Реформа, инновация, революция 5 страница

Таковы крайности естественно, они не проходят.

В качестве промежуточной кристаллизовалась теория роли народа (толпы, массы) и личности (героя, гения) в истории. Суть ее в лапидарном изложении сводится к допущению свободных субъективных воль на фоне латентных объективных тенденций. Дифференцируется статус субъективных воль. Народ (масса, толпа) — носитель ординарной, личность (гений, герой) — неординарной воли. Народ обладает инерционной, личность — творческой силой. Народ вписывается, личность улавливает тенденции. Такую позицию (отстаиваемую и марксизмом) трудно проводить концептуально ввиду нерефлектируемости того, что значит улавливать тенденции? Как их идентифицировать? Кто, в силу чего обладает сим драгоценным даром? Скажем: была ли объективная тенденция в России с октября 1917 г. в мелкотоварной стране внедрять прямой продуктообмен, разгонять всенародно избранное Учредительное собрание, искоренять частную собственность? Кто и как все это уловил? Большевики? Или: была ли объективная тенденция вРоссии с августа 1991 г. в центрально-административной стране внедрять дикий капитализм, после всенародного весеннего референдума разваливать СССР, проводить

Толстой Л.Н. Собр. соч.: В 12 т. М., 1958. Т. 7. С. 355. Там же. С. 354.

3.1. Пласты истории

. Морфология истории

олигархическую приватизацию, искоренять государственную собственность? Кто и как в очередной раз все это уловил? Чикагские мальчики?

Проникновенный разговор о пружинах исторического морфогенеза правильно возобновить (обогатившись высказанным) с представления многослойности исторической онтологии, в которой должны быть заложены пласты, связанные с:

— влиянием общих и необходимых причин

— влиянием частных причин и свободных поступков

— отношение всего этого к организации человека¹.

Принятие этого — ариаднова нить для предстоящего поиска.

Неадекватные субъективистские (волюнтаризм) и объективистские (фатализм) доктрины истории сподвигают на нахождение новых экспликативных эвристических схем. По обозначенным выше основаниям, это схемы разноуровневых (разнопричин-ных) структурных законов исторической динамичной организации. Архитектоника их такова:

— структурные зависимости дальнего порядка (мегатенден-ции) — вскрываются социальной фенологией, фундаментальной ритмодинамикой (циклика, ритмика социально-исторических структур генерация, реставрация, элиминация социально-исторических обстояний)

— структурные зависимости среднего уровня (макротенденции) — вскрываются модульными теориями социума (типы державных движений, почвенные влияния)

— структурные зависимости локального уровня (микротенденции) — вскрываются антропологическими описаниями (деяния лиц, масштаб персональных целей).

Предложенный эскиз порождающих причин исторической организации стимулирует продвижение в понимании оснований, природы, правил творения истории, вершения жизни, обмена деятельностью в социуме. Во всяком случае — с порога — он отвергает некритические физикалистские (квиетистские) трактовки нашей исторической жизни, согласно которым последняя — "линия, которую мы должны по повелению природы описать на поверхности земного шара, не имея возможности удалиться от нее ни на один момент"². Гольбаховская картина пуста, безжизненна

¹ См.: Тюрго А. Избр. филос. произв. М., 1937. С. 78.

² Гольбах П. Избр. произв. М., 1963. Т. 1. С. 208-209.

уважая себя, свою жизненную организацию, нельзя встать на точку зрения, будто все в человеческой истории заведомым образом подтасовано.

ВОЛНЫ ЖИЗНИ

Камень преткновения философии истории, отмечалось выше, — морфогенетические начала: с чем связывать, на что замыкать формотворческие продуктивные, порождающие инициативы. Рефлектирующая мысль канализирует поиск в створ альтернативы — морфогенез обусловлен: свободой воли агентов исторических действий некими законами в диапазоне от натурализма до фидеизма (телеологизма). Не прибегая к синопсису, не озабочиваясь оценочным перебором архаичных взглядов, в качестве заслуживающего внимания, не утратившего концептуальной основательности из обоих подходов выделим:

— история как гуманитарное явление связана с деятельностью лиц и на нее завязана: без частных личностных поступков нет общих исторических действий

— история как закономерное системное явление номологич-на, связана с проявлением объективных зависимостей (от моральных, культурных до физических).

Начало человечности лишает историю мистического порядка, начало номологичности лишает историю беллетристического порядка. Поскольку гипертрофия как одного, так и другого делает из истории компендий анекдотов, а не науку, дело заключается в том, чтобы провести оба начала адекватно. Как это сделать?

Жизневоспроизводство, жизнеподдержание осуществляется в общественной среде посредством целесообразных поведенческих актов (поступков). Учитывая их количественную (численность) и качественную (мотивированность) дифференцированность, теория отрабатывала естественный ход, привлекающий для концептуализации поведенческого разнообразия идеи статистики. Межсубъективный обмен деятельностью — социальная интеракция, — интерпретируясь в терминах броунова движения, рассматривалась как результирующая беспорядочных (ввиду массовости) соударений субъективных воль. Модель статистических флуктуации молчаливо предполагала (1) случайность социально-исторических событий: они — резюме многоразличных разнонаправленных, раз-

3.2. Волны жизни

. Морфология истории

немотивированных элементарных субъективных проявлений в системе из большого числа элементов (2) непреднамеренность, незапрограммированность отдельно рассчитанных, но в массе своей спонтанно возникающих (в качестве статистического поды-тожения) эффектов.

Соответствующие доводы поставляются представителями разных философских и социально-политических ориентации. В отношении (1) сошлемся на Кропоткина, утверждавшего: "Скорость человеческой эволюции в данном направлении вполне зависит от интеграла единичных воль... найти этот интеграл или хотя бы только оценить его количественно можно... живя среди людей и следя за самыми простыми, обыденными, мелкими проявлениями человеческой воли"¹.

В отношении (2) — на Гегеля: учитывая массу людей, их противодействие, получаются иные результаты, "чем те, к которым они стремятся и которых они достигают, чем те результаты, о которых они непосредственно знают и которых они желают"².

Между тем, если происходящее в истории спонтанно, порождено необозримым сложением необозримых сил (статистическая равнодействующая соударений множества частных воль), происходящее в истории самопроизвольно, спорадично, незаконосообразно. Обостряется проблема номологичности исторического тока.

В -качестве рефлектирующей реакции на нее — платформа Канта, исключающего из философии истории "свободу воли" в амплуа объяснительного принципа и настаивающего на истолковании поступков (социально-исторических акций) через призму "общих законов природы"³.

И платформа Шеллинга, который, осмысливая потенциал социальной статистики и констатируя на его базе, что "человек лишь потому входит в историю, что ничто из его будущих поступков не может быть учтено на основании... теории. В силу этого в истории властвует произвол"⁴, прямо отвергает его, высказываясь в пользу фатализма: в истории доминирует "слепая необходимость", перед которой персональные цели, замыслы исчезающе малы.

¹ Кропоткин ПА. Записки революционера. М., 1990. С. 248.

² Гегель Г.В.Ф. Соч. Т. 8. С. 27.

³ См.: Кант И. Соч. Т. 6. С. 7.

⁴ Шеллинг Ф.В.Й. Система трансцендентального идеализма. Л., 1936. С. 338.

Каков итог? Допущение свободы воли (волюнтаризм) в истории подрывает номологичность исторического тока. Допущение номологичности исторического тока подрывает реалистичность истории, откуда не выдворить свободу воли положительных агентов действий — импульсивных реакций, поступков вершащих историю, занимающихся творением жизни лиц. Разобщение волюнтаризма с номологизмом, следовательно, дает то, что дает: псевдоисторическую доктрину, стилизацию под полноценную историю.

Где тот заветный ключ, который позволяет сопрягать свободную и необходимую причинность, волю и закон, суетно-легковесное и непреходяще-значимое.

Проблема, как люди способны реализовать в частных целях субстанциальное, "являющееся волей мирового духа" (Гегель), паки и паки сложна. Вариантами ее решения выступали рассмотренные выше базовые модели героев и толпы и Провидения, которым было отказано в эвристическом кредите. В пользу предпочтительного чего? В пользу модели природно-надличностных законов, имеющих воплощение в свободно-личностной деятельности.

Человек есть цель для себя. Реализация собственной целезна-чимости предполагает достижение гармоничного бытия, обеспеченного конкордией природы (связанная причинность) и воли (свободная причинность). Высокая резонансность одного другому предельным своим выражением имеет целесообразность: мы творим мир (вторую социально-историческую природу) по свободной воле, но на базе целесообразных начал, вводящих большую степень соответствия намеченных целей условиям их воплощения.

Нерв целесообразного — созидание потенциального бытия по реалистичным правомерным целям, удовлетворяющим природным законам. Поскольку история есть созидание, творение того, чего нет в природе, носитель способности изменять мир по своим целям (лицедей в истории) в своем миротворении свободен. Поскольку реализация свободы лицедея истории целесообразна, созидание сверхприродного целерационально, правомерно, законосообразно. В этом суть. Причем суть эта выражена применительно к идеальным случаям, большим интервалам истории, тенденциям. Применительно к реальным событиям, малым историческим интервалам, локусам требуется коррекция. Действительно, как объяснять механизмы поддержания динамических равновесных состояний в социуме в масштабах (условно говоря) микроэ-болюционных, ведь ясно, что справедливой для макроэволюци-°Нных рассмотрении идеей целесообразности тут не обойтись.

. Морфология истории

3.3. Циклы и ритмы

Оживление, понятийное обновление аппарата социальной философии (и методологии истории), на наш взгляд, связано с применением модели волн жизни, использующей представления объективной циклики и ритмики социально-исторических форм.

Волны — энергетические или стилистические возмущения жизневоспроизводственных контуров — распространяются в социально-исторической среде с конечной скоростью, инициируя (реставрируя) определенные виды межсубъективной коммуникации и интеракции. Социально-исторические волны проявляют себя как фазовые возмущения, или изменения состояний, колебаний, обладающие некоей степенью повторяемости. Последняя и образует естественную циклику и ритмику (последовательность, частота, скорость протекания, временная организация, чередование, кругооборот стартовых и финишных черт) социума и истории.

Доктринацию социально-исторических циклов и ритмов в терминах сущностных описаний, как подчеркивалось, проводит социальная фенология, фундаментальная ритмодинамика (учение о ритмах и циклах). Доктринацию социально-исторических периодических колебаний (реставрация, элиминация) в терминах феноменологических описаний проводит модульная теория социума (учение о пропорциях и фазах). Доктринацию социально-исторических циклов и ритмов в терминах гуманитарных описаний проводит историческая, социальная, культурная антропология (учение о поступках и лицах). Обратимся к ним.

ЦИКЛЫ И РИТМЫ

Что такое необходимость в истории? Можно смело утверждать, что ни одна из известных философий истории убедительного ответа на вопрос не дала. Мысль ограничилась блужданием в створе дилеммы: необходимое в истории — план либо "природы", либо "мирового духа" (Провидения). Несомненное достоинство такой линии — спокойная отрешенность, которая, однако, ввиду расчеловечения исторического жизнетока, подмены истории то географией, то религией удовлетворения не поставляет. Не лучшим образом обстоит дело и с вопросом теоретического выражения исторической необходимости. Обладающая многими преимуществами сопоставительно с идейными предтечами доктрина общественно-экономических формаций на сегодня эвристически

выдохлась. Без претензий на полноту, системность в качестве маркеров ее неадекватности выделим следующее. Оказалось:

— неверно, будто буржуазия не способна к господству, потому что она не может обеспечить своему рабу даже рабское существование, потому что она вынуждена довести его до такого состояния, в котором она должна кормить его, вместо того чтобы существовать на его счет¹

— неверно, будто противоречия — локомотив положительного, продуктивного развития

— неверно, будто пролетариат — передовой класс, представляющий интересы всех общественных страт, — спасает человечество революционным броском из негуманистичной предыстории в гуманистичную историю

— неверно, будто революция — адекватный рычаг социального устроения (ломая воспроизводительные контуры, революция ввергает жизнь в пучину затратной дезорганизации, хаоса)

— неверно, будто Россия — слабейшее звено (были и слабее) в системе империализма, предуготовленное к свершению социалистической революции

— неверно, будто империализм — сверхкризисная фаза монополистического капитализма, канун пролетарской революции.

Неверно и многое, многое другое.

Наш положительный взгляд на природу вещей через призму модели длинных волн — социальных циклов и ритмов — сводится к тезису: онтологический базис истории двусоставен, в качестве исходного всегда это — человеческие цели, мотивы, интересы, ценности, которые накладываются на объективные (подверженные циклическим зависимостям, имеющие собственную ритмику) условия жизнедействия. Исторические события в силу этого — многопричинны, порождены и лицами (лицедеями) и вследствие вписанности лиц в более глубокие каузальные связи (циклика, ритмика) — объективными зависимостями.

Выразимся пространнее. Чем объяснить череду революций в Европе и Азии в середине XIX в.? Теория общественно-экономических формаций в качестве движущих причин приводит социальные противоречия — разбаланс производительных сил и производственных отношений. Естественно, следование доктрине оз-

См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 435.

9 - 9240

III. Морфология истории

3.3. Циклы и ритмы

начает наследование языка доктрины. Между тем возможны иные подходы с применением альтернативных лексических фигур. Один из них — язык естественной циклики и ритмики исторических форм.

"Истинное по природе своей пробивает дорогу, когда пришло его время" "оно появляется лишь тогда, когда это время пришло", — отмечает Гегель¹. Что это за время? Его обозначает не Провидение, а объективно (циклично и ритмично) проявляющиеся рамы событий, инициирующие специфические процессы (обстояния).

Сущий кладезь таковых — материал мировой истории середины XIX столетия, — черпай не вычерпаешь.

В авангарде европейской революции оказалась Франция, гражданское возмущение которой вне и помимо теории общественно-экономических формаций правомерно связывать с циклическим и структурным промышленным кризисом 1826 г. и воспроизводительной депрессией 1829—1830 гг. (ср. с мировым экономическим кризисом 1928—1938 гг., свидетельствующим о наличии 100-летней турбулентной дестабилизационной волны), усиленной неурожаем.

Сбои в жизнеобеспечении обусловили обострение социального (народного) вопроса. Правящая элита в лице короля Карла X, не сподвигшись на либерально-демократическую реформу, скомпрометировала себя не только в глазах народа, но и влиятельных конституционных монархистов. Социальный вопрос был трансформирован в вопрос политический. Развернулась ожесточенная династическая борьба за замещение Бурбонов Орлеанами.

В упрочение растраченных активов 25 июля 1830 г. Карл X подписывает указы (ордонансы Полиньяка) ультрароялистского духа. Расцененная в качестве неуклюжей потуги реакционного государственного переворота акция спровоцировала выступление народа. Протест адресовывался уже анахроничной монархии, поддерживаемой дворянским и клерикальным охвостьем. Карл X, отрекшись от престола, бежал в Англию. 31 июля королем провозглашен герцог Орлеанский Луи-Филипп.

С инновационной точки зрения июльская революция во Франции завершилась полным крахом. Ни экономический (социальный), ни политический вопросы принципиально (не считая смены властного декора) решены не были. Если бы Карл X

¹ Гегель Г.В.Ф. Соч. Т. 4. С. 39.

дальновидно санкционировал буржуазную монархию сверху, никакой революции не случилось бы.

Лишь мифологическая эпоха однократна — исключает наведения, воспроизведения. Гражданская эпоха мировой истории пронизана индуцирующими эффектами. Революционные события во Франции выступили в роли мощнейшей возбуждающей силы. Падающее оттуда социально-политическое излучение вздыбило Европу: по континенту пошли когерентные протестные волны. Облик турбулентного взаимосвязанного цивильно-европейского целого может быть передан незатейливым методом хроники.

АНГЛИЯ: парламентская реформа 1832 г. возникновение чартизма стачечное манчестерское движение (1842 г.) (восстание 1837-1838 гг. в Канаде).

ГЕРМАНИЯ: революционные выступления (завершившиеся реформами) 30-х годов в Саксонии, Брауншвейге, Ганновере, Баварии, Гессене, Рейнской области, Франкфуртс-на-Майне 1844 г. — восстание силезских ткачей.

АВСТРИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ: освободительная борьба в Венгрии (конец 40-х годов) июнь 1844 г. — выступление рабочих в Праге славянское движение за возрождение и освобождение (чехи, словаки, хорваты) 1846 г. — восстание в западной Галиции февраль

1846 г. — мятеж в Кракове.

БЕЛЬГИЯ 1830 г. — антиголландское национально-освободительное восстание.

ИТАЛИЯ: 1830 г. — Рисорджименто — выступления против австрийского гнета, политической раздробленности, феодального абсолютизма объединительные общественные движения 1844—

1847 гг.

ИСПАНИЯ: карлистская война 1833—1839 гг., лето 1834 г. — антиклерикальное конституционное движение революции 40-х— 50-х годов.

ПОЛЬША: восстание 1830—1831 гг. за обретение национальной независимости 1846 г. — краковское выступление.

ШВЕЙЦАРИЯ: 1832 г. — обострение борьбы за буржуазно-демократические преобразования, ограничение прав, привилегий Духовенства пике сейма с Зондербундом гражданская война 1847 г.

Под влиянием французских событий пошли, следовательно, революционные брожения, выступления, войны за политические, социальные, гражданские требования. В нашей лексике это — борьба за жизненные гарантии.

Мы целенаправленно вновь и вновь обращаемся к глубокому сюжету жизневоспроизводственных инвариантов, экзистенциальных абсолютов, которые были названы фундаментальными соци-

3.3. Циклы и ритмы

III. Морфология истории

альными константами (ФСК). К ним относятся находимые спо
радично, путем проб и ошибок жизнеустроительные оптимумы,
выражающие стиль, строй, порядок максимально отлаженного
(сопоставительно с идеалами) существования. Во всех регистрах,
измерениях жизнепорождающих процедур, актов находятся бла
гоприятные, желательные варианты из числа возможных. Исто
рию можно уподобить весьма и весьма диспергированному по
географическим, культурным, хозяйственным, политическим,
гражданским, традиционным, конфессиональным и т.д. призна
кам образованию, где при внимательной оценке самой логики
отлаживания жизневоспроизводственных действий выделяются
точки разрежения (тупиковые ветви развития) и точки плотнос
ти. Точки плотности — сгустки наиболылихх и наилучших при,
ближений к неким экстремальным идеальным состояниям (поня
тия чаемой, потребной, желанной жизни).

В регистре материального воспроизводства это — максималь»р
нал мотивированность, стимулированность продуктивной дея
тельности. t

В регистре духовного воспроизводства это — максимальная, самореализуемость.

В регистре политико-гражданского воспроизводства это —, максимальное участие, вовлечение, волеизъявление.

В регистре экзистенциального воспроизводства это — макси₇₁ мальная самоудовлетворенность, полнота, глубина существования.

В целом это — оптимальная стратегия бытия, связанная с воплощением принципа минимакса, предписывающего участникам исторического процесса (игрокам жизни) стремиться к максимально достижительным, гарантийным, успешным (выигрышным) линиям поведения.

В аналогии можно пойти дальше, уподобляя историю матричной (антагонистической) игре, в которой игроки (участники) имеют конечное число стратегий. Так как разные игроки имеют разное число стратегий: допустим, игрок 1 — т стратегий игрок 2 — n стратегий и т.д., матричная игра задается (т х я)— матрицей H = (hij), где hij — выигрыш 1 игрока, если он следует стратегии , = 1... т а игрок 2 — стратегии j, j = 1 ... n .

С позиций принципа минимакса игрок 1 (в идеале) избирает такую стратегию ₀, где достигается У₁ - max min hij игрок 2 избирает стратегию j₀, где И, = max min hij. • ^J s.

Если V_v = V_v пара („уд ) сссхавляет седловую точку матрицы H с выполнением неравенства hij₀ hi₀j hi₀j, i= l ... m,j = l . . . n. Число hi₀j₀ оказывается значением игры, стратегия i₀,j_g является оптимальной (оптимальная чистая стратегия игроков 1 и 2). Разумеется, в истории оптимальная чистая стратегия игроков (участников) — редкость. В истории мужество не было бы мужеством, если бы основывалось на точных, предвидимых, чистых стратегиях. Локально оптимальные стратегии попадают в класс смешанных стратегий. Глобально же (на длительных интервалах) оптимальные стратегии находятся в классе чистых стратегий. Последние и передаются ФСК — не постоянными величинами (как в физике), а функциональными показателями, выражающими характеристики эмпирических распределений.

От социума к социуму признаки их внутренней организованности варьируют каждому варианту (значению некоторого показателя Л ... Х_п) в принципе можно поставить в соответствие одну и ту же вероятность. Р,- = п, = 1 ... п. При достаточно большом количестве испытаний (и наблюдений за ними), однако, обосаб-ливаются экстремумы, фиксирующие min и max социальной кредитоспособности. Когда на социальное действие (от планирования до маневрирования) проецируются параметры желательности — максимальная выгода при минимальных издержках, — на авансцену выдвигаются ФСК в виде представлений разумности, целесообразности, справедливости, достойности, адекватности, сбалансированности целей, средств, результатов при недопустимости, невозможности вхождения в некоторые состояния и превосхожде-ния некоторых величин (решение задачи с неприемлемым уровнем потерь). ФСК, следовательно, — это показатели многокритериальной оптимизации, получаемые не формально, а эмпирически, посредством статистического резюмирования исторических опытов социального устроения (социальных распределений).

Возможность обустраивать общество лишь по видимости представляет собой задачу с произвольным решением. Изначально она (возможность) лимитируется условиями: 1) фазовые, временные, ресурсные ограничения — человеческий, социальный, геополитический, физический, властный потенциал 2) инициативные ограничения — недопустимость саморазрушения, самоуничтожения.

Откуда следует, что социальное устроение крепится на специфической манипуляции всеми видами инициатив и ресурсов, Подчиненной достижению желательных состояний с позиций определенных критериев качества. Содержательно ФСК и активи-

3.3. Циклы и ритмы

III. Морфология истории

зируют подобные критерии, обостряя регулятивную коррекцию деятельности, обосабливая из множества допустимых динамических форм (цели, средства, результаты — намерения, механизмы, действия) магистрали (множество актов, манипуляций, лежащих на оптимальной эффективной приоритетной — стационарной — траектории социодинамики).

ФСК имеют эмпирическую и критическую сущность орудием их выделения служит аналитическое обобщение социально-исторического опыта. Действования в истории сравнимы с дейст-вованиями в рамках коалиционных и бескоалиционных игр в условиях неполной, меняющейся информации. Процесс игры (исторического действования) заключается в осмысленном переходе от исходного состояния к последующему через выбор игроками (лицедеями) поведенческих стратегий (по правилам или без правил). Акты выбора соответствуют стратегиям игроков в играх с неполной информацией, когда ни одному из участников игры при очередном ходе досконально неизвестна позиция дерева игры, в которой он находится. Принятие решения (выбор стратегии) в условиях неопределенности производится в опоре на отслеживание расстановки сил, изучение конъюнктуры, учет ресурсов и т.д. Однако оптимизационную направленность актов выбора (принятие решений) осуществляет содержание ФСК, ориентирующее на разумное, целесообразное, предсказуемое поведение персонажей истории, участвующих, как правило, в антагонистичных, затратных, конфликтных играх.

Жизнь исключает призраки (в магистралях). Она требует гарантийных, человеколюбивых регламентов своего обустройства. В качестве борьбы за такого рода регламенты — циклические, фазовые процессы, нацеленные на оптимизацию обмена деятельностью в соответствующих регистрах жизнеобеспечения согласно

требованиям ФСК.

Causa efficiens данной борьбы — обстоятельственная цикли-ка и ритмика, соответствующая фазам таких периодических явлений, как звездная, планетная, кометно-метеорная активность, колебания био-, гидро-, лито-, магнитосферы¹. Говоря строго, если есть магнитобиология, то должна быть и магнитосоциоло-гия, без каких-либо тривиализаций и вульгаризации исследующая влияние магнитного поля на социальные организмы. Наличие магнитных бурь — сильных возмущений магнитного поля Земли, длящихся порой продолжительное время, определяет и наличие

¹ Подр. см.: Ильин В.В Политология. М., 2000. С. 108-116.

вызванных ими социальных аномалий, проявляющихся в социальных пертурбациях, вспышках девиаций. Совершенно ясно, что корреляции подобного типа — нединамические, что они не могут напрямую выступать сюжетным источником социальных катаклизмов. И тем не менее могут.

Они накладывают на все, что ни выходит из мастерской природы, печать зависимости. Зависимости живого, социального от натуралистического. Скажем: есть циклы, ритмы засух, наводнений, недородов, неурожаев, ураганов, эпидемий, пандемий, эпизоотии, панзоотии, — конечно, они влияют на социальный обмен деятельностью. Если череда натуралистических неблагоприятных воздействий на социосферу достаточно продолжительна, сильна, в статистике социосфера входит в разбаланси-рованную турбулентную фазу с непредсказуемым, негарантийным исходом для собственного существования. Может начаться всякое — переселение народов, исчезновение стран, депопуляция и т.п. В некоторых местах пойдет гражданская активизация масс, в частности завершающаяся революцией. Знание критических периодов, точек, последовательностей естественных циклов и ритмов давало бы превосходное средство целесообразного воздействия на реальность с позиций ее оптимизации, недопущения вхождения в опасные экстремумы. Если знать циклы, ритмы... "Если" — едва не самое короткое и безнадежное слово. Трудно признавать, однако же верно: поскольку особой дисциплины, изучающей периодические явления в развитии социума — социальной фенологии, фундаментальной ритмодинамики — (пока!) нет, постольку мы лишены возможности упреждающей санации ситуации.