Фрактория - фрактальная фабрика

В 90-х годах прошлого века вышла книга Майкла Хаммера и Джеймса Чампи «Реинжиниринг корпорации: манифест революции в бизнесе». Реинжиниринг сразу стал модным течением. Бизнес-процесс оказался в фокусе внимания. Но после первой эйфории стало ясно, что бизнес-процесс — не единственный, но только один из ключевых ингредиентов успеха. Новая книга Хаммера Beyondreengineering(«По ту сторону реинжиниринга») уже своим названием указывает на это. Рациональный подход к организации труда фокусирует внимание на трех магистральных линиях деловой активности: производство продукта или услуги (вещественное), управление бизнес-процессами (операциональное) и знаковый обмен (символическое). На первой пинии оказываются те подразделения компании, которые разрабатывают, производят и внедряют продукцию, на второй — те подразделения, которые организуют, управляют и контролируют деятельность компании, наконец, на третьей линии — те, которые реализуют продукцию или снабжают компанию сырьем и расходными материалами.

Компания, корпорация, консорциум или ассоциация зарождаются и эволюционируют в поле трех суперстрат: формальной (страта оформленных фактов), операциональной (область процессов и процедур — менеджмент в чистом виде) и символической (сфера легенд, знаков и символов). Отделы компании, находясь в поле трех страт одновременно, тем не менее тяготеют к той или иной страте. Например, производство и технические отделы (НИР, ОТК и пр.) стремятся к страте формального; управленческие функции локализованы в окрестности операциональной страты; снабжение и сбыт тяготеют к символической страте — той области, где формулируются и умножаются слухи, версии, легенды и презентации.

Анри Бергсон в «Творческой эволюции» заметил, что картезианская парадигма производства сводится к фабрикации: «Фабрикация идет, следовательно, от периферии к центру, или, как сказали бы философы, от множественного к единому».

В процессе роста серийного производства и сетевого накопления капитала произошел сдвиг от фабрикации к фрактализации.

Фрактал начинается в одной, почти математической, точке и распространяется вовне, образуя единый кластер. Фабрикация ведет к монополизации, стягиванию идей и ресурсов от периферии к центру. Фрактализация, напротив, начинается в одной, определенной по случаю, точке, и распределяется вокруг этой точки концентрическими и постоянно расширяющимися волнами.

► Если капиталистическая организация начиналась с фактории, то символическая организация начинается с фрактории.

Термин «фрактория» созвучен словам factor[лат.] — «деятель»; factory(англ.) — «фабрика»; factori(лат.) — «пункт для скупки добычи и снабжения охотников» — и, конечно, слову fractal. Фрактория представляет собой новую организацию производственных отношений, в известном смысле мануфактуру XXI века. В середине 1990-х годов профессор Ханс-Юрген Варнеке, директор Фраунхоферского института промышленной техники и автоматизации, опубликовал книгу «Революция в предпринимательской культуре». Четвертый раздел книги называется «Фрактальная фабрика — комплексный подход». В этой главе профессор Варнеке дает определение фрактальной фабрики как самостоятельно действующего предприятия.

Фрактория есть фрактальная фабрика.

Фрактория — это организованное скопление самостоятельно действующих сетевых единиц (предприятий), удовлетворяющих трем признакам, любые два из которых, по-видимому, производят третий:

●сингулярность: единство цели;

●самоорганизация: мобилизация ресурсов;

●самоподобие: фрактальность.

Признак: единство цели. Современные организации имеют ограниченные ресурсы, материальные (капитал, товар, активы) и нематериальные (идея, патент, know-how).Это сдерживает их естественную экспансию. Организации вынуждены определять и переопределять свою систему целей. Цели отделов и подразделений могут быть различными. Отдел продаж может быть нацелен на увеличение сбыта, а контролирующие службы бухгалтерии — на по­вышение доходности и оборачиваемости. Но в системе целей они согласованы: краткосрочные дополняют стратегические. Все эти цели формируются внутри организации, и все служат достижению целивсех целей — суперцели. Суперцель одна, и центр ее формирования — вне организации.

В качестве примера рассмотрим командование регулярными войсками и координацию спецназа. В первом случае только высшее руководство знает цель того или иного перемещения войсковых частей — это секретная информация. В случае со спецназом каждый знает конечную цель операции, каждый свободен и выборе тактики ее достижения, формируемой в зависимости от обстоятельств. Стратегическая цель при этом формируется в политической сфере, куда военные имеют лишь ограниченный доступ.

Факт наличия у системы центра обычно понимается так, что одна из частей системы имеет приоритет среди прочих частей — устанавливает цель. Однако цель может формироваться и вне системы. Центр формирования целей может быть виртуален настолько, что его и вовсе нет. Фрактория не производит никакой цели, она — средство достижения цели. Фрактория — дискретный фрагмент кластера — структура недолговечная, временная, мерцающая. Она представляет собой структуру для «бизнеса в стиле фанк». Нордстрем и Риддерстрале в книге «Бизнес в стиле фанк» пишут: «Выгоднее быть бабочкой-однодневкой, переживающей каждый день реинкарнацию, чем трехсотлетней черепахой».

Признак: самоорганизация. Любой, кто пытался создать команду в соответствии с предварительным планом, определяющим роли каждого участника, знает, как трудно это осуществить. Гораздо проще сказать команде, что делать, и предоставить людям право самим распределить роли и определить способ достижения цели. Люди спонтанно координируют свои усилия, ориентируясь на установленные знаки. Так, после трех-четырех хлопков аудитория аплодирует в такт. Эффект самоорганизации коллектива основан на петле обратного влияния, возникающей при наличии общей зна­ковой системы.

Если предоставить организацию самой себе, она сформируется достаточно эффективно — но в своих собственных интересах, стремясь к равновесному состоянию. В отсутствие внешних угроз она разрастется и обленится — стало быть, процесс самоорганизации необходимо контролировать и направлять. Такое направляющее воздействие достигается постановкой суперцели «извне».

Признак: фрактальное подобие. Единство цели и ресурсов об­условливает структурное подобие элементов фрактории. Подобие допускает отклонения, и во фрактальной геометрии всегда имеются лишь похожие структуры, редко — те же. Все должно быть сделано для того, чтобы отдельные части организации отражали целое. Структурное подобие элементов фрактории определяется единством цели и ресурсов. Реализуется только то, что не противоречит условию фрактального подобия. Структура фрактории, как и структура фрактала, содержит множество разнообразных иерархий.

Фрактория — это сетевая структура. Ее фрагмент (бизнес-фрактал) вводится для обозначения самостоятельно действующих единиц (предприятий), которые, как и структура в целом, удовлетворяют следующим признакам: общая цель, управляемая самоорганизация и структурное подобие. Однако недостаточно наполнить старым вином новые бурдюки. Бизнес-фрактал тем отличается от бригадного подряда, что личные цели людей занимают в целевом пространстве организации то место, которое исключает их конфликт с целями более высокого уровня.

Фрактория находится в состоянии перманентного обновления. Это состояние поддерживают информационные потоки. Согласно «конструктивному закону» жизнеспособная система изменяется таким образом, чтобы обеспечить свободный проход потока по всей системе. В поле информационного потока находится каждый сотрудник. Сотрудники аккумулируют знания и переносят их. Они приходят в организацию и привносят знания, уходят из организации и передают знания соседям в экономическом пространстве — клиентам, конкурентам, поставщикам. Это быстрая и эффективная передача технологии, поэтому данный процесс, по большому счету, позитивен. Однако утечка информации не может не задевать эмоции участников процесса. Эмоции усиливают накал конкурентной борьбы. Опыт учит, что на «нижнем» уровне очень ярко выражены чутье на шансы и риск. Управляющие вынуждены искать пути контроля. Юридические стопы не слишком эффективны. Вознаграждение, социальный статус и психологический климат в коллективе все чаще оказываются инструментами при работе с кадрами. Вертикальная пирамида становится тесной для удовлетворения потребностей сотрудников в признании их профессионального и социального статуса, а горизонтальные иерархии еще не очень распространены. Консалтинговые и юридические фирмы широко используют горизонтальные иерархии через институт «партнеров». В промышленности это — редкость. Иногда главный конструктор или ведущий парфюмер имеет статус, не менее весомый, чем генеральный директор. В будущем продвижение по вертикали и рост по горизонтали неизбежно приобретут одинаковую значимость.

Горизонтальный профессиональный рост означает получение под собственную ответственность интересной и многосторонней деятельности, которая должна справедливо вознаграждаться. Оклады по штатному расписанию по необходимости будут дифференцироваться в зависимости от знаний, навыков, способностей сотрудников. Ничто не мешает внедрению гибкой системы должностных инструкций, коль скоро это не приводит к нарушению порядка в системе. На этом пути есть только одно препятствие — сложность. И эта сложность, быть может, главный вызов, вставший перед современной наукой управления.

В современных условиях управляющий вынужден постоянно фиксировать позицию организации в целевом пространстве и постоянно корректировать вектор движения. Вертикаль управления при таком положении очень неустойчива. Устойчивость организации добавляют «горизонтальные вертикали» принятия решений. Речь идет о тех горизонтальных петлях обратного влияния, которые могут ускорить или замедлить реализацию «вертикальных решений». И если раньше «горизонтальные стропы» возникали спонтанно, то сегодня они должны быть осмыслены и легитимно инкорпорированы в структуру организации.

►Процессам планирования и управления по вертикалисопутствуют процессы коррекции действий по горизонтали.

Такая «демократическая» форма управления имеет в своем основании распределение центров принятия решений по горизонтали. Наличие множества центров принятия локальных решений совершенно различного уровня и масштаба, но при этом подобных — основная черта феодальной организации. В этом смысле фрактория аналогична феоду. И в этом ракурсе имеет смысл сравнение и сопоставление современных структур с феодальными. Прежде всего, фрактория, как и феодальная организация, фрактальна.

Фрактальные формы напоминают природные (облака, пена, молния или лист папоротника]. В них естественно совмещаются непрерывная дискретность, ограниченная беспредельность, разнообразная цельность. Подобные логические «несуразности» чрезвычайно занимали умы людей в Средние века. В романе «Маятник Фуко» герои Умберто Эко фантазируют об «университете сравнительных ненужностей» с кафедрой оксюмористики. В качестве предметов изучения этой кафедры автор приводит «урбанистику кочевых племен», «народную олигархию», «новаторские традиции», «диалектику тавтологии» и пр. Средневековому сознанию было бы легко освоить фрактальную оксюмористику (для примера, такие фрактальные качества, как «линейная нелинейность», «рассредоточенный централизм», «дискретная непрерывность», «устойчивая неопределенность»].

Фрактальная логика близка средневековому сознанию. В той мере, в которой общественные отношения копируют отношения в природе, феодальная организация копирует ветвистое дерево или паутину прожилок на кленовом листе. Во фрактале каждый фрагмент состоит из подобных фрагментов. И в феодальном обществе каждый сеньор обычно был сервом своего сеньора. Каждый из сервов имел свой надел, который, если не считать податей и отработок в пользу сеньора, он эксплуатировал так, как если бы был его хозяином. И весь этот порядок был словно окольцован единой петлей веры: «Многие же будут первые последними, и последние первыми» (Мф. 19: 30).

Земное положение человека причудливо и нелинейно отражалось в Царстве Небесном. Вселенная отражалась в человеке. Бог отражался в природе. И, всматриваясь в природу, человек легко находил в ней человеческие черты, порядок и подобие.

Средневековый человек жил в турбулентное время. Мы, как и люди Средних веков, попали в зону турбулентности. Мы вышли на турбулентные поля. Эпидемии, локальные войны, социальные потрясения — обычное дело. Турбулентность вокруг нас повсюду. Турбулентность обнаруживается в капризах погоды, в биржевых сводках и в том, как струится нефть по нефтепроводу. Ураганы и торнадо — вихри бешено вращающегося воздуха — перемещаются на огромные расстояния и высвобождают разрушительные силы, не проявляя значительных изменений в собственной структуре. Вода непрерывно проходит сквозь водоворот, и все же его характерная форма — хорошо известные спирали и сужающаяся воронка — остаются замечательно устойчивыми. Однако эта устойчивость символических структур никак не ограничивает буйство флуктуаций. Размеренное (ламинарное) течение жизни — роскошь. Напряженная турбулентная альтернатива — стандарт существования. И если откуда-либо можно извлечь полезный урок для нашего текущего момента, то наиболее подходящим периодом будет история Средних веков.

СТАНОВЛЕНИЕ ФЕОДАЛИЗМА

История феодальной Европы началась временем глубочайшего упадка — заката Римской империи. В V веке западная часть Римской империи рухнула под натиском племен германских «варваров». Политически единую империю, обладавшую развитой городской культурой и высоким уровнем образованности, сменили разрозненные королевства с провинциальной культурой и почти исчезающей грамотностью. На развалинах Римской империи под сенью Византии начиналось формирование феодальной многополярной Европы. В августе 410 года Аларих захватил и разграбил Рим. Но Восточная Византийская империя оставалась оплотом цивилизации. Кон­стантинопольский епископ Иоанн, получивший прозвище Златоуст за свои необычайно красноречивые проповеди, удовлетворенно взирал на окружающий мир:

«Сейчас, — писал он, — все эти обширные земли, над которыми не заходит солнце, от берегов Тигра до Британских островов, вся Африка, Египет и Палестина, все, что только подвластно Риму, живет в мире. Тебе известно, что весь мир пребывает в безмятежности, а о войнах мы знаем лишь по слухам».

В самом деле, для оптимизма было немало веских оснований. Страшные гражданские войны III века ушли в прошлое, императоры Диоклетиан и Константин восстановили эффективное управление. Еще более впечатляющим по сравнению с экономическим подъемом оказалось духовное возрождение с опорой на Христианство. Христианство, воспринявшее иудейскую и другие восточные традиции, было религией восточной в своих основаниях. Существовали и другие восточные традиции, которые после столетий полусонного существования под покровом эллинистической цивилизации вновь утверждали себя на берегах Босфора и Дарданелл. Самая важная из них — вера в божественность императора, подданные которого простирались ниц перед его статуями и изображениями.

Хотя христианская и арабская культуры восходили к Греции и Риму, эти два мира не слишком хорошо ладили друг с другом. Западная Европа, отторгая отношения с исламским миром, тянулась к Византии. Ученые и политики при дворах Карла Великого и саксонских Отгонов восхищались Византией и стремились перенести ее величие на Запад. Однако восточный и западный христианские миры уже начинали отходить друг от друга. Становление феодальных отношений все больше отличало и отдаляло Западную Европу от Византийской империи. Византийцы смотрели на Запад с глубоким подозрением, основанным на том, что «инаковость» всего уклада жизни и мышления не вызывает доверия, несмотря на единоверие.

Становление феодализма в Западной Европе обычно рассматривают на примере Королевства франков, возникшего в Северной Франции в 486 году. Феодальные отношения появились из общинного землевладения. В V—VII веках земля все чаще превращалась в аллод — свободно отчуждаемую земельную собственность — частную собственность на надел общинной земли. Появление аллода привело к формированию крупной феодальной собственности. Процесс концентрации земельной собственности ослабил власть Меровингов. Прародитель новой династии, майор- дом последнего из Меровингов, Карл Марселл в тридцатые годы уже VIII века совершил открытие — провел реформу: учредил бенефиций [буквально — благодеяние). Он перестал раздавать земли своим подданным в качестве аллода (просто так и навсегда), как это было во франкской деревне. Он стал давать бенефиций — землю — за военную службу. Причем земля в случае смерти или измены вассала возвращалась к дарителю, то есть к королю. Тем самым власть будущих представителей династии Каролингов сильно укреплялась, в отличие от Меровингов, постепенно терявших свой земельный фонд. Появление бенефиция ознаменовало социальный переворот. Изменилась социальная структура франкского общества, появился новый военный слой бенефициариев, связанных с королевской властью поземельными отношениями. Бенефиций способствовал появлению профессиональных воинов- рыцарей, а также возникновению отношений личной верности и покровительства (вассалитета) между жалователем и бенефициарием. Позже, в IX веке, бенефиции превратились в лены, или фе­оды. Эти пожалования вассалу передавались уже по наследству. Но условием владения феодом стала военная служба и верность бенефициару.

Европейский феодализм складывался в VI и VIII веках как формация, в которой соединение бенефиций и вассалитета, собственности и власти, землевладения и администрирования сформировали эффективную социальную и политическую систему. Локальное землевладение стало основанием неких мини-государств для проживающих в нем, по большей части зависимых крестьян. На этой платформе появилось множество структур, имеющих черты разом и хозяйственного, и государственного организма. Эти структуры были подвластны (в определенных пределах) государю более высокого, чем местный землевладелец-рыцарь, ранга. Но и этот государь являлся вассалом государя еще более высокого ранга, а тот, в свою очередь, подчинялся монарху. Возникла феодальная лестница, или, лучше сказать, пирамида. Как писал Гельмут Кёнигсбергер в своей «Средневековой Европе»,