. – Есть шансы, что он устанет от тебя через несколько дней и отправит на берег, – щедро смазав розовой водой лобковые волосы, она критически понюхала руку и скривилась.

- Нет. Я имею в виду, не думаю, что он похитил меня для этого, – добавила Брианна.

Эппи закупорила бутылочку и сунула ее вместе с тряпицей в свой карман.

- О, значит, он хочет за тебя выкуп? – Эппи посмотрела на нее с несколько большим интересом. – И все же, я никогда не слышала, чтобы моральные принципы вмешивались в мужской аппетит Боннета. Он бы взял девичью невинность и, пока живот не начал расти, продал бы ее обратно отцу девицы, - она сжала губы и запоздалая мысль пришла ей в голову.

- А как, тогда, тебе удалось отговорить его от секса с тобой?

Брианна положила руку на свой живот.

- Я сказала, что беременна. Это его остановило. Никогда бы не подумала, что такой человек, как он… но он остановился. Может, он лучше, чем ты о нем думаешь? – спросила она со слабой надеждой.

Эппи рассмеялась, ее маленькие глазки весело сощурились.

- Стивен? Боже, нет! – она фыркнула от удовольствия и разгладила свои юбки.

– Нет, - продолжила она более буднично, - хотя, это лучшее, что ты могла ему сказать, если не хочешь его на себе. Он как-то позвал меня, а потом отправил обратно, когда увидел, что в духовке у меня пирожок. Когда я подшутила над ним по этому поводу, он рассказал, что однажды взял шлюху с животом, размером с пушечное ядро, и, прямо посреди всего этого, она громко застонала, и из нее хлынула кровь, да так, что чуть комнату не затопила. У него все упало, и не удивительно. Наш Стивен теперь в страхе и ужасе перед сношением с девушками в затруднительном положении. Он не будет испытывать судьбу, понимаешь?

- Понимаю, - капля пота пробежала по щеке Брианны, и она вытерла ее тыльной стороной ладони. Во рту у нее пересохло, и она пососала внутреннюю сторону щеки, чтобы увлажнить. – А женщина… что с ней случилось?

Хепзиба секунду смотрела непонимающе.

- О, та шлюха? Ну, она умерла, конечно, бедная корова. Стивен сказал, что, пытаясь схватить свои намокшие штаны, которые были полностью пропитаны кровью, он поднял глаза и увидел ее на полу, лежащую неподвижно, как камень, но живот все еще извивался и судорожно подергивался, как мешок, полный змей. Он сказал, что подумал тогда, что ребенок собирается выйти наружу и отомстить ему. В тот же миг он сбежал из дома в одной рубашке, оставив свои штаны позади.

Она хихикнула от этой веселой картины, затем, хмыкнув, начала приводить себя в порядок, разглаживая юбки.

- Но, ведь, Стивен – ирландец, - добавила она снисходительно. – У них, ирландцев, болезненное воображение, особенно, когда они пьяны, - вспоминая, она провела кончиком языка по нижней губе, как бы вновь ощущая вкус ликера из бутылки Боннета.

Брианна придвинулась ближе, протягивая руку.

- Посмотри.

Хепзиба мельком глянула на руку, потом взглянула снова, сосредоточенно. Широкое золотое кольцо с большим рубиновым кабошоном сверкнуло и засияло в свете фонаря.

- Я дам его тебе, - сказала Брианна, понижая голос, - если ты кое-что сделаешь для меня.

Шлюха снова облизнула губы, внезапно, выражение ее тяжелого лица стало настороженным.

- Да? Сделаю что?

- Доставишь известие моему мужу. Он в Эдентоне, в доме преподобного МакМиллана. Любой тебе покажет, где это. Скажи ему, где я, и скажи ему… - Брианна запнулась. Что она должна сказать? Невозможно было узнать, как долго «Анемон» будет находиться здесь, или куда Боннет отправится потом. Единственная информация, которая у нее была, это те слова, что она услышала из его разговора с напарником, перед тем, как Боннет вошел в каюту.

- Скажи им, я думаю, что у него есть секретное место на Окракоке. Он собирается там встретиться с кем-то, в новолуние. Скажи ему это.

Хепзиба бросила тревожный взгляд в сторону двери, но та оставалась закрытой. Она снова взглянула на кольцо, желание обладать им боролось с очевидным страхом перед Боннетом.

- Он не узнает, - настаивала Брианна. – Он не сможет узнать. А мой отец вознаградит тебя.

- Он богатый человек, стало быть, твой отец? – Брианна увидела, как взгляд шлюхи стал расчетливым, и, на миг у нее, появилось опасение – а что, если она просто возьмет кольцо и сдаст ее Боннету.

Хотя, она ведь не взяла денег больше, чем ее такса, вероятно, она была честной. Да и в любом случае, выбора-то не было.

- Очень богатый, - сказала она твердо. – Его зовут Джейми Фрейзер. Моя тетушка тоже богата. Ее плантация называется Ривер Ран, недалеко от Кросс-Крика, в Северной Каролине. Спроси миссис Иннес, Джокаста Камерон Иннес. Да, если ты не найдешь Ро… моего мужа, отправь весточку туда, к ней.

- Ривер Ран, - послушно повторила Хепзиба, все еще сверля глазами кольцо.

Брианна стащила его с пальца и опустила в ладонь шлюхи, пока та не передумала. Ладонь девушки крепко сжалась.

- Моего отца зовут Джейми Фрейзер, мой муж – Роджер МакКензи, - повторила она. – Дом преподобного МакМиллана. Ты запомнила?

- Фрейзер и МакКензи, - неуверенно повторила Хепзиба. – О, да, конечно, - она уже направлялась к двери.

- Пожалуйста, - настойчиво сказала Брианна.

Шлюха кивнула, но на нее не посмотрела. Затем, боком проскользнула в дверь и закрыла ее за собой.

Корабль заскрипел и покачнулся под ногами. Было слышно, как шум ветра, заглушая крики пьяных матросов, проносился сквозь деревья на берегу. Потом ее колени подкосились, и она села на кровать, не обращая внимания на простыни.

----

ОНИ ОТПЛЫЛИ С ОТЛИВОМ: она услышала скрежет якорной цепи и почувствовала, как корабль сдвинулся, оживая, когда его паруса почувствовали ветер. Приникнув к окну, она следила за тем, как удалялась темная зеленая масса острова Роанок. Сто лет назад, здесь высадились первые английские колонисты. И пропали без следа. Губернатор колонии, вернувшийся из Англии с пожитками и запасами, обнаружил, что все исчезли, не оставив ничего, кроме слова «Кроатан», вырезанного на стволе дерева.

От нее не осталось даже этого. Удрученная, она вглядывалась, пока остров не исчез за горизонтом.

Никто не приходил в течение нескольких часов. Голодная, она ощущала тошноту, и ее вырвало в ночной горшок. Она не могла вынести мысли, чтобы лечь на замызганные простыни, поэтому, стянув их прочь, заправила кровать одеялами и легла.

Окна были открытыми, свежий воздух с моря шевелил ее волосы и высушивал холодный пот на ее коже, дав ей возможность почувствовать себя немного лучше. Она нестерпимо ощущала свою матку, этот маленький, тяжелый, нежный вес, и то, что там, скорее всего, происходило. Этот упорядоченный танец делящихся клеток, своего рода, мирное насилие, упорная борьба за жизнь и разбитые сердца.

Когда это случилось? Она пыталась восстановить в памяти, припомнить. Это могло быть в ночь перед отъездом Роджера в Эдентон. Он был возбужденным, почти восторженным, и они занимались любовью с проникающей радостью, приправленной тоской, поскольку оба знали, что утро принесет расставание. Она заснула в его объятьях, чувствуя себя любимой.

Но, когда она проснулась посреди ночи в одиночестве, он сидел у окна, погруженный свет почти полной луны. Ей не хотелось беспокоить его уединенное размышление. Но Роджер повернулся, почувствовав ее взгляд, и что-то в его глазах заставило Брианну подняться, подойти и взять его голову в свои руки, прижав ее к груди.