Оно произвело на меня соответствующее впечатление. Я был сражен. Мне стало

Казаться, что мясо сделает меня сильным и смелым, и если вся страна начнет

питаться мясом, мы одолеем англичан.

День для опыта был, наконец, назначен. Его нужно было провести тайком.

Ганди поклонялись Вишну, а мои родители были особенно ревностными

Вишнуитами. Они регулярно посещали хавели. Нашему роду принадлежали даже

Собственные храмы. В Гуджарате был силен джайнизм. Его влияние чувствовалось

Повсюду и при всяких обстоятельствах. Нигде в Индии и даже за ее пределами

Не наблюдается такого отвращения к мясной пище, как среди джайнов и

Вишнуитов Гуджарата. Я вырос и воспитывался в этих традициях. Кроме того, я

был очень предан родителям, и я понимал, что они будут глубоко потрясены,

Если узнают, что я ел мясо. К тому же любовь к истине заставляла меня быть

Чрезвычайно осторожным. Не могу сказать, чтобы я не понимал, что шел на

Обман родителей, собираясь питаться мясом. Но мой разум был всецело поглощен

Quot;реформой". О возможности полакомиться я и не думал и даже не знал, что мясо

Очень вкусное. Я хотел быть сильным и смелым и желал видеть такими же своих

Соотечественников, чтобы мы могли побороть англичан и освободить Индию.

Слова "сварадж" я тогда еще не слыхал, но знал, что такое свобода. Меня

Ослепляло безумное увлечение "реформой", и я убедил себя, что, скрыв свои

Поступки от родителей, я не погрешу против истины, если все действительно

Останется в тайне.

VII. ТРАГЕДИЯ (продолжение)

Решительный день настал. Трудно передать мое тогдашнее состояние. С одной

Стороны, я был охвачен фанатическим стремлением к "реформе", с другой - меня

Увлекала новизна положения - сознание, что я делаю решительный шаг в жизни.

Вместе с тем я сгорал со стыда из-за того, что принимался за это тайно, как

Вор. Не могу сказать, какое чувство преобладало. Мы нашли укромный уголок на

Берегу реки, и там впервые в жизни я увидел мясо. Был также и хлеб из

Булочной, которого я никогда не пробовал. Козлятина была жесткой, как

Подошва. Я просто не мог ее есть. Я ослабел и должен был отказаться от еды.

Ночь я провел очень скверно. Меня мучили кошмары. Едва я засыпал, как мне

начинало казаться, что в моем желудке блеет живая коза, и я вскакивал,

мучимый угрызениями совести. Но тут я вспоминал, что есть мясо мне

повелевает долг, и тогда становилось легче.

Мой друг был не из тех, кто быстро сдается. Он стал приготовлять

Изысканные мясные блюда в приятной сервировке.

Мы ели их уже не в укромном местечке на берегу реки, а в ресторане

Правительственного здания, где стояли столы и стулья. Мой приятель сумел

Здесь договориться с главным поваром.

Эта приманка сделала свое дело. Я поддался соблазну, поборол свое

Отвращение к хлебу, справился с жалостью к козам и пристрастился, если не к

Самому мясу, то, во всяком случае, к мясным блюдам. Так продолжалось около

Года. Но пиршеств этих в общей сложности было не более шести, так как в

Правительственное здание пускали не каждый день, и, кроме того, было просто

затруднительно часто заказывать дорогие мясные блюда. У меня не было денег,

Чтобы платить за "реформу". Моему другу постоянно приходилось изыскивать для

Этого средства. Я не знаю, где он их брал. Но он их доставал, так как твердо

Решил приучить меня к мясу. Однако, видимо, и его возможности были

Ограничены, поэтому пиршества устраивались через большие промежутки времени.

В те дни, когда я принимал участие в этих тайных пиршествах, я не обедал

Дома. Мать звала меня и хотела знать причину моего отказа. Я обычно отвечал

Ей: "У меня сегодня нет аппетита, что-то неладно с желудком". Придумывая

Отговорки, я испытывал угрызения совести, так как сознавал, что лгу и притом

лгу матери. Я знал также, что если мать с отцом узнают о том, что я ем мясо,

Они будут глубоко потрясены. Мысль об этом терзала мое сердце.