Глава 5. Работа в Регионах. 2 страница

Много возмущенных комментариев уже звучало в воздухе относительно вышеперечисленного. И законодательство наше несовершенно, раз позволяет миноритарным акционерам бог весть откуда вставлять палки в колеса крупным комбинатам. И судебные приставы продажны, да и суды в глубинке, мягко говоря, подвержены влиянию. И бесконечные кадры потасовок противоборствующих сторон у парадного подъезда заводоуправления с участием правоохранительных органов в обоих лагерях время от времени транслируют федеральные телеканалы. Мирной передачи власти как-то все не получается. Один из уральских комбинатов, акционерный скандал вокруг которого вся страна смаковала в свое время в течение нескольких месяцев, настолько глубоко увяз в разборках, что вовлек в их орбиту региональную и городскую власть и органы внутренних дел всей области. Вражда городских и областных милиционеров доходила до комичных ситуаций - единственное шоссе, ведущее в город, не раз перегораживалось с целью тщательной проверки всех автомашин на предмет обнаружения приближавшихся конкурентов. В ежедневном ожидании штурма комбинат ощетинился тройным кольцом ЧОПов и долгое время жил на осадном положении, в то время как неподалеку дымились костры вражеского лагеря непризнанных владельцев завода. У них к этому моменту тоже существовало свое собрание акционеров, свой законно избранный совет директоров и генеральный директор, возглавивший "правительство в изгнании". Коллекция судебных решений, посвященных праву собственности на комбинат, включала экземпляры на любой вкус.

Для жителей уездного городка, над которым возвышается такое предприятие, акционерный скандал между московскими корпорациями становится и настоящим бедствием, и золотым дном. С одной стороны, работа предприятия полностью выведена из равновесия по меньшей мере на полгода, и никто из его работников не может быть уверен в своей перспективе на завтрашний день, а это очень важно для человека с тремя детьми, зарплатой в 3000 рублей и полным отсутствием в городе альтернативных рабочих мест. Руководство предприятия собирает рабочих и служащих в актовом зале и, свирепо вращая глазами, пугает всех, кто осмелится вступить в контакт с врагом. По цехам ходят активисты профсоюза и, туманно намекая на возможность увольнения, предлагают работникам подписаться под петицией губернатору или открытым письмом президенту. При выходе с завода после тяжелого трудового дня рабочий будет пойман представителями противоположного лагеря с предложением вербовки. От всего этого у среднерусского жителя поднимается температура, и нервная система быстро приходит в упадок - он начинает шарахаться от людей и избегать бесед по существу дела. Он боится обсуждать новости, читать газеты и ставить свою подпись даже в платежной ведомости.

С другой стороны, наиболее предприимчивые горожане без устали извлекают свою выгоду из сложившихся обстоятельств. Они цинично пользуются тем, что обеим группам акционеров - и руководству завода, и претендентам на это руководство - выгодна поддержка трудового коллектива предприятия и широких слоев городской общественности. За деньги такие люди подписываются под любыми обращениями, участвуют в демонстрациях с обеих сторон, втридорога продают еще оставшиеся у них акции, охотно принимают взятки и оказывают мелкие услуги приезжим москвичам. Во время наплыва в город московских гостей резко дорожает проезд на такси, проживание в единственной городской гостинице, мобильные телефоны с местными номерами и интимные услуги. По наблюдениям одного журналиста, в его городе после двухмесячной акционерной войны резко подскочили цены на автомобили, а недвижимость, которую до этого никто не брал, вообще невозможно стало купить. Средняя зарплата в городских торговых точках увеличилась на 20%. Война столичных финансово-промышленных групп дала благотворный импульс развитию городской экономики.

Однако, даже завоевав в акционерных баталиях контроль над предприятием, столичный холдинг лишь обеспечит себе еще большую загруженность. Как уже говорилось выше, крупнейшие промышленные группы предпочитают из московских офисов управлять своими огромными империями, находящимися в регионах и подчас насчитывающими несколько сотен тысяч человек, работающих на их предприятиях. Вне зависимости от того, каким образом и по какой структуре строится управление в данной компании, центральные указания поступают из Москвы руководству на местах. А вот уровень эффективности этой системы передачи информации напрямую зависит от того, как структурирована система.

Как и в вопросе об устройстве корпоративного управления в центральном московском офисе, в российском менеджменте не существует какой-либо единой четко разработанной схемы организации деятельности крупного холдинга, его взаимодействия с собственными предприятиями. Обычно схема эта в отдельно взятой компании живет самостоятельной жизнью, видоизменяясь эволюционным путем "снизу" и лишь потом реструктурируясь путем директив "сверху". При этом основная задача московского руководства - определить и поддерживать некий баланс между самостоятельностью региональных бизнес-единиц и вертикалью власти в компании в целом. Если самостоятельность будет излишне широкой, руководители заводов, как правило, на удивление быстро забывают о том, что они вообще-то остаются наемными менеджерами и работают по контракту и что им здесь ничего, по сути, не принадлежит.

Когда ФПГ берет в свои руки очередное предприятие, один из ее менеджеров направляется руководить заводом. Как правило, это один из вице-президентов, молодой амбициозный руководитель, уверенный, что в течение максимум двух лет он с легкостью выведет комбинат на новые высоты, после чего поспешит вернуться в Москву с повышением в должности. Но российская глубинка засасывает - в небольшом городке, ровно половина жителей которого работает на его комбинате, а другую половину составляют их семьи, директор завода скоро забывает о своих первоначальных задачах. Его сознание, замутненное чистым воздухом и размеренностью провинциального течения жизни, уходит в дрему, и он начинает чувствовать себя богом, тем более что этому немало способствует полное раболепие окружающих. Мэр города приезжает к директору просить денег, местные силовики стараются угодить при каждом удобном случае, потому что у каждого сын пристроен на комбинат, а рядовые жители и вовсе рассматривают своего директора как единственную возможность еще ненадолго продлить свои дни - народ уверен, что "все только на нашем Петре Александровиче и держится". Не удивительно, что спустя, скажем, полгода или год такой жизни директор завода превращается из экономиста и производственника в общественно-политическую фигуру. Он затевает далеко идущие интриги в городской администрации и меняет как перчатки глав районов; он спонсирует своих кандидатов в областную думу и организует им масштабные агитационные кампании с участием рабочих своего завода; он самоотверженно сражается с прокурором города, о чем его слезно просил прокурор области. К нему идут за помощью любые чиновники, представители вооруженных сил, у него в приемной выстроилась очередь из дородных дам в двусторонних норковых шапках - это директора школ, ПТУ, детских садов и районной больницы, у которых именно сегодня решается вопрос жизни и смерти.

Директорский кабинет становится ареной закулисных политических манипуляций и социально-экономическим центром региона. Создается впечатление, что через эти дубовые двери и эту ковровую дорожку проходит путь всех доходов и расходов городского бюджета и его внебюджетных фондов. В то же время управление предприятием постепенно переходит в руки технического директора (таково новое название должности главного инженера завода) и финансового директора, а участие "генерального" в заводских делах ограничивается ежедневными пятиминутками, на которых цеха рапортуют о продукции, произведенной за истекшие сутки. Директору остается только услышать о проблеме, диагностировать ее и поручить выполнение одному из своих непосредственных подчиненных.

- Цех фосфорной кислоты?

- Отгрузка 14 тонн, к плану не успеваем.

- Какого дьявола?

- Транспортники подвели.

- Техническому директору разобраться и вломить виноватым. Цех аммофоса?

- Произвели 24,5 тонны, к плану успеем. Ремонт третьей установки буксует.

- Какого хрена?

- Деньги по плану не выделяются, постоянные задержки.

- Финансовому директору разобраться и вломить виноватым...

Все остальное время директор завода либо проводит в собственном кабинете, принимая делегации общественности, либо приветствует эту общественность вне стен заводоуправления. Он перерезает десятки красных ленточек, обещает и выделяет деньги завода на ремонт районной ТЭЦ, вышибает задолженности из воинских частей, чтобы передать их коммунальному хозяйству. Наконец, он едет в областной центр и в компании таких же директоров заводов давит на губернатора, требуя налоговых льгот.

В Москве руководство ФПГ, напротив, с кристальной ясностью помнит о том, что директор завода прежде всего головой отвечает за производство и подчиняется напрямую компании. А потому президент еженедельно требует его физиономию на заседании правления. Сначала директор завода, родившийся и проживший свои счастливые молодые годы в столице, с радостью пользуется возможностью каждый понедельник появляться в Москве и проводить вечерок-другой в компании друзей со студенческой скамьи или родственников. Визиты в родной офис ему тоже приятны, пусть даже и омрачены отчетом на заседании правления. Однако через какое-то непродолжительное время директор начинает чувствовать себя в Москве неловко. Во-первых, его здесь почему-то никто не узнает на улицах, и в утренней пробке постовой милиционер не перегораживает движение, чтобы его лично пропустить. Каждый второй "Мерседес" норовит его морально уничтожить, и даже в действиях пешеходов не заметно привычного почитания. В офисе какие-то юнцы-менеджеры называют его на "ты" и хлопают по плечу, а в кабинете наверху вообще сидит начальство - термин, который в провинции как-то забылся, и вспоминать о нем не хочется. Кроме того, директор начинает в целом соглашаться с мэром своего зауральского городка, который считает, что в Москве слишком шумно, суетно, и люди какие-то нервные, и галстук здесь нужно затягивать под самую шею, а потому не чувствуется такой свежей рассветной прохлады, какая встречает его каждое утро при выходе из дома на работу. "Нет, - думает директор завода, - все-таки и воздух здесь не тот, и беспокойство сплошное... Поеду-ка я вечерним рейсом обратно, а завтра на рассвете рванем на рыбалку с начальником городского УВД".

И наемный менеджер превращается в местечкового феодала. Теперь он четко знает границы своего княжества и без особой нужды не любит за них выезжать. Он перевез семью в областной центр, где куплен добротный коттедж на тихой озерной окраине, и наслаждается своей независимостью от начальства здесь, за тысячу километров от ближайшей станции метро.

Тем временем начальству наслаждаться некогда. Генеральный производственный план холдинга, предусматривающий постоянный рост объемов производства и отгрузки вплоть до плюс бесконечности, ни черта не выполняется. Денег с предприятий приходит мало - куда они их там девают, одному богу известно. В Москве создается явственное впечатление, что директора заводов зажрались и ничего не хотят делать. Понятие "финансовый результат", или "финрез", не дает покоя ни одной из дирекций компании. Очевидно, что предприятия постоянно высасывают деньги из головной компании на какие-то капитальные ремонты, на социальные программы для трудового коллектива и членов его семей, вместо того чтобы естественным образом "нести деньги в дом", рапортуя Москве о новых и новых производственных и финансовых достижениях. Кроме того, они продолжают платить миллионы долларов налогов городу и области - что совершенно недопустимо, потому что какое холдингу вообще дело до этого богом забытого населенного пункта?

После ряда стычек, произошедших между директорами заводов и руководством компании, первым становится понятно, что московские олигархи чрезвычайно далеки от народа, а вторым - что пора уничтожить феодальную раздробленность в корпорации. В результате на свет появляется идея централизации власти, и структура компании меняется - на первый взгляд кардинально:

а) генеральные директора предприятий становятся исполнительными директорами;

б) на заводы в долгосрочные командировки высаживается десант московских менеджеров, которые перемещаются по промплощадке, тщательно обходя лужи и поминутно чистя пока еще блестящие ботинки;

в) директивы о планировании производства отныне приходят из Москвы по факсу.

Новшества воспринимаются относительно спокойно в цехах: рабочий народ в последние годы привык, что москвичи постоянно выкидывают с их предприятиями различные мудреные штуки. Однако сотрудники заводоуправления испытывают, мягко говоря, дискомфорт. Особенно это касается последнего из перечисленных нововведений, потому что в Москве бардак в делопроизводстве доведен до точки кипения, и теперь допотопный факсимильный аппарат в приемной завода постоянно разрывается на части от количества поступающих директив, служебных записок и бланков анкет. Большинство факсов невозможно прочесть из-за плохого качества связи, и начальники отделов и цехов с глухой ненавистью матерят безвестных московских менеджеров, которые над ними, похоже, просто издеваются. Создается впечатление, что в столичном офисе каждый зам. начальника отдела, каждый молокосос мнит себя большим человеком, потому что требует в трехдневный срок заполнить анкеты с цифрами сравнительного производства за последние пять лет. В анкетах насчитывается не меньше 80 пунктов, и с той скоростью, с какой на заводе привыкли работать с бумагами, такая анкета будет заполнена в лучшем случае через год. Но даже этого лучшего случая ожидать не приходится: анкета пролежит неделю в лотке для бумаг на столе заместителя технического директора, потом он, поставив на ней свою визу, перешлет ее директору по снабжению, тот - своему коллеге по транспорту, и анкета, обрастая резолюциями, будет неспешно гулять по этажам заводоуправления, надолго задерживаясь в каждой приемной. В то же время направивший ее для заполнения менеджер из московского офиса пытается пробиться по телефону через толстый слой секретарш, чтобы узнать, работает ли вообще кто-либо на этом паскудном заводе. Его страшно раздражает, что в середине дня, начиная с двенадцати и до двух, к телефону на предприятии никто не подходит - все на обеде, а после пяти и вовсе удаляются на законный отдых. Вражда между москвичами и работниками завода принимает гипертрофированный вид, усложняясь фатальными недостатками системы связи, благодаря которым сообщение по электронной почте невозможно, а факсовое сильно затруднено.

Я слышал десятки историй о тупости заводского начальства, рассказанных московскими менеджерами, и об идиотизме московских менеджеров, рассказанных заводскими начальниками. Обычно стоит лишь вежливо спросить кого-нибудь из них: "Ну как вы тут с ними управляетесь, с этими дураками?", и поток речи уже не остановить. К числу курьезных, но типичных случаев относится, в частности, следующий шедевр.

Крупная московская ФПГ, объединявшая десяток промышленных комбинатов, приобрела небольшой завод в Белоруссии. Логично рассудив, что надо бы это новое предприятие привести в соответствие с имеющейся системой отчетности, московские менеджеры отправили заводскому руководству бланки анкет и директивы, в одной из которых, в частности, предусматривалось ежедневно просчитывать производство продукции за одну двенадцатичасовую смену, с 12 дня до 24 часов. Но на заводе, успешно работавшем уже порядка сорока лет, за точку отсчета был принят момент начала смены в 8.00 утра. Не желая втягиваться в конфликт, завод прислал итоги работы смены за 12 часов - но только с 8 до 8, а не с 12 до 12.

Заводу казалось, что ничего в этом особенного нет, ведь смена остается сменой, и 12-часовую выработку все равно откуда считать. Но в Москве в ответ был поднят несусветный крик - там не хотели и слышать никаких логических выкладок. Дана директива - с 12 часов, вот и давайте нам с 12, хоть весь завод там переверните. Почему? Да потому что таково распоряжение сверху.

Разумеется, подобные перебранки и умышленное членовредительство, проистекающие из ненависти друг к другу у региональных и московских подразделений, сильно сказываются на производительности труда. Уже через несколько месяцев подобного централизованного "порядка" руководство компании начинает подозревать, что зря, может быть, уничтожили независимость предприятий - до этого, во всяком случае, хоть что-то делалось. Вслед за этими размышлениями следует очередная реструктуризация системы управления в компании, и жизнь идет на свой второй круг.

В крайнем случае управление отдельным заводом может взять на себя сам президент компании. Неудивительно, что уже через месяц данное предприятие резко набирает обороты, производство растет гигантскими темпами, из кризиса удается выбраться на удивление быстро. "Вот так-то, - ворчит президент, утирая пот с висков, - ничего не можете без меня, все приходится самому делать. Надо было всего лишь с умом взяться за работу!". На самом же деле успехи такого "прямого президентского правления" легко объяснимы: в этот период сотрудники компании бросают все свои текущие дела и начинают заниматься вплотную одним-единственным заводом. И подвижной состав появляется неизвестно откуда по первому требованию, хотя прежний директор завода срывал голос на телефонных переговорах, но ни одного контейнера не получал неделями. И воровство на заводе полностью прекращается, потому что вся московская служба безопасности компании в полном составе переезжает на завод и бродит по цехам, репрессируя рабочих направо-налево. В такие периоды неумеренный рост производительности одного предприятия обычно компенсируется упадком остальных - потому что в этот период на них никто не обращает внимания.

Первой и основной задачей департамента по связям с общественностью в новом для компании регионе станет установление прочных взаимоотношений с региональными средствами массовой информации. Часто это делается еще накануне прихода корпорации на завод. Само собой разумеется, что компании не нужен скандал, ей нужна хорошая репутация у руководства области, у местных представителей московских властей, наконец, у простых жителей, с которыми москвичам теперь нужно будет работать. Вне зависимости от того, раскрывает ли компания с первых шагов свое присутствие в регионе или хранит его в тайне от общественности до некоего часа "икс", в областном центре высаживается десант пиарщиков - в количестве обычно не более двух человек, - который совершает марш-бросок по всем наиболее заметным СМИ города.

Первоначальную информацию о городских газетах, журналах и телеканалах можно почерпнуть из Интернета или многочисленных справочников. Однако знатоками уже давно замечена закономерность: человек, плотно поработавший со СМИ в одном регионе, в другом будет действовать уже безошибочно. Потому что, несмотря на гигантские пространства, разделяющие, к примеру, Калининград и Владивосток, информационное пространство в этих городах, да и в тех, что лежат по пути между ними, очень похоже.

Трудно сказать, с чем это связано. Возможно, советский образ жизни, общий для всех граждан СССР, наложил свой отпечаток на психологию и повседневный быт по всей стране, и люди еще не оттаяли от того состояния "коллектива", в котором они вынужденно пребывали в течение десятилетий. В детстве у нас были одинаковые игрушки, мы все учились в школе по одним и тем же учебникам, и стереотипы поведения нам тоже прививались одинаковые. Мы смотрели одни и те же два канала телевидения и читали тот набор книг, который можно было найти в магазинах или выменять на макулатуру - а это тоже не более 100-150 изданий. Люди носили на редкость одинаковую одежду, да и как можно было выделиться, если зарплата у всех колебалась в одной и той же амплитуде - от 100 до 350 рублей? Неудивительно, что и сегодня российский народ живет по единым принципам и нормам в Москве и Новомосковске, в Петербурге и Петропавловске, в Ростове-на-Дону и Комсомольске-на-Амуре. В Бельгии или Швейцарии люди с разных берегов реки не только говорят на разных языках, но и выглядят по-другому, и думают иначе, и голосуют за разные партии. А мы привыкли к собственной однородности и очень удивляемся, зорким глазом подметив малозначительные отличия в образе жизни, в манере говорить или одеваться - а ведь наши города разделяют десятки тысяч километров!

Точно так же и набор средств для связей с общественностью в российских регионах однотипен. Прежде всего следует отметить главную особенность медийного рынка российских регионов: отсутствие деловой прессы. В Москве наличие широкой прослойки бизнесменов и менеджеров выглядит естественно, во многом Москву догоняет Санкт-Петербург. Именно в этих двух городах деловая пресса успешно развивается и держит высокий рейтинг популярности. В российской провинции бизнес тоже имеется, но деловых изданий и телепередач для бизнесменов практически не существует. С этим связано одно из глубочайших психологических потрясений многих PR-менеджеров, начинающих работать в регионах. Московский пиарщик прибывает в областной или, хуже, в районный центр и оглядывается по сторонам, разыскивая деловое сообщество наподобие того, с которым ему приходилось иметь дело в столице. Но не тут-то было: бизнесом в регионе не интересуется никто, ни журналисты, ни читатели.

Абсолютное большинство изданий с высоким рейтингом составляют таблоиды, или, проще говоря, "бульварные" газеты, напечатанные на плохой бумаге и содержащие массу размытых фотографий, в основной массе почерпнутых из глубин Интернета. Детективные истории, жизнь звезд эстрады, сексуальные переживания подростков - все это описано в деталях и наглядно проиллюстрировано, но вот новостей в таких газетах обычно не сыщешь. Спрос диктует предложение - жители районного центра не хотят знать о расстановке сил в деловом сообществе России, о последних котировках "голубых фишек" или новых подробностях скандала с отмыванием грязных денег. Грязные, чистые - в регионе вообще годами денег не видят, и людям все равно, кому будет продана крупнейшая государственная нефтяная компания, потому что исход сделки в их жизни ничего не изменит.

Время от времени в региональной среде объявляются некоторые "деловые газеты", как они себя называют. Но отсутствие рынка читателя, интересной повседневной информации и журналистского таланта рано или поздно делают свое дело: обычно таким изданиям суждено превратиться в банальный листок платных частных объявлений. И тогда венцом газеты, например, "Бизнес Новокубанска" становится красочный прямоугольник объявления на первой полосе, на месте передовицы: "Новое средство "Антират" уничтожит крыс, сусликов, любых грызунов".

Таким образом, верхушку рейтинга потребительского предпочтения на рынке средств массовой информации будут практически везде занимать несколько местных таблоидов, сотрудничество с которыми московскому пиарщику все равно ничего не даст. О вашей компании они слышать не хотят, новости готовы размещать на своих полосах только за деньги - но нужны ли вам такие новости в окружении фотографий обнаженных девиц?

Главным объектом внимания PR-службы в регионе должна быть крупнейшая газета областной (краевой, республиканской) администрации. Как правило, это бывшая областная "Правда", орган местного комитета КПСС и старейшая газета региона. Она традиционно пользуется популярностью у лиц среднего и старшего возраста - российская глубинка консервативна - и исповедует культурные ценности славного прошлого. В состав актива ее аудитории входят ветераны, пенсионеры, "красные директоры". Администрация обычно и в наши дни сохраняет полный контроль над этим органом, что опять-таки дает изданию ряд преимуществ. Во-первых, ее главный редактор присутствует на заседаниях областного правительства и пользуется в регионе значительным влиянием благодаря своей близости к власти. Следовательно, все главные региональные новости он узнает из первых рук и таким образом хранит монополию на информацию, как и на любые интервью с первыми лицами региона и приезжими московскими чиновниками. Во-вторых, газета сохраняет систему широкого распространения в области и продается в каждом городке, селе и совхозе, что обеспечивает ей статус полноценного регионального издания - а такого статуса может больше ни у кого в регионе не быть. В-третьих, рупор местных властей печатается в государственной же типографии, крупнейшей в городе, а потому обычно имеет размер А2 и хорошее качество печати. И, наконец, только газете администрации делегировано право размещать нормативные акты, принимаемые законодательным собранием региона.

Совокупность указанных достоинств гарантирует популярность и влиятельность "оракула власти" в области: все чиновники и руководители предприятий начинают свой день с просмотра именно ее передовиц. И хотя в последнее время излишняя консервативность главных редакторов таких газет, занимающих свою должность уже не менее 15 лет, мешает развитию издания в новых условиях, рейтинг их еще долго будет оставаться высоким - до тех пор, пока главными новостями в России будут новости политические.

Второй по значимости общественно-политической газетой в регионе обычно является городское издание, издаваемое в областном центре и в прошлом (а нередко и сейчас) именуемое "Вечеркой". Газета "Вечерний Нижнетурьинск", тоже по традиции, принадлежит городской администрации и издается в городской же типографии форматом А3. Это газета для горожан, и в пределах городской черты регионального центра ее рейтинг - высший среди печатных СМИ. Однако недостатком "Вечерки", как и любой городской газеты, остается слабый уровень популярности в целом по региону, в его сельских районах, где часто фигура мэра областной столицы вовсе не известна. В условиях типичного российского региона, где мэр столицы находится в вялотекущей конфронтации с губернатором, последний делает все возможное, чтобы орган влияния городской власти не выходил за пределы города.

До недавнего времени региональные печатные издания практически монопольно владели информационным пространством в своих областях, в то время как традиционные федеральные газеты, такие как "Правда" и "Советская Россия", резко потеряли популярность. В середине девяностых годов ни одна центральная газета или журнал не имели прочных позиций в регионах, вращаясь почти исключительно в столице, в крайнем случае распространяясь на Санкт-Петербург. Сегодня ситуация быстро меняется - многие наиболее популярные общественно-политические издания вновь обратили свой взор на регионы. В первую очередь это относится к двум московским издательским домам: "Комсомольская правда" и "Аргументы и факты".

"Комсомолка" организует свои ежедневные номера по географическому принципу: существуют московские, федеральные и региональные страницы, а также страницы СНГ. После того как газета завоевала прочное место в первых строчках рейтингов общероссийских печатных изданий, контент и стиль изложения информации в ней серьезно изменились, приспособившись под среднего регионального читателя - который, как уже говорилось выше, предпочитает развлекательное чтиво. Аналогичная судьба постигла и "АиФ". Кроме того, оба издания эффективно продвигают на рынок свои тематические приложения - в основном нацеленные на престарелую, женскую или молодежную аудиторию.

Региональные редакции обоих изданий очень важно охватить своим вниманием: PR-материалы и реклама на региональных страницах "КП" и "Аргументов" - действенное средство влияния на средние слои региональной общественности. В качестве их основного недостатка можно назвать то, что рекламная служба регионального представительства сама себе не принадлежит и обязана во многих случаях консультироваться с Москвой. Правда, эта проблема решается с легкостью, если у вас есть рука и в московской редакции.

Во многих более или менее передовых регионах России с недавнего времени становится больше общественно-политических газет. Очень часто они учреждаются частными лицами и умело раскручивают коммерческую сторону проекта, никак не заботясь о престиже губернаторской или мэрской власти. Такие газеты, демонстрирующие подобие свободы слова, которой в российской глубинке до сих пор хронически не хватает, быстро обретают популярность в регионе. Состав редакции таких изданий обычно в среднем в два-три раза моложе, чем в соседних редакциях "Правды" и "Вечерки", сотрудники работают оперативно и много. Они не связаны советскими стереотипами и заботятся скорее о своем рейтинге, нежели о добром имени. На предвыборных кампаниях они с успехом играют на стороне обоих главных кандидатов на губернаторский пост, ежедневно улучшая свое финансовое положение. Кроме того, и стиль подачи материала в них, как правило, более свежий и понятный новым поколениям российских граждан.

Такую газету сегодня можно встретить все чаще. С губернатором отношения у нее очень напряженные и легко в течение одного дня переходят от любви до ненависти и обратно. С одной стороны, губернатор каждое утро представляет себе, с каким удовольствием он придушил бы мерзавца главного редактора, и дает соответствующие указания, с другой - с горечью понимает, что газета пользуется популярностью, и в случае любого нажима скандал неизбежен. Поэтому обыкновенно можно видеть, как главный редактор с губернатором обнимаются и общаются накоротке, а в то же время областное управление имуществом травит редакцию, пытаясь отобрать у нее с трудом купленный трехкомнатный офис - уже третий в текущем году.