Политические идеи эпохи патристики. Аврелий Августин

В творчестве крупнейшего средневекового мыслителя эпохи патристики Августина (354–430) можно выделить две важнейшие проблемы:

- вопрос о том, как возможно сосуществование Церкви и государства;

- проблема господства в ее философско–теологическом и правовом аспектах.

В своем труде «О Граде Божием» Августин пишет о двух видах любви, лежащих в основании двух Градов: «Итак, два Града созданы двумя видами любви, а именно: земной – любовью к себе вплоть до пренебрежения Богом, Небесный – любовью к Богу вплоть до забвения себя» (О Граде Божием, XIV, 28). Истина человеческого существования и благой жизни, таким образом, реализуется не в полисе или государстве, как это было у Платона и Аристотеля, она открывается в религии и Церкви. Совершенство человека не в том, что он есть животное общественное, а в том, что он есть индивидуальное существо, реализующее божественное требование свободы. Истинное существование человека – религиозное, выражающееся в непосредственном отношении человека к Богу и любви к нему.

Однако было бы упрощением отождествлять Град Небесный с Церковью, а Град земной – с конкретным государством (Римской империи). Церковь – земное воплощение Града Божьего, но Град Божий не тождествен зримому образу Церкви точно так же, как римское государство нельзя отождествлять с Градом земным, государством проклятых и обреченных. Ни один из двух Градов несводим к некоему внешнему институту. Граница, разделяющая оба Града невидима, она принадлежит духовному порядку. «...Этот небесный Град, пока находится в земном странствовании, призывает граждан из всех народов и набирает странствующее общество во всех языках, не придавая значения тому, что есть различного в нравах, законах и учреждениях, которыми мир земной устанавливается или поддерживается; ничего из последнего не отменяя и не разрушая, а напротив, сохраняя и соблюдая все, что хотя у разных народов и различно, но направляется к одной и той же цели земного мира...» (О Граде Божием, XIX, 17).

Град земной – это испорченная часть человечества, забывшая о своем духовном призвании и обратившаяся к самообожесгвлению. Град Божий включает в себя тех, кто посвятил себя истине и добродетели как в лоне Церкви, так и вне ее. Царство греха и царство блага неразрывно связаны между собой в этом мире, граждане обоих Градов внешне неотличимы друг от друга, и принадлежность к тому или иному из Градов незримо предопределена Богом.

Августин формулирует идею религиозного общества сверхъестественной природы, составленного из тех, кому предстоит приобщиться к Богу и кто направляется к этой цели под руководством Церкви. Это идея социального целого, определяемого общим принятием одной истины и общей любовью к одному благу. Это было радикальное изменение античной концепции общества, поскольку его происхождение отнесено к трансцендентальному порядку.

Проблема господства. Господство в его теории выступает как разрушение свободы человека. «По природе, с которою Бог изначально сотворил человека, нет раба человеку или греху» (О Граде Божием, XIX, 15). Наделенный разумом и созданный по подобию Божьему человек должен господствовать лишь над неразумной тварью, т.е. не человек над человеком, но человек над животным. Человек создан как существо, обладающее способностями к познанию, волей и, главное, стремлением к свободе. Августин различает две природы – до грехопадения и после него. Природа человека деформирована, разорвана грехом. Он прямо указывает на двоякое употребление понятия природы: в собственном смысле оно характеризует природу человека, каким он был создан изначально; во втором же смысле это понятие указывает на то состояние, в каком оказался человек вследствие первоначального грехопадения и понесения им наказания, когда он стал смертным, невежественным и подчиненным плоти (О свободе воли, III, 19). То есть после грехопадения человек не способен уже следовать голосу разума: он видит добро и стремится к нему, но творит зло и неразумие. Для Платона причина зла коренится в незнании добра: кто познает благо, тот и творит его. Для Августина же зло – не незнание, но следствие выбора, доброй или злой воли: оно вырастает из свободы, но не из природной необходимости и обусловленности. Таким образом, только после грехопадения, совершенного человеком против божественного порядка и воли, господство становится необходимым элементом человеческой жизни, важнейшей составляющей его второй, греховной, природы, причем это касается как господства разума над пороками, так и господства одних людей над другими. Поэтому господство человека над человеком и рабство правомерны, хотя и противоречат «первой» природе человека. Они представляют собой своего рода переходное состояние к такому положению дел, когда «устранится несправедливость», исчезнет человеческое насилие и Бог станет «все во всем». Действительно свободным человек может стать лишь благодаря милости божьей.

Государство как часть земного порядка подчинено порядку небесному. Достижение совершенства и гармонии в рамках мирского государства невозможно, в нем царят ссоры и раздоры из–за земных благ. Земное государство может претендовать только на то, чтобы создать условия для несовершенного, преходящего земного мира, который, по мнению Августина, состоит в «упорядоченном относительно управления и повиновения согласии граждан». В таком государстве человек может пережить лишь отблеск счастья – «то, что называет счастьем толпа».

Основной вывод: свобода как политическая автономия и самоопределение невозможна, а политическое господство нельзя признать реализацией идеалов разума на основе свободного волеизъявления индивида. Государство же как система господства, необходимость которого обусловлена греховностью рода человеческого, может лишь помешать человеку грешить, но не может помочь ему вести добродетельную жизнь. Человек выступает как совершенное существо не в качестве общественного животного, но в качестве индивидуального существа, реализующего божественное требование свободы.

Выдвигая положение о существовании «двух Градов», Августин, однако, не высказывался в пользу непосредственного подчинения государства Церкви. Он отчетливо указывал на легитимный характер политических институтов, которым добрый гражданин и христианин должен подчиняться, поскольку так пожелал Бог.